.   Доктор   Джонссон   может
засвидетельствовать.
   Он  не  показал  ни  отпечатанную  карточку,   ни   полицейский   значок.
Единственное, что он показал, было раздражение.
   - Ваши официальные полномочия не вызывают сомнений, - почти  извиняющимся
тоном  сказал  Джонссон.  -  Но  нашу  деревню  обычно  патрулирует  сержант
Арнарсон. И я не помню, чтобы видел вас когда-нибудь раньше.
   - У Арнарссна срочный вызов в Гриндавик.  Он  попросил  нас  принять  ваш
вызов до его возвращения.
   - А вы переведены на наш участок?
   - Нет.  Мы  как  раз  проезжали  мимо,  направляясь  на  север  за  одним
заключенным. Мы остановились, чтобы перекинуться парой слов и выпить чашечку
кофе с сержантом Арнарсоном. В  этот  момент  позвонили  вы  и  одновременно
позвонили из Гриндавика.
   - Видимо, тогда разумнее будет, чтобы майор Питт дождался здесь  прибытия
сержанта?
   - Не думаю, - полицейский обратился к Питту:
   - Примите мои извинения, майор.
   Повернувшись к Джонссону, он добавил:
   - Будет лучше, доктор, если вы тоже пойдете с нами, чтобы оказать  майору
помощь. Это простая формальность.
   "Странная формальность",  -  подумал  Питт,  размышляя  над  сложившимися
обстоятельствами.  Ему  ничего  не  оставалось  делать,  как  согласиться  с
желанием полицейских.
   - Извините, джентльмены, - вмешался  в  разговор  Джонссон,  -  но  я  не
закончил обрабатывать рану майора. Мне надо ее промыть, прежде чем он сможет
пойти куда-то. Пожалуйста, майор.
   Он указал Питту на комнату рядом,  где  его  осматривал.  Дверь  за  ними
закрылась.
   - Я решил, что вы все заодно - решили меня освежевать, - пошутил Питт.
   - Эти люди - мошенники, самозванцы. - прошептал Джонссон.
   Питт ничего не сказал. Он подошел к двери, приложил ухо и прислушался.
   - Вы уверены?
   - Да. - Сержант Арнарсон не патрулирует Гриндавик и еще он не пьет  кофе,
потому что у него аллергия на кофе. Поэтому он даже не держит его у себя.
   - А вы не обратили внимания на форму того, кто задавал  вопросы?  Она  же
ему мала. Может быть, это форма сержанта Арнарсона?
   - Не понимаю, - прошептал Джонссон. - Что происходит?
   - Ничего не могу сказать. Шестнадцать, а может сейчас уже и  девятнадцать
человек убиты, и это еще не конец. Похоже, сержант  Арнарсон  был  последней
жертвой. Теперь ваша и моя очередь.
   Джонссон был поражен, руки его дрожали.
   - Вы хотите сказать, что я должен  умереть,  потому  что  видел  убийц  и
говорил с ними? А вы, майор? Почему они хотят убить вас?
   - Потому что доктор Ханневелл и я видели то, чего не должны были видеть.
   Джонссон долгим взглядом посмотрел на Питта.
   - Они не смогут убить нас на  глазах  всей  деревни.  Исландия  маленькая
страна. Тут нельзя убежать далеко или долго скрываться от правосудия.
   - Это профессионалы, и уже через час после того, как мы будем мертвы, они
будут сидеть с выпивкой либо в Копенгагене, либо в Лондоне, либо в Монреале.
   - Что же делать? Их машина и грузовик Мундссона стоят прямо перед домом -
они прикончат нас раньше, чем мы успеем открыть дверь. - Питт махнул рукой в
окно. Здесь негде скрыться. Вы сами это сказали.
   - Тогда мы будем бороться.
   - У вас есть какое-нибудь оружие?
   - Нет. Мое хобби - рыбалка, а  не  охота.  Если  только...  хирургические
инструменты...
