тогда  казалась  ей  не   подарком   судьбы,   а
наказанием, возмездием... Собственная свадьба, выкидыш, время, когда она
пыталась жить "как все" - не любя мужа,  не  любя  себя,  пытаясь  слепо
слушаться мать, которая уверяла: все образуется, главное  -  не  любовь,
главное - уважение...
   "И вот чем все кончилось. - Женщина поднесла ко рту  озябшую  руку  и
дохнула в ладонь. - Иван - алкоголик. Я это вижу. Мой муж  -  убийца.  А
я?
   С чем осталась я? Неужели даже отомстить Денису нельзя? Нет,  иллюзии
к черту! Ничего у меня  с  ним  уже  не  будет.  А  значит,  нечего  его
выгораживать. Если он убил, он за это ответит. Иначе жизнь на этом свете
- ложь и преступление".
   Она обошла машину, открыла дверцу с той стороны, где  сидел  Иван,  и
отстегнула ремень.
   - Приехали, - сказала она, легонько хлопая его по щеке.
   Мужчина открыл мутные глаза, с изумлением уставился  на  Ларису...  И
вдруг встрепенулся, выглянув наружу:
   - Ваша дача... Бог ты мой, сколько я о ней вспоминал!
   - Вот-вот, мне и нужно, чтобы ты кое-что вспомнил!
   Она вытащила мужчину на снег и за руку,  будто  ребенка,  провела  за
калитку. Иван шел за ней, крепко сжимая ее пальцы, еще  окончательно  не
проснувшись, растерянно озираясь по сторонам. Лариса провела  его  через
малинник и остановилась на том самом месте,  где  они  когда-то  кормили
друг друга недозревшими ягодами и где впервые поцеловались.
   - Здесь стояла я, а ты пошел искать колодец  и  тут  же  вернулся,  -
сказала она, отпуская Ивана. - Теперь ты меня веди.
   Он  неуверенно  пошел  вперед,  проваливаясь  в  сугробы   и   нелепо
подпрыгивая, как ворона на первом снегу. Лариса  шла  за  ним,  пока  не
уперлась ему в спину. Иван остановился посреди снежной полянки. Впереди,
метров через семь, виднелись криво всаженные в землю горбыли  -  остаток
старого забора. Здесь кончался  участок  Ларисиных  родителей,  а  через
узенький проулок начинался чужой - совершенно бесхозный.
   - На этой полянке был колодец. - Иван посмотрел на снег  и  приподнял
одну ногу:
   - Может,  я  на  этом  месте  стою.  Неужели  я  тебе  тем  летом  не
показывал?
   - Нет. Тем летом меня интересовали совсем другие вещи. Например, ты.
   - Понятно, - жалко сказал он. - Ну, я вышел в  тираж...  Теперь  тебе
нужен колодец. Только как ты собралась копать? Земля-то стала  каменная,
до апреля ее не поднимешь.
   - Найму мужиков. Тем более, что мне нужны свидетели, если я найду то,
что предполагаю найти.
   - Ты всерьез думаешь, что твой Денис убил девушку и  спрятал  труп  в
колодец? - Иван помотал головой. - Он что - дурак?! Тут такая глухомань,
зарыть тело можно на счет раз-два хоть бы и в лесу.
   И никто не будет знать где. По-твоему, он не знал,  что  исчезновение
колодца кто-то заметит? Чепуха!
   Даже я - и то бы так не сделал, Господи прости!
   Лариса запахнула  полы  шубки  и  промолчала.  Она  и  сама  начинала
сомневаться в своей затее. "Наверное, Иван прав, -  думала  она,  глядя,
как  он  топчется,  обозревая  полянку.  -  Засыпать  колодец  -  подвиг
нешуточный... И куда-то же надо было  спрятать  доски,  которые  колодец
накрывали... И у всех  сразу  бы  возникли  вопросы  -  почему  засыпали
колодец с хорошей водой? С какой целью? Ведь  это  же  подозрительно!  А
Денис - не дурак. Черт, он же сам мне сказал этой  ночью  -  там  ничего
нет... И он имел в  виду  труп.  Но  кольцо!  Кольцо  точно  Яны,  и  он
испугался, когда его увидел!"
   - Вот это место, точно,  -  сказал  Иван,  исходив  полянку  вдоль  и
поперек. - Когда я рисовал пейзаж, то сел вот  здесь.  -  Он  указал  на
место возле самой ограды. - Прекрасно помню, что крышка от колодца  была
слева, в самом углу. Значит, тут.
   Он выдернул из ограды длинную суковатую палку и воткнул  ее  в  снег.
