комнате было уже  человек  двадцать.  Руководитель
полетов был весь белый.
   - Семьсот пятый, до  дальнего  привода  десять  километров.  Ты  выше
глиссады один километр.
   - Понял. Выше один километр.
   - Семьсот пятый, ты на дальнем приводе. Ты на глиссаде. Какой остаток
топлива?
   - Килограмм двадцать будет.
   - Проходишь ближний привод. Ты на глиссаде. Как топливо?
   - Топливо ноль. Обороты авторотации падают. Шасси выпускаю аварийно.
   - Он не дотянет до полосы, - сказал кто-то у плеча Дениса.
   - Выполняю посадку, - раздался спокойный голос пилота.
   - Срочно на ближний привод!  Пожарку  и  тягач!  -  заорал  кто-то  в
телефон.
   - Семьсот пятый, как слышите, семьсот пятый! В эфире  стояла  мертвая
тишина.
 
*** 
 
   МиГ-1-48 "Сапсан" не дотянул  до  бетона  около  пятисот  метров.  Он
рухнул на поле в районе ближнего привода. Вертикальная скорость самолета
составляла двенадцать метров в секунду. Удар был такой силы, что  стойки
шасси пробили крылья.
   Изломанный самолет промчался по полю около ста метров и нырнул  носом
в глубокую канаву, змеившуюся вдоль  служебной  бетонки.  Правая  стойка
шасси  с  грохотом  отломилась,  самолет  грянулся  крылом  о   бетонку,
проскользил  еще  метр  и  замер,  запутавшись  в  бетонных   плитах   и
собственных металлических внутренностях.
   За  ним  медленно,  как  гигантский  гриб-дождевик,   опадал   желтый
тормозной парашют.
   Машины Черяги домчались до места катастрофы спустя пять  минут  после
приземления. Кирилл и по-жарка успели раньше.
   Когда Черяга выскочил из машины, он увидел, что пилот лежит на  снегу
возле искалеченной машины. Скорее всего,  он  сам  выбрался  из  кабины.
Около него, на коленях, стоял Кирилл и пытался делать ему  искусственное
дыхание. "Жив, черт возьми! Жив", - изумленно промелькнуло у Черяги.  Он
не знал, радоваться или огорчаться.
   Кирилл  выпрямился  на  мгновение,  и  Черяга   увидел   над   летным
комбинезоном лицо Степана. Оно было все залито кровью. Глаза вылезли  из
РУБОПит. Потом веки Степана дернулись, губы шевельнулись.
   - Са... -  сказал  Степан,  глядя  на  Дениса,  -  сам...  Глаза  его
закрылись.
   Черяга взял пилота за запястье, пытаясь нащупать пульс. Он не нащупал
не только пульс. Он не нащупал костей.
   - Бесполезно, - сказал кто-то над ухом. - У них вертикальная скорость
составляла не меньше десяти метров в секунду Техника может выдержать,  а
человек - нет.
   Кирилл не слышал этих слов. Он сидел над пилотом и пытался делать ему
искусственное дыхание.
   - Все прочь от машины, - орал какой-то пожарный, - все прочь!
   Из "скорой помощи" вылез врач и тоже попытался нащупать пульс.
   - Перестань, парень, - сказал врач, - он уже мертв.
   Кирилл продолжал делать искусственное  дыхание.  Его  люди  и  охрана
Черяги стояли вокруг. Никому не  хотелось  отрывать  Кирилла  от  трупа.
Слишком был высок риск получить пулю в башку.
   - Слышишь,ему ничем не поможешь, - повторил врач.
 
