фар до габаритов - раскурочили.
   Грузы, которые возил Горный и другие перевозчики,  за  это  время  не
пропали ни разу.
   К  проблеме  подключился  начальник  РУБОП  Черловской  области  Олег
Самарин, и вагоны пропадать перестали.  Зато  выяснилась  статистическая
неприятность.
   Если вагоны Горного, имевшего более  высокие  тарифы,  ставились  под
загрузку и разгрузку немедленно, то вагоны "Южсибпрома" имели все  шансы
простоять под летним солнцем  и  два,  и  три  дня.  Их  почему-то  чаще
забывали в тупике и присоединяли не к тем составам. К ним  гораздо  чаще
приходили   с   проверкой,   и   эта   проверка    постоянно    выявляла
эксплуатационные дефекты.
   Каждый день в офисе экспедиторской компании  "Южсибпром"  раздавались
звонки, и экспедитор, уверенный,  что  оприходованная  им  цистерна  уже
поъезжает  к  Ставрополю,  получал  извещение,  что  цистерна  стоит  на
запасных путях и требует ремонта,  -  а  цистерна  та  уже  была  залита
бензином и свободных емкостей не было.
   Со статистической закономерностью Самарин уже ничего поделать не мог.
   Статистическая закономерность была уже в ведении полпреда и  союзного
ему ахтарского холдинга.
 
*** 
 
   В начале сентября Денис приехал в Черловск. Гендиректор "Южсибпрома",
некто Агафонов, бывший некогда правой рукой  Андропова,  был  совершенно
неприспособлен к быстрому течению современной  жизни  и  глядел  на  все
происходящее полными изумления глазами. Воевать с Цоем оказалось не  так
просто, как сажать диссидентов, - Агафонов со вздохом облегчения  свалил
свои  проблемы  на   молодого   вице-президента   Ахтарского   холдинга,
пожаловался ему на дух наживы, царящий в современной России, и  уехал  в
бордель.
   Денис побывал в администрации губернатора и  на  железной  дороге,  и
когда стало ясно, что в один день Денису не  уложиться,  Денис  позвонил
Грише Епишкину и спросил, нельзя ли у него переночевать.
   - О чем речь, Дениска! - с энтузиазмом откликнулся Гриша,  -  у  меня
как раз Настя во Францию уехала! Приезжай!  Мальчишник  устроим,  -  или
погоди, ты новое-то казино видел? Я ж казино отремонтировал!
   - Как уехала? - тупо переспросил Денис.
   Гриша еще чего-то втолковывал ему с энтузиазмом  в  трубку,  и  Денис
механически ответил.
   - Конечно подъеду Когда Черяга, умаявшийся за день от  переговоров  в
обладминистрации, подъехал к казино, Гриша уже был там. Дениса провели в
одну  из  задних  комнат,  где  за  длинной  скатертью   разворачивалось
утомительное застолье. Девочек еще не было,  но  водка  была,  причем  в
оглушительных количествах.
   За   столом   сидели   трое   чиновников   из   обладминистрации    и
замгубернатора, с которым Денису утром не удалось встретиться.
   Замгубернатора пил водку и жаловался на Цоя.
   - Они даже Анастаса с вашей шахтой надули, - сказал замгубернатора, -
они ему обещали половину, а выплатили треть.
   - И что же?
   - Ну, он ходил к папе и кричал, что шахту надо отдать вам,  пока  они
не отдали ему вдвое больше.
   Из раскрытого рта зама губернатора пахло вчерашним пикником.
   Было уже заполночь, когда Денис краем глаза  заметил,  как  в  дверях
появился  охранник  и  поманил  Гришу  Епишкина  с  крайне   озабоченным
выражением лица. Гриша поднялся и вышел. Денис  выждал  десять  минут  и
