ловске в семь часов  тридцать  три  минуты  вечера.  Он  прилетел  на
рейсовом самолете, и ничто не  предвещало,  что  он  собирается  тут  же
лететь обратно. В десять часов двадцать семь минут по  местному  времени
он вылетел в Москву на сверхзвуковом истребителе  пятого  поколения.  За
полтора часа до вылета он позвонил мне и  назначил  встречу  в  Кубинке.
Таким образом, он пробыл в  Черловске  ровно  два  часа  пятьдесят  пять
минут. Допустим, Степан любил риск и эффектные представления.
   Допустим, он обожал кидать понты и полагал,  что  это  его  последняя
возможность прокатиться на "сапсане". Но все-таки он  был  не  настолько
безответственным человеком, чтобы ради возможности еще раз  подняться  в
небо поставить на уши два аэродрома и кучу военных. И если он полетел на
встречу со мной, вряд  ли  затем,  чтобы  растопырить  пальцы  веером  и
пригрозить оторвать мне голову, если мы не уйдем с этого завода.  Что-то
произошло за те три часа, который он был в Черловске. Вот я и  спрашиваю
- что произошло с Бельским?
   - Он погиб.
   Рубцов повернулся и вышел. - Денис, заложив руки за  спину,  встал  и
начал ходить по кабинету.
   - Денис Федорович, - подал голос Кирилльев, - я бы на вашем месте  не
задерживался в Черловске. В городе, знаете ли, слухи...
   - Знаю. Вы  следили  за  Бельским,  когда  он  позавчера  прилетал  в
Черловск?
   Кирилльев подал Денису бумагу. Бумага была старательная - с адресами,
по которым ездил Бельский, и с номерами сотовых телефонов, по которым он
звонил.
   Бумага была глупая - адреса даже не были расшифрованы.
   - Степан Бельский прилетел рейсовым самолетом, как я уже докладывал.
   Оттуда поехал на завод, но мы там сменили охрану, он покрутился рядом
и уехал на квартиру, Березовая улица, 6.
   - Чья квартира?
   - Мы только что установили, квартира Михаила Рубцова. Потом он поехал
на Подбельского, 4.
   По адресу Подбельского, 4  располагалась  прокуратура.  В  распечатке
даже этого не написали: зато было отмечено, что за пять минут до  выезда
Бельскому позвонили с рабочего телефона Дмитрия Шевчука.
   Следовало  предположить,  что  Степан  видел  в  ту  ночь   показания
Самарина.
   Или даже самого Самарина.
   - А после прокуратуры?
   - Вернулся к Рубцову. Буквально на десять минут. И  сразу  поехал  на
взлетку. Там военные, они нас не пускали, а  приказа  идти  на  конфликт
Сергей Изольдович не давал.
   Следующий звонок, судя по распечатке, был на сотовый Ахрозова. Затем,
через двенадцать минут, Степан позвонил Черяге.
   - Мы все установили, - важно сказал Кирилльев, - мы такому кабану без
присмотра по Черловску болтаться не дадим.
   В голосе его была гордость за большую проделанную работу. Бывший мент
Кирилльев искренне считал, что проследить за номерами телефонов - значит
все понять. Боже  мой,  как  Денису  не  хватало  в  этот  момент  Гриши
Епишкина, - Гриши, который  знал  в  этом  городе  всех  и  вся,  и  уже
наверняка бы доложил  Денису  не  только  адреса,  по  которым  приезжал
Степан, но и сколько с кем было водки выпито и что сказано!
   Денис подошел к окну. За давно  немытым  окном  начинались  заводские
цеха, похожие на круглые алюминиевые коробочки, и перед одним  из  цехов
заходил на стальном постаменте в вечный вираж двухмоторный Ла-5,  первый
самолет, который эквакуирован-ный Черловский авиазавод  начал  выпускать
еще в годы войны.
