,  почему-то  сидевшие  на  ней,  как   лосины   на
танцовщице в баре. Коротенькая курточка доставала ей ровно  до  пупа,  а
поскольку поддетая под нее маечка тоже была до пупа, между  курточкой  и
штанами то и дело  мелькала  обворожительная  полоска  белого  девичьего
тела.
   Денис очень хорошо представил себе  Настю  с  этой  полоской  и  штук
десять пьяных мужиков (а что народ напьется не то что по прибытии, а еще
в вертолете, Денис знал по собственному опыту), решительно отвел Гришу в
сторону и зашептал:
   - Ну ты чего ее притащил, что, хочешь чтоб за шлюху приняли?
   В эту секунду к площадке подъехал джип Ахрозова. Гендиректор выскочил
из машины, в зеленом камуфляже и с зачехленным карабином в правой  руке.
К нему немедленно сунулся кто-то из замов, отвел в сторону и зашептал:
   - Сергей, это что за баба? Ведь договорились - без баб...
   Ахрозов неприязненно сморщился.
   В следующую секунду Настя вихрем промчалась между машинами,  схватила
Ахрозова за рукав и зачирикала, как иволга:
   - Ой, Сергей Изольдович? А я Настя, сестра Гриши. Я  его  очень-очень
просила меня взять, я знаю, что у вас охота мужская, но  я  буду  совсем
как мужик, вот увидите, я утку в лет бью... Можно мне поехать?
   Ахрозов  глядел  на  Настю  совершенно  растерянно.  Глаза  директора
прошлись сначала по миниатюрному, словно на зайчика  сшитому  камуфляжу,
потом остановились на белой полоске между курточкой и штанами, потом  на
мгновенье взлетели вверх, встретились с живыми черными глазами Насти,  и
словно испугавшись, окончательно уткнулись в землю.
   - Какого Гриши? - обалдело спросил Ахрозов.
   - Да Гриши Епишкина, зама вашего нового, ну так можно я с вами?
   Ахрозов растерянно бегал глазами по Насте, и то, как  он  это  делал,
Денису совсем не понравилось.
   - Да конечно  лети,  -  сказал  Ахрозов.  При  посадке  Денис  как-то
замешкался, и когда он влез в вертолет, оказалось, что места возле Насти
уже заняты. Она сидела за самым первым столиком, у  окна,  рядом  с  ней
сидел Гриша, напротив - Ахрозов и зам  мэра.  Им  уже  успели  притащить
откуда-то бутылку. Настя цедила  из  стаканчика  пепси-колу,  а  Ахрозов
заливался  соловьем.  Последний  раз  Денис  видел  Ахрозова   в   таком
состоянии, когда пускали новую насосную станцию.
   Настоящая охота начиналась километрах в ста к западу от  Павлогорска,
там, где безлесные ровные поля переходили в холмы, а дальше -  в  отроги
Южного Урала, заросшие многовековыми пушистыми соснами.
   Там, на берегу  Туры,  на  земле  Чешкинского  охот-хозяйства  бывший
директор ГОКа выстроил зимний бревенчатый домик с банькой и  сараем  для
электрогенератора.
   Егерь Миша с женой уже хлопотали  над  пикником:  на  площадке  подле
баньки  весело  трещал  костер,  грубый  деревянный  стол   стремительно
уставляли  снедью,  привезенной  с   собой   в   вертолете:   хрустящими
малосольными огурчиками и капустой,  слезящейся,  с  хрустальным  срезом
осетриной,  нежно-розовой  семгой   и   селедкой,   укутанной   бордовой
свекольной шубой. Посередине стола оставили место для котлов  с  ухой  и
шурпой;  спиртного  принесли  два  ящика,  и  стол   вскоре   ощетинился
бутылками, как дзот - стволами.
   Настроение Дениса испортилось еще в  вертолете,  и  он  не  пошел  на
охоту, а стал стрелять по бутылкам,  выставленным  на  ближайший  пенек.
