,
однако в ресторане их ждало разочарование.
   - Ресторан закрыт,  -  сказал  им  важный  метрдотель  у  входа.  Его
английский был почти сносен. - Мы  просим  прощения,  но  просто...  тут
презентация, вход по приглашениям. В гостинице еще три  ресторана,  если
хотите, вы можете заказать еду в номер...
   Джек нахмурился.
   Из-за закрытых  дверей  материализовался  крепкий  парень  в  кожаной
куртке и что-то сказал метрдотелю на  ухо.  Тот  повернулся  к  Джеку  и
развел руками:
   - Пожалуйста, проходите.
   Презентация уже почти закончилась. Столики были погружены в полумрак,
на сцене под  негромкую  музыку  прохаживались  девушки  в  нарядах  "от
купюр", официанты разносили гостям чай и кофе.
   Кто-то с дальнего столика помахал Майе рукой. Она пригляделась и едва
узнала Бельского. Он был в черном  свитере  и  каких-то  темных  брюках.
Возле него вился народ. Стол был  заставлен  тарелками  с  устрицами,  и
между деревянными тарелочками  с  суши  возвышались  бутылки  спиртного.
Внимательный человек мог заметить, что  все  стоявшее  на  столе  сильно
отличается от общего меню закончившегося банкета.
   Майя и Джек подошли поближе. Бельский протянул ей руку  и  встал.  Он
был ниже Джека, и  рядом  с  цветущим  голубоглазым  техасцем  его  лицо
казалось старым и страшным.
   - В летном комбинезоне вы красивее, - сказала Майя.
   - Почему?
   - Меньше похожи на бандита.
   - What? - спросил Джек.
   - This man... we met at an airshow.  He...  was  testing  the  newest
Russian plane.
   - Вы летчик? - спросил Джек.
   - Oh yes! I like to fly planes. This is the only thing I really like.
   Английский Бельского был почти сносен. В глазах Джека внезапно  погас
ревнивый  огонек.  С   точки   зрения   внука   сенатора,   сорокалетний
пилот-испытатель  в  потрепанном  черном  свитере  не   мог   быть   ему
соперником.
   Неслышно подошедший официант унес у Бельского тарелку  с  опустевшими
скорлупками устриц, а другой, ловко оттопырившись, налил  ему  в  чистый
бокал белого Chateau Chardonne. Бельский,  однако,  отодвинул  бокал,  и
щедро плеснул себе в пустой  стакан  марочного  коньяка.  Другая  порция
коньяка отправилась в стакан Джека. Вино как-то досталось Майе.
   - За Россию, - сказал Бельский, - и за наши самолеты.
   Джек пригубил бокал и удивился:
   - О, - сказал Джек, - потрясающий коньяк!
   - Презентация, - ответил Бельский, - приятели  пригласили.  Сам-то  я
вряд ли мог бы это себе позволить. Ну, до дна!
   И Бельский с Джеком выпили коньяк до дна. Степан тут же наклонился  и
наполнил стаканы снова. В зрачках Бельского заиграли лукавые чертики.
   Зам-министра МПС, сидевший подле Бельского, уткнул глаза в пол.
   - И часто вы летаете? - спросил Джек.
   - Реже, чем хотелось бы.
   - Что так?
   - Керосина мало, денег мало... Все раскрали.
   -  Брат  Майи  ужасно  жаловался  на  мафию,  -  сказал  Джек,  -  он
руководитель крупной компании, но у него неприятности с бандитами.
   - Выпьем, чтобы у нас не  было  неприятностей  с  русской  мафией,  -
предложил Бельский, и они выпили.  Джек  попытался  выпить  только  один
глоток, но Бельский запротестовал, что,  чтобы  не  было  неприятностей,
надо пить до дна, и они выпили за погибель мафии все вчетвером -  Степан
Бельский, его правая рука  Кирилл,  один  из  замминистров  МПС  и  внук
американского сенатора.
   -  И  что  же   Вячеслав   Извольский   считает   неприятностями?   -
полюбопытствовал Степан у Джека.
   - Он говорит, что у него украли шахту в Сибири. Он  говорит,  что  ее
украли два раза. У вас удивительная страна Россия, я  еще  понимаю,  как
можно что-то украсть один раз, но как можно украсть одну и  ту  же  вещь
дважды?
   Бельский чокнулся с ним снова. На этот раз в стакане был не коньяк, а
водка.
   - Очень просто, - сказал Бельский, - люди сначала обанкротили  шахту,
а потом предложили выкупить ее долги. Извольский выкупил долги, и  тогда
у него украли акции.
   - А куда смотрели власти?