   Рядом  с  самолетом  мокла  под  дождем  старая   доска   передовиков
производства, и к этой доске кто-то  прикрепил  огромный,  в  два  метра
ростом, портрет Бельского в черной рамке. Под портретом  было  несколько
венков и стакан с водкой, накрытый черным хлебом. Ахтарский СОБР не стал
разорять венки. .Последствия были бы непредсказуемы.
   Господи ты боже мой, картина была ясная - разве что-то было непонятно
в этой картине?
   Самарин  работал  на  Бельского.  И  следователь  Шевчук  работал  на
Бельского.
   Бельский приехал в прокуратуру где, скорее  всего,  еще  держали  для
допроса Самарина. Почему - тоже очевидно.  Бельский,  наверное,  пытался
выяснить - нельзя ли Самарина отпустить. Выяснилось, что  нельзя.  Тогда
Бельский наверняка сказал, что если Самарин даст показания  о  настоящем
заказчике, то сдохнет через минуту.  После  этого  либо  Бельский,  либо
мелкий подлец Шевчук предложили Самарину перевести все стрелки на Черягу
Самарину было все равно, он и так и так выходил убийцей, - а Бельский  в
этом случае обещал ему помощь дружественного следака.
   Это  был  почерк  Бельского;  очаковский  лидер   намеренно,   руками
Самарина, загонял промышленный конфликт между AM К и группой "Сибирь"  в
болото  уголовщины.  Извольский  был  совершенно  прав:  чем  больше   в
конфликте трупов, тем больше в нем роль начальника службы  безопасности.
Или бандитов. Если у тебя в партнерах бандиты.
   И Цой наконец это понял. Он осознал, что безумное упорство  Бельского
в том, что  касается  ЧАЗа,  помноженное  на  общее  количество  трупов,
привели к  ситуации,  когда  Цой  вынужден  обращаться  к  Бельскому  за
помощью.
   А Цой этого никогда не любил. Именно ему принадлежала крылатая фраза.
   "Бандиты - как ядерное оружие. Все должны знать,  что  они  есть,  но
пускать их в ход можно лишь в крайнем  случае".  И  вот  наступал  такой
крайний случай, а после него был неизбежен пересмотр и отношений  внутри
группы. Доля Цоя, облажавшегося с предавшим его Олжымбаевым, должна была
уменьшиться. Доля Степы Очаковского - возрасти.
   Что можно было этому противопоставить? Уверенность  глупой  девчонки,
проведшей полжизни за границей, что ее любовник ей не врал? И это  когда
любовником был Бельский, а вранье касалось бизнеса ее брата?
   Ну хорошо. Предположим,  Бельский  действительно  считал,  что  Денис
вместе   с   Самариным   перестреляли   половину   областных   бандитов.
Предположим, Бельский действительно считал,  что  Денис  приказал  убить
Горного.
   Предположим, что Бельского убил не Цой.
   И не Вячеслав Извольский.
   Денис чувствовал  себя  как  человек,  пытающийся  решить  логическую
задачу.
   "Все население острова делится на людей  и  вампиров.  Известно,  что
вампиры всегда лгут, а люди всегда  говорят  правду.  Кроме  этого,  все
население острова делится на  тех,  кто  в  своем  уме,  и  сумасшедших.
Известно, что те, кто в своем уме,  всегда  говорят  то,  что  хотят,  а
сумасшедшие говорят противоположное  тому,  что  хотят.  Таким  образом,
сумасшедший человек тоже лжет, а сумасшедший вампир говорит правду. Есть
Иванов, Петров, Сидоров и Васин. Известно, что двое из них - вампиры,  а
двое - сумасшедшие..."
   Предположим, что Бельский верил, будто говорит Майе правду. Это бред.
Он не мог в это верить. Он не мог считать, что Денис с Самариным убивают
людей, потому что кроме Бельского, Самарина никто не мог купить.
   Предположим, что Бельский верил, будто Денис убил Горного. Это  бред.