Лариса подошла и задумчиво сощурилась, глядя на отмеченное место.
   - Ты собралась копать? - поинтересовался он, будто ожидал, что Лариса
сейчас откуда-то вынет лопату и возьмется за работу.
   - Найму людей... -  Она  взглянула  на  часы.  -  Уже  поздно,  скоро
стемнеет. Поехали в город. Спасибо тебе за все.
   На обратном пути он не спал. Сидел,  изредка  поглядывая  на  Ларису,
притихший, какой-то забитый.
   Уже в городе он решился спросить, есть ли у  Ларисы  свободное  время
или она торопится. Может, они поедут  куда-нибудь,  посидят,  поговорят?
Пусть она не смотрит, что он так одет.  Деньги  у  него  есть,  на  днях
подхалтурил, неделю до этого вообще капли в рот не брал. Лариса ответила
не сразу. Она поняла, что ему не хочется с ней расставаться.  Во  всяком
случае, расставаться  вот  так  -  после  деловой  поездки,  безобразной
истерики  Ларисы,  ополовиненной  им  самим  бутылки  коньяка...  И  она
сказала, что время у нее есть, хотя знала, что быстро пожалеет  о  таком
ответе.
 
*** 
 
   На обед Денис обычно приезжал домой. С некоторых пор у него  начались
неприятности  с  желудком.  Особенно  это  сказывалось  после  очередной
пьянки, так что он стоял перед простым выбором - тянуть минералку у себя
в кабинете или , кушать дома постный  рисовый  супчик.  И  сегодня,  как
всегда, он выбрал супчик.
   Ему открыла дверь Светлана. Денис удивленно  посмотрел  на  нее  -  к
обеденному времени домработница, как правило, успевала уйти.
   - Лариса дома? - Он прошел к вешалке и скинул пальто.
   Светлана с  готовностью  отчиталась:  хозяйка  еще  утром  оделась  и
куда-то уехала, сказала, что вернется вечером, просила ее задержаться  и
покормить мужа обедом. Денис только кивнул. Он сидел на кухне  и  хлебал
безвкусное  варево,  приготовленное  специально  для  него,  внимательно
прислушивался  к  ощущениям   в   желудке   и   предавался   философским
размышлениям на тему: "Сколько же я  вчера  выпил?"  Домработница  грубо
нарушила эту идиллию, войдя на кухню и положив на стол какую-то бумажку:
   - Вот, я прибиралась в столовой и  нашла  на  подоконнике.  Наверное,
ваше? Или выкинуть?
   - Давайте. - Денис взял листок и прочитал его.
   Сперва мельком, но потом так заинтересовался,  что  отложил  ложку  и
совсем забыл о  супе.  -  Так,  заказчик...  Ничего  нет,  неизвестен...
Исполнитель:
   Мордвинова Александра Юрьевна, паспорт, серия, номер... А  это  чего?
Десять тысяч долларов США...
   Давайте их сюда! В случае  утраты  или  порчи  картины  выплачиваются
исполнителем... Неплохо! Нет, это не мое.
   Но  когда  домработница  высказала  мнение,  что,  наверное,   бумага
принадлежит Ларисе Николаевне, Денис поморщился:
   - Спасибо, идите, сам разберусь. Идите, идите!
   Когда Светлана вышла и прикрыла за собой  дверь,  Денис  углубился  в
изучение договора. Мало-помалу с его лица исчезло хмурое  выражение.  Он
даже заулыбался, что уже было большим достижением для человека с больным
желудком.
   - Вот дура... - пробормотал он, складывая листок. На обратной стороне
был записан московский телефон и адрес. Он прочитал их и задумался.
   Проглотив еще две ложки супа, встал и отправился к  себе  в  кабинет.
Светлану он отослал домой, и  та  ушла,  даже  не  помыв  посуду.  Денис
сказал,  что  это  можно  сделать  в  другой  раз.   Домработница   всем
рассказывала, что хозяева у нее хорошие. Жлобы, конечно, но не вредные и
работой не перегружают.
   Убедившись, что Светлана ничего не забыла и уже  не  вернется,  Денис
снял телефонную трубку и  набрал  номер,  записанный  на  обороте  этого
фантастического договора. Услышав молодой  женский  голос,  он  деловито
попросил к телефону Александру Юрьевну.
   - Это я, - сказала женщина. - Кто говорит?
   - Муж вашей заказчицы, - представился он.  -  Она  сама  приболела  и
просила меня позвонить вам.
   Ну что, готова наша картинка?
   Женщина будто язык проглотила. Денис раздраженно сообщил, что времени
у него мало, так что он - просит ответить четко - "да" или "нет".
