, что она бездарность? Вы меня не пощадили, почему же  я
должна вас жалеть?"
   - Послушайте. - Она легонько тронула шофера за плечо.  -  Не  желаете
подзаработать?   Ничего   особенного   делать   не   придется.   Давайте
познакомимся, меня зовут Лариса...
 
*** 
 
   ...Она села на диване. Сняла с тумбочки телефон, поставила аппарат на
колени и набрала длинный международный  номер.  Трубку  долго  никто  не
брал. Потом подошел Артур. Узнав голос матери, он сразу  замкнулся.  Она
сдержанно поздоровалась и попросила позвать отца. Через полминуты  Артур
вернулся с известием - тот не желает подходить к телефону.
   - Скажи, что это очень важно, - настойчиво повторила Вика.  -  Скажи,
что я все ему объясню. Я запуталась, мне  нужна  помощь!  Артур,  позови
его!
   - Он все равно не подойдет, - тихо ответил  сын.  -  Мам...  Вы  что,
правда разводитесь? Он говорит, что разводитесь...
 
Глава 20 
 
   Когда следователю сказали, что к нему явилась  Светлана  Грачева,  он
удивился. С домработницей Васильковских он беседовал позавчера и считал,
что ничего полезного она сообщить не может.
   - Что у нее? - недовольно спросил он. Ему было хорошо  известно,  что
есть тип свидетелей, которые готовы морочить голову из-за всякой ерунды.
Особенно женщины.
   - Говорит, что нашла какие-то  документы,  -  после  некоторой  паузы
сообщили ему.
   - Пусть зайдет.
   Светлана вошла в кабинет - возбужденная, с пылающими  щеками.  Кратко
поздоровалась и без приглашения уселась к столу.
   - У меня новости!
   - Хорошие? - осторожно осведомился следователь.
   - Для кого как, - загадочно ответила  Светлана  и  достала  из  сумки
плоский  газетный  сверточек.  -  Я  специально  завернула,  вдруг   там
отпечатки пальцев.
   Усмехаясь, он поддел газету. Оттуда посыпался лавровый лист, и гостья
поспешила пояснить:
   - Нашла в кухонном шкафу, в пакете с приправами. Я бы и не  заметила,
но сегодня Денис Григорьевич заказал уху...
   Он уже не слушал  женщину.  Перед  ним  на  столе  лежал  заграничный
паспорт. Он взял его в руки.
   Паспорт выдан на имя Мухиной Виктории Николаевны, 1958 года рождения.
Мухина  -  девичья  фамилия  Ларисы.  Отчество  совпадает.  Сестра?   Он
припомнил, что видел фотографию женщины в альбоме у  матери  Ларисы.  Но
там она была моложе.
   Перелистав паспорт, он  остановился  на  последних  визах.  Германия.
Мухина въехала в Россию двадцать пятого октября и,  судя  по  отсутствию
выездной визы, все еще находилась здесь.
   - Где вы это нашли? - спросил он, не поднимая глаз.
   - Да я же сказала - на кухне, в шкафчике с крупами  и  приправами.  -
Светлана всплеснула руками. - Я же говорила, что у  Дениса  Григорьевича
жила женщина!
   А следователь думал о  другом.  О  том,  что  Лариса  расплатилась  с
Матвеевым немецкими марками. О баллончике немецкого  производства.  И  о
том, что, в сущности, никто из свидетелей не мог с  полной  уверенностью
опознать Ларису. Все видели  или  просто  на  нес  похожую,  или  другую
женщину... На фотографии Виктория Николаевна  Мухина  выглядела  на  все
свои сорок и даже старше.
   Упорный взгляд, сухая линия губ, гладкая прическа. Никакой косметики,
никаких украшений, черный свитер с высоким воротником.
   - Денису Григорьевичу показали?
   - Нет! И не собиралась даже! Я как увидела - сразу все бросила, плиту
выключила и бегом к вам, - торжествующе пояснила Светлана. - Ну?!
   Я же говорила - у него была женщина! И вы знаете, в последние  дни  я
обратила внимание, что он все что-то искал. Ходит,  копается..,  во  все
углы заглядывает. В шкафах все вверх дном перевернул,  я  замучилась  за
ним убирать. Ну а на кухне он не мог развернуться. Мужчины вообще боятся
в кухонные шкафы заглядывать. Пакетики с пряностями лежали в  коробке  и
были  набросаны  вперемешку,  но  он  их  особо  не  осматривал,  только
поворошил, а паспорта не заметил. Тот на дне коробки лежал. Не на виду.
   - Думаете, он искал паспорт?
   - А что еще? Правда, меня ни о чем не спрашивал,  только  посматривал
так нехорошо... Но я всегда отдавала  ему  все  документы,  если  что-то
находила. Наверное, он думал, что и сейчас отдала бы. Да уж нет! Я  что,
не понимаю, какие теперь обстоятельства?!
   -  Вы  эту  женщину  когда-нибудь  видели?  -  Следователь   постучал
карандашом по фотографии.
   - Нет! Я ее и  так  и  сяк  разглядела.  Похожа,  правда,  на  Ларису
Николаевну, и отчество то же.
   Может, родственница?
   - Вот что, -  решительно  произнес  следователь.  -  Вы  на  квартиру
Васильковских не возвращайтесь. Поезжайте к себе домой и ждите -  я  вас
вызову.
   -  Ларису  Николаевну  убили?  -  неожиданно  спросила  Светлана.  Не
дождавшись ответа, вздохнула и пообещала в любой момент приехать и  дать
показания. Только пусть  не  думают,  что  она  хочет  отомстить  Денису
Григорьевичу за то, что он ее увольняет...
   Следователь встал и проводил женщину  до  двери.  Даже  оказавшись  в
коридоре, Светлана продолжала что-то говорить, но он ее уже не слушал.
 
