стве с жаром и страстью, то Илья, как настоящий мужчина, носит  всю  свою
боль внутри... Но кто знает, какое пламя бушует у  него  в  душе  и  сжигает
разум?!
   А Севостьянов? Как будет он, Сергей Малько,  работать  с  ним,  если  уже
знает имя убийцы Храмова?
   От этих мыслей разболелась голова. Он ехал  к  себе  домой,  в  пустую  и
холодную квартиру, которая почему-то  не  отапливалась  из-за  застоявшегося
где-то в радиаторах воздуха... ?У тебя не инженерная голова?, -  так  всегда
говорила ему мама, а потом и  жена.  Наверное,  им,  женщинам,  спокойнее  и
удобнее жить с мужчинами, у которых  ЕСТЬ  эти  самые  ?инженерные?  головы.
Возможно, именно поэтому он  и  живет  один  -  не  ?рукастый?,  не  умеющий
наладить быт... Мама вышла замуж и уехала на Украину, жена ушла  к  адвокату
Кострову.
   - Сережа! Ты куда летишь?
   Захлопнув машину,  он  уже  собирался  было  войти  в  подъезд,  как  его
окликнули.
   - Привет...  -  из  темноты  выглянуло  сияющее,  почти  детское  личико,
блеснули белоснежные зубы, а в черных глазах застыли нежность и вопрос...  -
Ну что, не узнаешь, что ли? Это же я, Женя! Женя Зима!
   Ну конечно же, это Женя, Женька, с забавной  фамилией  Зима.  У  них  был
коротенький роман, который закончился по вине Сергея. Был  занят,  уезжал  в
командировку, короче, закружился...
   Женя работала маникюршей в дорогом косметическом салоне, и,  судя  по  ее
виду, было нетрудно догадаться, что она с утра и до самого  позднего  вечера
только тем и занимается, что изо всех сил старается быть  похожей  на  своих
состоятельных клиенток. Но это не выглядит смешно,  это  смотрится  довольно
мило, хотя и грустно.
   Они познакомились на дне рождения родного брата Сергея, куда Женя  пришла
со своим парнем. Но случилось так, что провожать ее домой пошел  Сергей.  То
ли он поддался в тот вечер романтическому настроению, вызванному видом  этой
очаровательной рыжеволосой девушки с огромными черными глазами  и  белозубой
улыбкой, то ли спутник Жени был не в духе  (почти  весь  вечер  он  просидел
молча, поглощая один салат за другим), но Сергей  и  Женя  молча  встали  со
своих мест, словно собирались потанцевать, а сами, затерявшись среди гостей,
выбрались незамеченными из квартиры и почти до утра гуляли по Москве...
   Она осталась у него до утра, и они договорились о том, чтобы  встретиться
вечером. Но подвернулось интересное дело, и Сергей,  даже  не  позвонив  ей,
уехал в Питер... ?Свинья, ничего не скажешь?.
   Теперь, спустя три месяца, этот визит многого  стоил.  Ведь  она  пришла.
Сама. И теперь смотрит на него глазами-угольками  и  так  же  обворожительно
улыбается. Она легкая... Нет, не так - С НЕЮ ему будет легко. Она все поймет
и простит.
   - Женька... - он подхватил ее в объятия и поцеловал в  душистую  холодную
щеку. - Как здорово, что ты пришла! Пойдем поужинаем... Я тут курицу  купил,
а вот что с ней делать, не знаю... Ты мне поможешь?
   - Конечно! - И снова чудесные ямочки заиграли на ее свежем личике.  -  Ты
еще не успел жениться? И даже это она спросила с улыбкой!
   - Нет, не успел. Ты же знаешь, что мне всегда некогда. Но как  же  я  рад
тебя видеть! Пойдем, а то ты совсем замерзла...
   Первое слово, которое он сказал, как только вошел в квартиру, было: ?Ура!
Затопили!"
   Женя, ничего не понимая, стояла посреди прихожей и наблюдала за тем,  как
Сергей носится по квартире, проверяя все  батареи.  Наконец  он  вернулся  и
помог ей снять куртку.
   - Извини, но я так рад, что у меня теперь тепло...
   - А я думала, что это ты мне так обрадовался... - И впервые он увидел  на
ее лице тень разочарования.
   - Извини еще раз... Но ведь я подумал не столько о батареях, а о том, как
бы ты здесь не замерзла... Я же тебе рассказывал, что мне катастрофически не
везет и все-то у мен? не слава богу... То краны текут,  то  воздух  какой-то
застрял в батареях, то я соседей заливаю почем зря... И ты должна это знать,
если хочешь быть со мной...
