успевшие  остыть  за
минуту, пока ее несли из ванны, ноги: оказывается, Миша положил  под  одеяло
электрическую грелку. В квартире было прохладно - отопительный сезон еще  не
начался, хотя за окнами шел снег и была минусовая температура.
   - Зачем?
   - Не видишь разве, что с моими волосами? Их невозможно  расчесать,  да  и
сил у меня нет...
   - Я помогу тебе расчесать их, не стриги, не  надо...  Сиди  смирно,  а  я
принесу тебе поесть. Подожди со своей стрижкой, не это теперь главное...
   Он прикатил столик на  колесах,  на  котором  стояла  тарелка  с  куриным
бульоном и чашка с гренками.
   - А откуда у тебя пистолет? - спросила Берта. Она давно  хотела  Спросить
его об этом, но это означало бы вновь заговорить об убийстве Вика.
   - Это ЕЕ пистолет. Я нашел его под матрасом в спальне  Милы.  Думаю,  что
она хотела того же, что и ты...
   - Убить Виктора?
   - Да, его, потому что именно он приходил сюда  и  спрашивал  про  нее,  а
потом она исчезла... Он был ее сутенером и, видимо, плохо обращался  с  ней,
если она решила сбежать от него... Мы жили с ней вместе,  и  она  продолжала
встречаться с мужчинами.., словом, зарабатывала  деньги,  а  потом  появился
ОН... Думаю, что она панически боялась его, потому что знала о существовании
этого бункера...
   Берта еще раньше, в двух словах, не  в  силах  вдаваться  в  подробности,
рассказала ему о клетках, бункере и о том, как погибла Мила, но  Миша,  судя
по всему, и так все знал. Быть может, поэтому,  когда  она  стала  описывать
ему ?хозяина? и это описание совпало с внешностью господина,  который  искал
Милу, Миша даже слова не сказал против, когда Берта предложила ему помочь ей
убить этого мерзавца.
   - Если ты мне не поможешь, я сделаю это сама... Но я  боюсь,  что  просто
физически не смогу оттуда вернуться...
   - Откуда?
   И она объяснила ему свой план: проследить за Виком  от  черного  входа  в
ресторан до его квартиры и застрелить его во дворе собственного дома.
   - Тебе вовсе необязательно находиться рядом со  мной,  ты  можешь  просто
наблюдать издали, а потом поможешь мне добраться домой... Тем более, как  ты
сам сказал, пистолет с глушителем. И не забывай,  что  из-за  этого  подонка
погибла Мила... Она сказала мне, что на тебя можно рассчитывать... А еще она
сказала, что ты СМОЖЕШЬ это сделать... Пойми,  нельзя  оставлять  такое  зло
безнаказанным... А милиция никогда не поймает его... Это просто чудо, что  я
сбежала и смогла тебе все рассказать... А если они  меня  найдут,  то  убьют
меня... Миша, иногда надо принимать решение самому, а не ждать, пока  кто-то
кого-то накажет...
   Для  Миши,  которого  Мила  считала  никчемным  человечишкой,  размазней,
пустышкой и чуть ли не  законченным  кретином,  неспособным  на  решительный
поступок, эти слова были сладостным бальзамом, пролившимся  на  душу.  Слова
Берты о том, что на него можно рассчитывать, означали,  что  Мила  верила  в
него и, несмотря на  резкие  характеристики,  которыми  она  награждала  его
беспощадно, он в ее глазах был все же мужчиной... Берта не  могла  бы  этого
придумать. Берта была посланницей Милы, а раз так,  то,  значит,  он  просто
обязан отомстить Вику за смерть Милы. Иначе... Иначе зачем вообще нужна  эта
жалкая жизнь?
   В тот вечер, когда происходил этот разговор, то есть  спустя  два  дня  с
того мгновения, как в его  дверь  позвонила  Берта,  которую  он  принял  за
покойную Милу (ее слова ?я от Милы? он понял, как ?я Мила?),  Михаил  вполне
созрел для того, чтобы помочь девушке осуществить свой  замысел  и  доказать
таким образом себе, что и он в человеческом  плане  чего-то  стоит.  И  хотя
нереальность всего происходящего сильно пугала его, потому что по натуре  он
был трусоват и прекрасно знал об этом, все равно: образ Милы, которая  среди
многих мужчин выбрала именно ЕГО, не давал Мише покоя... Он считал, что Мила
открыла ему глаза на мир, и был благодарен ей за то,  что  она  привила  ему
вкус к жизни, к женщине, к наслаждениям... Ведь до встречи с ней он не  знал
никакой радости, кроме выпивки. Но что самое важное: она научила его  любить
и ценить хотя бы немного самого себя...
