Как тебе нравится мой превосходный призовой гоночный  автомобиль?  -  с
ноткой гордости в голосе спросила Тери.
   Питт рассмеялся: не столько над ее преувеличенным  утверждением,  сколько
над британским использованием слова превосходный в отношении автомобиля.
   - Клянусь Юпитером,  он  великолепен,  -  ответил  он,  подражая  местной
терминологии. - Это твой?
   - Да, я купила его новеньким в Лондоне только в прошлом месяце и ехала за
рулем всю дорогу из Гавра.
   - Сколько времени ты еще пробудешь у своего дяди?
   - У меня трехмесячные каникулы, и я пробуду здесь еще шесть недель. Затем
я  собираюсь  вернуться  домой  на  корабле.  Путешествовать  на  машине  по
континенту очень интересно, но это довольно-таки утомительное занятие.
   Питт открыл для нее дверцу, и она села за  руль.  Нагнувшись  к  сиденью,
Тери достала связку ключей. Выбрав один, она вставила его в замок, повернула
на деление и завела двигатель. Мотор, чихнув один раз,  заработал  с  ровным
шумом.
   Питт наклонился над запыленной дверцей и легонько поцеловал ее.
   - Надеюсь, твой дядя не будет ждать меня с ружьем.
   - Не беспокойся. Он наверняка будет интересоваться твоей  профессией.  Он
любит летчиков. Он сам когда-то был летчиком во время первой мировой войны.
   - Ладно сочинять, - с сарказмом откликнулся Питт. - Держу пари, он  будет
рассказывать о своих полетах с Рихтгофеном.
   - О нет, он никогда не был во Франции. Он воевал именно здесь, в Греции.
   Саркастическая улыбка на лице Питта моментально исчезла, внутри появилось
холодное мрачное предчувствие. Он так сильно вцепился в дверцу, что  у  него
побелели ногти пальцев.
   - А твой дядя никогда не упоминал... о Курте Хейберте?
   - Много раз.  Они  обычно  летали  вместе  на  задания.  -  Она  включила
передачу,  затем  улыбнулась  и  помахала  рукой.  -  Увидимся  вечером.  Не
опаздывай. До встречи.
   Прежде чем Питт успел сказать в ответ хоть слово, миниатюрный  автомобиль
уже мчался по дороге. Он еще некоторое время наблюдал, как  машина  ехала  в
направлении севера. Запыленное зеленое пятно  повернуло  на  перекрестке,  и
последнее, что он увидел, были развевающиеся на ветру черные волосы Тери.
   Уже становилось довольно жарко. Питт медленно повернулся и неохотно пошел
по направлению к базе. Он наступил босой ногой на что-то острое  и  негромко
ругнулся, прыгая на одной ноге и пытаясь вытащить занозу. Достав ее  ногтями
из пятки, он сердито отшвырнул этот осколок в  придорожный  кустарник.  Питт
стал внимательно смотреть себе под ноги, чтобы  снова  не  уколоться,  когда
заметил отпечатки следов. У того, кто их оставил, на  подошве  был  сапожный
гвоздь с большой шляпкой. Питт присел и стал внимательно изучать  следы.  Он
мог легко отличить свои следы  и  отпечатки  ног  Тери,  ведь  они  оба  шли
босиком. Его рот скривился. В некоторых местах отпечатки  ботинок  наступали
на следы от босых ног. Кто-то шел следом за Тери к берегу, заключил Питт. Он
поднял руку и сощурил глаза,  глядя  на  солнце.  Было  еще  довольно  рано,
поэтому он решил продолжить расследование.
   Следы доходили до середины тропинки и затем сворачивали к  скалам.  Здесь
отпечатки кончались,  поэтому  он  взобрался  на  крутой  скалистый  утес  и
спустился по другой стороне. Следы возвращались назад к дороге, но  на  этот
раз далеко от тропинки. Острый шип кустарника оцарапал до крови руку  Питта,
но он даже не заметил этого. Он покрылся  потом,  когда  снова  выбрался  на
дорогу. Наконец, знакомые отпечатки подошвы с сапожным  гвоздем  пропали,  и
появились следы широких покрышек. Характерный ромбовидный рисунок протектора
отпечатался в пыли около дороги.
   На шоссе не наблюдалось никакого движения, поэтому Питт спокойно  положил
полотенце на середину дороги, уселся на него и  попытался  представить  себе
всю картину.