   Питт осмотрел инструменты.
   - У нас только одно преимущество  -  они  не  думают,  что  мы  о  чем-то
догадываемся. А потому  мы  познакомим  их  со  старой  американской  игрой,
которая называется "приколи ослу хвост".
   Через пару минут Джонссон приоткрыл дверь, через которую был виден Питт с
бинтами на голове. Джонссон обратился к белому, говорившему по-английски.
   - Мне понадобится помощь. Не могли бы вы ассистировать мне?
   Полицейский удивленно поднял брови и повернулся к своему  напарнику.  Тот
полудремал. Во избежание подозрений, Джонссон оставил дверь полуоткрытой, но
так, чтобы была видна только часть комнаты.
   - Не могли бы вы подержать  голову  майора  обеими  руками,  чтобы  я  не
прерывался. - Джонссон перешел на исландский, -  Эти  американцы  как  дети,
когда им больно.
   Мнимый полицейский засмеялся и толкнул доктора в бок.  Он  обошел  вокруг
Питта и схватил его голову обеими руками.
   - Ну, ну, майор Питт.  Несколько  надрезов,  пустяки.  Вот  если  хороший
доктор отрежет вам...
   Все было сделано менее чем за четыре секунды. Не говоря  ни  слова,  Питт
мгновенно схватил врага за кисти рук, а доктор Джонссон залепил ему марлевым
тампоном рот и всадил в шею шприц. Полицейский попытался крикнуть,  но  Питт
так заорал, якобы от боли во  время  операции,  что  того  просто  никто  не
услышал. Он еще раз попытался вырваться, но Питт держал его мертвой хваткой.
Затем глаза  его  закатились,  и  он  упал  без  сознания  на  руки  доктора
Джонссона.
   Питт наклонился, вытащил из его кобуры револьвер и тихо подошел к  двери.
Он выставил оружие и рывком открыл дверь. Секунду  бандит  тупо  смотрел  на
него, затем его рука метнулась к кобуре.
   - Замри! - приказал Питт.
   Бандит проигнорировал команду, и  тогда  в  маленькой  комнате  прогремел
выстрел. Оружие вылетело из рук темнокожего. Пуля оторвала ему большой палец
правой руки.
   - Убейте меня, майор, - вдруг закричал он. - Быстро! Прямо здесь!
   Он бил себя в грудь раненой рукой.
   - Так. Значит, ты говоришь по-английски. Здорово, ты ничем не выдал,  что
понимал все, о чем здесь говорилось.
   - Убейте меня!
   - Зачем  торопиться?  У  тебя  впереди  возможность  быть  повешенным  за
убийство сержанта Арнарсона. Вы ведь убили сержанта?
   - Да, сержант мертв. А теперь сделайте это для меня.
   Джонссон молча наблюдал за этой сценой.
   - Давай, четырехглазый, - сказал Питт, -  мы  заключим  с  тобой  сделку.
Следующая пуля войдет  прямо  тебе  в  сердце,  если  ты  назовешь  мне  имя
человека, который тебе платит.
   Тот посмотрел на Питта как затравленное животное, покачал головой, но  не
произнес ни слова.
   - Сейчас не война, приятель. Ты не  предаешь  ни  своего  Бога,  ни  свою
страну.
   - Вы убьете меня, майор! Я заставлю! - он двинулся прямо на Питта.
   Пуля тридцать восьмого калибра вонзилась в левую ногу  бандита,  как  раз
над коленной чашечкой. Убийца начал медленно оседать  на  пол.  Вокруг  него
появилась лужа крови.
   - Кажется, нашему другу больше нечего сказать, - Питт направил  револьвер
на темнокожего.
   - Пожалуйста, не убивайте его, - попросил Джонссон. - Его жизнь не  стоит
бремени, которое ляжет на вашу душу. Отдайте мне револьвер.