   Хотя он и принял решение помочь Берте, но все равно не мог  уговорить  ее
перенести казнь Вика на начало января, поскольку понимал, что она еще  очень
слаба и физически не готова к  таким  перегрузкам.  На  что  получил  вполне
убедительный, хотя и короткий ответ:
   - Я боюсь, что умру, а он так и останется живым... Клетки-то опустели,  и
ему уже сейчас потребуются, как минимум, две ?собаки?... Если его  не  убить
сегодня, то через неделю у бензоколонки,  возле  которой  нашли  тело  Милы,
найдут еще парочку женских трупов... Без лица.
   - А ты не знаешь, зачем они снимают.., кожу?
   - Нет. Должно быть, чтобы никто не мог опознать погибших...
   - Стой! Я, кажется, вспомнил, как его зовут! ВИК! Ну, точно, она  назвала
его Виком!
   - Мне все равно.
   Так впервые Берта услышала имя ?хозяина?  и  первым  внесла  его  в  свой
список, в котором, помимо Вика,  были  все  пятеро  ?клиентов?  -  любителей
острых ощущений.
   - Им повезет - я убью их небольно, - сказала она за ужином,  словно  речь
шла о чем-то обыденном.
   Пятнадцатого октября в  половине  восьмого  вечера  на  улице  Воровского
раздался выстрел. Но его ПОЧТИ никто не слышал.
   Берта застрелила Вика в упор, под сводом арки,  и,  когда  он  упал,  она
несколько минут провела рядом с ним, проверяя, дышит он или  нет,  и  только
убедившись в том, что ?хозяин? мертв, вернулась в проулок, где  ее  поджидал
дрожащий от страха Миша - Застегнись, а  то  простудишься,  -  сказала  она,
заботливо поднимая ему воротник, как если бы  они  были  супругами,  которые
только вышли в этот холодный вечер от гостей и теперь собирались отправиться
домой. - Я его убила, он точно мертв. Теперь  самое  трудное  -  найти  этих
пятерых сволочей... Но здесь нам без Ромиха не обойтись... Господи,  как  же
мне стало легко... А еще у меня проснулся зверский аппетит!..
 
*** 
 
   Он  работал  как  дышал:  машинально.  Клиенты   приходили   и   уходили,
восторгаясь тем, что выходило из золотых рук Ильи. Но, чтобы он ни  делал  -
отливал ли металл в форму, шел ли по скрипучему снегу домой, пил  ли  чай  в
жуткой тишине опустевшей кухни, - он постоянно думал  о  Берте.  Иногда  ему
казалось, что она где-то совсем рядом, дышит  ему  в  затылок  или  напевает
что-то в другой комнате... И он шел туда, на  завораживающие  звуки,  чтобы,
распахнув дверь,  увидеть  склоненную  над  шитьем  или  вязанием  белокурую
головку... Но потом приходил в себя и с ужасом понимал, что  ЕЕ  НИГДЕ  НЕТ!
Что она исчезла, как исчезают тени...
   Малько звонил, задавая бесполезные, на взгляд Ромиха, вопросы,  приезжал,
снова задавал вопросы, но Илья знал, что у сыщика нет ни одной  зацепки,  ни
одной версии...
   Самое большое потрясение он испытал, когда Малько повез  его  в  морг  на
опознание трупа молодой девушки.
   Увидев лежащее на столе тело и свисающие почти до  полу  светлые  волосы,
напоминающие паклю, он едва устоял на ногах...
   - У нее была родинка.., в форме малины? -  услышал  Илья,  словно  сквозь
туман.
   - Родинка? Да, у нее было множество родинок, крошечных, розовых и  темных
на шее...
   - Взгляни сюда... -  и  Малько  указал  на  необычную  родинку  на  бедре
покойницы.
   - Да что ты мне показываешь родинки!  -  в  сердцах  воскликнул  Ромих  и
замотал головой в бессилии, - ты сними  лучше  эту  дурацкую  повязку  с  ее
лица...
   - Я не  могу...  Вернее,  это  ТЫ  не  сможешь,  там  что-то  страшное...
Поэтому-то я и спрашиваю тебя про родинку...
   - Прекрати, Малько! Открой мне лицо, я хочу ее видеть!
   - Не ори на меня... Семен, покажи ему... Патологоанатом - тощий парень  с
желтыми редкими волосами и очками на  тонком  горбатом  носу,  -  коснувшись
пальто Ромиха зеленым, забрызганным бурыми пятнами фартуком, подошел к столу
и осторожно снял марлевую повязку с лица мертвой  девушки.  Илья  рухнул  на
пол, потеряв сознание.