   Он и сам не ожидал от себя такого окончания фразы. А  Женя  так  и  вовсе
вспыхнула и теперь стояла растерянная, не зная, как ей реагировать на  такое
откровенное выражение его отношения к ней.
   - Мне кажется, что ты сказал это, не подумав, а поэтому сделаю  вид,  что
тебя не слышала... Где твоя курица, давай ее сюда, а ты  пока  почисть  лук,
хорошо?
   Она засучила рукава, но Сергей, который вдруг почувствовал такой  бешеный
прилив желания, подошел к ней и обнял ее.
   - Да какая, к черту, курица?.. Ты что, пришла ко мне готовить?  Я  ужасно
рад, что ты здесь, что ты не забыла меня и, надо полагать, простила..  -  Он
осторожно поцеловал ее в щеку и вдохнул сладостный аромат ее волос. -  Какая
же ты красивая! Только замерзла и  боишься  мне  об  этом  сказать.  Сколько
времени ты прождала меня у подъезда, только честно?
   - Около полутора  часов...  -  она  опустила  голову.  -  Мне  вдруг  так
захотелось тебя увидеть...
   - Давай я тебя посушу, а? - Он, взяв ее  за  руку,  потянул  за  собой  в
комнату, усадил на диван, принес фен и принялся  сушить  ее  волосы  горячим
воздухом. - Мне прямо даже не верится, что ты здесь... Знаешь, у меня работа
сумасшедшая, поэтому и я такой -  ненормальный...  Видишь,  в  квартире  как
после погрома, хотя я вчера ночью пытался прибраться. Но ты не думай, что  я
такой уж неряха...
   - Как же я по тебе соскучилась...
   Она закрыла ему рот поцелуем. И Сергей тотчас забыл обо всем:  о  Ромихе,
Берте, Севостьянове и куче нераскрытых дел, которые" накопились  у  него  за
последние полгода... Ему вдруг стало тепло и необыкновенно спокойно,  словно
эта нежная ладошка, лежащая сейчас  у  него  на  груди,  сняла  с  него  все
напряжение и усталость.
 
*** 
 
   Около полуночи Женя предложила приготовить курицу. ?На завтра?.
   Она с легкостью покинула теплую постель, где  они  провели  три  чудесных
часа, накинула на себя огромный тяжелый халат Сергея и,  устало  улыбнувшись
ему, пошла  на  кухню.  Он  знал,  о  чем  она  думает:  о  его  предложении
попробовать пожить вместе. Именно попробовать, потому что  он  больше  всего
боялся, что и с Женей у них ничего не получится по той же причине, что  и  с
его бывшей женой, что и она не выдержит и сбежит от него,  от  той  тяжелой,
заполненной разлуками и переживаниями жизни, которую он мог ей предложить. И
когда она ответила ему, что ей  нужно  подумать,  у  него  самого  несколько
изменилось отношение к ней. Скажи она с улыбкой, что на  все  согласна,  что
будет прощать ему длительные  командировки  и  поздние  возвращения,  он  бы
насторожился... А когда он услышал, что ей нужно время подумать,  то  понял,
что она довольно серьезный человек, для которого  подобная  жизнь  будет,  с
одной стороны, счастьем, а с другой - испытанием.
   Он лежал и думал о Жене, о том, как резко  может  измениться  его  жизнь,
если она согласится  переехать  к  нему.  Что  его  квартира  наполнится  ее
голосом, ее запахами, ее присутствием, а в душе  его  поселится  радость  от
сознания того, что вечером его кто-то будет ждать и что,  откуда  бы  он  ни
возвращался, ему откроет дверь  милое  заспанное  существо  с  растрепанными
рыжими волосами и ямочками на щеках, которое прижмется к нему  и  произнесет
такие простые, но так необходимые ему слова: как же я по тебе соскучилась...
   Он уснул, а когда проснулся, было уже утро. Женя лежала  рядом  и  сладко
посапывала во сне, как ребенок.  У  нее  и  лицо-то  было  детское,  нежное,
розовое от сна...
   - Ну что, ты надумала? - спросил он, сгребая ее в свои объятия и целуя  в
закрытые глаза. - Ты хорошенько обо всем подумала?
   - Подумала.. Я не перееду к тебе... - Она блаженно потянулась,  но  глаза
так и не открыла. - И знаешь, почему?
   - Нет... - растерянно ответил он, потому что меньше всего ожидал услышать
такой ответ.
