ловно увидел  перед  собой  огромные  глаза
Женечки Зимы, наполненные слезами... - А что мне там делать?
   - Она раньше там жила. Это окраина города, мы зовем ее ?Сахалином?...
   - Понятно... - с облегчением вздохнул Малько. - Я и забыл, что  в  каждом
городе есть свои ?Сахалины?... Провинция, одним словом... Только я не  пойму
одного: зачем все-таки ваш друг, Севостьянов,  послал  меня  сюда  за  Анной
Рыженковой, если она, судя по всему, уже в Москве?
   - Ему нужны улики... И я обещал помочь ему в  этом...  Дело  в  том,  что
женщина, которая по всему нашему  городу  оставила  следы,  причем  страшные
следы, хорошо известна нашим органам по своим прошлым делам... Пять лет тому
назад мы почти схватили ее, когда она со своим дружком Игорем  Родионовым  -
директором филиала предприятия  ?Газдо-быча?,  человеком,  который  чуть  не
продал весь наш местный газ французам и два жиркомбината немцам, за  которым
водились и другие делишки, - пыталась продать с молотка одно  предприятие...
Но она улизнула, затаилась,  поменяла  паспорт,  куда-то  уезжала-приезжала,
короче, мы за ней побегали здесь... Вернее, все не так. Конечно же, мы могли
ее схватить, и были люди, которые  знали,  где  она  скрывается,  но  у  нее
имелись прочные связи в администрации, вот они-то и помогли ей  благополучно
сдернуть отсюда в Москву...
   - И вы не удивились, наверное, когда она стала  банкиршей?  -  усмехнулся
Малько, который прекрасно понимал, о чем идет речь: всем мешали работать эти
самые ее СВЯЗИ.
   - Да я и, понятия не имел, что Анна Рыженкова и Светлана Веллер - одно  и
то же лицо.
   -  Светлана  Веллер?  -  удивился  Малько:  именно  так  звучала  фамилия
знакомого Берты Ромих, у которого он должен был навести  справки  о  прошлом
Ильи Ромиха.
   - Я могу показать тебе  все  ее  пять  паспортов,  благодаря  которым  ей
удавалось прокручивать свои махинации...  Это  же  дьявол  в  юбке,  честное
слово!  Понимаешь,  Серега,  эта  женщина  сделана  из   какого-то   другого
материала... Во-первых, она, как это ни странно, молода, ей сейчас, по  моим
подсчетам, не больше тридцати лет, но на ее счету столько преступлений,  что
и сотни жизней не хватило бы, чтобы отсидеть все положенные за них  сроки...
Я не знаю, кто ее родители и виноваты ли они в том,  что  она  избрала  себе
подобный путь. Понимаешь, она красива, у нее совершенно потрясающая  фигура,
она умна, обожает риск и пользуется мужчинами,  будто  носовыми  платками...
Ты,  наверно,  удивлен,  что  я  так  много  времени  посвящаю  тому,  чтобы
обрисовать тебе эту стерву, но, поверь, без дураков, - она стоит того, чтобы
за ней поохотились... С другой стороны, она конченый  человек.  Она  убивает
людей, как цыплят. Ей ничего не стоило разбить голову Ирине Цветковой,  тоже
очень  известной  В  городе  бизнесменше,  которая  даже  собиралась  занять
депутатское  кресло...  Она  же  убила  бомжа  и  кладбищенского  сторожа  -
по-видимому, они ей чем-то помешали... Возможно,  она  же  приказала  другим
бомжам разрыть могилу некой Людмилы Рыженковой, потому что на том месте было
обнаружено очень много других следов, не имеющих отношения к убитым...
   - Мила Рыженкова? Если принять во внимание, что эта ваша Светлана  Веллер
в Москве стала Анной Рыженковой, то вполне вероятно,  что  покойная  Людмила
Рыженкова - сестра настоящей Анны...
   - Так Анны или Светланы? Я бы поверил, что  эта  покойница  была  сестрой
Анны, тем более что в нашем городском архиве есть документы, подтверждающие,
что у Анны Рыженковой была родная сестра Людмила Рыженкова, если бы  не  два
обстоятельства... А вот теперь, Серега Малько, держись  покрепче...  Первое:
настоящая Анна Рыженкова родилась - угадай, в  каком  году?  -  в  1954!  Ты
понимаешь? Значит, ей сейчас должно  быть  сорок  четыре  года!  Людмила  же
родилась - в 1978 году, значит, ей сейчас было бы всего лишь двадцать. Но  я
не сказал тебе самого главного: в разрытой могиле не было трупа!
   - Как это? Вообще?