   - А тот, первый парень, был покрепче... И вообще,  он  же  опознал,  чего
было тащить сюда этого ювелира?
   - А то, Семен, что в  жизни  бывает  всякое...  Ты  мне  лучше  скажи  по
совести, зачем они содрали с нее кожу? Какой резон?
   - Без понятия. Чтобы время потянуть... А  девушка  красивая  была,  сразу
видно. Да только изуродовали они ее, причем били живую в течение  нескольких
дней, потому что гематомы есть и старые, и совсем свежие... И раны некоторые
зарубцевались, а некоторые загноились совсем недавно... Но она уже давно  не
жилец... Взгляни на ее руки, видишь? Это следы уколов. Она  последнее  время
ничего не ела и жила на одних наркотиках.  Видишь,  что  стало  с  кожей  на
бедрах, ягодицах? Растяжки как после родов,  а  на  самом  деле  она  просто
сильно похудела. Такие дела. Твой ювелир, кажется, приходит в себя...
   Малько вывел Ромиха на улицу.
   - Слабенький ты, однако...
   - Собачья у тебя работа, Сережа. И как ты можешь заниматься всем этим?
   - Ну кто-то же должен разгребать эту грязь. Не  всем  же  плести  золотые
цепи да возиться с камушками... Это у тебя работа  благородная,  а  у  меня,
правильно ты сказал, собачья... Ты, я вижу, совсем  раскис.  Это  не  Берта,
слава богу...
   - Твой патологоанатом сказал что-то про другого человека, который опознал
тело... Кто эта девушка? И зачем ты меня сюда привез, если заранее знал, что
это не моя жена? Тебе что, хотелось пощекотать мне нервишки?
   - Да нет, просто я такого насмотрелся и с такими поворотами на  следствии
сталкивался, что посчитал за лучшее  показать  тебе  ее,  чтобы  лишний  раз
удостовериться, что это не Берта... Ведь она у тебя  тоже  была  блондинкой,
вот я и подумал... Ты, наверное, понял по состоянию  ее  тела,  что  девушка
побывала в руках маньяка, а у них бывают свои, особые  пунктики..,  брюнетки
там, блондинки - дело вкуса... Ты же сам сказал мне, что Берта по своей воле
ни  за  что  не  бросила  бы  машину  посреди  улицы...  Что   она   девушка
уравновешенная, спокойная, и за нею не водится таких импульсивных поступков,
как это бывает у некоторых...
   - Все правильно. Но мне-то от этого  не  легче.  Тем  больше  вероятность
того, что ее уже нет в живых. Пойми ты наконец, что Берта не такой  человек,
чтобы исчезать без предупреждения. Она ответственная,  рассудительная...  Ты
мне найди хотя бы ее тело...
   И Ромих заплакал.
   Малько привез его домой, но перед тем как  распрощаться  с  Ильей,  вдруг
сказал:
   - Если ты сейчас никуда не спешишь, мы могли бы поехать  к  одному  моему
другу из МУРа, его фамилия Севостьянов... Мне передали, что  он  искал  меня
как раз по делу блондинок... Но я закружился по  другим  своим  делам  и  не
успел... Понимаешь, если бы Берта была брюнетка,  я  бы  тебе  ничего  и  не
предлагал, но она блондинка...
   - Послушай, Малько, что ты заладил: блондинка да  блондинка!  Я  свихнусь
скоро только от одного общения с тобой. Что ты мне душу рвешь?!
   - Короче, так. Поехали. Садись в машину и молчи. Севостьянов  просто  так
не оставлял бы мне сообщение. Он вообще редко когда звонит, важная персона и
себе на уме. Но мы обмениваемся информацией, они там, в  МУРе,  тоже  кушать
хотят...
 
*** 
 
   - Понимаешь, у меня такое ощущение, словно  все  это  происходило  не  со
мной... Слишком уж дико все, слишком ненормально...  Я  и  представления  не
имела о том, что в  Москве,  в  самом  центре,  в  обычном  ресторане  может
находиться такой подвал... И что же это за люди такие, которые платили  Вику
за нас?.. Ведь, по сути, они внешне ничем не отличаются от остальных  людей,
у них по две  руки,  по  две  ноги...  Но  откуда  это  желание  растерзать,
изуродовать, унизить?..
