ала, был:
   - Тот мужчина, который теперь совсем седой, это Родионов?"
 
*** 
 
   "Мы сидели в залитой лунным светом спальне и курили.
   Мила рассказывала мне о том, что произошло с ней после  того,  как  мы  с
Виком уехали в Москву.
   Да, конечно, мое настоящее имя - Светлана. И в моем паспорте до  сих  пор
стоит ненавистная мне  фамилия  Ромих.  Светлана  Ромих  -  что  может  быть
смешнее? А что могло быть смешнее уготованной мне судьбы? Девочка, рожденная
от  тринадцатилетней  матери-нимфоманки  и  эгоистичного,   помешанного   на
неудовлетворенных сексуальных желаниях десятиклассника - на что она, то есть
я, могла рассчитывать в этой жизни? На чудо? Меня, как надоевшую и никому не
нужную куклу, отнесли сначала в детский дом,  потом  отдали  в  руки  нищего
саксофониста, женатого на  художнице-алкоголичке...  Что  я  видела  в  этой
жизни, которая для одних  представлялась  яркой  картинкой  из  иностранного
журнала, а для других - унылым  русским  пейзажем  с  мокнущими  под  дождем
березами или натюрмортом со стаканом водки и хвостом селедки...
   О том, что я дочь Ромиха, я узнала совершенно случайно, от пьяного  отца.
Вернее, отчима-саксофониста. Нет, он не насиловал меня,  как  это  бывает  в
американских психологических фильмах или мелодрамах мосфильмовского розлива.
Он относился ко мне по-человечески, заботился обо мне, когда был трезв, но в
его глазах постоянно читалось чувство вины за то, что они с женой не  смогли
мне дать НИЧЕГО! Абсолютно. Даже приличного жилья. И он пил, а я в это время
познавала жизнь... Я  научилась  воровать,  драться,  целоваться,  играть  в
карты, делать эротический массаж, готовить, читать... Я очень много  читала,
хорошо училась, я просто вырывала  с  кровью  свои  оценки,  чтобы  получить
?красный?  диплом.  Но  мне  его  не  дали.   Потому   что   у   меня   было
?неудовлетворительное?  поведение.  Однако  я  подала  документы   в   самый
престижный вуз города - Экономическую академию, в которую просто  невозможно
было поступить без связей или денег. Но у меня  была  смазливая  физиономия,
хорошая  фигурка  и  два  французских  презерватива.  Я  разделась  прямо  в
деканате, предварительно заперев за собой дверь. Нас там было только двое  -
ректор и я. И я сказала, что он может делать со мной все, что  угодно,  лишь
бы я поступила, и что все пять лет он может  ?пользоваться?  мной  тоже  как
угодно... Он смотрел на меня ошалевшим взглядом, не понимая, в  своем  ли  я
уме или нет. Я предупредила его, что  если  он  мне  сейчас  откажет,  то  я
закричу,  сюда  прибегут  люди,  которым  я  скажу,  что   он   хотел   меня
изнасиловать...
   И он не тронул меня. Наверное, было в  моем  взгляде  что-то  такое,  что
остановило его  от  дежурного  ректорского  тона:  он  задал  мне  несколько
вопросов, связанных с моим дипломом, я  ответила,  что  у  меня  почти  все,
пятерки и что он никогда не пожалеет, если возьмет меня к себе...
   И я была принята. Сдавала так же, как все, экзамены, готовилась,  училась
и поступила. Сама. Хотя, возможно, ректор меня и подстраховал. Позже, вручая
мне диплом уже по окончании академии, он сказал мне на ухо так, чтобы  никто
не слышал: ?Я тебя хотел все эти пять лет, но боялся подойти...?  Училась  я
легко, параллельно с учебой я заводила романы в основном  с  представителями
директорского корпуса, жила каждым днем, пытаясь сориентироваться в городе и
определиться, куда же мне пойти работать и как сделать так,  чтобы  синекура
сама пришла мне в руки... Но все, что предлагали  мне  мои  представительные
любовники, было не по мне. Должности  секретарши  или  бухгалтерши  меня  не
прельщали. Мне хотелось самостоятельности, возможности раскрыться и доказать
всем, что я - лучше их, умнее, способнее... Следующим этапом после окончания
академии были курсы арбитражных управляющих.. Это было что-то совсем  новое,
и человек, который оплатил мне эти  курсы,  научил  меня  многому...  Я  бы,
возможно, так и жила в квартирке, которую он для меня  снимал,  если  бы  не
встретила Игоря Родионова. Того самого Игоря, который продавал газ, а точнее
- воздух... Он сильно изменил меня, он вдохнул  в  меня  жизнь,  открыл  мне
глаза на многие вещи, о которых я прежде и не догадывалась... Это он  научил
меня манипулировать людьми - у меня к этому обнаружился талант! Кроме  того,
он  обучил  меня  своей  философии,   которая   мало   чем   отличалась   от
ницшеанства... Короче, пересыпал  мои  мозги  перцем  и  полил  их  уксусной
эссенцией... Но он слишком уж старался...