*** 
 
   Кирилл поднял голову. В свете фар и всполохов "синеглазок" его зрачки
страшно сверкали. Он посмотрел сначала на врача, потом на Дениса.
   - А ты что тут делаешь? - сказал он Черяге. Черяга  продолжал  стоять
неподвижно.  Кирилл   внезапно   выхватил   пистолет.   Все   окружающие
попятились.
   - Радуешься?! - заорал Кирилл.  Омоновцы  Черяги  вскинули  автоматы.
Черяга сделал предупреждающий жест - "не стрелять".
   - Ты его убил! -  снова  закричал  Кирилл.  Сухо  щелкнул  взведенный
курок.
   Стволов, направленных на  него,  Кирилл,  казалось,  не  замечал.  Он
вообще ничего не видел,  кроме  неподвижного  и  окровавленного  тела  в
снегу.
   - Тише, тише, - сказал Черяга, -  я  уеду.  Мы  поговорим,  когда  ты
придешь в себя.
   Кирилл выронил пистолет, упал в снег и заплакал. Денис перевел взгляд
на самолет. Под искалеченной машиной медленно собиралась  лужа.  Сначала
Денис подумал, что это растаявший снег, но порыв  ветра  донес  от  лужи
резкий запах керосина.
   Миг-1-48 разбился оттого, что в баках его не было горючего.
   А в самом самолете горючее, получается, было?
   Черловские СМИ Напечатали известие об аресте Олега Самарина в тот  же
день, что и известие о катастрофе МиГ-1-48 "Сапсан". Областной  прокурор
отнекивался, а потом созвал  пресс-конференцию  и  заявил,  что  считает
раскрытым покушение на  Михаила  Мансурова,  а  также  убийство  Алексея
Исханова и Афанасия Горного.
   Пресс-конференция еще не закончилась,  когда  в  московском  кабинете
Дениса Черяги, генерального директора ФГУП "Южсибпром", раздался звонок.
Звонил следователь Шевчук: он любезно осведомился у  Дениса  Федоровича,
когда тот планирует быть в Черловске, и пригласил его на допрос завтра в
пятнадцать ноль-ноль.
   Денис позвонил Ревко: сотовый у  полпреда  был  выключен.  Секретарша
сказала, что непременно доложит и перезвонит.
   Затем Денис набрал швейцарский телефон Извольского.
   - Слава? - сказал он, - Самарин арестован  в  Черловске,  и  тамошние
менты повесили на него все  убийства,  которые  были  вокруг,  ГОКа.  Он
утверждает, что заказчиком был я. Тебе  не  стоит  прилетать  в  Россию.
Особенно сразу после гибели Бельского.
   На следующий день после катастрофы в Кубинке,  в  пять  часов  вечера
Кирилл приехал в контору  Цоя.  Цой  разговаривал  по  телефону,  и  его
коротко  стриженые   волосы   сверкали   серебряным   нимбом   на   фоне
бронированного стеклопакета.
   При виде Кирилла Цой бросил трубку и встал из-за стола. На  нем  была
щегольская белая рубашка и брюки от Армани. Это была та же самая одежда,
в которой Цой приехал вчера ночью на аэродром. Видимо, он не спал  и  не
переодевался.
   - Похороны завтра, - сказал Кирилл. - Там под Кубинкой есть кладбище,
где хоронят летчиков-испытателей. Он давно сказал,  если  что,  хоронить
его там.
   - Это был несчастный случай? - спросил Цой.
   Кирилл промолчал. Потом ответил:
   - Он до последней минуты старался спасти машину.
   - И мог катапультироваться?
   Кирилл кивнул.
   - Он мог катапультироваться. Он полагал, что если машина  разобьется,
то на программе "МиГ-Ев-рофайтер" будет поставлен жирный крест.
   Цой потер лоб рукой.
   - Черт знает что, - тихо сказал Цой. - Ну  сколько  эта  его  фанерка