   - Я читал в каком-то журнале, - отозвался со  своей  кровати  Миша  (была
глубокая ночь, но обоим  не  спалось;  Берта,  немного  поплакав,  принялась
вспоминать все, что с ней произошло, и Миша, радуясь тому, что она перестала
плакать, попытался помочь ей выплеснуть все, накопившееся у нее на душе),  -
что причину поведения таких людей надо искать в их детстве. Что этот  садизм
и жестокость являются  следствием  дурного  обращения  родителей  с  ними...
Возможно, что их избивали в детстве или оставляли в темной комнате...
   - Да уж, трудно представить себе этих взрослых здоровых мужиков в детском
возрасте... Господи, кто бы знал, как я их ненавижу! Но я конченый  человек,
Миша. И тебе надо  держаться  от  меня  подальше...  Понимаешь,  я  потеряла
ощущение страха... Даже если меня и схватят  за  убийство  Виктора,  я  буду
только рада оказаться в тюрьме... А что мне еще  остается  делать,  если  не
мстить за свою разрушенную жизнь? Вернуться к Илье я не могу... Но  если  бы
ты только знал, как же я хочу его увидеть! Он.., он такой... - Уткнувшись  в
подушку, Берта разрыдалась.  Потом  ее  рыданье  перешло  в  протяжный  вой,
прерываемый тяжелым надсадным стоном и  икотой...  Измученная,  она  наконец
уснула, но и во сне продолжала плакать и все просила отпустить ее и снять  с
нее какие-то наручники...
 
*** 
 
   Николай Севостьянов предложил им сесть и придвинул к Малько пепельницу:
   - Кури. Разрешаю.
   Затем обратил  взгляд  своих  маленьких  серых  и  внимательных  глаз  на
сидящего в расслабленной позе Ромиха.
   - Это Илья Ромих, муж Берты Ромих, той самой,  ?Фольксваген?  которой  мы
нашли и пригнали на нашу стоянку. Помнишь,  я  тебе  рассказывал?  -  сказал
Малько.
   - Вообще-то я хотел видеть тебя одного... - начал было  Севостьянов,  но,
увидев, как Ромих  решительно  поднимается  со  своего  места,  чтобы  уйти,
примирительно-извиняющимся тоном пробормотал:
   - Но раз уж вы приехали вдвоем, то пусть остается... Тут такое дело. Было
три трупа...
   Ромих побелел.
   - В августе два и один в сентябре... И все -  молодые  девицы,  красивые,
блондинки...  Уйма  времени  ушла  на  опознание,  потому  что   лица   были
обезображены до неузнаваемости... Мы составляли их описания и все  же  нашли
родных... Девушки не были знакомы друг с  другом  и  принадлежали  к  разным
слоям общества... И  теперь  вот  четвертая  -  как  раз  та  самая  Людмила
Савченко, которую опознал ее приятель с Малой Бронной, некий Михаил Лебедев.
По его словам выходит, что она была  проституткой,  но  жили  они  вместе...
Думаю, она просто использовала его, точнее, его квартиру; во всяком  случае,
в том, что Лебедев не сутенер, я просто уверен... Я расспрашивал  его  о  ее
прошлой жизни, и он рассказал мне о человеке, который приходил к ним домой и
искал Людмилу... Думаю, что, если он поможет нам составить  фоторобот  этого
человека, мы сможем выйти на след...
   - Я не понимаю, зачем вы при мне рассказываете о какой-то простутитке...
   На Ромиха было больно смотреть.
   - ..Вы хотите сказать, что смерть этих  девушек  каким-то  образом  может
быть связана с исчезновением моей жены?
   - Я не исключаю этого.
   - Но у вас же нет никаких доказательств, ничего, кроме единственной общей
детали, на которой вы строите свои предположения! -  вскричал  Илья  и  даже
вскочил со стула. - И деталь эта -  цвет  волос  моей  жены!  Да  вы  вообще
соображаете, что говорите?! Что может быть общего..
   И он выбежал из кабинета, сильно хлопнув дверью. Малько,  извинившись  за
Ромиха перед остолбеневшим Севостьяновым, кинулся за ним следом.
 
*** 
 
   Утром у Берты начался жар, и она стала бредить. Она все время звала Илью,
и Миша принял решение. По телефонному справочнику он  нашел  номер  телефона
Ромиха и позвонил.
   - Илья Ромих? - спросил он, услышав  совсем  близкий  и  громкий  мужской
голос. Главное было - не ошибиться и чтобы этот Ромих оказался действительно
мужем Берты, а не однофамильцем, потому что отчества Миша не знал, а Ромихов
могло быть и несколько.
   - Да, я слушаю.
   - У вас есть жена?
   - Кто вы?
   - Вы хотите узнать о своей жене?
