ное сочится между моей задранной  вверх
курткой и спущенными до бедер брюками... Это была кровь убитого мною  бомжа,
который так никогда и не увидит положенных ему ста долларов...  Все  деньги,
которые были при мне, утащили остальные четверо... Точнее, один из них, тот,
кто первым сунул руку в карман, где  они  были.  Не  повезло  только  этому,
лежавшему сейчас с простреленным животом и уже ничего не желавшему...
   Я едва поднялась и, тяжело передвигая ноги,  поплелась  к  воротам.  Окна
сторожки светились - там кто-то был. Но что это были НЕ МОИ  бомжи,  я  была
уверена на все сто процентов. Они не появятся здесь теперь еще  месяц,  если
не больше. Слишком уж неприбранной выглядела разрытая ими  могила,  где  они
побросали свои лопаты (вернее, не свои, а украденные из сторожки), и слишком
очевидным казались совершенные нами сообща преступления...  Кроме  того,  им
необходимо было время, чтобы разобраться, у кого же  находятся  мои  деньги,
чтобы потом поделить их и, главное, потратить.
   А мне пора было возвращаться на вокзал. Понятное дело, что появиться  там
в таком виде я не могла. Поэтому  я  постучалась  в  сторожку  и  совсем  не
удивилась, увидев там довольно трезвого и здорового мужика, очевидно сторожа
Делая вид, что кровь, которой была  залита  одежда,  МОЯ,  я,  придерживаясь
руками за живот, сказала, что в меня  только  что  стреляли  и  надо  срочно
вызвать милицию... Еще я наговорила что-то про бомжей, которые пили здесь, в
сторожке, самогон, и увидела, как  побелело  лицо  сторожа.  Я  поняла,  что
инициатива  сделать  из  сторожки  распивочную  с   самогоном   собственного
приготовления - его идея и что с этого у него,  возможно,  и  идет  основной
доход...
   - Я сейчас позвоню... -  сказал  он,  направляясь  к  стоящему  на  столе
телефону. Но он не успел дойти. Пуля,  выпущенная  из  пистолета  Цветковой,
застряла  у  него  в  голове,   в   области   затылка.   Самогонщик   -   по
совместительству сторож - умер у меня на глазах, истекая кровью...
   Что было делать? Я нашла кухню, где стояла газовая плита,  налила  в  таз
воды и постирала свой костюм. После чего с  большими  трудностями  принялась
сушить его над газом, благо он был из тонкой синтетики...
   За деньги, которые я нашла в кармане убитого мною сторожа, я добралась на
частной машине до города, а там и до вокзала,  взяла  свои  вещи  из  камеры
хранения (мне просто повезло, что  пластиковый  жетон  остался  в  крохотном
кармашке на рукаве) и уже через час сидела в купе ?СВ? одна  и  приходила  в
себя.
   Мне пригодилось мыло и прочие необходимые предметы, которые я  прихватила
из квартиры Цветковой, чтобы помыться, привести себя в  порядок  и,  конечно
же, переодеться После чего я попросила проводницу присмотреть за моим купе и
пошла в вагон-ресторан - поужинать.
   Я забыла сделать  одну-единственную  вещь  -  уничтожить  этот  проклятый
паспорт...?
 
Глава 13 
 
   Малько поправлялся быстро. Ему повезло пули  не  задели  жизненно  важные
органы. До сих пор никто не знал,  кто  же  позвонил  в  ?Скорую  помощь?  и
сообщил о том, что на улице Воровского в  кого-то  стреляли.  Вероятно,  это
сделал кто-нибудь из жильцов, пожелавший остаться неизвестным.
   Кому понадобилось убивать частного детектива, единственной целью которого
было найти в подвале дома бункер с клетками? Ведь то, что бункер существует,
уже никак не сможет  повлиять  на  ход  следствия,  связанного  с  убийством
Виктора Храмова.
   Да  и  вообще:  велось  ли  это  следствие?  Сергей  выполнял   поручения
Севостьянова, помогая ему искать пропавшую свояченицу, и почти не  занимался
своим непосредственным,  ЗАКАЗНЫМ  делом  -  обеспечением  алиби  для  обоих
Ромихов. Когда пропала Берта, у него была одна  цель  -  найти  ее,  за  эту
работу ему и платили. Теперь же, когда Берта нашлась и сама  начала  мстить,
Малько был поставлен в совсем уже непонятные условия... Алиби... Он что же -
должен теперь ночевать у Ромихов? И кто ему поверит, если вдруг  обнаружатся
такие неопровержимые улики против них, что никакое алиби не поможет?