   - Потому что я всю ночь разговаривала с тобой, а ты меня не  слушал...  Я
тебе  курицу  пожарила,  картошку  сварила  и  даже  сделала  салат,   потом
предложила тебе посмотреть фильм, называется  ?Французская  женщина?,  а  ты
только мычал и продолжал спать... Вот я и подумала...
   - А ты не думай, а попробуй поговорить со мной сейчас, когда я  не  сплю.
Ну, что ты мне такого интересного рассказывала ночью?
   - Ты же все-таки сыщик?.. Вот я и рассказала тебе  об  одном  клиенте,  и
одно время мне казалось, что ты меня слышишь... Пусти, ты меня раздавишь!
   - Не пущу! Ты говори, а я этим временем...
   - Ладно, уговорил... Так вот. Был у меня вчера один клиент. Вообще-то  он
не мой, а Ларискин, но она почему-то вообще не вышла на работу,  вот  мне  и
пришлось им заняться.
   - Постой-ка, что-то я не совсем  понял,  чем  вы  там  у  себя  в  салоне
занимаетесь! Если бы ты сказала ?клиентка?, но КЛИЕНТ!..
   - А ты что же, думаешь, что мужчины не  делают  маникюр?  Ошибаешься.  Ты
будешь слушать или нет... Постой, я не могу говорить... Я тебе  лучше  потом
расскажу...
 
*** 
 
   - Коля? Привет. Если ты будешь сейчас на месте, я к тебе  заеду.  У  меня
куча вопросов, а вообще-то я загнан в тупик.
   - Давай, приезжай, у меня и самого таких тупиков знаешь сколько!
   Сергей приехал и, поздоровавшись за руку с  Севостьяновым,  сел  и  сразу
закурил.
   - Много курим, - заметил Николай и взялся за свою пачку сигарет. -  Ни  к
чему это, умом понимаю, а бросить не могу. Для начала хочу  сказать  спасибо
за Катю. Сразу-то не  сообразил  поблагодарить,  я  так  обрадовался,  когда
увидел ее живую... Думал, что накричу на  нее,  стану  упрекать,  а  увидел,
сразу и отлегло от сердца, куда что девалось...
   - Я рад за вас...
   - Погоди радоваться. Пропала моя свояченица. Это ведь из-за нее Катя ушла
из дома. Она искала сестру по всей Москве. Наташка - девица видная  и  тоже,
черт подери, блондинка; такая, знаешь, самостоятельная, сняла квартиру, жила
как хотела. Училась, правда...
   - Что это ты о ней в прошедшем времени?
   - Я? Разве? Ну, в общем, учится она в Медицинской сеченовской академии, и
учится неплохо, но деньги ей приходится зарабатывать любыми способами...
   И Севостьянов  рассказал  Малько  о  том,  как  Наташа  получила  пятьсот
долларов, снявшись обнаженной для какого-то журнала.
   - Знакомая журналистка? Знаешь, эти журналистки...  Как  правило,  девицы
без комплексов, с головой на плечах, и обрастают они связями настолько,  что
открывают ногой любую дверь... Суют свой нос куда не следует. Я их, с  одной
стороны, уважаю, а с другой - побаиваюсь...
   Сергей вдруг поймал себя на том,  что  рассуждает,  как  старик.  И  даже
засмеялся.
   - Ты меня не слушай... И вообще, я отвлекся. Но  одно  могу  сказать:  не
каждая девушка может, как твоя свояченица,  сфотографироваться  в  чем  мать
родила. Даже не показывая лица. Для этого нужно быть  уверенной  в  себе  и,
конечно же, без тормозов... У нее наверняка есть  поклонники,  которым  тоже
нравится ее тело...
   - Есть. Один. Его зовут Марк. Я сегодня с самого утра охочусь за ним,  но
не могу поймать его ни на работе, ни дома...  Но  я  же  тебе  не  рассказал
самого главного! Помнишь, белье в  кровавых  полосках?  Так  вот  -  это  ее
рубашка. И спина у нее вся не то в порезах, не то в царапинах.  Она  сначала
примчалась к нам, переоделась, а потом  сбежала,  так  никому  ничего  и  не
объяснив... Сказала только, что вляпалась во что-то и ей  якобы  в  академии
больше делать нечего...
   - У нее там неприятности?
   - Не знаю. Вот я  и  хотел  тебя  попросить.  У  меня  сейчас  встреча  с
адвокатом Татьяны Виноградовой, мне надо приложить  все  усилия,  чтобы  эта
дамочка осталась у нас... Чует мое сердце, она много чего знает  о  Храмове,
но  говорить  почему-то  не  хочет.   Красивая,   интеллигентная   баба,   а
схлестнулась с этим подонком! Не зря говорят: любовь зла...