стоила? Десять миллионов? Двадцать? И из-за этой...
   Кирилл вскинул глаза.
   - И еще одно, - сказал Кирилл.
   - Ну?
   - Есть предварительные результаты расследования  катастрофы.  Степану
не хватило горючего, а горючего  не  хватило  потому,  что  в  одном  из
трубопроводов низкого давления  была  течь.  Летчики  говорят,  что  это
действительно очень сложно заметить при дальнем перелете.  Когда  Степан
обратил внимание на топливомер, до Кубинки оставалось двести километров,
и фактически это был ближайший аэродром.
   Когда самолет разбился, из него вытекло три тонны керосина. Прямо  из
брюха.
   Чудо, что он не взорвался.
   - А как получилась течь?
   - На топливопровод сначала поставили датчик, измерять  давление.  Под
датчик сделали отводку Потом решили, что датчик там не нужен. Но так как
машина была опытная, трубу не спрямили, а просто  поставили  на  отводке
заглушку. Она могла разболтаться от вибрации, дать течь и в конце концов
соскочить.
   - Она сама разболталась или ей помогли?
   - Это невозможно доказать или проверить.  Это  же  даже  не  серийный
образец. Самолет существовал в единственном экземпляре. Но есть еще одна
вещь.
   Когда летчик катапультируется, то в действие приходят ручные и ножные
захваты.
   Они защищают от набегающего потока. Эти захваты приводятся в действие
такими тросиками, которые огибают борт, приборную доску и потом  идут  к
захватам. Чтобы они не болтались, их привязывают  к  борту  и  приборной
доске нитками.
   - Чем?
   - Нитками, обыкновенными, очень тоненькими. Они каждый  день  рвутся,
когда летчик вылазит из кабины, их заново приходится перевязывать. И вот
эти тросики на МиГе были привязаны стальной леской.
   - Еще раз?
   - Эти тросики были привязаны стальной леской, - повторил Кирилл. -  И
это еще не все. Приборная доска, к которой они были привязаны,  крепится
на четырех болтах. Они должны завинчиваться очень прочно.  Вот  все  эти
болты были только наживлены.
   Цой уже все понял, но сказал сердито:
   - Ты мне можешь объяснить человеческим языком?
   - Если бы Степан  попробовал  катапультироваться,  леска  сорвала  бы
приборную доску, и та бы ударила Степана по ногам или животу. Он умер бы
еще в воздухе.
   - И было б непонятно, почему? - уточнил Цой.
   - Да, если бы он катапультировался, это бы выглядело  как  несчастный
случай. Но он не покинул машину, и инженеры нашли все: и стальную леску,
и наживленные болты.
   - Сколько времени это занимает, - спросил Цой,  -  раскрутить  болты,
привязать леску, и испортить топливную систему?
   - Самолет готовили полтора часа. Опытный  техник  мог  управиться  за
пять минут. Кстати, сегодня один из техников не пришел  на  работу.  Его
зовут Мальцев.
   Он работал на заводе около пятнадцати лет.
   Цой помолчал.
   - Это все? - спросил он.
   - В момент соприкосновения  машины  с  землей  вертикальная  скорость
составляла двенадцать метров  в  секунду.  Это  гарантированная  смерть.
Штурман погиб мгновенно. Медики говорят, что Степан  управлял  самолетом
уже после посадки. Он даже выпустил парашют, и не сразу, а только  когда
скорость машины упала до двухсот восьмидесяти метров. Как раз перед тем,
как самолет нырнул в канаву.
   - Спасибо, - сказал Цой.
 