   Живя с ним, я учила языки. Мы  хотели  уехать  за  границу.  Насовсем.  И
уехали бы, наверное. Тем более что к тому времени у нас был очень  приличный
капитал. Одни только ?телефонные? деньги чего стоили!  Карсавинская  история
закончилась  плачевно:  я  вдруг  поняла,  что   меня   использовали.   Меня
использовал сам Игорь, человек, которому я доверяла  полностью.  Я  случайно
узнала о том, что они заодно с Карсавиным...
   Я застрелила  Игоря,  когда  он  выходил  из  ресторана,  где  отмечал  с
Карсавиным -  генеральным  директором  городской  АТС  -  успех  от  продажи
несуществующих телефонных акций.
   Внешне это выглядело как заказное убийство Но я  освободилась,  вздохнула
свободнее. И в это самое время мы встретились с Милой. Она пришла ко мне,  в
ту квартиру, где я жила, встречаясь с Игорем, и  принесла  свои  фотографии.
Она сказала, что ей  нужны  деньги  на  хорошую  аппаратуру,  что  ей  нужен
спонсор, и она выбрала меня... Я обругала ее матом и выставила за дверь  Так
случилось, что к тому времени я снова  села  на  мель  -  вложенные  мною  в
газовое предприятие деньги пропали. Мне пришлось  искать  работу,  квартиру,
потому что оставаться на прежней у меня уже не было возможности. И  тогда  я
вспомнила про Милу, разыскала ее, извинилась и переехала к ней жить"
 
*** 
 
   "Мы хоть и старались  разговаривать  шепотом,  но  все  равно  почти  что
орали... Мы спорили, кому изначально принадлежала инициатива убийства Анны -
старшей сестры  Милы,  которая  представляла  собой  шизофренического  плана
сорокалетнюю бабу, вмешивающуюся в жизнь Милы  и  постоянно  попрекающую  ее
куском хлеба... Она куда-то уезжала,  потом  вновь  возвращалась,  привозила
деньги и тут же спускала их  на  всякую  чепуху  вроде  земельных  участков,
расположенных в ста километрах от С., или на чугунные  емкости  для  воды...
Она могла, к примеру, купить  в  какой-нибудь  деревне  бычка,  чтобы  потом
перепродать его на рынке  в  С.,  но  бычок  непременно  подыхал,  а  деньги
пропадали... И таких случаев были десятки... Обо всем этом я знала от  Милы.
А тут вдруг мы узнаем, что Анна собирается продавать квартиру и перебираться
в центр С.! Откуда деньги? И мы нашли ее тайник.  В  кладовке,  за  фанерной
перегородкой, заменяющей часть стены, отыскался пакет, набитый деньгами...
   - Я не убивала ее, - говорила я охрипшим голосом, докуривая десятую  уже,
наверно, сигарету. - Уверяю тебя, когда я пришла, она уже была мертвой...
   - Ты отравила ее крысиным ядом, там  вся  кухня  была  в  ее  рвоте...  -
возражала мне осипшим от напряжения голосом Мила, которая боялась,  что  нас
услышат трое мужчин, ночевавших в этом доме.
   - Но ты же сама слышала, ЧТО говорил по  этому  поводу  следователь...  В
квартире были обнаружены отпечатки пальцев еще одного человека и  следы  его
ботинок... А пакете крысиным ядом так и остался нераспечатанным ..
   - Но ее же все-таки кто-то отравил! Убил! И это была ты, ты, ты!
   Я снова начинала ненавидеть сестру.  Я  совершила  в  своей  жизни  много
убийств, но я не травила Анну. Однако она умерла,  пусть  и  при  загадочных
обстоятельствах. На похоронах мы с Милой говорили всем, что у нее  был  рак.
Следствие по этому факту почти не велось, а вскоре и вовсе закрылось.