   Тот, кто шел по пятам за Тери, остановился здесь,  прошел  пешком  до  ее
автомобиля и затем последовал за ней по тропинке. Но, не  дойдя  до  берега,
преследователь, вероятно, услышал голоса, поэтому вынужден  был  свернуть  и
продолжать свой путь в темноте к скалам,  где  он  спрятался  и  шпионил  за
девушкой с Питтом. После того, как стало светать, неизвестный возвратился  к
дороге,  прячась  за  скалами,  всеми  силами  стараясь  не  выдать   своего
присутствия.
   Это  была  элементарная  головоломка,  и  все  аккуратно  сходилось,   за
исключением того, что недоставало трех неизвестных. Кто и почему преследовал
Тери? Питт улыбнулся внезапно возникшей у него мысли. Самый простой ответ, -
это мог быть просто любопытный прохожий.  Если  это  действительно  так,  то
наблюдатель увидел больше, чем рассчитывал.
   У Питта засосало под ложечкой. Была еще и  третья  отсутствующая  деталь,
которая его беспокоила  больше  всего.  Что-то  не  сходилось  в  логических
заключениях. Он снова  посмотрел  на  следы  протектора.  Они  были  слишком
большие  для  обыкновенного  автомобиля.  Они  могли   принадлежать   только
массивной машине, например, грузовику. Его глаза сузились, и мозг напряженно
заработал. Он не слышал, как подъехала Тери, потому  что  спал.  И  грузовик
мог, вероятно, остановиться без особого шума.
   Напряженный взгляд Питта вернулся от следов протектора к  берегу.  Прилив
сровнял песок, стирая все признаки недавнего присутствия людей. Он  мысленно
измерил расстояние от дороги до  берега  и  начал  решать  задачу  на  манер
школьного учителя пятого класса.
   Если  грузовик  находится  в  пункте  А,  а  двое  людей  на  берегу,   в
восьмидесяти метрах, в пункте В, то почему двое людей на берегу не  слышали,
как грузовик завел двигатель в тишине раннего утра?
   Ответа не было, поэтому Питт пожал плечами и встал. Он отряхнул полотенце
и, обернув его вокруг шеи, зашагал по пустынной  дороге  к  главному  входу,
насвистывая популярную песенку.

3

   Молодой светловолосый матрос отдал швартовы, и  небольшой  восьмиметровый
вельбот легко отошел от маленького причала около Брейди Филд и взял  курс  к
Первой Попытке; он плавно скользил по голубой поверхности  моря.  Грохочущий
четырехцилиндровый двигатель позволял вельботу двигаться со скоростью восемь
узлов в час, распространяя по палубе знакомый запах дизельного топлива.  Уже
было несколько минут девятого, солнце палило  немилосердно,  и  даже  легкий
морской бриз не приносил облегчения.
   Питт стоял на корме и наблюдал за удаляющимся  берегом,  пока  причал  не
превратился в темное пятно на водной  поверхности.  Затем  он  взобрался  со
своими девяноста килограммами на  высокий  круглый  металлический  поручень,
ограждавший корму, и сел задом на него, рискованно свешиваясь над  пенящейся
водой у  кильватера  лодки.  В  такой  необычной  позе  он  мог  чувствовать
пульсацию вала, а, посмотрев прямо вниз, он мог  наблюдать  работу  гребного
винта в воде. Вельбот уже находился в четверти мили от Первой Попытки, когда
Питт заметил, что молодой моряк у руля с уважением поглядывал на него.
   - Извините меня, сэр, но похоже, что вы  провели  достаточно  времени  на
катере. - Светловолосый матрос явно имел  в  виду  то,  как  Питт  сидел  на
перилах. Вероятно, молодой человек определил по его внешнему  виду,  что  он
является  ученым-исследователем.  Этот  молодой  человек  уже  успел  сильно
загореть под лучами Эгейского солнца, на нем  были  шорты-бермуды  и  ничего
больше, ничего отличительного, кроме длинной светлой бороды.
   Питт ухватился рукой за флагшток на корме для поддержки, а  другой  рукой
залез в нагрудный карман за сигаретой.
   - У меня была лодка, когда я учился в высшей школе,  -  небрежно  ответил
Питт.
   - Вы, наверное, жили недалеко от воды, - сказал молодой шкипер.
   - Ньюпорт Бич, в Калифорнии.
   - Это замечательное место. Я обычно часто ездил  туда,  когда  учился  на
высших курсах в Лайолле. - Молодой шкипер расплылся в широкой улыбке:
   - Ох, мужчины, мужчины, это райский уголок,  ведь  там  столько  девушек.