   - А власти получили половину от тех самых денег,  которые  Извольский
заплатил за долги.
   - Ужасно, - сказал Джек, - и что, в России  мафия  может  проделывать
такие вещи?
   - Я бы не сказал, что люди, которые  делают  такие  вещи,  называются
мафией,  -  усмехнулся  Степан.  -  Я  бы  сказал,  что  они  называются
предпринимателями.
   Степан и Джек снова чокнулись, и каждый выпил по полстакана.
   - У вас совершенно дикая страна, - сказал Джек, -  я  рад,  что  Майя
будет жить в Америке.
   - Так выпьем за Америку! -  сказал  Бельский,  и  они  добили  второй
стакан.
   Джек заморгал несколько осоловело.
   - Вы так все хорошо объясняете, господин  пилот,  -  искренне  сказал
Джек, - вот вы мне объясните еще. Господин Извольский сказал, что  мафия
не дает его предприятию вагонов, и я тоже ничего не  понял.  Потому  что
разве  вагонами  в  России  распоряжается  мафия?  Я  слыхал,  что   ими
распоряжается министерство.
   - Совершенно верно,  -  сказал  Бельский,  -  вагонами  распоряжается
министерство   путей   сообщения.   Весь   вопрос,   кто   распоряжается
министерством. Не правда ли?
   И Бельский с усмешкой посмотрел на сидящего  рядом  замминистра  МПС.
Между прочим, это  был  тот  самый  замминистра,  с  которым  Извольский
обсуждал вопрос о железнодорожных скидках для "Южсибпрома".
   - Вопрос также в том,  -  хмуро  сказал  замминистра,  -  что  сделал
господин Извольский, когда понял, что ему не хватает вагонов.
   - А что он сделал?
   - Он велел своему заму застрелить человека, который устроил недостачу
вагонов, - ответил замминистра.
   - И что? - спросил Джек, слушавший с жадным пьяным интересом.
   - Выпьем! - это сказал Степан. Они выпили.
   - Зам перепоручил это дело одному из начальников местной милиции.
   - Какой ужас! - сказал Галлахер, - и что же было дальше?
   - Дальше была очень неприятная  история,  -  осклабился  Бельский,  -
начальник милиции позвал этого человека на встречу  и  выстрелил  ему  в
голову. А человек взял и уехал.
   - И он жив?
   - В коме.
   - А начальник милициии?
   - В розыске.
   Джек  некоторое  время   переваривал   эти   подробности   российской
хозяйственной жизни.
   - А откуда вы все так хорошо знаете? - подозрительно спросил он.
   - Так у нас же завод рядом. Облетываемся-то мы там.
   - А завод этот не принадлежит Извольскому?
   Бельский невозмутимо улыбнулся.
   - Нет, он принадлежит совсем другим людям.  Хочешь  я  расскажу,  как
брали завод?
   Джек смущенно кивнул.  Бельский  снова  наполнил  стаканы  доверху  и
заговорщически наклонился к Джеку.
   - Я, кажется... я не могу столько пить.
   - Слушай, - сказал Бельский, - эти ребята вывезли директора завода  в
лес и закопали его в землю. А рядом  был  закопан  другой  человек.  Они
спросили другого человека: "Ты нам продашь акции?". Тот отвечает: "нет".
И тогда они убили этого другого.  Директор  завода  испугался  и  продал
акции.
   Бельский и Джек чокнулись. Джек в ошеломлении выпил стакан до дна.
 
*** 
 
   - А кто был другой? - спросил Джек.
   - Да бомж какой-то. Его специально подговорили ответить "нет". Он  же
не знал, что его убьют.
   - И этим бандитам ничего не было?
   - Так отчего бандиты? - раздраженно спросил  Бельский,  -  нормальные
люди!
   Почему им должно что-то быть? Живут не хуже других, ездят  на  черных
"мерседесах" и любят самых красивых девушек! А теперь  выпьем,  чтоб  ты
жил, как они!
   Они выпили, и Бельский попытался налить еще один стакан, но бутылка с
коньяком была уже пуста. Опустела и литровая бутыля водки.
   - О черт! - сказал Бельский, - официант, еще водки!
   - За мой счет, - поспешно добавил Джек.
   - Нет, за мой.
   - Слушай, у меня в номере есть водка. Совершенно потрясающая водка. Я
должен показать тебе эту водку Пошли?
   - Пошли.
   Джек встал и тут же упал обратно.
   Бельский помог ему подняться.
   - Я сам, - сказал Джек.