Денис выпил бутылку пива и стрелял плохо.
   Вместе с ним стрелял начальник милиции. Начальник милиции  весил  сто
пятьдесят килограмм и охоту особенно не  любил,  а  увязался  за  всеми,
чтобы выпросить деньги на патрульные машины. Денис дал ему  понять,  что
деньги на машины - это строго  компетенция  Ахрозова,  и  холдинг  через
голову своего директора такой бытовухой заниматься не будет.
   Денис  уже  проигрывал  начальнику  двадцать  очков,  когда  из  леса
выбежала красивая белая лайка. За ней вышли двое охотников с  ружьями  и
подсумками. Когда они подошли ближе,  Денис  увидел,  что  это  Афанасий
Горный и какой-то павлогорский коммерсант. Следом за Горным  топали  два
охранника.
   Два месяца назад, когда Денис с  Горным  повстречались  в  аэропорту,
криминальный коммерсант был вообще без охраны. Как и сам Денис. Три  дня
назад Извольский приказал Денису не ездить без машины сопровождения. Что
ж. По мере  роста  конфликта  всегда  растет  число  вооруженных  людей,
которые в нем участвуют.
   Денис промазал  по  очередной  бутылке,  с  досадой  кинул  на  траву
"Макаров", и пошел навстречу Горному.
   - Привет, Афанасий, - сказал  Денс,  останавливаясь  в  полуметре  от
коммерсанта и не протягивая ему руки, - как дела?
   - Нормально, - ответил Горный, - вот, Мансура вчера навещал.
   - Говорят, у тебя бизнес проверяют? Ювелирный?
   Сеть ювелирных магазинов Горного "Росинка"  была  примечательна  тем,
что ни один грамм продававшегося в ней  золота  не  был  добыт  законным
путем. Все золото было извлечено из черновой  меди  на  заводах  Цоя,  и
партнером  Горного  по  ювелирному   бизнесу   состоял   непосредственно
Бельский.
   - Говорят, у вас с вагонами проблемы, - в тон ему ответил Горный.
   Он стоял совершенно  прямо,  как  натовский  генерал,  поседевший  на
службе, и смотрел куда-то мимо Дениса. Камуфляж странно  оттенял  густые
седые волосы  и  волевое  лицо,  из-за  морщин  походившее  на  скорлупу
грецкого ореха.
   Денис оглянулся и увидел  Ахрозова  с  Гришей,  выходивших  из  леса.
Ахрозов тащил кабана, а на поясе Гриши висел небольшой фазанчик. За ними
шла Настя и несла охотничий карабин. Волосы ее отсвечиг вали  на  солнце
золотом, и с карабином она напоминала эльфа, одетого в камуфляж.
   - Это кто? - спросил Горный, - Новый начальник службы безопасности.
   - Нет, девчонка. Его девчонка?
   Денис промолчал.
   - Ты смотри, чтобы не было как с Самариным, - посоветовал бизнесмен.
   Денис недоуменно посмотрел на него.
   - У Самарина девушка была, Катя, - пояснил Горный, - он  ее  сюда  на
пикник взял. С Сергеем были две какие-то девки, а с Самарином была Катя.
   Горный говорил, не смотря на Дениса.  Он  смотрел  куда-то  вдаль,  в
голубое небо, оперенное лепестками белых облаков.
   - Они напились, и Сережа попросил у Самарина  Катю.  Самарин  сказал,
что Катя в аренду не сдается. Тогда  Самарина  напоили,  а  Сережа  Катю
оприходовал на плотинке. Катя очень орала. Ты что, не знал?
   - Нет, - сказал Денис.
   - Понимаю. Самарин решил тебе не рассказывать. Потому что  не  бывать
ему б иначе в начальниках РУБОП.
   - Почему не бывать? - сухо спросил Денис.