Там, наверное, очень быстро достигают половой зрелости.
   - Я думаю, что созревание  наступает  быстрее  и  в  менее  благоприятных
местах.  -  Как  только  молодой  человек  почувствовал  себя  свободнее   в
разговоре, Питт переменил тему:
   - Скажи мне, с какими неожиданностями вы столкнулись во время работы  над
проектом?
   - Все шло прекрасно  в  первые  пару  недель,  но  как  только  мы  нашли
многообещающее место для исследований, все пошло из  рук  вон  плохо,  удача
отвернулась от нас.
   - Например?
   - Большинство снаряжения испорчено:  разорванные  кабели,  пропавшие  или
поврежденные вещи: генератор утонул, ну, и другие подобные этому случаи,  вы
знаете, как это бывает.
   Они уже были достаточно  близко  от  Первой  Попытки,  и  молодой  шкипер
повернулся спиной к рулю, осторожно подводя небольшое суденышко к трапу.
   Питт стоял и смотрел на большой  корабль,  изучая  его  внешний  вид.  По
морским стандартам  это  был  небольшой  корабль,  водоизмещением  восемьсот
двадцать тонн и общей длиной сорок пять  метров.  Корабль  был  построен  на
судовой верфи в Дании, в Роттердаме,  перед  второй  мировой  войной.  Сразу
после того, как немцы оккупировали территорию, его экипаж переправил судно в
Англию, где оно выполняло важную служебную функцию - буксировало подбитые  и
поврежденные корабли в британский порт Ливерпуль под самым носом у  немецких
подводных лодок. Когда военные действия в Европе закончились, его устаревший
и  поврежденный  корпус  был  продан  Датским  правительством  Американскому
морскому ведомству, которое занесло судно в резервный состав флота. Там  оно
находилось долгих двадцать пять лет, под серым  пластиковым  коконом.  Затем
вновь сформированное  Национальное  Подводное  Морское  Ведомство  приобрело
останки корабля у Флота и превратило  его  в  современное  океанографическое
судно, назвав его Первая Попытка.
   Питт прищурился от яркого блеска белой краски, покрывавшей судно от  носа
до кормы. Он поднялся по трапу на палубу,  где  его  встретил  старый  друг,
командир Руди Ганн, капитан судна и руководитель экспедиции.
   - Ты выглядишь неплохо, - сказал Ганн без улыбки, - если не считать твоих
красных глаз. - Он достал сигарету. Но прежде чем прикурить ее, он предложил
одну Питту, который кивнул головой в знак благодарности.
   - Я слышал, у тебя проблемы, - сказал Питт.
   Лицо Ганна помрачнело.
   - Ты прав, это так,  -  проворчал  он.  -  Я  просил  адмирала  Сандекера
прислать тебя из Вашингтона не ради отдыха и развлечений.
   Брови Питта удивленно  поднялись.  Такая  неожиданная  грубость  была  не
характерна для Ганна. В обычных условиях маленький командир был  приветливым
и веселым человеком.
   - Расслабься, Руди, - мягко произнес Питт. - Давай уйдем с солнцепека,  и
ты расскажешь мне обо всем.
   Ганн снял свои очки в роговой оправе и провел по лбу носовым платком.
   - Извини, Дирк, это все потому, что я никогда  не  видел,  чтобы  столько
всего случалось одновременно. Это делает тщетными все наши планы, которые мы
связываем с этим проектом. Полагаю, что от всего этого  я  становлюсь  злым,
как черт. Даже команда стала явно избегать меня в последние три дня.
   Питт положил руку на плечо этого коротышки и улыбнулся.
   - Я обещаю не избегать тебя, даже если ты превратишься в жуткую маленькую
бестию.
   Ганн выглядел озадаченным какое-то мгновение,  затем  чувство  облегчения
появилось у него в глазах, и он рассмеялся, запрокинув назад голову.
   - Слава богу, что ты здесь, - он легонько сжал руку Питта. - Может, ты  и
не решишь эти загадки, но в конце концов  мне  станет  хоть  немного  легче,
когда ты будешь рядом. - Он повернулся и показал на нос корабля.
   - Пойдем, моя каюта там, наверху.
   Питт поднялся по трапу вслед за Ганном на верхнюю палубу и прошел  в  его
маленькую  каюту.  Единственным,  но  существенным  достоинством  каюты  был
прохладный поток воздуха, идущий от вентилятора.