   - Сам, сам, - успокоил американца Бельский.  Джек  висел  у  него  на
плече, и так как он был немного длиннее Бельского, ноги  его  волочились
по полу двумя макаронинами.
   Они вышли в коридор. Пацаны  Бельского  образовали  правильное  каре,
защищая Степана от потенциального киллера, но  Джек  был  слишком  пьян,
чтобы это заметить.
   На полпути к лифту Джек неожиданно запел:
   "Боже спаси Америку". Бельский принялся  подтягивать.  Мимо  проходил
какой-то француз. Француз сделал портье замечание на французском.
   - Как вы позволяете такое!  -  спросил  француз.  Портье  внимательно
вгляделся в поющих и ответил:
   - Этому - можно.
   - Американцам все можно! - возмутился француз.
   Джек и Бельский  поднялись  наверх,  и  Джек  долго  пытался  попасть
магнитной карточкой в щелку под ручкой.  Один  из  охранников  Бельского
достал из штанов другую карточку и открыл замок. Джек был слишком  пьян,
чтобы удивиться этому обстоятельству.
   - Ух ты какой класс! - сказал Бельский, входя, - ты  смотри,  Миш,  у
них даже фрукты на халяву! Да, на зарплату пилота так не проживешь.
   - Вот... еще водка... - Джек наклонился, но не удержал  равновесия  и
растянулся на медвежьей шкуре, брошенной на пол  перед  баром.  Бельский
отворил холодильник и достал водку. Джек, сидя на шкуре, скрутил с водки
крышечку и хлебнул. Бельский взял у него из рук бутылку. Джек  прислонил
голову к бару и закрыл глаза. Через секунду Майя услышала его храп.  Это
было удивительно: никогда Майя не помнила, чтобы Джек храпел.
   Бельский поставил бутылку на стол и  повернулся  к  Майе.  Свита  его
дематериализовалась в коридор. Майя вгляделась в глаза  Бельского  и,  к
ужасу своему, поняла, что тот практически трезв.
   - Спокойной ночи, -  сказал  Бельский.  И,  прежде  чем  Майя  успела
ответить, дверь  за  ним  захлопнулась.  Майя  подождала  минуту,  потом
другую. Джек храпел на медвежьей шкуре. В дверь осторожно постучали.
   Сердце Майи заплескалось в  груди.  Она  рывком  отворила  дверь,  но
Бельского там не было. На пороге стоял очень коротко  стриженый  молодой
парень в черной куртке.
   - Степан Дмитриевич просил вам сказать, чтоб вы ничего не говорили  о
нем вашему спутнику, - сказал парень. - Степан  Дмитриевич  сказал,  что
ему было бы очень неприятно, если б сын американского сенатора  узнал  о
его роли в финансировании авиаразработок.
   И дверь снова захлопнулась.
   Джек продрал глаза  к  половине  первого.  Он  сидел  в  постели  над
утренним кофе, опухший и несчастный, когда в номер постучался портье.
   - Господин Галлахер, - сказал он, - вы договаривались вчера о поездке
в Жуковское. Там военные прислали за вами машину, водитель ждет в лобби.
   Джек со стоном взялся за голову.
   Машина, которую прислал за  ними  Степан,  была  разбитая  "волга"  с
военными  номерами.  Водитель  был  пожилой  и   степенный   мужик   лет
пятидесяти; у него были русые волосы и честный нос картошкой, и Майя  бы
очень удивилась, если б узнала, что этот пятидесятилетний мужик,  бывший
майор спецназа, имеет на своей совести пять гражданских трупов.
   Когда они приехали на  летное  поле,  Бельский  был  в  воздухе.  Два
"двадцать девятых" МиГа кружили над ближним леском, - самолет  Бельского
был   ведомый,   а   ведущим   был    Николай    Свисский,    один    из
летчиков-испытателей ОКБ "Русское небо".
   Разбитая "волга" довезла их до распахнутого ангара. Из ангара  тянуло
машинным маслом и керосином,  и  прямо  у  ворот  двое  ребят  накрывали
раскладной столик: мокрые бока красных помидоров ослепительно  сияли  на
солнышке, крупно нарезанные огурцы прятались в свежей зелени, и  Майя  с
тревогой заметила посереди всего этого  великолепия  литровую  бутылю  с
водкой.
   Кто-то тронул Майю за плечо. Она обернулась и увидела  блондина,  лет
тридцати, с карими глазами, серьезно смотревшими  из-за  стекол  больших
очков, и неожиданно накачанными мускулами.
   - Яша, - сказал блондин, - Яша Ященко,  генеральный  конструктор  ОКБ
"Русское небо".