тоже вышел за ним.
   Гриша стоял на  балконе  казино,  самую  малость  пьяный,  и  тлеющая
сигарета в его зубах служила отличной мишенью для снайпера.
   - Слушай, Денис, у меня проблема, - сказал Гриша.
   - Что такое?
   - В офисе гранату нашли.
   - Кто?!
   - Да не беспокойся. Секретарша  нашла.  Она  с  любовником  на  вечер
осталась, пошли вместе мыться, чего-то там пролили и под. ванну полезли,
а там две гранаты в пакетике...
   - Твои?
   - Денис!  Я  че,  больной  на  голову  -  гранаты  в  офисе  держать?
Секретарша вспомнила, там вроде днем толокся какой-то  сантехник,  трубы
проверял.... Там, наверное, наружка уже стоит...
   Денис прокачал в уме ситуацию и понял, что Гриша прав. Если гранату в
офис ему подложили, значит, это было сделано затем, чтобы устроить обыск
и  обвинить  Гришу  в  незаконном  хранении  оружия.  Когда  такие  вещи
подкладывают  людям,  обязательно  тут  же   ставят   группу   наружного
наблюдения, которая будет отслеживать, не подъехал ли Гриша к офису и не
пора ли его брать...
   Денис решительно повернулся.
   - Ты куда?
   - Давай ключи от твоего офиса.
   Через сорок минут Денис подъехал к  офису  Гриши  на  скромной  белой
"пятерке", позаимствованной у кого-то из обслуживающего персонала клуба.
Офис Гриши располагался на первом этаже обычной пятиэтажки.  Была  ночь,
окна  пятиэтажки  светились  розовыми  и  белыми  прямоугольничками,   и
наискосок от подъезда Денис заметил белый "рафик".
   Денис зашел в подъезд и стал подниматься по  лестнице.  Сразу  же  из
"рафика" выбежал человек и пошел вслед за Денисом. Когда он услышал, что
Денис поднимается на четвертый этаж, он решил, что это один из  жильцов,
успокоился и вернулся в "рафик".
   Денис подождал еще минут десять и спустился  на  первый  этаж.  Дверь
офиса открылась вполне неслышно. Гранаты отыскались там, где их оставила
перепуганная секретарша,  -  на  коврике  в  ванной,  и  Денис  чуть  не
споткнулся о них в темноте.
   Окон наружу в ванной не было, как и говорил Григорий. Денис включил в
ванной свет, вывинтил из гранат детонаторы и  распихал  их  по  карманам
пальто.
   Потом сел на край ванной и принялся ждать.
   Весь расчет Дениса строился на том, что "семерочник" наверняка  имеет
при себе фотографии людей, которые могут приехать в офис: Григория,  его
партнера и сотрудников службы безопасности казино. Но фотографии  Дениса
у них нет точно, и они примут Черягу за одного из жильцов. Тем не  менее
он не хотел сразу выходить из  дома,  иначе  наружка  могла  заподозрить
неладное.
   Он просидел в ванной минут сорок, а потом  выключил  свет,  осторожно
выбрался из офиса и вышел на улицу. Из "рафика" на  этот  раз  никто  не
появился, Денис сел в "пятерку" и уехал. Гранаты он выбросил  с  первого
же случившегося по дороге моста.
   В казино он вернулся к половине второго, - праздник жизни был  еще  в
самом разгаре.
   - Чьи гранаты-то? - спросил Денис.
   - Да ну, не бери себе в голову! - расхохотался Гриша,  -  они  теперь
долго будут вычислять, куда делись гранаты и кто их вынес...
   - А если вычислят?
   - А если вычислят, так ваше в штаны наложат... Ты представляешь,  кто
таков должен быть Григорий Епишкин, ежели  у  него  сам  Черяга  гранаты
выносит...
   И Гриша заразительно рассмеялся.
 