   - Именно: вообще. В гробу оказалось еще три гроба. Всего их было  ЧЕТЫРЕ!
И все, разумеется, ПОЛЫЕ... Ты только представь! Как матрешки, елы-палы!
   - А что внутри?
   - В последнем - пустота. Ничего. Никаких следов.  Хоть  бы  кошку  дохлую
положили... Между  тем  могила  действительно  трехгодичной  давности...  Мы
подняли  архивы  всех  загсов  -  смерть   Людмилы   Рыженковой   нигде   не
зарегистрирована...
   - Значит, она жива?
   - Чертовщина какая-то... Ведь  если  Людмила  жива,  но  в  то  же  время
существовала ее могила, значит, кому-то было  необходимо,  чтобы  эту  самую
Людмилу кто-то считал покойницей. Кроме того, тот, кто раскопал эту могилу -
а я так думаю, что это была Веллер, - НЕ ЗНАЛ, что гробы пустые и что их там
четыре!
   - Значит, Людмила Рыженкова жива и здорова, живет  где-нибудь  по  другим
документам, а в это время ее сестра Анна думает, будто та умерла, так?
   - Почти. Получается маленькая  неувязочка.  Светлане  Веллер  -  хоть  на
кусочки меня режь - не больше тридцати, я уже говорил об этом, а  Анне-то  -
сорок четыре. Но и это не все...
   - Севостьянов сказал мне, что Анна Рыженкова якобы вообще умерла  в  1993
году...
   - Вот! - Шитов выстрелил указательным пальцем в Малько, чуть не попав ему
в глаз. - Вот! Именно это я и хотел сказать...
   - Тогда я что-то ничего не понимаю...
   - Предлагаю сейчас поехать ко мне домой, до бутербродов, как мне кажется,
мы с  тобой  так  и  не  доберемся...  Сейчас  пообедаем  у  меня,  посидим,
пораскинем мозгами... А ты мне, в свою очередь, расскажешь про ЕЕ художества
в Москве...
 
*** 
 
   Шеффер  истекал   кровью:   его   разбитая   голова   напоминала   наспех
разукрашенный муляж к фильму-катастрофе.
   - Жирный боров... - Анна зло, изо всех сил  дергала  ручку  двери,  чтобы
выбраться из машины: они, уходя от преследователей, свернули в проулок и, не
вписавшись в поворот, вылетели на тротуар и впечатались в стену дома...
   Никто и никогда не узнает, что в последние осознанные минуты своей  жизни
адвокат Юлий Шеффер, пролетая на огромной  скорости  по  московским  улицам,
думал только об одном: о золотой зажигалке, которая, являясь уликой,  может,
не без помощи Анны Рыженковой, стать ступенькой, ведущей на эшафот... Тюрьма
для Шеффера ассоциировалась лишь с казнью, со смертью...  И  как  он  сможет
доказать, что Р. убила Анна, а не он?!
   Перед тем как заметить в каком-нибудь метре от  себя  серую  стену  дома,
которая - он еще не знал этого! - и положит конец  этой  дикой  гонке,  Юлий
вдруг подумал о том, что он  плохой  адвокат,  раз  за  три  года  не  сумел
построить себе (хотя бы на бумаге) защиту на случай шантажа со стороны  этой
сволочной бабы... И что все защиты свои он строил лишь на телефонных звонках
Райскому и ему подобным...
 
*** 
 
   Анна знала, что через пару минут переулок перекроют милицейские машины, а
потому, выбравшись из ?Мерседеса?  через  окно  и  не  обращая  внимания  на
прохожих, которые уже начали толпиться вокруг, она, путаясь в складках шубы,
метнулась в сторону чернеющей между домами подворотни,  но  потом,  вспомнив
про оставленную в машине большую дорожную сумку, в которой сейчас было  все,
что могло бы ей помочь  в  осуществлении  ее  планов,  -  деньги,  документы
Цветковой, теплые вещи, - она снова рванулась к машине и попыталась  открыть
багажник... Потом, сообразив, что он открывается где-то рядом с водительским
местом, она бросилась туда, но дверь, за которой находился раненый (или  уже
мертвый) Шеффер, очевидно, заклинило, и ей так и не  удалось  ее  открыть...
Она вдруг подумала, что если бы стекло окна было опущено, то у нее  была  бы
возможность хотя бы запустить руку в карман  Шеффера  в  надежде  найти  там
деньги, но на дворе стояла зима: все стекла были подняты...