   - А чем генеральный конструктор отличается от директора  компании?  -
спросил Джек.
   - Ничем. Просто в  России  с  тридцатых  годов  такая  традиция,  что
главный человек в КБ - это не директор, а конструктор.
   Джек поглядел на Ященко очень пристально и тут  же  расправил  плечи,
словно собираясь меряться с ним силами.
   МиГи сели спустя  пять  минут.  Аэродромный  техник,  махая  флажком,
остановил ведомого на ближней рулежке. Еще двое бросились к  самолету  с
приставной лесенкой,  и  через  минуту  на  бетон  спрыгнул  Бельский  -
веселый, довольный, в оранжевом летном комбинезоне.  При  виде  Майи  на
лице его нарисова-лась неподдельная улыбка.
   - Я рад, что ты приехала, - сказал Бельский.
   - Я приехала, чтобы сказать вам, что это  мерзко.  Как  вам  было  не
стыдно врать насчет Дениса Черяги!
   - О чем?
   - Об убийстве! Он ничего не приказывал! Брат вообще уверен,  что  это
вы все организовали!
   - Девочка, убийца сидел под следствием за торговлю героином, а вместо
этого стал начальником РУБОП и был этим обязан твоему брату. Как я  могу
заставить главу Черловского РУБОП промахнуться по своему старому  врагу?
Меня зовут Степан Бельский, а не Господь Бог.
   - Но брат говорит...
   - А что ему говорить?
   - Но если бы он верил, он бы выгнал Дениса...
   - Если он выгонит Дениса,  Денис  приползет  ко  мне.  Представляешь,
сколько дерьма тогда вылезет наружу?
   Майя повернулась и пошла прочь.
   Началось веселье; на импровизированном столе  уже  резали  докторскую
колбасу, кто-то поливал керосином угли для шашлыка. Джек тоже подошел  к
Бельскому.  Он  был  весь  зеленый  после  вчерашнего,   и   глаза   его
страдальчески моргали. В руках Джек  держал  стакан  с  водкой.  Видимо,
ребята, хлопотавшие возле стола, заметили его состояние  и  уже  убедили
его опохмелиться.
   - А кто это приехал? - подозрительно спросил Джек.
   Степан оглянулся, куда он  показывал.  У  ангара  стояли  два  черных
"гелендвагена" с высыпавшей из них охраной.
   - О, - сказал Степан, - это  Яша  приехал,  Ященко.  Хорошие  у  тебя
машины, Яша.
   Яша смущенно кивнул. Он не  сводил  восхищенных  глаз  с  Майи.  Джек
потянулся за помидором и стал так, чтобы оказаться посередине между Яшей
и Майей.
   - У вас неприятностей не будет, что вы нас сюда пустили?
   - Не будет, - сказал Степан.
   - Но вы же обещали нам  показать  новую  машину,  -  сказал  Джек,  -
будущее российской авиации.
   - Новой машины здесь нет, - сказал Степан, - она в Луховицах.
   - Это где?
   - В общем-то мы можем туда слетать. Транспортник летит через двадцать
минут, и если хочешь, мы, можем вас взять. Там недалеко  есть  речка,  и
там есть отличная рыбалка. А вечером мы прилетим обратно. Ну как?
   - Полетели, - сказал Джек. Майя заколебалась.  Черные  глаза  Степана
смотрели на нее с откровенной насмешкой.
   - Мы не можем лететь с вами, - сказала  Майя,  -  мы  возвращаемся  в
Москву.
   Джек отвел ее в сторону.
   - Майя, - сказал он, - этот русский пилот делает нам любезность.  Мне
лично очень интересно побывать на русском военном аэродроме. Я бы  хотел
посмотреть Россию изнутри. Ты можешь привести какие-нибудь  рациональные
доводы против того, чтобы слетать с ним?
   - Я устала, - капризно сказала Майя, - я хочу спать, а вечером я хочу
на концерт Пугачевой. А и Луховицы я не хочу.
   Она повернулась и  пошла  обратно  к  белой  "волге".  Когда  "волга"
отъезжала, Майя  невольно  бросила  взгляд  в  зеркальце  заднего  вида.
Бельский стоял вполоборота к ней и о  чем-то  увлеченно  спорил  с  Яшей
Ященко.
 
*** 
 
   Сергея  Курбанова   удалось   отыскать   довольно   быстро.   Вопреки
первоначальным сведениям, он проживал не в Испании, а совсем  неподалеку
от Черловска: в Усть-каменогорской области в Казахстане. Там у него была
собственная хлебопекарня  и  сомнительный  автосервис,  от  которого  за
версту пахло угнанными автомобилями.