   Он постоял немного над ним, наслаждаясь прохладой. Затем  сел  в  кресло,
положив руку на спинку, ожидая, что Ганн сразу же начнет рассказывать.
   Ганн закрыл иллюминатор и остался стоять.
   - Прежде чем я начну, я хотел бы спросить, что ты знаешь о нашей Эгейской
экспедиции?
   -  Я  только  слышал,  что  Первая  Попытка   занимается   зоологическими
исследованиями в Средиземноморье.
   Ганн ошеломленно уставился на него.
   - Разве адмирал не познакомил тебя  с  подробностями  относительно  этого
проекта, прежде чем ты покинул Вашингтон?
   Питт прикурил другую сигарету.
   - Что заставляет тебя думать, что я прибыл прямо из столицы?
   - Я не знаю точно, - с сомнением произнес Ганн. - Я только  полагал,  что
ты...
   Питт с улыбкой остановил его.
   - Я не был даже вблизи Штатов в последние четыре месяца.  -  Он  выпустил
клубы дыма в сторону вентилятора и наблюдал, как голубой туман  рассеивался.
- В записке Сандекера к тебе просто говорилось, что он направляет меня прямо
на Тасос.  Он  явно  не  упоминал,  откуда  я  прибуду  и  когда  я  приеду.
Следовательно, ты ожидал, что я появлюсь парящим в голубом небе  дня  четыре
назад.
   - Снова я виноват, - сказал Ганн, пожимая плечами. - Ты прав, конечно.  Я
отводил самое большее два  дня  на  то,  чтобы  твоя  старая  жестяная  утка
долетела из столицы. Даже когда ты, наконец, появился и попал в переделку на
Брейди Филд вчера, ты уже на четыре дня прибыл позже моего графика.
   - Мы ничего не  могли  сделать.  Мы  с  Джордино  должны  были  доставить
снаряжение  на  дрейфующую  станцию,  расположенную   на   льдине   севернее
Шпицбергена. Сразу после нашего  приземления  началась  пурга,  и  мы  целых
семьдесят два часа были погребены под снегом.
   Ганн рассмеялся.
   - Ты действительно прилетел из одной экстремальной температуры в другую.
   Питт не ответил, но слегка улыбнулся.
   Ганн открыл верхний  ящик  небольшого  стола  и  протянул  Питту  большой
конверт, где находилось несколько рисунков рыбы странного вида.
   - Ты видел что-нибудь похожее раньше?
   Питт  посмотрел  на  рисунки.  Большинство  из  них  отражали   различное
восприятие  художниками  одной  и  той  же  рыбы,  отличавшейся   некоторыми
деталями. Первой была античная греческая иллюстрация на  вазе.  Другая  явно
была  частью  римской  фрески.  Он  отметил,  что  два  из  них  были  более
современными,  стилизованными  рисунками,  изображавшими  рыбу  в  движении.
Последней была фотография ископаемого, отпечатавшегося в песчанике.
   Питт вопросительно посмотрел на Ганна.
   Ганн протянул ему лупу.
   - Вот, посмотри поближе на это.
   Питт протер толстое стекло и внимательно рассмотрел  каждый  рисунок.  На
первый взгляд, рыба по размеру и очертаниям напоминала  голубого  тунца,  но
при более тщательном рассмотрении нижние тазовые плавники внешне были похожи
на  маленькие  перепончатые  лапы.  Были  еще  две  идентичных   конечности,
расположенные перед спинным плавником.
   Он тихонько присвистнул.
   - Это странный экземпляр, Руди. Как он называется?
   - Я не могу произнести латинское  название,  но  исследователи  на  борту
Первой Попытки ласково назвали ее Задира, то есть любительница подразнить.
   - Почему?
   - Потому что по всем законам природы эта рыба должна была исчезнуть около
двух миллионов лет назад. Но, как ты видишь по этим рисункам, люди  все  еще
утверждают, что видели ее. Каждые пятьдесят или  шестьдесят  лет  появляются
новые очевидцы, но к несчастью для науки. Задира еще не была поймана. - Ганн
взглянул на Питта и снова посмотрел в сторону. - Если есть  такая  рыба,  то
должна существовать и примитивная жизнь. Существуют в записи сотни сообщений
рыбаков и ученых, которые честно смотрят тебе  в  глаза  и  утверждают,  что
Задира была у них на крючке или в сетях, но, прежде чем рыба была поднята  в
лодку, она исчезала. Каждый зоолог в мире готов  отдать  свое  левое  яичко,
чтобы получить живую или даже мертвую Задиру.