   Не видя перед собой ничего, кроме  зияющей  арки,  за  которой  ее  ждало
спасение, и не слушая того, что ей пытался втолковать какой-то мужчина  -  у
нее  в  ушах  вообще  звучал  тихий  и  спокойный  зуммер,  который   словно
отгораживал ее от внешнего шума, давая возможность  слышать  только  себя  и
воспринимать лишь импульсы, посылаемые ее же собственной интуицией вместе  с
работающим на полную катушку  инстинктом  самосохранения,  -  она  побежала,
скользя подошвами ботинок по обледеневшему тротуару вперед, подальше от этой
суеты и этих любопытных глаз... И  только  ворвавшись  в  плотный  и  черный
воздух кисло пахнувшей подворотни, она услышала нарастающий звук милицейской
сирены... ОНИ были уже где-то совсем близко.
   Миновав подворотню, она толкнула перед собой тяжелые металлические ворота
и оказалась во дворе дома, освещенного одним-единственным фонарем,  на  фоне
которого падающий снег явился совершенно неуместной в этот час картинкой  из
ее прошлого:
   "Сахалин?, грязный двор, заставленный мусорными баками, и точно такой  же
фонарь с густыми крупными летящими хлопьями... Не хватало  только  звукового
фона: слабых гитарных переборов, звуков плевков, хрипловатого  похохатывания
ее дружков-?сахалинцев?, которые угощали ее дешевым яблочным вином и вонючей
самогонкой, да шуршания ее клетчатой двухслойной юбки  из  органзы,  которую
она украла из магазина и под которую лезли  теперь  липкие  и  горячие  руки
возбужденных сосунков... А дома ее  никто  не  ждал:  матери  своей  она  не
помнила, а отец, который играл на С-ской площади на старом саксофоне  и  все
заработанные этим способом деньги пропивал, спал на продавленном диване в их
однокомнатной, барачного типа, квартирке и видел во сне тараканов... Да, эму
почему-то очень часто снились противные рыжие тараканы, напоминающие  своими
усами дворника Алебастрова...
   Но нет, это был не ?Сахалин? и не С., это была Москва,  в  которой  можно
было,  словно  в  тысяче  мелких  зеркал,  увидеть   отражения   характерных
провинциальных пейзажей... Ведь, в сущности,  везде  жили  похожие  друг  на
друга люди: двурукие, двуногие и БЕЗГОЛОВЫЕ... А у нее всегда была голова на
плечах, и она выкарабкается, выкарабкается и на этот раз...
   Она бежала, глотая обжигающий морозный ветер, как  прозрачную,  леденящую
зубы сладкую  вату...  Петляла  по  переулкам,  перебегала  небольшие  узкие
улочки,  рискуя  быть  сбитой  заблудившимися  в  лабиринте  старой   Москвы
одинокими в этот час заснеженными машинами,  пока  не  забежала  в  какой-то
подъезд и  затаилась  между  двумя  входными  дверями,  чтобы  отдышаться  и
успокоить готовое вырваться из груди колотящееся сердце...
   - Привет, сестренка... - услышала она,  и  от  ужаса  у  нее  перехватило
дыхание. Так вот она, оказывается, какая, эта Мила? Поджидала  ее  и  здесь,
чтобы нанести свой последний, смертельный удар?
   Анна повернула голову и увидела прямо перед  своими  глазами  прозрачное,
хотя  и  грязное  стекло,  сквозь  которое  просвечивала  открывшаяся  взору
лестничная площадка с двумя дверями. Перед одной из  них  стояла  девушка  в
длинной черной шубке. В руках она держала  красивую,  перевязанную  бечевкой
коробку с тортом.
   Девушка пришла к своей сестре, и  это  мистическое  ?привет,  сестренка!?
прозвучало как отголосок бреда, галлюцинаций, которые преследовали Анну  уже
в течение целого месяца, с тех  пор,  как  она  сошла  с  трапа  самолета  в
Москве... И надо же было этой идиотке оказаться именно  в  этом  подъезде  и
именно  в  тот  момент,  когда  туда  забежала  загнанная   легавыми   Анна,
расстроенные нервы которой и так  лишали  ее  последних  сил,  равно  как  и
надежды выбраться отсюда...
   Она даже не поняла, каким образом  оказалась  рядом  с  девушкой,  просто
какая-то неведомая ей сила подняла ее на один лестничный марш  и  руководила
ею...
   - У тебя сегодня день рождения? - спросила  Анна,  обращаясь  к  узкой  и
темной мышиной мордочке,  застрявшей  в  дверях,  за  тускло  поблескивающей
дверной цепочкой. Судя по всему, это лохматое и заплаканное существо и  было
той самой ?сестренкой?, которой предназначался торт.