Он не мог в это верить, потому что он пытался  посадить  Дениса  за  это
убийство, оплатив заведомо заказное дело. Или он оплачивал  не  заказное
дело, а настоящее расследование, и это  следователь  подсунул  Бельскому
липу?
   Предположим, Бельский в это верил. Тогда что-то должно было произойти
за последние два часа его жизни, потому что Степан Бельский  никогда  не
полетел бы на встречу с человеком, которого считал убийцей своего  друга
и коррумпированным мусором.
   Дверь директорского кабинета  громко  хлопнула.  Денис  обернулся,  и
увидел, что на свое рабочее место приехал Сережа Ахрозов.
   Ахрозов порозовел и слегка  поправился:  он  шел  к  столу  уверенным
широким шагом, помахивая портфелем, и отчитывал кого-то  по  мобильнику.
По пути Ахрозов  показал  начальнику  службы  охраны  на  дверь,  и  тот
поспешно смылся через комнату отдыха. Ахрозов закончил разговор, швырнул
мобильник на стол для совещаний и уселся в директорское кресло.
   - Привет, Денис, - сказал Ахрозов, - никак  не  ожидал  увидеть  тебя
здесь.
   Денис пожал плечами.
   - А почему мне не быть здесь? Я генеральный директор ФГУПа.
   - Правда? А мне казалось, что это я генеральный директор ФГУПа.
   Денис был ошарашен.
   - Кто это тебе сказал?
   - Ревко. Сегодня. В пять утра. Он сказал, что ты  уволен.  Ты  хочешь
узнать, какое заявление он мне продиктовал?
   Ахрозов полез в портфель, достал  оттуда  клочок  бумажки  и  прочел:
"ФГУП "Южсибпром" сообщает, что Черяга  Денис  Федорович  ушел  с  поста
директора ФГУП "Южсибпром". ФГУП "Южсибпром" также заявляет,  что  любые
попытки  СМИ  возложить  вину  за  безответственные  действия  различных
физических лиц, возможно вызванные карьерными соображениями  или  личной
недобросовестностью,  на  ФГУП  "Южсибпром"  или  на  входящие  в   него
предприятия, будут преследоваться в судебном порядке".
   Подпись, и.о. генерального директора ФГУП "Южсибпром" Сергей Ахрозов.
   Денис сглотнул. Этого следовало ожидать. Ревко испугался  скандала  и
убрал  с  поста  государственного  предприятия  доверенное  лицо  своего
союзника. Но по той же самой причине он не мог поставить на ФГУП никого,
кроме другого доверенного лица Извольского. А таким человеком был только
Ахрозов.
   - Слава  просто  выкидывает  своих  менеджеров,  -  с  перекосившейся
улыбкой сказал Ахрозов.  -  Сначала  тебя  использовал  со  всеми  этими
убийствами, а потом меня кинул. Уволил с ГОКа.
   - Сережа, что ты несешь? Тебя поставили руководить этим заводом!
   Ахрозов вскочил.
   - Ты со Славкой давно меня убрать хотел, правда?  Я  вам  был  нужен,
чтобы разгрести грязь на ГОКе. А потом бы меня все равно  выкинули,  как
использованную выгребную лопату!
   - Это кто тебе наплел? Бельский?
   - Ревко!
   - А Бельский о чем с тобой говорил?
   - О чем Бельский мог со мной говорить? - горько засмеялся Ахрозов.  -
Ни о чем. Я его послал. Он сказал, что приедет в одиннадцать.
   - Сережа, Бельский тебе звонил. Что он тебе сказал?
   Ахрозов захохотал.
   - Он сказал, что поссорился с Майкой. Он сказал, что Настя  теперь  с
тобой. Ты не терял времени даром, пока ее брата за твое дерьмо сунули  в
СИЗО?
   - Сергей, сейчас не время препираться о бабах!  Мы  обсуждаем  судьбу
завода.