   Кроме того, Сергей испытывал чувство неловкости перед  Николаем,  который
приходил к нему в больницу каждый  день  то  с  пирожками,  то  с  домашними
котлетами и надеялся, что, когда Малько поправится, они вместе  разорят  это
осиное гнездо, именуемое храмовским клубом. Севостьянов звал Малько к себе в
группу, хотя и знал, что в материальном плане Сергей проиграет, потому  что,
работая частным детективом, он ежемесячно имеет около двух  тысяч  долларов.
Вот и сейчас, потеряв  всякую  надежду  заманить  друга  в  доблестные  ряды
штатных  правозащитников,  Николай  пытался  хотя  бы  выведать  подробности
деятельности Малько за последнее время...
   - Я тебя уже который раз  спрашиваю,  зачем  ты  потащился  туда,  но  ты
постоянно уходишь от ответа... Тебе это поручил Ромих?
   "Вот оно, -  подумал  Сергей,  чувствуя,  как  кровь  от  стыда  начинает
приливать к щекам, - начинается.. А что будет, если  они  выйдут  на  Берту?
Вдруг  ее  следы  все  же  отыщутся  на  квартире  Журавлева?  Она   же   не
профессиональный убийца и могла совершить какую-нибудь ошибку...  Что,  если
Берта уже во всем созналась? Сейчас ее психика расстроена, и  от  нее  можно
ожидать всего... Она вообще может рассказать ВСЕ!.."
   - Послушай, ты же знал, что я собираюсь туда идти, вспомни,  мы  говорили
об этом... Ты еще обиделся на меня и сказал, что вы не идиоты,  не  сумевшие
найти этот проклятый бункер... Что вас было много и все в  таком  духе...  А
потом ты еще сказал, что Берта могла все это либо придумать, либо  напутать,
что ее могли мучить в бункере, находящемся за городом...
   - Понятно, вспомнил... И тогда ты решил проверить  все  сам?  Ну  и  как:
проверил?
   - Нет, не успел. Но ведь сторожа Ивана Золотова убили... Ты же не станешь
этого отрицать, а раз так, значит, он знал что-то такое, чего не должен  был
знать... Но ведь ты говорил, что он и так много чего рассказал, что  называл
фамилии...
   - Да в том-то, видимо, и дело, что назвал фамилии... Понимаешь, Золотов -
человек, практически всю свою жизнь просидевший в тюрьме,  на  старости  лет
ему повезло - он встретил Храмова, который стал для него всем... Золотов жил
при ресторане, ел-пил-спал там, знал всех посетителей в лицо,  был  в  курсе
всего,  что  там  происходило,  и,  разумеется,  молчал,  поскольку   уважал
Храмова... А теперь, когда Храмова не стало, ему вроде бы и незачем  хранить
эти секреты, вот его и убили... Хотя, по логике вещей, его должны были убить
сразу же за Храмовым, так им всем было бы спокойнее... Я имею в виду  членов
храмовского клуба.
   - Но за что собирались убить меня? Кому не  понравилось,  что  я  кручусь
возле этого ресторана? И, вообще, кто мог знать, что я  приду  туда  и  буду
искать бункер?
   - Я не понимаю, что это ты на нем зациклился? С чего ты взял, что в  тебя
стреляли из-за этого? У тебя же полно всяких дел - старых,  новых,  -  из-за
которых это и могло произойти? А может, это из-за Берты?
   - Оружие не нашли?
   - Нет, не нашли... Ничего не нашли. В тот вечер  был  дождь,  а  он,  как
известно, смывает все следы. Человек,  который  стрелял  в  тебя,  стоял  на
другой стороне дороги, и после того, как выстрелил, он скорее всего  сел  на
машину и уехал. И никаких свидетелей, никто ничего не слышал...
   - Да я и сам-то  ничего  не  слышал...  А  что  с  Храмовым?  Виноградову
отпустили, и дело приостановилось? Не пытались выяснить, зачем она  приплела
историю об Анне Рыженковой?
   - Пытались, но вырисовывается странная картина... Ты сидишь? Вот и  сиди.
Анна Рыженкова умерла. Еще в 1993 году.
   - Не понял... Как это? Но ведь она в 95-м ?кинула?  свой  банк  ?Норд?  и
укатила за границу? Или ты хочешь сказать, что это была ее однофамилица?
   - Я и сам еще ничего не знаю. Просто, когда мы занимались  делом  Вика  и
Татьяна Виноградова сказала, что своими глазами видела Анну Рыженкову -  его
бывшую жену - в то время, как эта дама уже должна была находиться в Лондоне,
я вдруг подумал о том, что, возможно, существуют ДВЕ Анны Рыженковы.