   - А вы кто? - спросила Анну девушка в черной шубке.  Ее  звали  Оля.  Она
была  совсем  молода,  ей  было  лет  шестнадцать,  не   больше.   Появление
растрепанной  рыжеволосой  женщины,  со   струящимся   по   лицу   потом   и
раздувающимися ноздрями, сбило ее с толку: торт действительно предназначался
для  сестры,  с  которой  Оля  поссорилась  неделю  тому  назад,  и  означал
ПЕРЕМИРИЕ. Подумаешь, не поделили парня!
   - У меня поднялось давление, у вас есть телефон? Мне нужно срочно вызвать
врача... Пожалуйста, разве вы не видите, в каком я состоянии? Кроме того,  я
на пятом, месяце...
   Оля обратила внимание на то, что у женщины с собой не было даже сумки.
   - А где ваши вещи?
   - Там, - Анна махнула в сторону входной двери, - просто я упала, потеряла
сознание... Ну сделайте же что-нибудь! - застонала она, держась за живот...
   Сестричка-мышка - некрасивая  худенькая  девушка  в  домашнем  фланелевом
халатике, - забыв про все свои  обиды,  потрясенная  внешним  видом  женщины
(она, в отличие от своей сестры, обратила внимание на то, что  женщина  была
хорошо одета), отстегнула цепочку, распахнула дверь и, шагнув  одной  ногой,
обутой в домашнюю тапочку, на цементный пол подъезда так, словно наступала в
лужу горячей смолы, помогла незнакомке войти в квартиру.
   - Проходите, пожалуйста... - она осторожно, под локоток, повела женщину в
глубь квартиры. - И ты заходи, - она даже улыбнулась Оле. - Чего стоишь?
   - Есть кто-нибудь  взрослый?  У  меня  началось  кровотечение...  -  Анна
глазами осматривала комнату, в которой оказалась. Нищета. Убогость.  Плохой,
нездоровый воздух.
   - А мы и сами взрослые. Здесь больше никто не живет... - пропищала мышка.
- Так вызвать ?Скорую??..
   Но она не успела договорить: мощный удар в челюсть свалил ее с ног...
 
*** 
 
   Звонил Севостьянов. Шитов передал трубку Малько.
   - Привет, Серега! Как тебя встретили? - спрашивал далекий голос  Николая.
- Что-нибудь накопал?
   - Встретили хорошо... - похлопал себя по животу  сытый  и  вспотевший  от
обильного и горячего ужина Малько, улыбаясь возникшей в дверях гостиной жене
Шитова Наде. - Но я так и не понял, зачем ты меня сюда прислал...  Ведь  эта
самая Светлана Веллер сейчас гуляет по Москве, а я-то что здесь  делаю?  Ну,
переубивала она тут половину города, вскрыла могилу...
   И Малько рассказал Николаю про пустые гробы.
   - Одним словом,  поразвлекалась,  как  могла,  в  родном  городе,  навела
шороху, но вот зачем - непонятно... Я был сегодня на ?Сахалине?... Понял,  о
чем я? Так вот.  Квартиру  свою  Мила  Рыженкова  продала,  и  уже  давно...
Настоящая Анна Рыженкова, судя по всему, действительно умерла,  но  вот  при
каких обстоятельствах -  никому  не  известно...  Она  исчезла.  Сначала  по
городу, вернее, по этому самому ?Сахалину? прошел слух, что она  перебралась
к родственникам в Москву, а потом о ней и вовсе забыли...  Но  понимаешь,  в
чем дело? Есть ее могила. На городском  кладбище.  Но  она  заброшена...  Мы
попросили разрешение прокурора на эксгумацию трупа...
   - Думаете, что и там пустые гробы?
   - Я уж не знаю, что и думать...
   - Что еще она там устроила?
   - В городе вообще происходят странные  вещи:  в  гостинице,  в  одном  из
номеров, нашли следы пребывания Светланы Веллер,  во  всяком  случае,  полно
отпечатков ее пальцев... Но в двух соседних  номерах  побывало  еще  человек
пять, все перевернули вверх дном, налили в ванну с водой красную гуашь, а  в
мусорном баке оставили какие-то странные резиновые пластины, залитые красной
краской, и мужской парик, тоже вымазанный краской...
   - А как те двое, погибшие в поезде, кажется, Гладова и Наполов, вышли  на
Веллер? Откуда они знали, что она отправится именно в Москву и  именно  этим
рейсом?
   - Звонок в милицию.
   - Понятно. Анонимный.
   - Кто-то следил за ней в С, и хотел, чтобы ее схватили...
   - А мы нашли ?Волгу?,  ту  самую  машину,  которую  угнала  эта  сволочь,
застрелив Игоря Воротникова...