   - Потому  что  прикормленному  менту,  у  которого  такое  сделали  с
девушкой, трудно доверять.
   - А ты откуда знаешь? - спросил Денис.
   - А я там был. Ментов там еще была пара штук, да охранник Ахрозова.
   Охранник Кате ножки держал.
   Горный  повернулся,  помахал  Денису  рукой  и  крикнул   одному   из
охранников:
   - Эй, Мишка, пошли костер раскладывать!
 
*** 
 
   Обед сготовили к четырем дня.
   Гости обсели деревянные, источенные жучком скамьи. Какая-то  высокая,
полная девушка раздавала из казана шурпу. Малосольная семга  сверкала  в
листьях салата, аппетитно скворчали грибы в сметане,  и  над  всем  этим
великолепием царил жареный  кабанчик,  окруженный  почетной  охраной  из
поллитровок.
   Настя и Ахрозов сели посереди стола. Сергей резал для Насти кабанчика
и шептал ей на ушко. Настя запрокидывала головку и смеялась.
   - А мне жарко, - громко сказала Настя. Она встала с деревянной скамьи
и принялась сдирать камуфляжную курточку. Курточка  сдиралась  плохо,  и
Настя капризно сказала:
   - Ну что вы стоите? Помогите!
   Ахрозов  поспешно  встал  и  помог  Насте  снять  курточку.  Под  ней
обнаружился черный хлопковый  топик,  обтягивающий  небольшие,  явно  не
стесненные лифчиком грудки. Настя взяла у Ахрозова курточку и бросила ее
на траву.
   - Осторожней, - сказал Сергей, - здесь клещи  могут  быть.  Вряд  ли,
конечно, уже август... У вас прививка против энцефалита есть?
   - Нету, - сказала Настя.
   Один из подчиненных Ахрозова подошел к нему  и  о  чем-то  заговорил,
тыча в направлении реки. Ахрозов отвечал  ему  вполголоса.  Насте  стало
обидно, что Сергей говорит не с ней, а с каким-то прыщавым парнем.
   - Это вы о чем? - спросила Настя.
   - Да так, у нас электричество отключают. Вон,  вчера  на  аглофабрике
чуть пожара не было.
   - А что такое аглофабрика?
   - Это то, где агломерат делают.
   - А зачем?
   Ахрозов остолбенел, и Настя поняла, что ляпнула что-то не то.
   - Настя, - голос Ахрозова был неожиданно сух, -  ты  хоть  понимаешь,
что производит мой комбинат?
   - Руду -  сказала  Настя  немедленно.  Потом  прыснула  в  ладошку  и
поправилась:
   - хотя нет, руда - это то что он потребляет, так?
   Ахрозов молчал.
   - Ой, Сергей Изольдович, - расхохоталась Настя, - да вы не сердитесь!
Ну я честно не знаю. Но мне очень-очень интересно!
   - Ну если тебе так интересно, приходи завтра, - сказал Ахрозов,  -  я
тебе покажу комбинат.
   Настя посмотрела по сторонам и неожиданно увидела Дениса. Он сидел  в
стороне от всех на  каком-то  бревне,  и  рядом  с  ним  сидела  высокая
полноватая  девушка.  Денис  о  чем-то  пьяно  ей  рассказывал.  Девушка
хохотала.
 
*** 
 
   После обеда к Сергею пристал начальник милиции.  Настя  заскучала  и,
как любопытная кошечка, принесенная в новый  дом,  принялась  обнюхивать
окрестности.
   Был конец августа: трава уже выгорела на солнце,  но  лес,  огибавший
вертолетную  площадку,  был  зелен  и  душист.  За  охотничьим   домиком
располагался двор с генератором и  поленницей,  а  за  двором  начинался
спуск к реке.
   Река в этом месте была неожиданно бурная, с плоским левым  берегом  и
обрывистым правым. По ту  сторону  начиналась  степь.  По  эту  сплошной
стеной вставала тайга, и река сверкающей косой отделяла  лес  от  степи.