   Питт, поколебавшись, отдал Джонссону револьвер.
   - Я позабочусь об этих двоих и свяжусь с властями  немедленно,  -  сказал
доктор. - А вы поезжайте с Мундссоном в Рейкьявик и побудьте в постели  хотя
бы денька два. Это приказ доктора.
   - Ваше предписание трудно выполнимо, - заметил Питт.  -  Вы  были  правы,
сказав, что всполошится вся деревня.
   Он кивнул в сторону дороги.  Там,  с  ружьями  наготове,  стояли  человек
двадцать деревенских жителей.
   Питт поднял руки, чтобы они были хорошо видны.
   - Думаю, доктор сейчас самое время дать мне ваши рекомендации. Эти добрые
люди не уверены, кто из нас - хорошие парни, а кто - нет.
   Джонссон  встал  рядом  с  Питтом  и  заговорил  по-исландски.  Когда  он
закончил, люди опустили ружья и стали расходиться. Джонссон протянул руку, и
Питт крепко пожал ее.
   - Надеюсь, вы добьетесь успеха в поисках этого человека, который  ответит
за такое количество бессмысленных убийств, - сказал  Джонссон.  -  Однако  я
опасаюсь за вашу жизнь. Вы - не убийца. Ваше слабое место - ваше отношение к
жизни. Когда наступит момент, прошу вас, мой друг, будьте твердым! Да  будет
с вами Бог и удача!
   Питт махнул рукой доктору Джонссону, повернулся и спустился по ступенькам
вниз. Бьярни оставил переднюю  дверь  "лендровера"  открытой.  Сиденье  было
мягким и удобным, но Питт  не  почувствовал  этого:  все  его  тело  как  бы
оцепенело. Как только он сел, Мундссон завел мотор, и они двинулись по узкой
дороге в сторону Рейкьявика. Питт погрузился в глубокий сон,  который  время
от времени прерывался всплесками воспоминаний: что-то сказанное  им,  что-то
виденное им, что-то неуловимое, как мелодия, которая вертится в  голове,  но
не вспоминается, не давало его мозгу возможности  расслабиться  полностью  и
отдохнуть.

Глава 7

   Время от времени он боролся с волнами на качающейся доске: шатаясь, тащил
по пляжу Ханневелла,  перевязывал  океанографу  руку  -  и  вновь  впадал  в
небытие. Каждый раз, когда какой-либо момент всплывал в его памяти, как кадр
из далекого фильма, он отчаянно цеплялся за эти обрывки  сознания,  понимая,
что ничего изменить уже нельзя. "Это всего лишь ночной кошмар", - думал  он,
пытаясь вырваться с  этого  забрызганного  кровью  пляжа.  Усилием  воли  он
заставил себя открыть глаза, рассчитывая увидеть перед собой пустую комнату.
   - Доброе утро, Дирк, - проговорил мягкий голос. - Я уже потеряла надежду,
что ты когда-нибудь проснешься.
   Питт посмотрел в искрившиеся улыбкой  карие  глаза  длинноногой  девушки,
сидевшей на стуле недалеко от изголовья его кровати.
   - Последняя пташка с желтым клювом, которая сидела на  моем  подоконнике,
нисколько на тебя не походила, - сказал он.
   Она рассмеялась, тряхнув головой так, что  ее  густые  каштановые  волосы
откинулись за спину, встала и подошла к кровати  так  грациозно,  как  ртуть
пробегает по извилистой трубочке. На  ней  было  красное  шерстяное  платье,
плотно облегавшее точеную  фигурку  и  открывавшее  скульптурно  вылепленные
колени. Она не была ни экзотически красива, ни чрезмерно сексуальна, но  она
была пикантна - чертовски пикантна,  -  с  той  дерзкой  привлекательностью,
которая заставляла дрогнуть каждого встречавшего ее мужчину.
   Она дотронулась до повязки на его голове и мелодично пропела:
   - Ты, похоже попал в жуткую передрягу? Очень больно?