   Питт потушил сигарету в пепельнице.
   - Что делает эту исключительную рыбу такой важной?
   Ганн взял рисунки.
   - Обрати внимание, что художники не имеют единого мнения о  верхнем  слое
кожи. Они изображают мелкую чешую, гладкую кожу, как  у  морской  свиньи,  а
один даже нарисовал что-то вроде меховой шкуры, как у морского льва. Теперь,
если ты примешь во внимание возможность наличия волосяного покрова  на  коже
вместе с вытянутыми конечностями, то, может быть, мы имеем дело с  начальной
стадией первых млекопитающих.
   - Верно, но если кожа была гладкой, то перед тобой не  более  чем  ранний
вид рептилии. Земля была покрыта ими в те времена.
   В глазах Ганна промелькнула самоуверенность:
   - Следующее,  что  нужно  учесть,  это  то,  что  Задиры  жили  в  теплых
неглубоких водах, и каждая описанная встреча происходила не более чем в трех
милях от берега, и все эти встречи имели место  именно  здесь,  в  восточном
Средиземноморье,  где  средняя  годовая  температура  на  поверхности  редко
опускается ниже двадцати градусов.
   - Так что это доказывает? - спросил Питт.
   -  Ничего  определенного,  но,  если  жизнь   примитивных   млекопитающих
развивается  лучше  в  теплом  климате,  есть  вероятность,  что  они  могут
сохраниться до настоящего времени.
   Питт задумчиво смотрел на Ганна.
   - Извини, Руди. Но ты еще не убедил меня.
   - Я знаю,  что  ты  твердолобый,  -  сказал  Руди.  -  Вот  почему  самую
интересную часть я оставил напоследок.
   Он замолчал, снял свои очки и протер стекла носовым платком. Затем  снова
нацепил темные очки на свой орлиный нос и продолжал в задумчивости:
   - Во время геологического периода Триаса, до того как поднялись Гималаи и
Альпы, огромное море  покрывало  Тибет  и  Индию.  Оно  распространялось  на
Центральную Европу и заканчивалось в Северном  море.  Геологи  называют  эту
огромную массу воды Морем Тетис. Все, что от него  осталось  сегодня  -  это
Черное, Каспийское и Средиземное моря.
   - Извини меня за мое невежество в геологических эрах, - перебил его Питт,
- но когда был Триасовый период?
   - Он начался двести тридцать миллионов  лет  назад  и  продолжался  около
сорока миллионов лет, -  ответил  Ганн.  -  В  это  время  произошли  важные
эволюционные изменения у  позвоночных  животных,  когда  рептилии  совершили
большой скачок  в  сравнении  с  их  более  примитивными  предшественниками.
Некоторые из морских рептилий достигали семи метров и были  очень  сильными.
Наиболее знаменательным событием было появление первых настоящих динозавров,
которые могли передвигаться на задних лапах и использовали свои  хвосты  для
опоры.
   Питт откинулся назад и вытянул ноги:
   - Я считал, что эпоха динозавров была намного позже.
   Ганн рассмеялся.
   - Ты смотрел слишком много  старых  фильмов  и  без  сомнения  думаешь  о
бегемотах, которых обычно показывали в ранних научно-фантастических фильмах,
где они угрожают племени  волосатых  людей.  Тогда  никаких  не  могло  быть
сорокатонных бронтозавров, свирепых тиранозавров или летающих птеродактилей,
преследующих полураздетую  испуганную  героиню  в  первобытных  джунглях.  В
действительности, эти наиболее  известные  динозавры  населяли  землю  очень
давно и исчезли за шестьдесят миллионов лет до появления человека.
   - Как же твоя странная рыба вписывается в эту картину?
   - Представь себе, если  сможешь,  метровую  рыбу  Задиру,  которая  жила,
резвилась, размножалась и, наконец, умирала где-то в  Море  Тетис.  Ничто  и
никто не мог видеть, как это мертвое тело медленно опускалось на  дно  моря.
Неизвестная могила покрывалась другими отложениями, которые  затвердевали  и
превращались в песчаник, формируя тонкий слой углерода.  Это  был  тот  слой
углерода, где отпечатались ткани и строение скелета Задиры. Проходили годы и
превращались в тысячелетия. А тысячелетия становились  эрами,  пока  в  один
теплый весенний день, двести миллионов лет спустя, крестьянин в  австрийском
городе Ноенкир