Узкая туча надвое перечеркивала садящееся солнце, резкий ветер заносил в
лес пряный, прелый запах выгоревшей белесой степи, и узоры синих и рыжих
мхов на изломе скалы были как загадочные  иероглифы,  начертанные  сотни
лет назад пропавшими племенами.
   У  самого  края  обрыва,  на  гранитном  валуне,   поросшем   красным
лишайником, сидел седой человек в камуфляже. Настя решила, что  он  тоже
прилетел на вертолете, но потом из кустов к ней  вышла  белая  лайка,  и
Настя удивилась. Лайки в вертолете точно не было.
   - Зара, фу, - не оборачиваясь, сказал седой. Настя подошла к  нему  и
стала гладить лайку Степь  по  ту  сторону  реки  тянулась  в  вечность.
Далеко-далеко в выгоревшей траве трепыхался белый флаг, и под ним стояли
три брезентовых палатки. Только тут  Настя  заметила  в  кустах  у  реки
небольшую резиновую моторку.
   В моторке копошились люди.
   - Это ваши? - сказала Настя, показывая на палатки.
   - Нет, археологов, - ответил седой.
   - А чего они копают?
   - Старые поселения. Им четыре тысячи лет. Жили тоже люди, строили  из
глины, медь плавили. Эти археологи даже печку тогдашнюю сделали.  Вполне
нормальная печка для  кустарного  производства.  Плавят  в  ней  медь  и
продают фигурки на сувениры. Вон...
   Седой потянулся и вынул из кармана божка на веревочке.  Божок  был  с
двумя головами и очень большим бронзовым пенисом.
   - Сувенир? - спросила Настя.
   - Не, настоящий. Археологи ко мне ходили, я им денег дал, археологи -
вот, подарили.
   - А куда они делись? Ну, те, из поселений.
   - Туда же, куда мы денемся. Мы уйдем,  а  степь  останется.  А  потом
придет еще кто-то через четыре тысячи лет,  восстановит  наши  заводы  и
будет делать на них суверниры. И наши боги будут для них игрушками.
   - У нас нет таких богов.
   - Есть. Сотый "лендкрузер", часы от "Патек Филипп". У меня есть очень
хороший  друг,  которому  "лендкрузера"   уже   мало,   он   для   кайфа
передвигается на высокоскоростном современном истребителе...
   - А с Денисом вы давно дружите?
   - Когда-то дружил.
   - А сейчас?
   - А сейчас он занимается тем, что по приказанию Сляба пытается отнять
мой бизнес.
   Настя помолчала. Седой обернулся, протянул ей руку и усадил на  валун
рядом с  собой.  Настя  про  себя  отметила  странную,  медвежью  грацию
бизнесмена.
   Настя невольно отодвинулась, и тут же тяжелая, мускулистая  еще  рука
Горного легла ей на плечо.
   - Не надо, дочка, - сказал он, - тебе сколько?
   - Восемнадцать, - с вызовом сказала Настя, - и меня зовут не дочка, а
Настя.
   - А мне - шестьдесят четыре. И я тебя, в отличие от Черяги, не съем.
   Настя притихла. Ей чем-то нравилась эта сильная  и  тяжелая  рука  на
плечах. И весь Горный был какой-то  приятный.  Он  пах  дымом,  мясом  и
табаком.
   - Послушай моего совета, дочка, - сказал Горный.  -  У  твоего  брата
есть немножко денег. Пусть он тебе купит  стипендию,  и  езжай-ка  ты  в
Оксфорд или Даллас какой-нибудь. Найди там себе  белозубого  американца,
домик с зеленым газоном, и рожай ему американских детишек.  А  от  таких
людей, как Денис и особенно Ахрозов, держись подальше.