   - Только когда я встаю на голову.
   Питт понимал причины ее неподдельного  беспокойства:  он  знал,  кто  она
такая.  Ее  звали  Тиди  Ройял,  и  ее  игривая  внешность  могла  ввести  в
заблуждение. Она могла стенографировать и писать на машинке по сто  двадцать
слов в минуту, не вставая все восемь часов в день. Именно за это, по крайней
мере, он так упорно утверждал, адмирал Сандекер взял ее на работу в качестве
своего личного секретаря.
   Питт сел на кровати, предварительно заглянув под одеяло, чтобы проверить,
было ли на нем что-нибудь надето. На нем были только спортивные трусы.
   - Раз ты здесь, значит, и адмирал где-то поблизости?
   - Через пятнадцать минут после получения твоего  сообщения  по  радио  из
консульства, мы уже сидели в самолете, отправлявшемся в Исландию. Он в  шоке
от смерти доктора Ханневелла. Он так винит себя.
   - Он должен встать в очередь, - заявил Питт, -  так  как  первым  в  этой
очереди - я.
   - Он так и сказал,  что  ты  будешь  чувствовать  то  же  самое.  -  Тиди
старалась говорить мягко, но у нее не очень получалось. - Спрятанное глубоко
внутри, сознание вины будет мучить тебя, вынуждая анализировать,  как  можно
было бы этого избежать,
   - Экстрасенсорные способности адмирала выше всякой похвалы.
   - О, нет. Я говорю не об адмирале.
   Питт вопросительно взглянул на нее.
   - Доктор  Джонссон  из  той  маленькой  деревушки  к  северу  позвонил  в
консульство и дал очень  подробные  инструкции,  как  будет  проходить  твое
выздоровление.
   - Что? Выздоровление? - взорвался Питт. - И вообще, что ты делаешь в моей
комнате?
   - Я - сиделка.
   - Сиделка?
   - Да. Я находилась здесь, пока ты спал. Так велел доктор Джонссон.  Здесь
был еще сотрудник консульства.
   - А сколько времени?
   - Около десяти часов... утра, следует добавить.
   - Боже, я потерял почти четырнадцать часов. А где моя одежда?
   - Думаю, на помойке. Она  не  годится  уже  даже  на  тряпки.  Тебе  надо
одолжить что-нибудь у ребят из консульства.
   - В таком случае не могла бы ты подобрать мне сейчас что-либо  на  время,
пока я приму душ и побреюсь. - Он бросил на  нее  испытующий  взгляд.  -  И,
дорогая, не могла бы ты отвернуться к стене.
   Она не двинулась с места.
   - Я сидела и думала, каким ты окажешься, когда встанешь с кровати?
   Он пожал плечами и сбросил одеяло. И только собрался встать на ноги,  как
перед глазами оказались три Тиди, комната закачалась,  как  резиновая,  и  в
голове, стучало так, как будто ударили молотом.
   Тиди подскочила к нему и, обеспокоенная, подхватила за правую руку.
   - О, Дирк, тебе еще нельзя вставать.
   - Ничего, ничего. Просто я  слишком  резко  вскочил.  Из  тебя  получится
ужасная сиделка, Тиди. Ты слишком волнуешься за своих пациентов.
   Он оперся на ее руку и подождал,  пока  головокружение  не  прекратилось.
Осталась только сильная головная боль.
   - Ты - единственный пациент, из-за которого я беспокоюсь, Дирк, - Она  не
спешила отпускать его руку. - Но ты, похоже, никогда не замечал этого,  как,
впрочем, и саму меня. И, я думаю, если бы мы столкнулись где-нибудь в пустом
лифте, ты даже и не посмотрел бы на меня. Иногда я даже  сомневаюсь,  знаешь
ли ты, что я существую.