   - Готова, - твердо произнесла женщина.
   - А... Так я заберу ее. Давайте прямо сейчас.  -  Денис  взглянул  на
часы. - Вы где ее держите? Ах, дома? Ну и ладно. Адрес ваш у меня  есть,
ждите...
   Минут через сорок буду.
   Женщина что-то промямлила, но он ее уже не слушал.  Уточнил,  сколько
осталась должна его супруга. Пятьсот долларов? А не  дороговато  ли?  Ну
ничего, он человек честный. Если в договоре так сказано  -  пусть  будет
пятьсот долларов. И дал отбой.
   ...Саша повесила трубку и с шумом втянула воздух. В коленях появилась
противная мелкая дрожь.
   "Я могла сказать, что сегодня четырнадцатое, а мне разрешили работать
до семнадцатого... Нет, чем раньше с этим покончу, тем лучше! Все  равно
мне  никогда  не  узнать,  что  было  в   левом   углу   картины.   Пора
признаться..."
   Она взглянула на часы и бросилась к холсту. Несколько мазков  гуашью,
несколько минут... Теперь картина была готова.  Саша  изобразила  ровную
лужайку - на том месте, содержание которого оставалось для нее загадкой.
Может, это было не слишком находчиво, но другого выхода она  не  видела.
Мысли путались. Она думала сперва о том, что гуашь -  не  масло,  сохнет
быстро, через сорок минут картина будет готова к перевозке... Потом  она
подумала, что так и не приняла решения, как себя вести с клиентом. "Я же
хотела все рассказать следователю...
   Я же хотела, чтобы при встрече были свидетели...
   Я ничего не успеваю! Федор на работе, папа на работе, а  мама  просто
не успеет доехать до меня...
   Что мне делать?! Что мне теперь делать?! Не открывать ему?!"
   Все, до чего она додумалась, это спрятать подальше свой паспорт. Саша
припомнила, что паспорт в таких случаях отбирают в  первую  очередь.  Ее
отец не так давно попал в подобную историю -  ударил  на  дороге  чьи-то
потрепанные  "Жигули",  а  водитель   оказался   психованным   офицером,
ветераном  чеченской  войны.  В  результате,  оставшись  без   паспорта,
отданного в залог, папа выплатил офицеру куда большую сумму, чем  стоили
все его побитые, неказистые, собранные из разных частей "Жигули".
   "А эта картинка, в случае чего, обойдется не дешевле  "Жигулей"...  -
Саша пугливо посмотрела на мольберт.  -  Нет,  выглядит  она  недурно...
Совсем недурно. Но это только в  том  случае,  если  заказчики  сами  не
ведают, что было в том углу. А если они знают?!"
   В  любом  случае,  она  решила  стоять  насмерть.  Никаких  бумаг  не
подписывать, утверждать, что восстановила картину, и точка. Если захотят
припугнуть ее договором - пускай несут его в суд. А суд  пусть  докажет,
что картина испорчена. Кто сказал, что в левом  углу  было  еще  что-то,
кроме травы?! Зато картина на месте, а это самое главное!
   Саша понимала, что просто подбадривает себя этими  рассуждениями,  но
так ей было легче. Когда в дверь позвонили, она открыла сразу и даже  не
очень дрожала, поворачивая ключ в замке.
   - Добрый день, - сказал Денис, распахивая пальто и  демонстрируя  под
ним  дорогой  галстук  с  платиновой  прищепкой.  Он  любил   произвести
впечатление, а девушка, в свою очередь, произвела впечатление на него. -
О, вы такая молоденькая?!
   Я-то думал - маститый художник-реставратор...
   - Я закончила Академию художеств, - гордо сообщила Саша. Она  немного
успокоилась. Мужчина не был похож на  бандита.  Скорее  -  преуспевающий
бизнесмен, во  всяком  случае,  не  растерявший  после  кризиса  внешних
атрибутов  благополучия.  Сколько  дорогих  галстуков  и  пиджаков   еще
послужат своим разорившимся владельцам, прежде чем окончательно потеряют
шикарный вид!
   Денис внимательно оглядел тесную прихожую и уверенно указал на  дверь
в комнату:
   - Здесь картина?
   Саша молча провела его в комнату и остановилась у двери,  предоставив
ему  самому  сообразить,  где  находится  пейзаж.  Денис  сразу  углядел
мольберт посреди  комнаты,  подошел  и  прищурился,  разглядывая  шедевр
Корзухина. Саша старалась не  очень  на  него  смотреть.  Она  стояла  у
дверного косяка, прикрыв глаза, и молилась: "Господи, сделай так,  чтобы
он ослеп и ничего не увидел!