   - Но ведь Захаров наверняка показывал Виноградовой  фотографии  настоящей
Рыженковой, жены Храмова.
   - Конечно, показывал. Виноградова и утверждает, что видела именно ее,  ту
самую банкиршу, фотографии которой до этого она встречала не только  в  доме
Храмова, но и на страницах газет и журналов, ведь о ней тогда много  писали.
Значит,  какая-то  женщина,  похожая  на  Анну,  вылетела  в  Лондон  по  ее
документам?
   - Но это опять-таки если верить Виноградовой...
   - А почему бы и не  поверить  ей,  тем  более  что,  будь  она  в  чем-то
замешана,  навряд  ли  она  в  поисках  алиби  вспомнила  такую  скандальную
личность, как Анна Рыженкова, которая к тому же  обретается  за  границей...
Виноградова - женщина неглупая, и уж если бы ей на самом  деле  потребовался
свидетель, она выбрала бы кого-нибудь понадежней...
   - Тоже правильно. А ты не расскажешь мне, откуда тебе стало известно, что
Анна Рыженкова умерла в 1993  году?  Признайся,  ты  узнал  об  этом  совсем
недавно?
   - Да, мы с Захаровым вышли на одного человека из ФСБ,  который  занимался
делом Рыженковой. Мы хотели узнать, почему ее перестали искать и правда  ли,
что она посылала мужу деньги из-за границы...
   - И почему же ее перестали искать?
   -   ФСБ   стало   известно,   что   эту    самую    Рыженкову    разорили
санкт-петербургские заводы, выпускающие спирто-водочную продукцию, не вернув
ей кредиты.  Конкретные  личности,  фигурирующие  в  этом  запутанном  деле,
исчезли, скорее всего - эмигрировали... То есть их след потерян... Дальше  -
больше! Стали всплывать еще более интересные факты. Исчезло дело Рыженковой.
Несколько  томов.  А  труп  Матвея  Воротникова,  работавшего  охранником  в
следственном отделе ФСБ, недавно был найден на Солянке, в квартире,  которую
до этого снимала... Анна Рыженкова!
   - Как это?
   - А вот так! Хозяин квартиры, пенсионер,  ветеран  Великой  Отечественной
войны, словом,  вполне  достойный  гражданин,  некий  Ксенофонтов,  даже  не
взглянул на паспорт квартирантки, а просто записал себе в блокноте, чтобы не
забыть: Анна Рыженкова. Взял с нее плату на год вперед и уехал в  деревню  к
сестре.
   - А ему показывали фотографию банкирши Рыженковой?
   - Показывали. Он сказал, вроде бы похожа...
   - А соседи-то ее видели?
   - Нет, никто не видел. Соседи рассказывали,  что  квартира  долгое  время
пустовала, но иногда туда заходили мужчины, один из которых как  раз  и  был
тот самый Матвей Воротников...
   - Ты что-нибудь понимаешь?
   - Если честно, ничего.
   Малько вздохнул... Много интересного рассказал ему Севостьянов,  и  видно
было, что Николай вполне доверяет ему... А он сам так и  будет  молчать  про
Берту? Так и не расскажет о том, кто убил Храмова и Журавлева?  Расскажи  он
все, может, Коля и помог бы Берте?.. Хотя Николай слишком любит свою работу,
чтобы так рисковать...
   - Послушай, Николай, объясни мне, пожалуйста, зачем тебе все это?
   - Что значит ?все?? Это моя работа.
   - Ты опер, ты должен ИСКАТЬ, а не анализировать, копаться в прошлом  Анны
Рыженковой... Убили Храмова, который уже несколько лет в разводе с ней, а ты
тратишь время на каких-то однофамилиц...  Убили  Журавлева  -  и  ты  должен
искать ЕГО убийцу...
   - Убили Наташу - и я пытаюсь Найти хотя бы ее  тело...  -  продолжил  его
тираду Севостьянов и поднялся с места. -  Ладно,  Серега,  мне  пора...  Мне
трудно тебе все это объяснить, но я чую, понимаешь, чую, что все они  как-то
связаны: и Храмов, и  Рыженкова,  и  Золотев,  и  тот  парень  с  выколотыми
глазами, которого, кстати, так и не опознали, и, конечно же, Журавлев...
   - Журавлев?
   - Этот милейший профессор был завсегдатаем  храмовского  клуба.  В  сейфе
Храмова  нашли  записную  книжку,  в  которой  полстраницы  занимают  номера
телефонов и адреса всех постоянных посетителей.
   - А вы отыскали дачу Журавлева?