   Курбанов оказался неприятным ожиревшим  типом  лет  сорока  пяти,  со
свиными глазками  и  профессиональной  пластикой  борца.  К  предложению
Дениса он отнесся без особого  энтузиазма  и  сразу  попросил  за  акции
миллион. Денис отказался, и Курбанов  прозрачно  намекнул,  что  мог  бы
продать акции и Степану. На это Денис с равной  прозрачностью  намекнул,
что он тоже может стукнуть Степану - и о переговорах  по  продаже,  и  о
том, как недалеко от России  сидит  Курбан.  И  в  этом  случае  Курбана
наверняка замочат, а Денис, если постарается, сможет  взять  тепленькими
киллеров и закрыть Степана.
   После этого Курбан резко  умерил  аппетиты  и  стал  говорить  уже  о
двухстах-трехстах тысячах. Денис пил с ним три ночи  и  три  дня,  а  на
четвертый день они поехали  на  охоту.  Охотились  они  с  вертолета  на
бегущего по степи человека. Охота шла резиновыми пулями. У  Дениса  было
такое впечатление, что правила охоты были смягчены ради гостя.
   Закончилось все пьянкой в той же  степи,  и  на  этой  пьянке  Курбан
окончательно размяк  и  подписал  соглашение  о  продаже  акций  за  сто
пятьдесят тысяч долларов.
   Денис вернулся в Усть-Каменогорск вечером пятого числа. Он был пьян в
зюзю, и его растрясло по скверным дорогам. В кармане его был подписанный
Курбаном договор и билет на самолет в Алма-Ату  и  далее  -  в  Таиланд.
Курбан проводил его в аэропорт.
   Извольский полагал, что Денису пока лучше не показываться в России  и
особенно - в Черловске.
   Из аэропорта Денис позвонил в московский офис. Секретарша перечислила
ему накопившиеся звонки - ничего не было срочного.
   Самолет на Алма-Ату все задерживался и  задерживался  по  техническим
причинам. Пьяный Курбан порывался спорить о смысле  жизни.  Каждый  раз,
когда он говорил, у Дениса было почтительное удивление, как  если  бы  с
ним заговорила барная стойка или блок "Мальборо".
   Охрана почтительно  поддакивала  Курбану.  Их  было  двое,  третий  -
водитель,  все  с  удостоверениями  московского   СОБРа   и   автоматами
"кипарис". Денис, несмотря на просьбу  Извольского,  не  очень  серьезно
отнесся к своей безопасности, но тут главным было  впечатление,  которое
ражие собровцы произвели на наглого и пугливого Курбана.
   Наконец посадку все-таки объявили, и Денис  распрощался  с  Курбаном.
Один из охранников летел  вместе  с  Денисом,  два  других  должны  были
отогнать  машину  в  Россию.  Денис  уже  сел  в  "рафик",  который  вез
пассажиров первого класса к самолету, когда телефон зазвонил снова.
   - Денис? Денис Федорович?
   Черяга вздрогнул. Это был голос Насти.
   - Настя? Что случилось?
   - Денис! Гришу арестовали! Денис, боже мой, извините, пожалуйста, что
я к вам обращаюсь, но тут творится  что-то  ужасное,  они  все  от  меня
чего-то хотят, Царандой хочет казино, менты  денег,  а  ваша  секретарша
говорит, что вас нет...
   - Настя! Настенька! - только и успел сказать Денис.
   И тут связь прервалась.
 
*** 
 
   Спустя пятнадцать минут "гелендваген" Черяги выскочил из аэропорта  и
свернул в сторону шоссе Усть-Каменогорск-Черловск. До Черловска было  не
больше шестисот километров, но это были шестьсот  километров  по  ночной
степи и мерзкой полутораряд-ной дороге.
   Самолет до Черловска тоже летал, но  он  улетел  три  часа  назад,  а
следующий был только через два дня.
   Денис некоторое время пытался набрать Настю, но в трубке  раздавались
только короткие гудки, а километрах в ста от Усть-Каменогорска пропали и
они, вместе с сетью.
   Денис откинул  голову  на  подушки,  поудобнее  устроился  на  заднем
сиденье и задремал.
   Проснулся он от сильного толчка. Неведомая сила сначала приложила его
о подголовник, потом джип сильно повело влево, и  Денис  успел  раскрыть
глаза только для того, чтобы обнаружить, что  пол  и  потолок  в  машине
меняются местами, как будто это не машина, а карусель. Надсадно  визжали
лишившиеся опоры колеса, и машина катилась по полю с леденящим  хрустом,
сминая  под  собой  редкие  степны