   - А на черта нам наши заводы, - ответил Ахрозов,  -  если  не  затем,
чтобы получить женщину?
   В кабинете резко, тревожно затрещал селектор.  Звонок  был  похож  на
тявканье мопса.
   - Сергей Изольдович, - сказала  секретарша,  -  Это  из  прокуратуры.
Просит соединить.
   - Соединяйте.
   Денис протянул руку и включил селектор на громкую связь.
   - Сергей Изольдович, - раздался голос, - это  следователь  Шевчук.  У
меня к вам пара вопросов. Не могли бы вы приехать в прокуратуру?
   - У меня нет времени, - ответил Ахрозов.
   - Я  советую  вам  найти  время,  -  ответил  Шевчук,  -  ваш  бывший
подчиненный Гриша Епишкин изобличен в убийстве Алексея  Крамера,  а  ваш
непосредственный начальник Денис Черяга объявлен в федеральный розыск.
   - Давно? - машинально уточнил Ахрозов.
   - Пятнадцать минут назад.
   Ахрозов взглянул на Дениса. Взгляды их  встретились.  Ахрозов  открыл
рот и закрыл его. Потом осторожно положил трубку.
   Денис усмехнулся.
   - Ну что же ты, Сережа. Смелей. У тебя хороший шанс. Перезвони  этому
ублюдку, и Настя еще долго останется незамужем.
   Ахрозов тяжело дышал.
   - Он все равно узнает, что ты в Черловске. Через час.
   - Ну, так что тебе мешает быть первым?
   - Уходи, Денис. Убирайся. Я не знаю, зачем ты прилетел в Черловск, но
уезжай скорей. Бери, чего тебе надо, и уезжай.
   - Мне нужен Кирилльев и еще парочка сотрудников ЧОПа.
   - Зачем?
   - Тебе лучше не знать.
   В дверь шеф-пилота ЧАЗа Михаила  Рубцова  позвонили  спустя  полчаса.
Рубцов открыл замок и увидел на пороге Черягу в сопровождении Кирилльева
и двух сотрудников ахтарской пром полиции.
   - В чем дело? - спросил шеф-пилот.
   - Обыск, - ответил Денис, - в рамках возбужденного уголовного дела.
   - О чем? - осведомился шеф-пилот.
   Денис ткнул пальцем за спину Рубцова, туда, где  в  глубине  коридора
маячил Яша Ященко.
   - Пусть он объяснит, Рубцов повернулся и молча ушел на кухню.  Ященко
стоял, как громом пораженный. С кухни  доносился  запах  свежепожаренных
голубцов, и в прихожую к ногам Дениса вышел большой серый кот.
   Сотрудники ЧОПа топтались в прихожей.
   Два дня назад еще живой Степан ходил по этой квартире. Шел  разговор,
и в течение этого разговора кто-то  сказал  что-то,  из-за  чего  Степан
полетел в Москву.
   Денис  направился  в  хозяйскую   спальню,   служившую   одновременно
кабинетом.
   Старая деревянная кровать,  на  выцветшем  покрывале  которой  белели
несколько  кошачьих  волосков.  Небольшой  телевизор  "Сони",  роскошный
музыкальный  центр  -  наверняка  подарок  Степана.  По  телевизору  шла
реклама.
   Ященко бросился следом.
   - Ну как же так, Денис Федорович, - сказал он, - мы же... мы  же  так
не договаривались... Я вовсе не отказывался от переговоров. Это дело...
   - Это дело появилось потому, что ты обкрадывал  Бельского,  -  заявил
Денис. - Ты ему об этом деле не говорил, а?
   - Я ему сказал, - вскрикнул Ященко, - я ему сказал! Вот здесь, вот на
этом самом месте сказал!
   - Когда?
   - П... позавчера. Перед тем, как его... как он... Ему было все равно!
Мы не об этом говорили!