   - Отыскали, но что толку? Он не появлялся там с августа... Так, во всяком
случае, утверждают соседи... Вот я и подумал, а  что,  если  этот  профессор
развлекался со своими студентками в клубе у Храмова? В том самом бункере или
подвале, о котором рассказывала Берта?
   - Но ведь в подвале клуба не было никаких клеток. Правда,  там,  рядом  с
ящиками с морковью и свеклой, стояли большие миски  с  заплесневевшей  едой,
пара собачьих ошейников, щетки, ведра, мочалки, мыло...  Может,  там  раньше
вместо этих ящиков и стояли клетки? Так вот, я о Журавлеве... Понимаешь,  мы
опрашивали его соседей, думали, может, они слышали крики или стоны, а может,
просто женский смех или голоса...  Но  все  в  один  голос  утверждают,  что
Журавлев был человеком спокойным,  жил  тихо,  и  из  его  квартиры  если  и
доносились какие-то звуки, так только  классическая  музыка...  У  него  был
японский музыкальный центр  и  большая  коллекция  дисков...  Навряд  ли  он
приводил к себе девушек, он не мог не понимать, насколько это опасно...
   - Но  при  чем  же  здесь  Храмов?  Зачем  ему-то  было  покрывать  этого
извращенца?
   - На этот вопрос я тоже могу тебе ответить. Храмов после  того,  как  его
бросила жена,  сильно  изменился...  Я,  конечно,  не  располагаю  подробной
информацией на этот счет, и все, что я знаю, мне рассказал Захаров,  который
допрашивал Виноградову... Так вот. Храмов, по ее словам,  умнейший  мужчина,
вдруг разом потерял интерес к жизни и, чтобы как-то развлечься, а  заодно  и
заработать деньги,  превратил  свое  кафе  в  одно  из  самых  злачных  мест
Москвы...
   - И это ему рассказала Виноградова?
   - Захаров... Ты же знаешь его, он никогда не говорит прямо и конкретно, а
все намеками и полунамеками... Так вот: Виноградова только НАМЕКНУЛА на это,
высказала лишь свои предположения, исходя из того, КОГО именно она видела  в
ресторане...
   - Но она не могла увидеть в ресторане ничего из  ряда  вон  выходящего...
Она могла стать свидетельницей того, как посетители клуба играют в карты или
устраивают какие-то тайные собрания... Может, наркотики?
   - В принципе, она запросто  могла  заметить,  как  кто-то  в  присутствии
Храмова нюхает кокаин или делает себе укол... Вскрытие показало, что  и  сам
Храмов употреблял наркотики и довольно много пил...
   - А тебе не приходило в голову, что этой самой Виноградовой опасно ходить
по улицам? Ведь если убили Золотова, который слишком много знал,  то  почему
бы не убить и ее? Я  уверен,  что  она  знает  не  меньше,  если  не  больше
обыкновенного сторожа-приживальщика.
   - Я думаю, что ответить на этот вопрос мог бы Шеффер, который и увез ее к
себе, ото всех подальше... Не знаю, какие у них отношения, но чувствую,  что
и за Шеффером тоже кто-то стоит, тот,  кто  больше  других  заинтересован  в
безопасности Виноградовой... Но что это мы только  о  делах?  Ты  мне  лучше
скажи, тебя навещает девушка по имени Зима?
   - Женя? - Малько встрепенулся, и лицо его вмиг просветлело. - Навещает...
Слушай, вот поправлюсь, и мы пригласим тебя в гости...
   - МЫ? Вы что, уже и живете вместе?
   - Представь себе! У нее было время, чтобы хорошенько обо всем подумать...
   - А ты не боишься, что история повторится?
   - Боюсь. Но сколько можно жить одному?
   - Тоже правильно. Ну, ладно, Сергей Малько, мне пора идти... Наговорил  я
тебе здесь, голову заморочил, а тебе это  нужно?  Ты  работаешь  на  Ромиха,
пасешь его жену и никого к ней не подпускаешь, думаешь, я не понимаю?
   Сергей покраснел.
   - Да ты не смущайся... Я даже подозреваю, что она рассказала  тебе  нечто
такое, чего ты не можешь рассказать мне... Ну, признайся, ведь я прав? Ромих
платит тебе сейчас за то, чтобы ты вел  СВОЕ  РАССЛЕДОВАНИЕ?  Ты  мне  скажи
только  одно:  в  ТВОЕМ  ДЕЛЕ  присутствует  фамилия  Журавлева?   -   Голос
Севостьянова дрогнул. - Понимаешь, я тоже живой человек, и у меня есть жена,
сестра которой попала в руки садисту... Я просто уверен, что она мертва.  На
квартире Журавлева, как ты знаешь, мы нашли  блокнот,  в  котором  он  перед
смертью кое-что написал... Так вот: это список. В нем фамилии,  адреса...  И
те же самые фамилии и адреса мы нашли в сейфе Храмова... Вот и  посуди  сам:
стоит нам с тобой объединяться, чтобы копать ВМЕСТЕ, или нет? Ведь  оба  эти
списка у меня...