   - Она у вас?
   Миша почувствовал, как на другом конце провода человек часто задышал, и у
него самого сердце захолонуло, как в тот момент, когда он, подойдя к  двери,
вдруг УВИДЕЛ воскресшую из мертвых Милу. А ведь он действительно увидел  ее,
как может увидеть только человек, страшно желающий этого.
   - Послушайте, ради бога, только не молчите... Если она у вас, то назовите
сумму... Умоляю вас, оставьте ее живой, я заплачу любые деньги, я сделаю все
так, как вы скажете... Я заберу свое заявление из милиции...
   - Ромих, Берта у меня. Но перед тем, как вы увидитесь с ней,  мне  просто
необходимо поговорить с вами и кое-что объяснить...
   Миша вдруг почувствовал себя другим человеком. Ведь никогда прежде он  не
посмел бы звонить кому  бы  то  ни  было  и  разговаривать  подобным  тоном.
Произошло нечто, поднявшее его на более высокую ступеньку  самоощущения,  но
причину этой метаморфозы, чисто психологическую, он  еще  не  мог  понять  и
осмыслить. Каких-то пару дней назад он и подумать не мог о  том,  что  жизнь
подарит ему встречу с такой необыкновенной и сильной  женщиной,  как  Берта.
Самодостаточность Милы, которая покорила его в самом начале  их  знакомства,
тоже,  безусловно,  какое-то  время  привлекала  его  и  в  конечном   счете
сформировала его отношение к ней как к существу более  развитому  и  умному,
нежели он сам. Но это ее качество не шло ни в какое сравнение  с  цельностью
натуры  Берты,  являющей  собой  полную  противоположность  Миле.   И   дело
заключалось  даже  не  в  том,  что  Мила  была  проституткой,  а  Берта   -
добропорядочной  замужней  женщиной.  Было  в  Миле  что-то   отталкивающее,
пугающее своим цинизмом и пессимизмом, и для Миши встреча с нею явилась лишь
продолжением его собственной теории о бессмысленности  жизни  вообще;  в  то
время как появление  рядом  с  ним  Берты,  оказавшейся  не  по  своей  вине
низринутой на самое дно человеческого  общества  и  тем  не  менее  сумевшей
сохранить чистоту души и ясность мысли, открыло перед  ним  совершенно  иной
мир неизвестных ему чувств. Таких, к примеру, как желание сделать кого-то (а
не себя самого) счастливым, или стремление быть ЛЮБИМЫМ такой женщиной,  как
Берта.
   Миша не мог понять, как женщина, оказавшаяся в такой ужасающей ситуации и
знавшая, что ее любят и ждут, нашла в себе  силы  отказаться  от  встречи  с
мужем, мотивируя это только тем, что она стала недостойной его.
   Он думал об этом постоянно, и, с какой бы стороны он ни подходил к этому,
сердце подсказывало ему, что без Ромиха Берта, даже если  она  и  поправится
физически, все равно не выживет и завянет, как цветок без воды.
   Вот и сейчас,  держа  в  одной  руке  трубку  телефона,  а  другой  нежно
поглаживая одеяло, под которым металась в бреду Берта, Миша в очередной  раз
убедил себя в том, что он поступает правильно...
   - Алло! Вы слышите меня? Почему вы замолчали? Миша перевел  дух  и  снова
посмотрел на Берту. Глаза ее были закрыты, она явно была  в  беспамятстве...
Сбитые набок, влажные от пота волосы закрывали почти всю подушку;  на  щеках
темный жаркий румянец, рот полуоткрыт и исторгает какие-то обрывки фраз...
   - Я не молчу, я думаю... Только обещайте, что придете один.  Я  не  боюсь
милиции, потому что я ни в чем не виноват, но мне не  хотелось  бы  говорить
(здесь он сделал паузу, чтобы подчеркнуть  значимость  того,  что  собирался
сказать) О НЕЙ с кем-то, кроме вас..
   - Скажите, она жива?
   - Да, конечно, она жива... Но в  остальном...  Вы  извините,  я  не  могу
сейчас говорить по телефону. Вы - человек богатый, мне  Берта  рассказывала,
что вы ювелир... Словом, я не дурак и смотрю фильмы... Скажите,  нас  сейчас
не прослушивают?
   - Я не знаю, может, и прослушивают... - Ромих и сам растерялся и не знал,
как себя правильно вести  и  что  говорить.  -  Но  это  не  имеет  никакого
значения. Я сделаю все так, как вы захотите, только,  умоляю,  скажите  мне,
где она...
   - Подъезжайте  прямо  сейчас