*** 
 
   Есть кладбище, где хоронят погибших летчиков-испытателей. Именно  там
похоронили Степана, чтобы не перекрывать движение в Москве и не мозолить
глаза властям.
   На похоронах не  было  ни  главкома  ВВС,  ни  министра  обороны,  ни
большинства авиационных генералов. Что же до конструкторов  и  летчиков,
то пришли почти все, в том числе  и  самые  ярые  конкуренты  МиГа.  Еще
пришли два милицейских генерала, которым сразу по возвращении с  похорон
велели написать заявления о выходе на пенсию.
   Отпевали Степана в  маленькой  церкви,  выстроенной  недавно  в  двух
километрах  от  кладбища;  церковь  тоже  строили  на  деньги   Степана.
Константин Цой пришел в церковь первым и простоял все два часа прощания,
не шевелясь и не  крестясь.  Один  из  бывших  рядом  воров  сделал  ему
замечание, что он не крестится.
   - Я пришел не к Богу, а к Степану, - ответил кореец.
 
*** 
 
   Вечером после похорон Степана Майя Извольская попыталась покончить  с
собой. Она забралась в кабинет брата, расцарапала один из ящиков  стола,
и достала оттуда пистолет, который, как она знала, Извольский держал там
форсу ради.
   С заряженным пистолетом в руке и застал ее Черяга.  Раздумывать  было
некогда: Денис сбил девушку на пол и ударил по руке  так,  что  пистолет
отлетел в самый дальний угол кабинета.
   - Пусти, -  заорала  Майя,  -  пусти.  Подонок!  Я  хочу,  чтобы  нас
похоронили рядом!
   - Майя, - бормотал Денис, - нельзя же так! Из-за какого-то бандита!
   - Из-за бандита, - заорала Майя, - а чем вы отличаетесь от него? Тем,
что называетесь замом по безопасности? Что вы  не  делаете  такого,  что
делает он?
   Вы делаете то же самое, просто говорите, что белый и  пушистый...  Вы
собираете грязь, вы убиваете людей...
   - Я не убиваю людей.
   Майя расхохоталась.
   - Степан так не думал. Он сказал, что вы убили Горного.
   - Майя, неужели ты думаешь, что Степан говорил тебе правду?
   - Он не врал мне, - сказала гордо Майя.
   - Майя, поверь мне. Бельский был не худшим человеком в России, но  он
убийца, а все убийцы - лгуны.
   - И ты никогда не убивал?
   Денис замолчал.
   - Вот видишь, даже ты  не  осмеливаешься  мне  лгать.  Почему  же  ты
думаешь, что Степан мне врал? А ты, его убийца...
   - Его убил Цой!
   - Зачем?!
   - Майя, разуй глаза! Бельский ему мешал. Он был как бельмо на  глазу.
Он втягивал группу в разборки, которые ей были не нужны. А МиГ?  Цой  не
затем  убегал  от  налогов,  чтобы  прибыль  с  его  заводов  пошла   на
финансирование истребителя пятого поколения! Зачем были Цою  разборки  с
генералами? Сколько шума было от этого МиГа, все говорили - мы понимаем,
что  в  России  государство  настолько  развалилось,  что  его   функции
выполняет организованная преступность, - но  не  до  такой  же  степени,
чтобы финансировать суперсовременное вооружение?
   Бельский мертв  -  и  теперь  все  можно  списать  на  него.  Кому-то
угрожали? Это Бельский. Кого-то когда-то убили? Это  Бельский.  "Сибирь"
теперь чистенькая.
   Хрен ли Цою нужен этот Черловский авиационный завод?  А  ты  думаешь,