   Сразу же после  похорон,  после  поминального  обеда,  заботы  о  котором
полностью легли на мои плечи, мы с Милой долго сидели  и  строили  планы  на
будущее. Сразу продавать квартиру (благо, ей теперь никто не мешал жить так,
как хотелось)  было  бы  слишком  опасным,  поскольку  параллельная  покупка
хорошей квартиры в центре города вызвала бы у знакомых естественный  в  этом
случае вопрос: откуда деньги? И мы решили с этим повременить и  пока  пожить
вместе. Я успела  взять  несколько  крупных  кредитов  в  банках,  пользуясь
документами умершей Анны и своими связями в администрации  города.  Кто  там
мог знать о смерти какой-то там Анны Рыженковой. У нее была такая бесцветная
внешность, что, завязав волосы узлом и стерев  с  лица  всю  косметику,  мне
можно было без труда выдать себя за нее, с тем чтобы потом,  когда  подойдет
срок выплаты, представить через подставных лиц документы,  свидетельствующие
о смерти Рыженковой... Я до сих пор не могу понять, что же это за система  у
нас в стране, при которой человеку смелому  и  решительному  и,  разумеется,
наделенному талантом и знанием основ психологии, ничего не стоит прибрать  к
рукам просто-таки колоссальные суммы... И они у меня были, другое дело,  что
не было опыта обращения с ценными бумагами, в которые я вкладывала эти самые
деньги...
   - Что случилось после того, как я уехала, бросив тебя? Ты сильно страдала
по Вику?
   Она, плача, рассказывала мне о своей дурацкой болезни, из-за которой чуть
не умерла... Но я ее почти не слушала... Я спросила ее, откуда взялся  Игорь
Родионов. И услышала просто-таки  фантастическую  историю  о  том,  что  он,
оказывается, был только ранен.
   - И он пришел к тебе, надеясь найти меня там? - спросила я. - Значит,  он
знал, что я живу у тебя... И что же было дальше?
   Мила,  раскурив  еще  одну   сигарету,   принялась   рассказывать,   как,
объединившись, они решили разыскать меня и отомстить.
   - У нас не было денег, - говорила она, пуская дым мне в  лицо,  -  я  еще
болела, а он, находясь не в лучшей форме после твоих выстрелов...
   "Мазила!"
   ...и скрываясь от милиции, мечтал только об одном: найти  и  убить  тебя.
Ведь это ты стреляла в него... Он ненавидел тебя и ненавидит до сих пор.
   Они объединились против меня. Две мои недобитые жертвы!
   - Ты же  украла  все  деньги  Анны,  просадила  ?телефонные?  деньги,  ты
подделала документы и РАЗОРИЛА ЕГО, кроме того, он считался мертвым... Хотя,
быть может, это его и спасло... Он так много сделал для тебя, а ты, ты... Ты
просто решила от него избавиться... - возмущалась она, попыхивая  сигареткой
и без конца кашляя.
   - И тогда вы стали разыскивать меня в Москве? - спросила я.
   Мила сказала, что у них не было денег, и поэтому  они  продали  квартиру,
чтобы  купить  фотоаппарат,  и  снимали  угол  на  ?Сахалине?....   Что   ей
приходилось много работать, пока ее работы не заметили  и  не  пригласили  в
Москву...
   - В ?FIBI??
   - Нет, - ответила она, - сначала в журналы попроще, а потом и в ?FIBI?...
Но это уже позже. Я отдавала деньги Игорю, а  он  вкладывал  их  в  какие-то
проекты... Мы тяжело жили и все время думали о тебе... Мы следили  за  твоим
ростом, Игорь сказал мне, что это ты убила  Р.  А  потом  мы  наняли  людей,
которые следили за тобой уже на острове Мэн... Мы были в курсе каждой  твоей
операции... И Пол нам в этом помогал... И Гаэль.
   Она много знала, моя сестренка, хотя какая она мне  сестренка?  Случайная
попутчица, которая к тому же ненавидела меня...
   - Послушай, а зачем ты впустила меня к себе,  еще  там,  в  С.,  когда  я
пришла к тебе без рубля в кармане и попросилась, можно сказать, на ночлег?
   Она не могла мне ответить. Но этот ответ я знала сама. Мы с ней  были  из
одного теста. Равно как и Игорь Родионов, и Вик...
   - Почему же вы ждали так долго?
   - Мы разработали план, но он требовал просто колоссальных денег...
   - Какой план? По моему уничтожению?
   - Нам показалось, что это будет слишком просто. Пиф-паф!
   И я поняла. В сущности, я поняла ее уже давно, но я  хотела  услышать  от
нее подтверждение моей догадки... ОНИ  ХОТЕЛИ,  ЧТОБЫ  Я  ПРОШЛА  ВЕСЬ  ПУТЬ
УНИЖЕНИЙ И ЛИШЕНИЙ, КОТОРЫЙ ПРИШЛОСЬ  ПРОЙТИ  ИМ  А  декорациями  для  этого
грандиозного представления должен был послужить мрачный провинциальный город
С, и кишащая тварями, вроде Матвея Воротникова, Москва...