   - А о чем?
   - О вас.
   - Да? И что же сказал Степан?
   Ященко потупился. Реклама в телевизоре сменилась местными новостями.
   Крашеная блондинка-ведущая сообщила, что губернатор Черловска товарищ
Орлов  посетил  Малаковскую  азотно-туковую  фабрику  и   поздравил   ее
коллектив с ударным трудом.
   - Смелее. Что обо мне говорил Степан? - голос Дениса был  вкрадчив  и
страшен.
   - Он сказал, что вы - убийца  и  карьерист.  Он  сказал,  что  бывший
следак не может убивать людей. Потому что у  него  нет  друзей  и  люди,
которым он поручит мокруху, начнут колоться сразу же после ареста.
   - А потом?
   - Ничего. Потом он взял и уехал... Денис взял Ященко за шиворот.
   - Подумай внимательно. Он сказал, что я убийца и карьерист,  а  потом
он полетел на встречу со мной  на  "Сапсане"?  Тебе  это  не  показалось
странным?
   - Вы... вы не знаете Степана! Никто не мог понять, как он думает!
   - Что было между этими словами и его полетом?
   - Ничего! Совсем ничего! Миша фотографии показывал!
   - Какие фотографии?
   - Ревко. Он и Ревко. В Сирии. Но, господи, это всем же известно,  что
Ревко торговал оружием...
   Денис обернулся. В двери кабинета  стоял  Миша  Рубцов  и  глядел  на
Ященко так, как будто тот превратился в лягушку.
   Телевизор сказал:
   - На окраине Черловска найден труп Михаила Мальцева.  Михаил  Мальцев
работал  аэродромным  техником  на  Черловском  авиационном   заводе   и
находился  в  составе  бригады  техников,  подготавливавших   к   вылету
разбившийся недавно в Кубинке опытный МиГ-1-48.
   - Где  фотографии?  -  спросил  Денис.  Рубцов  и  Ященко  глядели  в
телевизор.
   По телевизору показывали свалку Из-под мусора торчало то, что три дня
назад было техником Мальцевым.
   - Ребята, приступайте к обыску, - распорядился Денис.
   Рубцов молча опустился на колени  и  открыл  один  из  нижних  ящиков
серванта. Оттуда он  достал  порыжевшую  от  времени  папочку,  развязал
тесемки. На ковер высыпались черно-белые ломкие фотографии восьмидесятых
годов. Денис невольно обратил  внимание,  что  и  ковер  был,  вероятно,
трофейный, какой-то арабский, с пестрой вязью,  непохожий  на  советский
ширпотреб.
   На фотографиях были самолеты. Самолеты, еще раз самолеты и люди.
   Наверное, их было запрещено фотографировать, и людей, и самолеты - но
летчики  снимались  все  равно.  Впрочем,   большая   часть   фотографий
относилась к  концу  80-х,  когда  эти  МиГи  уже  стали  появляться  на
выставках. Самолеты совсем не изменились с той поры,  только  постарели.
Люди постарели тоже, они менялись от фотографии к  фотографии,  и  Денис
подумал: "Вымрет это  поколение  людей  и  это  поколение  самолетов.  И
другого не будет". Потому что неделю назад,  зайдя  на  ЧАЗ,  он  своими
руками, скорее  всего,  поставил  крест  на  идее  создания  российского
истребителя пятого поколения.
   Денис, опустившись  на  корточки,  просматривал  фотографии  одну  за
другой.
   Охранники стояли в дверях гостиной, как два атланта в камуфляже.
   Денис огянулся на Рубцова. Шеф-пилот фирмы стоял у стены и смотрел то
на Дениса, то на охранников, прикидывая силы.  Если  бы  вместо  глаз  у
Рубцова был бикфордов шнур, Денис давно бы взорвался.
   - Не знаю, зачем вам это нужно, - сказал Рубцов. - Если б было  надо,
я бы вас убил. Но за меня это сделают другие.