Степан бы от него отстал? Он бы пол-Минобороны перестрелял!
   Дверь отворилась. На пороге кабинета стоял Извольский. Майя замолчала
и невидящими глазами уставилась мимо брата.
   - Что здесь происходит? - сказал Сляб, цепко оглядывая  комнату.  Его
глаза зацепились за сломанный ящик и пистолет в углу.
   Майя выпрямилась, насмешливо кивнула головой и вышла из комнаты.
   Извольский сделал незаметный знак  глазами,  и  один  из  охранников,
маячивших в раскрытой двери, поспешил за Майей.
   - Что, Денис, не ожидал? - спросил Сляб.
   - Не ожидал, - ответил Денис.
   Извольский медленно прошел по  кабинету.  Поднял  валявшийся  в  углу
пистолет и выщелкнул из  него  обойму.  Подумав,  набрал  комбинацию  на
стоявшем в углу сейфе и бросил пистолет туда.
   Через мгновение крышка сейфа захлопнулась, а Извольский повернулся  к
Денису. Пока Извольский возился с сейфом, Денис подошел к окну и  глянул
вниз. У крыльца, на тщательно посыпанной  гравием  дорожке,  стояли  два
черных "мерседеса". По номеру Денису показалось,  что  он  узнал  машину
полпреда Ревко.
   Рядом стояли два охранника в форме ахтарского СОБРа.
   Когда Денис повернулся, Извольский по-прежнему стоял около сейфа.  Он
не сел и не подошел к Денису.
   - Денис, что ты делал в Кубинке?
   - Он позвал меня на встречу.
   - Зачем?
   - Он не успел мне сказать.
   - У меня есть впечатление, - сказал Извольский, - что если бы  Степан
не разбился, я бы никогда не узнал об этой встрече.  Мне  очень  странно
слышать, что мой шеф службы безопасности настолько  доверяет  Бельскому,
что спешит к  нему  ночью  на  свидание,  как  какая-нибудь  подзаборная
шалава.
   Денис побледнел.
   - Мне еще удивительней слышать, что  Самарин,  назначенный  благодаря
тебе,  дает  исчерпывающие  показания  о  заказанных  тобой   убийствах,
исчерпывающие и непротиворечивые, слышишь, Денис?
   - Зачем мне это?
   - Затем, что чем больше крови,  тем  больше  роль  начальника  службы
безопасности. Что ты понимаешь в арбитражах?  Ты  даже  шахту  Горького,
собственную, просрал. А в снайперских винтовках ты разбираешься.
   - Это твоя единственная версия произошедшего?
   - Нет, не единственная. Мне непонятно, почему тебя не  арестовали  до
сих пор. Мне непонятно, о чем ты ехал  советоваться  с  Бельским,  сразу
после ареста Самарина.  Потому  что  сейчас  ты  говоришь,  что  Самарин
выполняет приказ Бельского. Но ведь можно предположить и по-другому, что
это ты выполнял приказы Бельского. В игре такого уровня редко  обходится
без перебежчиков, Денис.
   - Это тебе Ахрозов наплел?
   -  Почему  ты  не   арестован,   Денис?   Несмотря   на   враждебного
следователя?
   - Мне написать заявление? - спросил Черяга.
   - Ты уволен. Это касается и "Южсибпрома".
   Извольский нажал на звонок. В  кабинет  вошли  Ревко  и  мужчина  лет
сорока, в штатской одежде с военной выправкой.
   - Это Михаил Рубин, - сказал  Извольский,  полковник  ФСБ  в  запасе.
Передай ему дела. Ревко видимо старался не глядеть на Дениса.
 