   - А мне Сережа нравится, - с вызовом сказала Настя - он очень милый.
   - Понимаешь, дочка, мы все немножко уроды, но когда  появляются  люди
вроде Ахрозова, то...
   Горный помолчал.
   - Что - то? - спросила Настя.
   - Убийства, дочка, это как грузди. Они в одиночку не растут.  Неужели
ты не понимаешь, почему начальником службы безопасности стал твой  брат,
а не мент?
   - Почему?
   - Потому что твой брат обязан Черяге всем. Потому что на ГОКе  пахнет
паленым, а когда пахнет паленым, то  менты  начинают  предавать  хозяев.
Мента нельзя попросить кого-то убить, Самарин не в счет, он чокнутый.  А
твоего брата можно.
   Люди в резиновой лодке наконец запустили мотор. Горный крикнул  лайку
и стал спускаться вниз, бросив последний взгляд на Настю и на палатки  в
степи.
 
*** 
 
   В вертолете Денис оказался с Настей  в  разных  местах.  Он  был  уже
довольно пьян и уныло глядел  на  пустынную  степь,  по  которой  бежала
размытая тень от вертолета. Он намеренно сел рядом с высокой девицей, не
то женой, не то подстилкой главного инженера.  Денис  громко  смеялся  и
поил девицу водкой, девица призывно щурила подведенные глаза, и  главный
инженер тоже смеялся - очень громко и очень натужно.
   Когда вертолет сел, девица и главный инженер помогли Денису выбраться
из самолета. Он сказал:
   - Я сам.
   Спрыгнул  с  подножки,  пошатнулся  и  въехал  мордой  в  гравий   на
вертолетной  площадке.  Что-то  вежливо  зашуршало   над   ухом,   Денис
перевернулся  и  увидел,  что  около  него   бережно   остановился   его
собственный "мерседес".
   Денис поднялся, цепляясь за колесо. Девица помогла ему встать.  Настя
стояла напротив, между Ахрозовым и Гришей, и ее короткие  черные  волосы
топорщились на ветру. Рукой она заслонялась  от  пыли,  поднятой  лениво
вращающимися лопастями. Чуть поодаль стояли стайка чиновников. Начальник
милиции что-то сказал Денису, тот не услышал за шумом лопастей,  и  мент
повторил:
   - Ну что, Денис Федорович, в баню?
   - В баню, - подтвердил Денис, окончательно распрямляясь, - поедешь  с
нами, Сережа?
   - Нет, не поеду, - ответил Ахрозов.
   - О-па, какие мы гордые, - сказал Денис. Он переступил ногами и сполз
по крылу "мерседеса" на сиденье. Охранник ему помог.
 
*** 
 
   Афанасий Никитич  Горный,  владелец  фирмы  "Акрополис",  Тихвинского
машиностроительного завода, сети ювелирных магазинов "Росинка" и десятка
автозаправок, вернулся с охоты днем в понедельник. Охоту  он  любил,  но
последнее время не часто мог ее себе позволить, потому что в отличие  от
московских шаркунов вроде Черяги охоту он понимал, как охоту, а  не  как
пикник с попутным решением административных проблем, и летал туда не  на
вертолете, а плыл обыкновенно на лодке, два  дня  вверх  по  неспокойной
Type и день вниз, да еще и несколько дней в верховьях; а где в  нынешнем
ритме жизни выкроить целую неделю?
   Вернувшись, Горный обнаружил, что вице-президент АМК ему не соврал:
   "Росинку" проверяли вот уже третий день; проверка началась в пятницу,
когда Горного не было в пределах досягаемости, и вели ее те же  чекисты,
которые несколько месяцев назад выгнали арендаторов  из  приглянувшегося
полпреду здания.
   Это было плохо. Хотя формально все бумаги "Росинки" были в порядке, и
каждый грамм золота, по документам, был сдан в  ее  мастерские  частными
владельцами золотых колечек и наследственных цепочек.