*** 
 
   Гриша прилетел в Москву через три дня. Они с Черягой славно покушали,
а потом Епишкин сказал:
   - Есть  тема,  Денис.  Уголовное  дело  на  Бельского.  В  Черловске.
Убийство.
   Денис помолчал.
   - Дело закрытое? - спросил Денис.
   - Нет. На полке. Но если его продолжать, надо  вытащить  это  дело  в
округ.
   - Приличный следователь? - спросил Денис.
   - Сам увидишь.
 
*** 
 
   Денис появился в  Черловске  около  восьми  вечера.  Сотовый  телефон
Гриши, как обычно, не отвечал, и Денис велел водителю ехать  к  Епишкину
домой. По дороге он остановился  у  рынка  и  прихватил  с  собой  самый
большой букет, который нашелся у лоточницы. Букет был в половину  Дениса
ростом,  а  роста  Денис  был  немаленького.  Выглядел  букет   довольно
безвкусно.
   Когда  черный   внедорожник-"мерс"   остановился   перед   аккуратным
трехэтажным коттеджем, было еще светло. Солнце как раз  закатывалось  за
единственное, далеко  на  западе  угнездившееся  облачко,  и  лучи  его,
подобно  струнам  арфы,  были  натянуты  между  высоких  розовых  сосен,
упирающихся прямо в небо.
   Во дворе, над буйствующими сорняками, галдели грачи и лаяла собака.
   Гриши дома, как и следовало ожидать,  не  оказалось.  Ворота  открыла
какая-то старуха, видимо убиравшая в доме.  Она  сказала,  что  Григорий
Ефимыч в казино и Дениса ждет туда же, а вещи можно оставить  в  комнате
на втором этаже.
   - А Настя дома? - спросил Денис.
   - Дома, - ответила женщина.
   Денис взял букет и пошел в дом.
   Настя сидела в кухне у окна в коротенькой серебряной юбке и  кофточке
из  оплетенных  нитями  дырок.  А  напротив  нее  расположился  какой-то
длинноволосый  хлыщ:  драные  джинсы,  синие  глаза  и  подбродок,  едва
обросший половозрелой щетинкой, старательно выставляемой напоказ.
   Настя кормила половозрелого хлыща тортом  и  радостно  щебетала.  При
виде Дениса хлыщ оглянулся, сделал ручкой и сказал:
   - Ух ты какой веник! И дядя при венике.
   Денис неловко положил букет поперек стола, чмокнул Настю  в  щечку  и
спросил:
   - А Гриша скоро будет?
   - Не, он просил вам передать, чтоб вы в "Версаль" ехали,  весь  народ
там.
   Денис меланхолично окинул половозрелого хлыща  взглядом  и  поехал  в
"Версаль".
 
*** 
 
   "Версаль" сверкал в ночи рождественской игрушкой, случайно забытой на
выброшенной в помойку елке, и  внутри  было  как  пожар  на  космическом
корабле: красный свет и непонятный дым.
   У входа выстроилась половина городских "мерседесов", и молодые люди с
короткой стрижкой решительно проверяли пригласительные билеты  у  жирных
кавалеров и стройных дам. Сразу за входом необъятная мраморная  лестница
уводила наверх, и на всех  ступенях  этой  лестницы  стояли  хорошенькие
шлюшки в красных шортиках  и  красных  же  сапожках.  Улыбчивый  молодой
человек  поволок  Дениса  мимо  шлюшек  через  целую  анфиладу   дымных,
освещенных красным светом залов. В залах плясали, хихикали  и  играли  в
рулетку.
   Гриша со товарищи  сидел  на  втором  этаже,  в  одном  из  приватных
помещений.
   Рядом с Гришей сидел Царандой, гендиректор "Южсибпрома"  и  еще  пара
знакомых рыл, а в глубине комнаты, под балдахином из  зеленого  бархата,
отплясывала девица в красных шортиках. Девица почему-то напомнила Денису
Настю.
   Из дивизиона бутылок на столе половина стояла опороженная,  а  девица
уже успела снять с себя  лифчик.  Гриша  радостно  встал,  покачнулся  и
провозгласил:
   - О! Денис! А это Николай. Николай, это Денис.
   Затем Гриша споткнулся о ножку стула, но  был  поддержан  Николаем  и
общими усилиями водворен обратно.
   - Гриша, - спросил Денис, тихо наклоняясь к Епишкину,  -  ты  сделал,