   - Послушай, откуда мне знакома эта фамилия?
   - Его родной брат, Матвей Воротников, был обнаружен мертвым на Солянке, в
квартире, которую снимала Анна Рыженкова, а точнее,  Светлана  Веллер...  Во
всяком случае, ?пальчика-то одни и те же... И в квартире Доры Смоковниковой,
и Виктора Храмова тоже... Извини, мне звонят... Я тебе перезвоню через  пару
минут...
   - Вы чай будете? - спросила Надя, улыбаясь  и  кивая  головой  в  сторону
кухни. - У меня там пирожки с яблоками... Это, конечно, не мое  дело,  но  я
знаю Веллера... Это скорняк, уважаемый в городе человек, он сделал мне шапку
из норки и горжетку из песца... Может, Светлана Веллер - его родственница?
   - Да мы проверяли,  -  отмахнулся  Шитов.  -  Она  ему  -  никто.  Ни  по
документам, никак...
   - А вы, Надя, хорошо знакомы с Веллером?
   - Конечно!
   - Не могли бы вы познакомить меня с ним, но таким образом,  чтобы  он  не
понял, что я имею какое-то отношение к  следствию...  -  Сергей  сказал  это
нарочно, чтобы ни Надя, ни Влад не поняли,  что  его  визит  к  Веллеру  был
запланирован заранее: несмотря на то, что Берта пришла с этим  поручением  к
Малько в то время, как в его квартире находился Севостьянов, прятавшийся  от
нее в другой комнате, Сергей даже и словом не обмолвился Николаю об истинной
причине ее прихода. Он ограничился простым  объяснением:  мол,  он?  пришла,
чтобы рассчитаться за проделанную работу.
   - Да проще простого! - всплеснула  руками  Надя,  миниатюрная  аккуратная
женщина в домашних черных брючках и кремовом джемперке. Ее лицо, без  единой
морщинки, гладкое  и  розовое,  блестело,  словно  его  намазали  маслом,  -
результат долгого стояния возле раскаленной плиты... - Я могу  по-настоящему
порекомендовать его вам как  скорняка,  человека,  который  шьет  прекрасные
шапки и берет за них в полтора раза меньше, чем они стоят на рынке.
   - Вот и отлично...
   - Ну так вы идете пить чай или вам сюда принести?
   - Надечка, принеси нам сюда,  пожалуйста...  Зазвонил  телефон,  и  Надя,
понимающе кивнув головой, ушла на цыпочках на кухню. Малько, глядя ей вслед,
подумал о том, что примерно так же  вела  бы  себя  в  подобной  ситуации  и
Женя... При воспоминании о ней у него по спине побежали мурашки...
   - Серега? Это снова я. Мне только что позвонили: адвокат Шеффер  разбился
на своей машине где-то в районе Красной Пресни... Он сейчас в  реанимации...
В его ?мерее? обнаружили большую сумку, а в ней.., ты себе не представляешь!
В ней документы на имя Ирины  Цветковой,  деньги,  вещи...  Словом,  это  ЕЕ
сумка, такие вот дела...  Там  есть  свидетели...  Короче,  видели  женщину,
которая вылезла из машины через окно и убежала... Это она. Она в бегах,  она
очень опасна. У нее, я так думаю, есть пистолет... Все. Потом  перезвоню.  А
ты копни ее прошлое,  я  просто  уверен,  что  она  в  Москве  оказалась  не
случайно, что ее ВЫЗВАЛИ, понимаешь? Что в С., в той самой могиле, в которой
должен был находиться труп Людмилы Рыженковой, оказалось  нечто  такое,  что
заставило эту Веллер обратиться к Шефферу...  Вот  черт,  Веллеры,  Шефферы,
язык сломаешь...
   - Вокруг таких фамилий весь мир  крутится...  -  сухо  заметил  Малько  и
положил трубку.
   В комнату вошла" Надя с подносом в руках:
   - Может быть, вы не любите корицу, но я  уже  положила,  даже  не  успела
спросить вас...
   - Я люблю корицу, - улыбнулся Сергей,  -  моя  мама  тоже  всегда  делала
пирожки с яблоками и корицей... Так вы сможете меня прямо сейчас, после того
как мы попьем чаю, отвести к Веллеру? Кстати, как его зовут?
   - Григорий Яковлевич. Конечно, могу, тем более что живет он  на  соседней
улице...
 
*** 
 
   Она ножом перерезала бельевую веревку, висевшую  над  ванной,  и  связала
лежащих в беспамятстве на полу девушек. Если бы она была уверена в том,  что
ей больше не понадобятся пули, она бы убила их, поскольку ей еще  предстояло
какое-то врем