   Денис смотрел на фотографию в своих руках.
   Телевизор за его спиной сказал:
   - Правоохранительные органы заявляют  о  раскрытии  одного  из  самых
громких убийств последнего  месяца  -  убийстве  вице-президента  группы
"Сибирь" Фаттаха Олжымбаева. Труп предполагаемого убийцы Алексея Крамера
извлечен сегодня днем из болот к северу  от  Акантуя.  Милиция  опознала
машину, на которой привезли труп. Она  принадлежит  службе  безопасности
Павлогорского  ГОКа.  Бывшему  главе  этой  службы   Григорию   Епишкину
предъявлено официальное обвинение в  убийстве,  а  его  начальник  Денис
Черяга объявлен в федеральный розыск.
   Ященко, потерянно сидевший на диване, поднял голову.
   - Денис, - сказал он, - что вы тут делаете?
   Черяга усмехнулся.
   - Ну Степан же сказал, что я  следователь?  Вот  я  и  выполняю  свои
непосредственные обязанности.
   Глаза Ященко задумчиво сощурились. Он был коммерсант, а не юрист,  он
был трус, и он ожидал от Черяги и Ревко  чего  угодно.  Кажется,  только
сейчас он сообразил, что ни при каких условиях объявленный в федеральный
розыск Денис Черяга не может лично  проводить  обыск  по  факту  хищения
средств с ЧАЗа, - особенно если у него нет ордера. Особенно, если с  ним
не милиция, а частный ЧОП.  Особенно,  если  этот  обыск  происходит  на
квартире шеф-пилота завода, а не в офисе КБ "Русское небо".
   Денис подошел к тумбочке в прихожей, выдернул из  розетки  телефонный
шнур и оборвал с него разъем. В руках Дениса был  небольшой,  порыжевший
от старости фотоснимок.
   - Степан погиб из-за такого же  снимка,  -  сказал  Денис,  обращаясь
исключительно к Рубцову. -  Можешь  звонить  и  доносить  на  меня  кому
угодно. Но если ты хочешь, чтобы Степан погиб не зря, не говори,  что  я
что-то забрал из квартиры.
 
*** 
 
   Полпред Ревко переночевал в рублевском  особняке  АМК.  В  девять  он
должен был улетать в Париж в свите президента, и, пока  Ревко,  морщась,
прихлебывал в столовой черный прогорклый кофе, к нему спустился зевающий
Извольский в спортивных штанах и рубашке.
   Голова Извольского раскалывалась. Он лег в пять утра, и это  были  не
самые легкие пять утра  в  его  жизни.  Извольский  с  завистью  оглядел
подтянутого и благоухающего одеколоном Ревко.
   - Кстати, - сказал  Ревко.  -  Я  тебя  поздравляю.  Денис  улетел  в
Черловск.
   - Почему в Черловск?
   Ревко пожал плечами.
   - Трудно понять. Человека прямо обвиняют в трех  убийствах,  убийства
совершены в Черловске, черловский купленный следователь объявляет его  в
федеральный розыск. И куда ж он улетает? В Черловск.
   - Трудно поверить, - пробормотал Извольский. - Ты  не  представляешь,
как он мне был предан. Он спас меня. Мог убить. Взять себе комбинат.
   - Это жизнь, Слава. Люди часто делают прекрасные поступки, а потом  в
них раскаиваются. Я  думаю,  что  он  ждал  большой  награды.  Наверное,
надеялся, что ты сделаешь его партнером. А что он получил? Пару каких-то
фирмочек? Так он тебе завидовал больше, чем Фаттах Цою. Я не думаю,  что
он предавал тебя, Слава.
   Просто хотел показать свою важность.
   Ревко помолчал.
   - Проблема в том, Слава,  что  Дениса  объявили  в  розыск  не  после
показаний Самарина. Его объявили в розыск после  того,  как  наш