   Господи, сделай так, чтобы он сказал, что все хорошо!"
   - Ну что ж, хорошо, - с видом знатока произнес Денис.
   Сашу так и пошатнуло. Она подумала, что сошла с ума. А потом - что ей
крупно, невероятно  повезло!  Денис  дотронулся  пальцем  до  краски  на
холсте, убедился, что она сухая, и  попросил  бумажку,  чтобы  завернуть
картину. Саша с готовностью бросилась шарить по углам и  сама  упаковала
пейзаж в старые газеты.
   - Пятьсот долларов, значит... - пробормотал Денис, роясь в  карманах.
- Хм... Кризис,  девушка,  кризис!  Моя  жена  немножко  погорячилась...
Знаете, за тысячу долларов можно купить сто таких картин.  Может,  будем
считать, что мы в расчете? А?
   Что? Нет?
   Саша ему ни слова не возразила. В эту  минуту  она  хотела  одного  -
чтобы он унес эту проклятую картину и больше о ней  не  говорил.  Однако
Денис, на секунду задумавшись, предложил компромисс: он даст  за  работу
ей сто долларов - наличными, новенькой, пахучей бумажкой.
   - По старому курсу это триста долларов, милая, - умильно сообщил  он.
- Ну, не будете же вы  пользоваться  глупостью  моей  жены?  Не  будете,
верно? Я так и знал.
   Саша взяла стодолларовую бумажку и несмело улыбнулась. Она все еще не
верила, что так легко отделалась, но визитер уже шел к двери. На  пороге
он обернулся, бросил через  плечо,  что  на  самом  деле  очень  доволен
результатом.
   - Миленько вы ее отреставрировали, - любезно сказал  он.  -  Лужаечка
такая... Ровненькая. Все как было?
   Саше почудилось что-то неладное в этих словах.
   Как будто он на что-то намекал.  Но,  справившись  с  волнением,  она
нашла в себе силы сказать, что восстановила картину в ее  первоначальном
виде.
   А если что не так - все претензии не к ней, а к художнику.
   - Вот здесь вы так правы, так правы! - воскликнул Денис. - У  меня  к
нему вообще претензий хватает! Ну, доброго вам здоровья! Не вешайте нос.
Тяжелые времена пройдут, а хорошие люди останутся. Пока!
   Дверь за ним захлопнулась. Саша поглядела на деньги, зажатые в  руке,
на опустевший мольберт...
   И вдруг истерически расхохоталась:
   - Портрет, портрет!
   Портрет жены визитера все время стоял на  самом  видном  месте  -  на
стуле у окна. Денис даже внимания на него не обратил.
   - Так, может, это не она? Не узнать свою жену! - Саша подошла к  окну
и всмотрелась в темные, почти черные глаза  улыбающейся  девушки.  Но  в
конце концов она сказала себе, что, возможно, этот человек тогда не  был
знаком с будущей женой. Иначе как же он мог ее не узнать?
   - Одну  глупость  я  все-таки  сделала,  -  вздохнула  Саша,  вдоволь
насмотревшись на портрет. - Надо было забрать у него договор  и  порвать
его.
   О чем я думала, дурная голова? Да уж только не об этом...
 
*** 
 
   Картина, аккуратно  упакованная  в  газеты,  весь  день  простояла  в
кабинете у Дениса. Он ее не разворачивал и  только  часто  поглядывал  в
сторону свертка, начиная при этом улыбаться.  День  выдался  удачный  во
всех отношениях. Он совершил выгодную сделку с  реставраторшей  ("Почему
не  поторговаться,  если  тебе  это  разрешают?"),  желудок  больше   не
напоминал о себе, а к концу дня зашел к нему старший менеджер и сообщил,
что новая, только что привезенная  из  Италии  зимняя  коллекция  одежды
расходится отлично, вопреки многим мрачным прогнозам.
   - Ну и хорошо. - Денис осушил стакан с минеральной  водой  и  облизал
губы. - Я поехал домой, если что - звоните.
   Он приехал домой в седьмом часу вечера. Жены еще не было, но это  его
даже устраивало. Довольно улыбаясь, Денис обошел с картиной в руках  всю
квартиру  и  наконец  присмотрел  подходящее  место  -  в  спальне,  над
кроватью. Он залез на постель прямо в уличных ботинках, с  удовольствием
наступив на подушку Ларисы. Снял со стены и бросил на  постель  какое-то
плетеное соломенное украшение  (он  никогда  его  не  любил  и  даже  не
понимал, что оно изображает). Повесив пейзаж на  освободившийся  гвоздь,
Денис оглядел его и от избытка  чувств  слегка  подпрыгнул  на  подушке.