   Афанасий Горный принадлежал к почти исчезающему в новой  России  типу
бизнесменов.
   Он родился в 1938 году в колхозе под Архангельском.  Бог  его  знает,
какими  путями  -  но  сельский  паренек  сумел  вырваться  из  колхоза,
обзавестись паспортом и на пятерки закончить  авиационный  институт.  На
авиационном заводе в  Комсомольске,  куда  он  попал  по  распределению,
Горный быстро осилил ремесло снабженца, затем перебрался в  Министерство
гражданской авиации,  а  к  1980  году  он  возглавлял  сеть  зарубежных
представительств "Аэрофлота".
   Представительства эти были ни чем  иным,  как  шпионскими  конторами,
через  которые  финансировалась  деятельность  российской   разведки   и
братских спецслужб, и понятно,  что  на  такой  должности  никто,  кроме
матерого кагебешника, сидеть не мог. Горный и вправду был  кагебешником,
не менее, чем полковником, но где  и  в  какой  период  своей  жизни  он
отучился в соответствующих учреждениях, понять было трудно.
   В 1983 году, через месяц после прихода к власти Андропова, одного  из
курьеров "Аэрофлота" сняли с токийского рейса. В дипломате курьера нашли
полтора миллиона долларов.
   Само  по  себе  это  не  было  неожиданностью:  система  курьеров   и
создавалась под перевозку иностранной  валюты,  -  для  помощи  братским
компартиям, как уже отмечалось.  Проблема  была  в  том,  что  валюта  в
чемодане курьера братским компартиям предназначена не была. Более того -
это вовсе не была государственная валюта.
   Курьер сдал  начальника  отдела,  начальник  отдела  сдал  начальника
управления, а тот, в свою очередь,  сдал  Афанасия  Горного,  полковника
КГБ, через которого проходила половина денег на нужды Западной Европы.
   И тогда выяснилось, что сеть, обустроенную в целях свержения мирового
империализма, полковник Афанасий Горный использовал в интересах  черного
рынка.
   Именно через Горного цеховики, валютчики и хлопкобароны Средней  Азии
гоняли доллары за рубеж. Горный был мозгом  и  центром  всей  схемы.  Он
оперировал суммами, которые вызвали бы уважение даже у  "Меррилл  Линч".
Он знал всех: от восточных партийных функционеров, лопавшихся  от  жира,
долларов и хлопка, до поджарых северных цеховиков.
   Афанасий Горный выполнял  роль  Центрального  Банка  для  российского
валютного рынка.
   Он не сдал никого.
   Горного судили и обещали ему вышку, но пока шло  следствие,  Андропов
умер, и Горному дали пятнадцать лет строгого  режима.  Его  отправили  в
лагерь в Хабаровском крае. Через два дня после того, как Горный оказался
в лагере, туда  прилетел  вертолет.  Из  вертолета  высадился  начальник
краевой милиции, краевой прокурор и второй  секретарь  крайкома.  Второй
секретарь крайкома вызвал  к  себе  начальника  лагеря  и  попросил  его
накрыть стол и позвать к столу Афанасия Горного. Три  высоких  чиновника
решили засвидетельствовать почтение другу своих друзей.
   Горный вышел на волю в 1993 году Он много  повидал  в  лагере  и  еще
больше повидал в годы дикой приватизации. Он был уже  стар;  он  не  так
любил воевать, как молодежь, и он знал, что во время войны люди  слишком
часто предают друг друга. Сам он ни разу не предал никого, и в  конечном
итоге считал, что только поэтому остался жив.
 
*** 
 
   Горный не сразу сорвался с места, получив отчет от сотрудников. Он не
спеша принял душ, разделал с охранником дичь, и снова помылся. Потом  он
надел деловой костюм, повязал галстук от  Бриони,  и  поехал  к  Фаттаху
Олжымбаеву, вице-пре