   - А кто ее адвокат? - спросил Сергей.  При  упоминании  о  ни  в  чем  не
повинной Виноградовой ему стало не по себе. - Она тебе сказала?
   - Это не она мне сказала, а Захаров. Шеффер  ее  адвокат,  представляешь?
Они с ним на ?ты?, вот так-то.
   - А что он будет делать у тебя?
   - Работать. Говорить, значит.
   - Вот пусть с Захаровым и разговаривает.
   - Но он уже едет ко мне, и могу себе представить, какие у меня могут быть
сложности... Ведь, в принципе, у меня НИЧЕГО  НА  НЕЕ  НЕТ...  Свидетельские
показания соседей, отпечатки  пальцев...  Она  действительно  могла  быть  в
квартире ДО УБИЙСТВА Храмова, я не могу этого исключить. Но когда она, глядя
мне прямо в глаза, заявляла, что видела в жилище Храмова  его  бывшую  жену,
Рыженкову, в то время, как я точно знаю, что ее к тому времени уже не было в
Москве, то что мне еще остается делать, как не подозревать саму Виноградову?
   - А ты не подумал о том, что и ей-то не было никакого смысла  придумывать
про Рыженкову? Неужели она не понимает, что все это можно проверить?  Ты  же
проверил - Рыженкова вылетела в Лондон утром двенадцатого...
   - Понимаешь, у меня уже было схожее  дело,  когда  женщина  убила  своего
любовника, а потом сама не могла в это поверить. Ей казалось, что она просто
ХОТЕЛА убить, но не убила. А на самом деле она его зарезала, как  поросенка,
и мы нашли в ее квартире забрызганный кровью костюм, шарф и даже блузку... А
женщина тоже была интеллигентная, красивая и умная, не хуже  Виноградовой...
И знаешь, куда она спрятала эти окровавленные вещи? Ни за что  не  угадаешь!
Она превратила их в половые тряпки и разложила у порога входной двери,  двух
лоджий и кухни... Затеяла, представь себе, ремонт...
   - А почему она все это не выбросила?
   - Не знаю. Наверно, сочла это ненадежным способом...  И  ее,  что  же  ты
думаешь, оправдали! Это было довольно громкое  дело...  Только  женщина  эта
через несколько дней после суда умерла, сердце не выдержало.  А  было-то  ей
всего тридцать с небольшим. Говорят, что она умерла от любви... Вот так-то.
   Сергею вдруг так захотелось рассказать Николаю про Берту, что он с трудом
удержался от этого, до скрежета сжав зубы.
   - У тебя что, судорога? - спросил Севостьянов и вздохнул. - Чего это тебя
так перекосило? Ты, кажется, собирался что-то рассказать  мне?  Что  у  тебя
случилось? Постарайся поскорее, а то вот-вот пожалует Шеффер...
   - Я хотел рассказать о  Берте.  Она  молчит,  как  воды  в  рот  набрала.
Единственное, что мне удалось узнать от  ее  мужа,  что  сам  Храмов  ее  не
трогал, он только  приводил  мужчин,  которые  мучили  посаженных  в  клетки
женщин...
   Малько говорил то, что действительно слышал от Ромиха, но с каждым словом
он презирал себя все  больше  и  больше.  Он  намеренно  не  называл  клички
извращенцев, о которых говорила Берта, потому  что  в  случае,  если  начнут
находить  их  трупы,  имя  Берты  непременно  всплывет,  и  Севостьянов   не
посчитается с тем, что она жертва... Он тоже не дурак и умеет анализировать.
Но если ему станет известно о Журавлеве, о Профессоре, и если  кто-нибудь  в
клинике, где лежала Берта, расскажет о той истерике и том крике, который она
там устроила, как только увидела его, то тогда ее  уже  ничто  не  спасет...
Разве что железное алиби. А Профессор может быть убит в  любую  минуту.  Что
стоит Ромиху отвезти Берту (которая едва передвигается и вообще живет сейчас
на одних лекарствах) на место, высадить ее и,  дождавшись,  когда  раздастся
выстрел, точно так же на машине отвезти ее обратно домой?
   - "Ты что-то замолчал... Все рассказал или нет?
   Тебя Ромих зачем нанял, чтобы ты нашел этих скотов?
   - Ну, в общем-то, да... Я, кстати, хотел тебя спросить, а вы были  в  том
бункере с клетками? Вы нашли его?
   -  Да  нет  там  никакого  бункера...   Подвалы   есть,   овощехранилище,
холодильные камеры, но никаких клеток мы не нашли,  видимо,  их  кто-то  уже
разобрал и увез...