что я просил?
   Гриша икнул.
   - Потом, - сказал Гриша, - Дениска, ты посмотри, какие титьки!
   Цып-цып-цып...
   Денис выпил сначала с  Царандоем.  потом  с  вице-мэром,  а  потом  с
неведомым Николаем.  Красные  тени  в  зале  сделались  еще  краснее,  и
откуда-то потянуло дымком анаши. Вице-мэр  взял  Дениса  за  пуговицу  и
начал жаловаться ему на Константина Цоя.
   Потом Денис начал куда-то проваливаться. В один  из  редких  моментов
просветления он обнаружил, что сидит со стаканом водки лицом к сцене,  а
на сцене почему-то стоит Царандой.
   Авторитет держал в руках электрогитару, которую он отобрал  у  одного
из членов ансамбля, и бил по  струнам.  Видимо,  пока  Царандой  отнимал
гитару, он успел выдернуть ее из розетки, и поэтому  вместо  звука  было
одно сухое шуршание.
   - Ребята, - сказал Царандой, - вот все говорят, что Россия дерьмо.  А
вот мы хорошо сидим... То есть я хочу сказать, что это  не  правда.  Что
Россия это хорошо. Вот....
   Царандой бросил гитару, взял под мышку  случившуюся  рядом  певицу  и
пошел прочь с эстрады.
   Денис повернул голову и увидел, что  рядом  с  ним  стоит  тот  самый
Николай, с которым его пытался познакомить Гриша.
   - Меня зовут Николай. - сказал человек.
   - Что за Николай? - спросил Денис, - а, Гриша. Николай - это кто?
   Но Гриша уже давно и безнадежно мок лицом в салате.
   - Я из прокуратуры, - сказал Николай, -  Гриша  сказал  мне,  что  вы
готовы  бороться  с  организованной  преступностью.  То  есть  что   вас
интересует Степа Очаковский.
   - Готов, - сказал Денис, - всегда  готов.  С  преступностью  бороться
надо.
   - Хотелось бы перевести наше  сотрудничество  на  деловую  основу,  -
объяснил Николай.
   Рядом остановилась девушка в красных шортиках и красном  лифчике.  На
подносе у нее было несколько бокалов. Николай из прокуратуры замолчал.
   Денис пошатнулся, взял бокал и выпил до дна. Шампанское было  шипучее
и скверное. Денис разжал руку, бокал полетел вниз и разбился.
   - Ах черт, - сказал Денис.
   Он выпил второй бокал, и на этот раз не выпустил его.
   - Н-не уходи, - сказал Денис девице. Денис вытащил из-за пазухи пачку
стодолларовых купюр и стал  заталкивать  ее  в  бокал.  Пачка  была  без
банковской ленточки и заталкивалась плохо. Несколько купюр упорхнули  из
бокала, и Денис изловил их в воздухе.  Денис  взял  вишенку,  украшавшую
один из коктейлей, бывших на подносе, надел вишенку на деньги и протянул
бокал человеку из прокуратуры.
   - Д-держи, - сказал Денис, - достаточно?
   Две самые верхние бумажки снова слетели с бокала, Денис поймал одну и
вручил ее шлюшке.
   - А это тебе, - объявил Денис, - мы будем трахаться. А, Николай? Ты с
нами, а?
   - Да-да, - сказала девица, - мы будем трахаться.
   Она взяла Дениса за руку и сделала попытку повести его из залы, туда,
где вдоль коридора располагалось  несколько  уютных  комнат  с  широкими
кроватями и зеркалами на потолке. Но Денис не дался. Он отступил на шаг,
споткнулся и сел на диван. Николай из  прокуратуры  вытащил  доллары  из
бокала и поскорее запихал их внутрь пиджака. Он тоже был  пьян,  но  вид
долларов, видимо, вызывал у него безусловный рефлекс.
   - Мы будем трахаться здесь, - сказал Денис.  Потом  он  повалился  на
диван и заснул.
   - Отдай деньги, - сказал Николай из прокуратуры девице.
   Та взвизгнула, и Николай отвесил ей пощечину - А ну шлюха,  -  заорал
Николай, - это не твое!
   Девица испуганно выгребла  зеленую  бумажку  из  лифчика.  В  воздухе
плавал красный дым, вилась вокруг шеста стриптизерка, и где-то далеко за
задернутыми окнами плыла круглая, как металлический рубль Луна.
 