*** 
 
   - Нет, это просто смешно! - восклицал  Денис,  вертясь  на  скрипучем
стуле. - Арестовать человека только потому, что  у  него  жена  с  собой
покончила!
   Да вы сперва разберитесь, а потом арестовывайте!
   - А кто вам сказал, что  ваша  жена  покончила  с  собой?  Экспертиза
показывает, что смерть была насильственной.
   После такого заявления Денис начал молча копаться в карманах.  Достал
упаковку таблеток, попросил  водички,  принял  капсулу  и  страдальчески
поморщился. Следователь не мешал ему предаваться отчаянию. Он знал,  что
Денис еще добрый час будет кричать,  что  они  нарушают  закон,  что  он
арестован несправедливо. Он несколько часов провел в камере.  Объяснение
было  одно:  задержан  до  выяснения  обстоятельств.  Каких  -  пока  не
говорили.   За   это   время   следователь   встретился   с   владелицей
парикмахерского магазина, а также бухгалтершей.
   И Алла и Диана в один голос  подтвердили,  что  женщина  с  маленькой
черно-белой фотографии, какие делают для паспортов, куда  больше  похожа
на ту, которую они видели. А Диана сказала прямо:
   - Знаете, те снимки и этот - просто небо и земля! Вы же  сами  должны
видеть, что они разные! Вот это - она!
   Матвеев, с которым побеседовали в первую очередь, возбужденно тыкал в
снимок:
   - Да, вот тут она хорошо получилась! Я прав?
   Вы ее нашли?
   - Теперь вы не сомневаетесь? - подчеркнул следователь.
   - Ну, какое там! Она, конечно. У меня пока память не отшибло.
   Собираясь  встретиться  с  Денисом,  следователь   отдал   переснятую
фотографию своему помощнику и попросил съездить  к  соседям  Корзухиных.
Когда допрашивали дам из парикмахерского магазина, Валентины  Георгиевны
и ее мужа не было дома. Заодно нужно было в очередной раз проверить,  не
вернулся ли Иван. Хотя надежды на это было мало.
   - Вы уверены,  что  имеете  право  меня  задерживать?  -  воинственно
спросил Денис, когда лекарство оказало свое  действие.  Ему  явно  стало
получше, и он приготовился к борьбе.
   - Уверен, - сухо ответил следователь.
   - И какие же обстоятельства вы хотите выяснить? Неужели  нельзя  было
просто меня вызвать?
   Я бы пришел.
   - Какие обстоятельства? Ну, в частности, хотелось бы знать, кто у вас
гостил с шестнадцатого по восемнадцатое ноября.
   - Никто, - моментально ответил Денис.  -  Господи,  сколько  шуму  из
ничего! Это, конечно, Светлана. Ее работа. Не зря же я ее увольняю - она
все вынюхивала, высматривала, спасу нет! Это  ей  почему-то  показалось,
что я кого-то скрывал в кабинете. Да? Ну, я так и знал! - воскликнул он,