   -  Изнасилования,  -  хрипела  уставшая  от  ночного  бдения  и  тяжелого
разговора Мила, - голод, холод, физическая боль, предательства,  безденежье,
балансирование между жизнью и смертью, страх, наконец, - вот что мы для тебя
приготовили... Если бы ты только знала, сколько все это стоило...
   Она сошла с ума, подумала я, когда Мила принесла мне СМЕТУ!?
 
Глава 18 
 
   - Я понял, почему мы тогда не нашли бункер, -  сказал  Севостьянов,  едва
Малько переступил порог его кабинета. - Дело в том,  что  подъезды  проверял
Чесноков, а он работал на Рыженкову... Им важно было, чтобы мы не нашли этот
бункер хотя бы в течение  месяца,  потому  что  по  плану  они  должны  были
заманить туда Светлану  Веллер,  чтобы  та  элементарно  ИСПУГАЛАСЬ,  увидев
наконец труп подружки, которую она в своих  бредовых  записочках,  найденных
нами на храмовской даче, называла сестренкой... Кстати, я просто уверен, что
эти записки писала не Светлана Веллер, а Мила, и то,  что  мы  нашли  их  на
даче, было тоже подстроено: там слишком много нестыковок:  ведь  Мила  могла
только предположить, что произойдет в следующий момент с ее подружкой, когда
та окажется в очередной ловушке... И эти россказни про то, что они сестры, и
это  назойливое  ?Привет,  сестренка.......  Этому  нельзя  верить.  Это   -
СЦЕНАРИЙ.  Но,  к  сожалению,  почти  все,   что   запланировала   Мила,   -
осуществилось. И трупы - не муляжи, а настоящие...  А  Вик  Храмов!  Как  им
повезло, когда они обнаружили труп  Вика  -  работа  была  проделана  чужими
руками, оставалось  только  отрезать  голову,  чтобы  его  смерть  выглядела
пострашней, чтобы посильнее ударила по нервам... Хотя, честно говоря?  я  не
уверен, что Мила допустила бы, чтобы Светлану схватила милиция... Она хотела
разорвать ей сердце САМА... Но столько убийств! Похоже,  она  хорошо  знала,
чего можно ожидать от Веллер, раз так  уверенно  описывала  эти  убийства...
Хотя  многие  записи  сделаны  ЯВНО  уже  по  следам  событий...  Ведь  Мила
практически постоянно находилась рядом со Светланой,  и  не  только  она,  а
целая группа людей, работающих  на  нее...  Чего  стоит  хотя  бы  появление
призраков! Значит, они всюду возили с собой видеотехнику, кинопроектор...  В
голове не укладывается... Поразительно одно: как можно было так  подставлять
работающих на Милу людей и допускать, чтобы их убили... Взять хотя бы  этого
Игоря Воротникова, брата Матвея... Он что, не понимал, с кем связался?
   Так вот, я немного отвлекся... Для того чтобы она увидела в бункере  труп
и приняла его за труп Милы, им пришлось вывезти из морга и привезти в бункер
полуразложившийся труп другой Милы - Савченко,  предварительно  одев  его  в
черную куртку Милы Рыженковой... Куртка  была  важной,  узнаваемой  деталью,
ведь прежде ее носила сама Светлана... Поэтому то в тебя и  стреляли,  чтобы
ты не оказался в бункере раньше времени и не спутал им планы...
   С того дня, как Малько вернулся из С., прошло две недели.  За  это  время
Ромихи уехали  из  Москвы  в  неизвестном  направлении,  поручив  Сергею  по
доверенности продать их квартиру.
   Севостьянов вычислил наконец, где находится дача покойного Храмова,  куда
вели многие нити следствия, но, примчавшись туда с опергруппой, обнаружил  в
доме лишь два женских трупа: Светланы Веллер и  Милы  Рыженковой.  Они  были
застрелены в упор... Создавалось впечатление, что женщины убили  друг  друга
Одновременно: на двух пистолетах, валявшихся на полу рядом с  трупами,  были
отпечатки пальцев убитых. И ни  одного  следа...  Кроме  толстой  тетради  с
дневниковыми записями... Словно в доме, кроме них, никого и не было.
   - Вы успели перехватить Гаэля Мартена и Пола Фермина?