   - О, я хорошо знаю, что ты существуешь. - Он оторвался от нее и  медленно
побрел в ванную, стараясь не глядеть на девушку. - Рост у тебя  чуть  больше
пяти с половиной футов, вес -  сто  тридцать  пять  фунтов,  тридцать  шесть
дюймов вокруг бедер и  восхитительные  двадцать  три  дюйма  в  талии,  бюст
примерно тридцать шесть дюймов, третий номер. Фигурка  в  целом  потянет  на
обложку "Плейбоя". Далее. Каштановые волосы обрамляют  живое  яркое  лицо  с
блестящими карими глазами, тонким маленьким носиком, изящным  ртом  с  двумя
ямочками, которые появляются только тогда, когда ты улыбаешься. Да, еще. Две
родинки за левым ухом, и... сейчас твое сердце бьется со скоростью  примерно
сто пять ударов в минуту.
   Она застыла, проглотив на мгновение язык,  как  победитель  телеконкурса,
которому только что объявили о его выигрыше. Она  подошла  к  нему,  держась
левой рукой за родинки.
   - Невероятно! Не верю своим ушам. Нет... этого не может быть! Ты  замечал
меня - ты даже думал обо мне.
   - Ну, сильно не обольщайся. - Питт выглянул из двери ванной комнаты. - Ты
очень привлекательна, и ты мне  нравишься;  как  любому  мужчине  понравится
симпатичная девушка, но я не влюблен в тебя,
   - Ты... ты никогда и не давал повода. Ты никогда даже не  приглашал  меня
на свидание.
   - Извини, Тиди. Ты - личный секретарь адмирала. А я следую одному правилу
- никогда не затевать никаких интрижек с его служащими.  -  Питт  оперся  на
дверь. - Я уважаю старика - он больше для меня, чем просто друг или шеф. И я
не хотел бы осложнений за его спиной.
   - Понятно, - смиренно пробормотала она. - Я не гожусь для той роли, когда
герой бросает героиню ради секретарши.
   - Может, ты годишься для роли девицы, которая сбегает в  монастырь  из-за
отвергнутой любви?
   - Мы будем ссориться?
   - Нет, - ответил Питт. - Не будем, если ты  станешь  хорошей  девочкой  и
подберешь мне что-нибудь из одежды. Посмотрим, так ли хорошо ты изучила  мои
размеры, как я твои?
   Тиди ничего не сказала. Она только разочарованно покачала головой и вышла
из комнаты.
   Ровно через два часа, одетый в слаксы и спортивный  джемпер,  Питт  сидел
напротив адмирала Джеймса Сандекера. Адмирал выглядел усталым и постаревшим,
намного старше своих лет. Его рыжие волосы были всклокочены. Судя по  щетине
на щеках и подбородке, он не брился  около  двух  дней.  Он  держал  большую
сигару, но, не зажигая ее, задумчиво  крутил  ее  в  руках.  Он  пробормотал
что-то насчет того, что он рад видеть Питта живым, что все встанет  на  свои
места и тому подобное. Затем он  поднял  на  Пшта  усталые,  налитые  кровью
глаза.
   - Давай без предисловий. Рассказывай, Дирк.
   Питт помолчал, а потом сказал:
   - Я  провел  почти  четыре  часа,  готовя  подробный  отчет  о  том,  что
произошло, начиная с момента, когда мы с Ханневеллом поднялись в воздух,  со
взлетной площадки НСГИ в международном  аэропорту  Даллес,  до  того,  когда
фермер со своим сыном доставили  нас  в  консульство.  Я  описал  также  мои
собственные наблюдения и соображения. Зная вас, адмирал,  я  не  сомневаюсь,
что вы прочитали это, по меньшей мере, дважды. Больше добавить  мне  нечего.
Все, что могу сейчас, только ответить на ваши вопросы.