   Малько не верил  своим  ушам.  Ведь  Ромих  рассказывал  о  немом  парне,
которого якобы убила Берта, выколов ему глаза... Как же могло случиться, что
целая группа оперативников не могла найти в подвале такие  огромные  клетки,
да еще и с трупом!..
   Он решил не возвращаться к этому разговору до тех пор, пока  сам,  лично,
не расспросит  Берту  о  бункере  подробнее.  Уж  если  она  доверилась  ему
настолько, что предупредила о своих будущих преступлениях, то почему  бы  не
узнать от нее детали совершенного ею ПЕРВОГО убийства. Если же окажется, что
все это - блеф, что никакого бункера с клетками не было и  в  помине  и  что
убийство Вика - тоже плод ее расстроенного воображения, это  будет  означать
только одно - Берта сошла с ума.
   - Странно...
   - Ничего странного. Могло случиться так, что вашу Берту мучили в бункере,
который находится где-нибудь в пригороде, после чего привезли  в  подвал  на
улице Воровского. А у нее в голове все это перемешалось... И как результат -
существование бункера в самом центре Москвы! Да это  же  нереально!  Или  ты
принимаешь нас за  идиотов,  которые  не  могли  в  одном-единственном  доме
разыскать огромный подвал с клетками? Да, там есть подвальные помещения,  но
мы  все  тщательно  обследовали  и,  повторяю,  ничего,  кроме  продуктов  и
спиртного, не обнаружили.
   - А люди-то там были?
   - Пьяный сторож. Он и открывал нам все двери, показывал холодильник и  на
все вопросы, связанные с содержанием  в  подвале  женщин,  качал  головой  и
говорил, что ничего такого здесь нет и быть не может... В карты играли,  да,
много приходило людей, но чтобы клетки с женщинами - нет, такого не было...
   - А как он отзывался о Храмове?
   - Он называл его бесом и еще говорил, что его сгубила жена.
   - А остальные работники этого ресторана, или притона, не знаю  уж  как  и
назвать-то... Я имею в виду официантов, поваров... Они-то где?  Разбежались,
как крысы с тонущего корабля?
   - - Никого там не было. Мы нашли сейф в кабинете Храмова, но пока еще  не
вскрыли. Пригласили одного специалиста, он уже неделю орудует...  Интересная
у него работенка, ничего не скажешь... Думаю, что в сейфе  трудовые  книжки,
документы, накладные... А что касается Берты, то  ведь  ее  в  любой  момент
может вызвать к себе Захаров. Так что вот  мой  тебе  совет  -  спрячьте  ее
куда-нибудь  подальше  до  полного  выздоровления.  Не  думаю,  что  допросы
Захарова помогут ей преодолеть депрессию или привести в порядок мозги.
   Малько понял, что Севостьянов этой фразой решил заработать себе  хотя  бы
процентов десять от того гонорара,  который  заплатил  Ромих  за  то,  чтобы
Сергей занимался делом его жены. Но разве мог Севостьянов предположить,  что
Ромих поручил  Сергею  не  искать  садистов,  которые  мучили  его  жену,  а
покрывать преступления, которые запланировала Берта?!
   - Я понял тебя, Коля. Но не думаю,  что  это  что-то  изменит.  Рано  или
поздно Захаров ее вызовет к себе или приедет сам... Если уже не приехал...
   Он говорил, а мысленно был далеко - на улице Воровского. Да,  он  сегодня
же поедет туда сам, а еще лучше - возьмет с собой Ромиха, чтобы окончательно
убедиться, что никакого бункера там нет. ИЛИ ЕСТЬ. И  если  потребуется,  он
получит у Севостьянова все необходимые  документы  для  обыска  ресторана  и
подвальных помещений. Конечно, если там, как сказал Коля, только один пьяный
сторож, то ему достаточно показать удостоверение. Но если вдруг там окажется
публика несколько другого пошиба, которая замешана в  этом  грязном  деле?..
Тогда как быть? Ведь у Храмова  могли  быть  заместители,  которым,  в  свою
очередь, покровительствуют те же самые  влиятельные  персоны,  опекавшие  их
погибшего хозяина. А если предположить, что  со  смертью  Храмова  ничего  в
ресторане не  изменится  и  там  продолжатся  карточные  застолья,  а  то  и
что-нибудь похлеще?
   - Вот еще что... - внезапно вспомнил Малько, хлопнув себя по  лбу.  Он  и
впрямь забыл, о чем рассказала ему за завтраком Женечка. Быть  может,  он  и
ошибается, и эта история никак не связана с делом Берты  Ромих  и  убийством
Людмилы Савченко, но слишко