После чего переоделся  в  спортивный  костюм  и  отправился  в  столовую
смотреть телевизор.
   Ключ в замке зазвенел только в  половине  десятого.  К  тому  времени
Денис уже начал терять терпение. Он смотрел новости, не понимая  толком,
что ему показывают и рассказывают, улавливая только общий тон  -  все  и
везде плохо. Услышав шаги в прихожей, он вышел и встретил жену  улыбкой.
Это ее так поразило, что она замерла, не успев до конца снять шубку.
   - Как провела время? Дай я тебе помогу.
   Денис любезно помог ей раздеться и повесил шубку на  вешалку.  Лариса
недоверчиво взглянула на него и сказала, что ужинать  совсем  не  будет,
пусть Денис ест один.
   - Какой там ужин, у меня опять гастрит разыгрался... - жалобно сказал
он. - А ты где-то что-то перехватила, да? В кафе была? В ресторане?
   Она не ответила и прошла в спальню. Денис стоял, глядя ей в спину,  и
с торжеством ожидал своего триумфа. Жена вошла в спальню и  прикрыла  за
собой дверь. С минуту там раздавался стук ее каблуков, потом  он  затих.
Денис подкрался к двери и взглянул на матовое стекло. Он различил только
темный силуэт - Лариса стояла перед шкафом с одеждой.  Приоткрыв  дверь,
муж продолжал наблюдать за ней. "Что она там разглядывает в  зеркале?  -
раздраженно думал он. - Ничего, сейчас обернется и увидит картину..."
   Она как будто очнулась, расстегнула пиджак и спустила с бедер  брюки.
Женщина раздевалась медленно, разбрасывая одежду куда попало. Муж всегда
ее за это ругал. Оставшись в белье и колготках, Лариса натянула халат  и
снова застыла перед зеркалом. Она всматривалась в свое лицо,  как  будто
видела его впервые. Подняла  руку,  поправила  волосы,  заложила  черные
пряди за уши и так и застыла с поднятой рукой. Женщина смотрела на  себя
в зеркало, а видела явно что-то другое. Резко обернулась, не веря  своим
глазам, уставилась на картину... Денис чуть не застонал от  удовольствия
- такого выражения на лице своей жены он не видел никогда. Она выглядела
так,  будто  увидела  в  своей  спальне   привидение,   -   расширенные,
бессмысленные от ужаса глаза, приоткрытый рот, рука, замершая в воздухе,
будто кого-то отгоняющая...
   Муж не выдержал и вошел в спальню.
   - Ну как? - с видом добродушного папочки спросил он. - Нравится?
   Лариса с трудом повернула голову в его сторону.
   Она явно хотела что-то сказать и не могла. Муж подошел к  ней,  нежно
обнял женщину за плечи и слегка их сжал:
   -  Только  ты,   дурочка   моя,   слишком   много   предложила   этой
реставраторше. Я ей дал сто баксов, и она была довольна до задницы.  Ну,
молодец я у тебя? Орел? Что ж ты молчишь, душечка? Не нравится картина?
   - Ты... - выдавила женщина.
   - Кто я? - ласково переспросил он.
   - Ты... Дьявол!
   Денис рассмеялся, продолжая ласково поглаживать ее плечи:
   - Много чести для меня, милая... Я просто  забочусь  о  тебе.  Хотела
картину своего Иванушки?
   Получи картину, я не ревнивый. Сэкономил тебе  время  и  деньги,  сам
съездил за картинкой, расплатился.
   Лариса вырвалась, подбежала к постели и сорвала картину со  стены.  С
минуту она разглядывала ее, а потом воскликнула:
   - Но как же...
   - Нет колодца? - любезно переспросил Денис. - Но я тебе клянусь,  что
не просил его замазать! Нет-нет! Девушка выдала мне  пейзажик  именно  в
таком виде. Ай-ай-ай...  Нехорошая  девушка,  правда?  Уничтожила  такую
важную улику! Ведь ты же точно знаешь, что я упрятал Янку в  колодец!  А
может, я и художницу эту  подкупил,  чтобы  она  травку  вместо  колодца
нарисовала?!  Ужас,  какой  же  я  злодей!  -  И  вдруг,  оставив   этот
натянуто-галантный тон, Денис заорал:
   - Курица безмозглая! Да что ты в башку свою тупую вбила?! Никого я  в
жизни не убивал, никого! И нету ничего в твоем  колодце,  ни  черта  там
нет! И забудь! Забудь о нем!
   Лариса, казалось, не слышала этого крика, хотя это  было  невозможно.
Она стояла, глядя на карти