   На лице Сандекера  отразился  определенный  интерес,  если  не  очевидное
удивление от вопиющего отсутствия субординации.  Он  встал,  возвышаясь  над
Питтом своими пятью футами и семью дюймами, в своем облегающем синем кителе,
и посмотрел на него так, как он делал  обычно,  когда  собирался  произнести
речь.
   - Если мне понадобится человек с саркастическим умом, майор, - он уже  не
называл его Дирком, - то я вызову профессионалов  -  Дона  Рикли  или  Морга
Сахла. Я понимаю, что с тех пор, как я вытащил вас  с  прекрасного  пляжа  в
Южной Калифорнии, вас заставила поволноваться служба нашей береговой  охраны
и русская подводная лодка, вы пережили леденящий кровь кошмар  на  айсберге,
не говоря уже о расстреле с самолета, падении в Атлантику и  ответственности
за человека, который умер у вас на руках, - с тех пор прошло всего семьдесят
два часа. Но все это не дает вам  права  так  разговаривать  со  старшим  по
званию офицером.
   - Извините за недостаток уважения, сэр, - сказал Питт тоном,  в  котором,
однако, звучала легкая ирония. - Если я немного вспылил, то  только  потому,
что чувствую во всем этом некоторую фальшь. У меня  такое  чувство,  что  вы
запустили меня в лабиринт, позабыв снабдить путеводителем.
   - И ?..
   - Начать с того, что мы ходили по тонкому льду, когда  пытались  обмануть
береговую охрану, чтобы получить площадку для заправки. По крайней  мере,  я
так думал. Но не Ханневелл. Он был в  курсе  всего  сценария  от  начала  до
конца. Я уже чувствовал себя сидящим в тюремной камере, когда Коски отправил
телеграмму командованию береговой  охраны  в  Вашингтоне  о  проверке  наших
личностей. Я наблюдал за Ханневеллом - он погрузился в свои карты, как будто
ничего не случилось. Ни дрожи в руках, ни  капельки  пота  на  лбу.  Он  был
знаком с ситуацией, зная, что вы обо всем позаботились еще до того,  как  мы
покинули Даллес.
   - Не совсем. - Сандекер зажег  сигару  и  лукаво  взглянул  на  Питта.  -
Командующий  инспектировал  оборудование  по  наблюдению  за  ураганами   во
Флориде. Вы как раз пересекали Новую Шотландию, когда я разыскал его.
   Он выпустил в потолок толстую струю дыма.
   - Что еще?
   Питт откинулся в своем кресле.
   -  Неясные,  смутные  очертания  корабля  были  обнаружены  в   айсберге.
Береговая охрана не имеет ни малейшего  представления  о  том,  что  это  за
корабль. Четыре дня расследования ни к чему  не  приводят.  Почему?  Видимо,
потому, что какой-то высокий, очень высокий чин  из  Капитолия,  приказал  -
руки прочь. Вот почему.
   Сандекер поиграл с сигарой:
   - Надеюсь, вы отдаете отчет в том, что говорите, майор?
   - Э-э, нет... сэр. Нет фактов, я только предполагаю. Но вы и Ханневелл не
предполагали. Вы абсолютно  не  сомневались,  что  замурованный  в  айсберге
корабль - это "Лакс", который числился исчезнувшим уже больше  года.  У  вас
были точные доказательства. Откуда они у вас были, я не могу сказать, но они
были. - Зеленые глаза Питта устремились прямо на Сандекера. - И вот  в  этом
месте ситуация покрывается туманом. Я был  удивлен,  а  Ханневелл  -  просто
ошарашен, когда мы обнаружили, что "Лакс" сгорел дотла. Этой детали не  было
в сценарии, верно, адмирал? Тогда весь  ваш  хорошо  продуманный  план  стал
рушиться. Кто-то, о ком вы не имели представления, играл против вас.  Кто-то
обладавший возможностями, которые превосходили ваши.  Вы  потеряли  контроль
над ситуацией, - продолжал Питт. - Даже русские  были  сбиты  со  следа.  Вы