   - Это НЕ ТЕ ЛЮДИ, которых мы, простые оперы, могли бы перехватить...  Они
улетели в тот же день, когда прибабахнутые дамочки застрелили друг друга, но
не в Лондон, мы проверяли, а в  Нью-Йорк...  Единственное,  что  я  нашел  в
Шереметьеве-2, в  мужском  туалете,  вот  этот  интереснейший  документик...
Смотри,  похоже  на  смету...  Нет,  ты  только  погляди,  почерк,  будто  у
ребенка... ?Использование видеотехники  -  $5000;  Саше-фотографу  -  $1000;
с-ский ресторан - $2000; гостиницы -  $5000;  Матвею  Ворота.  -  $1000  (на
памятник);  билеты,  телефон,  пере-гов.  -   $20000;   гримеру   -   $1000;
патологоанат, морг - $1000; плотницк, раб. - $100?... Слушай, Серега, а  что
это за плотницкие работы?
   - Думаю, что это гробы... С шизцой были девушки, это  уж  точно...  Но  -
талантливые... И эта Веллер или Ромих, черт бы  ее  побрал,  которая  кинула
пол-Москвы, и Мила. Она могла бы стать писательницей - такое  придумать,  да
еще и записать! Видимо, основательно готовилась к встрече с подружкой...
   Толстенная тетрадь - почти роман! Я  уж  молчу  о  том,  каким  она  была
прекрасным фотографом... Ты видел ее снимки на стенах бункера?
   - Видел... - покраснел Севостьянов, который узнал на  снимках,  сделанных
Милой Рыженковой для журнала ?FIBI?, свою свояченицу Наташу.
   Малько, лишь возвращаясь из командировки в С.,  в  поезде,  понял,  зачем
Севостьянов отправил его туда. Ведь в С, ему было абсолютно  нечего  делать,
разве что выведать у старика Веллера прошлое Ромиха. Но Севостьянов  не  мог
знать об этом. Он просто убрал на время с глаз долой  дотошного  Малько  под
предлогом сбора информации об  Анне  Рыженковой,  чтобы  тот  не  мешал  ему
закончить одно важное дело.
   - Как она поживает?
   - Кто?
   - Коля... Давай выйдем на свежий воздух, подышим...
   Они вышли. Щеки Севостьянова пылали. А ведь он до последнего надеялся  на
то, что Малько ничего не узнает, как не должна об этом узнать ни одна душа.
   И он сдался.
   - Я нашел ее, представь, на своей даче... Она наглоталась  снотворного  и
спала. Хотела умереть. Еле откачал...
   - Катя не знала?
   - Нет, я готовил ее к тому, что Наташи уже нет в живых  -  слишком  много
времени прошло... Понимаешь, я действительно так  думал...  И  разве  мог  я
предположить, что Журавлев в тот день, когда у  него  была  Наташа,  был  не
один? Что с ним были все его дружки за исключением Дубникова...  Можно  себе
представить, что они позволяли себе с бедной девочкой... Правда, они сделали
ей укол...
   - А они не боялись, что она их выдаст?..
   - Наташа сказала, что Журавлев, после того как его друзья  ушли,  показал
ей следы укола на ее руке и пакетик с  героином  и  заявил,  что,  если  она
вздумает обратиться в милицию,  у  нее  на  квартире  сразу  же  найдут  еще
пару-тройку таких пакетиков  и  шприцы...  Понимаешь?  Он  запугал  ее.  Она
описала мне их всех - это же был наш список! - и я понял, что просто  должен
это сделать... У  меня  даже  рука  не  дрогнула.  Только  вот  сплю  теперь
неспокойно, часто просыпаюсь... Короче,  кошмары  мучают...  Мне  тоже  надо
уходить отсюда, а может, и вовсе переехать...
   - А где сейчас Наташа?
   - Я отправил ее  на  Украину  к  родственникам,  а  потом  придумаю,  как
подготовить к тому, что она жива, Катю...
   - А у меня вчера Миша Лебедев был... Пьяный... Сказал, что  ему  пришлось
второй раз опознавать труп Людмилы Савченко...
   - Правильно!..  Труп,  который  наши  люди  привезли  обратно  в  морг...
Патологоанатом, которому Рыженкова  заплатила  за  то,  чтобы  он  помог  ей
?выкрасть? труп этой несчастной  из  морга  и  затем  отфутболить  Лебедева,
заявившегося за трупом, чтобы его похоронить, вообще исчез, кажется  даже  -
уехал...
   - Ну и как: опознал?
   - Да. По родинке. Он сказал, что она похожа на  малину...  Он  собирается
похоронить Савченко и начать новую жизнь.
   - Слушай, Коля, а кто опознавал трупы Веллер и Рыженковой?
   - Понятия