   Малько молчал, чувствуя,  как  ему  становится  тяжело  дышать  от  всего
услышанного.
   - Я знаю этот список наизусть... - наконец произнес он  и  закрыл  руками
лицо. - И дело здесь не в деньгах... Речь идет  о  жизни  человека...  Я  же
знаю, какой ты принципиальный и как бы ты отреагировал на то, что я  мог  бы
рассказать тебе... Я, конечно, свинья по отношению к тебе,  но  я  обещал...
Это не моя тайна. И окажись ты на моем месте, то поступил бы точно так же.
   - А я и поступил... Точно так же...
 
*** 
 
   - Юля, скажи мне, ЧТО вы, ?голубые?, находите в мужчинах?  Вот  взять,  к
примеру, Вика... Ты бы захотел его? Смог бы захотеть?
   Гостиная на даче Шеффера в Переделкине освещалась пламенем камина.  Уютно
потрескивали поленья, пахло сосновой смолой и кофе. В кресле дремал  адвокат
Юлий Шеффер, закутанный до бровей в красно-черный  плед,  а  напротив  него,
завернувшись  в  белую  пушистую  шаль,  пристроилась  на   диване   Татьяна
Виноградова.
   - Много будешь знать, скоро состаришься...
   - Я никогда не состарюсь, я найду такой фермент,  который  позволит  моей
коже регенерироваться, и буду вечно молодой, вот так-то!
   -  Что-то  ты  чересчур  весела  для  вдовы...  Кажется,  вы  с  Храмовым
собирались пожениться? Ты что, уже успокоилась?
   - Понимаешь, если честно, то я всегда с большим трудом представляла  себе
Вика в роли мужа. Он был прекрасным любовником, заботливым,  нежным,  обожал
делать мне подарки, возил меня, куда  мне  только  захочется,  позволял  мне
все... Но он был человеком с двойным дном. И я  всегда  чувствовала  это.  У
него был один недостаток, который очень мешал ему в жизни. Ты  не  поверишь,
но то, что я сейчас скажу, действительно прозвучит как абсурд... Дело в том,
что, за что бы он ни взялся, у него все получалось...
   - И это ты называешь недостатком?
   - Для Вика это  было  недостатком,  потому  что  ему  все  слишком  легко
давалось. Он был талантлив и удачлив в делах, ему ничего не  стоило  сделать
деньги из воздуха, так, во всяком случае, говорил он сам. Но я-то знаю,  ЧЬИ
ЭТО  СЛОВА...  Он  был  несчастным  человеком,  который  не   видел   своего
будущего... Он не знал, что ему нужно от жизни. Вот взять, к примеру,  меня.
Я знаю, что мне нужен мой фермент, над которым я бьюсь уже столько  времени,
мне нравится его искать, и я  обязательно  его  найду...  Кроме  этого,  мне
необходимы семья, дети...  Я  нормальный  человек,  и,  как  говорится,  все
человеческое  мне  не  чуждо.  И  свое   далекое   будущее   я   представляю
приблизительно с такими же декорациями, как эти... Камин,  сосны  за  окном,
покой, меня окружают близкие... Но если сейчас нас только двое, то  тогда  у
нас будут еще  маленькие  внуки,  твои  внучатые  племянники...  Тебе,  Юля,
обязательно нужно жениться. Любовь  -  любовью,  никуда  твой  Александр  не
денется, а вот о будущем надо думать уже сейчас... Брак -  это  нормально...
Это удобно, наконец...
   -  Солнышко,  -  отозвался  ленивым  голоском  Юлий,  открывая  глаза   и
пробуждаясь от сладкой послеобеденной дремы, - оставь меня в покое... У меня
- своя жизнь, и я не намерен ради какого-то туманного  будущего,  состоящего
из забот и хлопот о детях и внуках,  которым  от  меня  нужны  будут  только
деньги - попомни мое слово! - менять что-либо сейчас... У меня есть все, что
мне нужно для счастья: работа, которую я люблю,  мужчина,  которого  я  тоже
люблю, - материальные блага, без которых я не смог  бы  жить,  единственная,
хотя и троюродная сестра, которая всю жизнь читает  мне  нр