*** 
 
   На  следующий  день  Гриша  отвез  Дениса  на   дешевую   и   видимо,
конспиративную квартиру, затарившись по дороге упаковкой пива.
   Сотрудник прокуратуры Николай уже был на месте. В небольшой  гостиной
стоял низенький столик с диваном и  креслами.  Николай,  в  обтягивающем
черном свитере, сидел в одном из кресел. На столике лежала пухлая папка,
и туда же Гриша сгрузил упаковочку пива.
   Двустворчатая дверь из гостиной была распахнута,  и  тут  же  за  ней
начиналась спальня с широкой, неровно заправленной кроватью.
   Гриша вторично представил их друг другу, выпил  с  ними  по  кружечке
пива и поднялся:
   - Ну вы тут без меня побазарьте. А я домой и обратно в казино.
   - За встречу! - сказал Николай, широко улыбаясь и свинчивая  горлышко
бутылке. Денис принялся за изучение папки.
   Уголовное дело  на  Степана  Бельского  поражало  своей  классической
простотой. События, послужившие  его  возникновению,  произошли  в  1995
году, в самом начале приватизации, когда на пути будущей группы "Сибирь"
подвернулся Черловский авиационный завод. Завод едва держался  на  плаву
за счет контракта на модернизацию  сирийских  "МиГов"  и  имел  довольно
неплохие  перспективы  в  случае,  если  ему  разрешат   самостоятельный
экспорт. Группа зашла на завод и принялась модернизировать "МиГи".
   Директор завода довольно трезво оценил положение и сообразил, что для
подкупа губернатора у группы имеется куда  больше  денег,  чем  у  него.
Поэтому он зазвал Цоя в кабинет, где и предложил  ему  уплатить  пятьсот
тысяч баксов и дербанить завод, как хочет.
   Цой вручил директору требуемую сумму, после чего директор  отправился
к губернатору  и,  передав  ему  двести  тысяч  долларов  (из  пятисот),
объяснил:
   - Это тебе мои личные деньги, чтобы ты прогнал Цоя с завода.
   Губернатор, добрая душа, получил деньги и выкинул Цоя.
   Возмущению Цоя не было предела. Во-первых, будучи выкинута с  завода,
группа  понесла  значительные  материальные   убытки.   Во-вторых,   еще
значительней был нематериальный урон: выходило, что крутейших москвичей,
о жутких обычаях которых и связях в правительстве говорили не иначе, как
шепотом, поимел директор свечного заводика. Ослушника надо было давить в
зародыше: быстро, примерно и жестоко.
   Генерального директора изловили прямо на  летном  поле.  Генеральный,
разумеется, знал о недовольстве москвичей и принял соответствующие  меры
предосторожности. В частности,  он  обзавелся  службой  безопасности  во
главе с известным в городе  спортсменом  Курбановым  по  кличке  Курбан.
Этот-то Курбан и встречал его на летном поле на собственном джипе.
   Единственное, до чего не додумался директор - это до того, что Степан
Бельский вульгарно перекупит Курбана. Директор влез  в  поджидавший  его
джип и поехал с поля, очень довольный собой и судьбой.  И  только  когда
джип свернул с привычной дороги, директор запаниковал и принялся рваться
на волю.
   Директору дали по зубам и привезли в заброшенный  пионерский  лагерь,
где его поджидал Бельский со товарищи. Московских братков было  шестеро,
и курбановских спортсменов тоже было шестеро - обе  стороны  не  слишком
доверяли друг другу. Дело было в конце  октября,  в  опустевших  домиках
было холодно и сыро, сторож пионерлагеря - брат одного  из  курбановских
спортсменов - благоразумно сидел в своей будке, включив телевизор, и  ни
во что не вмешивался.
   Курбан и Бельский завели директора в  небольшую  служебную  комнатку,
приковали к стулу  и  принялись  объяснять,  как  он  не  прав.  Главным
логическим доводом служил включенный в  сеть  электропаяльник.  Паяльник
убедил директора, тот видимо упал духом и согласился на все их условия.
   Тогда из соседней комнаты призвали юриста областного фонда имущества,
и  юрист  принялся  составлять  договор,  согласно   которому   директор
Мельников  продавал  все  контролируемые  им   акции   ОАО   "Черловский
авиационный завод" трем фирмам, принадлежавшим соответственно Бельскому,
Цою и Курбану.
   В комнате, кроме  Курбана  и  Бельского,  были  еще  двое  братков  с
автоматами, и юрист, составляя договор, время от времени  косил  на  них
глазом испуганной лани.
   Планируя  всю  эту  операцию,  москвич   Бельский   не   учел   одной
существенной детали.  А  именно,  того,  что  грузный  шестидесятилетний
директор  Мельников  во  время  Великой   Отечественной   Войны   служил
диверсантом-разведчиком и даже имел Героя Советского Союза за подвиги  в
тылу врага. Поэтому, когда юрист кончил писать договор и ражий спортсмен
по знаку Бельского снял с директора наручники, то директор ухватился  не
за протянутую ему шариковую ручку, а, напротив, - за автомат,  свисавший
с плеча спортсмена.
   Директор спустил предохранитель и, рванувшись со стула, обдал комнату
широкой веерной очередью. Первые же несколько пуль  попали  в  стоявшего
рядом с ним спортсмена: тот сложился, как картонка, и рухнул на пол. Еще
одна пуля швырнула на пол юриста. Бельский находился слишком  далеко  от
директора, чтобы остановить его или сбить с ног.  Дуло  автомата  начало
разворачиваться в сторону московского авторитета.  В  следующую  секунду
Бельский выстрелил: пуля попала директору точно между глаз.
   Это была катастрофа.
   Ни у Бельского, ни у Курбанова и в мыслях не было  гасить  директора:
лоха следовало закошмарить, отобрать завод и отпустить с  миром.  Может,
когда потом его бы и пристрелили - но уж, разумеется, не лично  Бельский
и не на глазах посторонних людей.
   В  комнату  вбежали  несколько  спортсменов,  но  помощь  их  уже  не
требовалась. Директор лежал на полу в луже крови. Чуть поодаль заходился
криком подстреленный юрист. Бельский наклонился над юристом: того ранило
довольно серьезно, пуля прошла через руку  и  грудь  и,  видимо,  задела
легкое.
   - Выйдем, - сказал Бельский Курбану. Оба бандита шагнули в коридор.
   - Что с лохом будем делать? - мягко спросил Бельский.