*** 
 
   Прошло пять минут. Извольский сидел в кабинете, закрыв глаза. У  него
внезапно заболел позвоночник: вообще в  последнее  время  он  чувствовал
себя скверно, старая рана напоминала о себе внезапной головной  болью  и
слабостью в ногах. Ревко  что-то  говорил  ему,  кажется,  это  касалось
проекта "Цезарь".
   - А где сейчас Степан? - неожиданно спросил Извольский. - Он еще...
   - Похоронили сегодня утром. Очередь была как за  колбасой,  -  сказал
полпред.
   Извольского передернуло.
   - Майя тоже была, - сказал полпред. - ее привез и  отвез  Кирилл.  Он
был очень любезен. Он посоветовал ей  отдать  авиазавод  из  уважения  к
памяти Степана.
   - ЧАЗ ей не принадлежит.
   - Майя сказала то же самое, Кирилл в ответ возразил, что скоро ЧАЗ по
наследству достанется ей.
   - Я не убивал Бельского.
   - Разумеется. Это сделал Цой. Теперь, если какая грязь по "Сибири"  и
выплывет, он может смело валить все на  покойника.  А  если  наследнички
Бельского уберут тебя, кто будет решать проблемы AMК? Ирина? Майя?
   Извольский молчал. Потом он сказал:
   - Я хочу, чтобы Цой сел. Немедленно. И  я  хочу,  чтобы  сел  Кирилл.
Этого достаточно. Вся эта публика насмерть перепугается.
   - Богатый заказ. И чем ж ты расплатишься?
   - Я уже заплатил. Есть ГУП. В нем Павлогорский ГОК. В нем - ЧАЗ. Если
государство хочет защищать свое имущество, - пусть защищает.  Если  меня
убьют, все эти предприятия отсудит Цой.
   - Слава, пока то, что ты спихнул государству, - это  не  предприятия,
это проблемы.
   - Я положил туда все.
   - А Ахтарский металлургический комбинат?
   - Ахтарский металлургический комбинат принадлежит  мне.  За  все  это
время даже Цой не сумел до него добраться.
   Ревко помолчал.
   - Слава. Это не очень понятно, кто убил Степана. Знаешь,  что  скажет
президент? Он скажет: Извольский хочет,  чтобы  государство  решало  его
проблемы с бандитами и  конкурентами,  а  взамен  он  отдает  корзину  с
грязным бельем. Отдай АМК, Слава, и ты получишь его назад. Но у  меня  -
перед президентом - будут аргументы в пользу ареста Цоя. "Это не я  убил
Степана", - это, извини, не аргумент.
   - Я подумаю, - сказал Извольский. Ревко поднялся.
   - Завтра я улетаю с президентом во Францию. Я жду  твоего  ответа  до
одиннадцати утра.
 
*** 
 
   В ту же ночь Денис Черяга вылетел в Черловск. Самолет  приземлился  в
Черловске в семь утра. В аэропорту Дениса никто не ждал, - ни охрана, ни
милиция, ни очаковские киллеры.  Денис  поймал  такси  и  отправился  на
Черловский авиазавод.
   Когда он  подъехал  к  проходной,  было  половина  девятого  утра.  О
московской отставке в Черловске еще не знали, - и для  всех  сотрудников
он оставался всесильным гендиректором ФГУП "Южсибпром"  и  правой  рукой
Вячеслава Извольского.
   Никто даже не обратил внимания, что с Денисом нет охраны.
   По расчетам Дениса, об опале не  должны  были  узнать  раньше  девяти
часов по московскому времени, - то есть часа  по  местному  В  запасе  у
Дениса оставалось не больше четырех часов.
   Охрану завода нес ахтарский  ЧОП  под  руководством  Кирилльева,  тот
самый, который без боя сдал Павлогорск. Кирилльев спал в  караулке.  Его
растолкали, и он принялся оправдываться перед Денисом за Павлогорск.
   - Проехали, - сказал Денис Кирилльеву, - пошли.
   Они зашли в пустой еще кабинет генерального директора,  и  тут  же  в
дверь постучали.
   - Войдите, - сказал Денис.
   Дверь открылась, и вошел шеф-пилот Михаил Степанович Рубцов.  Мелкими
шажками Рубцов приблизился к столу директора и положил на стол бумагу.
   Это было заявление об  оставке.  Денис  разговаривал  с  Рубцовым  на
приеме у президента. Не то чтоб Рубцов был благожелательно настроен,  но
во всяком случае уходить он не собирался.
   - Михаил Степанович, - сказал Денис, -  я  не  хочу  уговаривать  вас
остаться. Я хотел бы все-таки понять, что произошло  в  ту  ночь,  когда
погиб Степан.
   Рубцов продолжал стоять.
   - В ту ночь, - сказал Рубцов, - техник Мальцев, готовивший "сапсан" к
вылету,    намеренно    испортил    топливную    систему    и    систему
катапультирования. По чьему приказу он это сделал, вам виднее.
   - Михаил  Степанович,  -  сказал  Денис,  -  Бельский  приземлился  в
Чер