хотя следователь ничего не подтверждал, просто слушал его.
   - Значит, никто у вас не жил?
   - - Никто. Я да жена.
   - Но в те дни и жена с вами не жила? Вы были в квартире один?
   - Да, - задумался Денис.  -  Если  не  считать  того,  что  приходила
Светлана...
   - Она в те дни к вам не приходила, - отрезал следователь.  -  Неужели
вы забыли? Вы ведь сами дали ей указания,  чтобы  она  не  приходила  до
девятнадцатого числа.
   Денис хлопнул себя по жирному колену:
   - Ну конечно! Она обиделась! А вы как  мужчина  мужчину  можете  меня
понять? Я просто хотел отдохнуть от бабья. Довели меня до язвы,  честное
слово! В декабре пройду обследование, нет сил,  замучился...  Так  и  до
рака желудка недалеко. Не поверите - даже чай пить не могу!
   Его излияния прервал  телефонный  звонок.  Следователь  взял  трубку.
Звонил помощник. Он только  что  встретился  с  Валентиной  Георгиевной,
показал ей фотографию.
   - Узнала?
   - Нет. Говорит, что дама, которую она видела в девять часов  двадцать
седьмого октября, была совсем другая.
   - Она уверена?
   - Полностью. Сказала, что мне не удастся сбить ее  с  толку.  Решила,
что это какой-то подвох. - Помощник коротко  хохотнул.  -  Замечательная
женщина. Все бы свидетели такие были! А Корзухина нет.
   И никто его не видел.
   Пока следователь разговаривал по  телефону,  Денис  ерзал  на  стуле,
рылся в карманах, сердито сопел -  словом,  всячески  привлекал  к  себе
внимание. Наконец, когда следователь положил трубку, Денис решился:
   - Скажите, неужели можно посадить человека только потому, что  глупой
бабе что-то почудилось?
   Я всякое про милицию слышал, но такого...
   - Кстати, где теперь живет Виктория Николаевна,  ваша  свояченица?  -
перебил его следователь. - И зачем вы ее выгнали? Неужели даже трех дней
вместе прожить не смогли?
   Денис молча смотрел на следователя. Он даже не шелохнулся, выслушивая
все это, только глаза быстро-быстро бегали, взгляд метался из стороны  в
сторону. Если бы его сейчас увидела Лариса, она бы сразу сказала - муж в
чем-то прокололся, причем не знает, как будет выпутываться.
   - Денис Григорьевич, вы слышите меня?
   Тот сказал, что слышит, но не понимает. В чем, собственно, дело?  Да,
Виктория Николаевна действительно приходится ему свояченицей. Это  глупо
отрицать. Но она с мужем живет в Германии, у  него  есть  сведения,  что
раньше следующего лета они в Москву не вернутся.
   - А у нас есть сведения, что она сейчас  в  Москве,  причем  два  дня
прожила у вас.
   - Кто это говорит?! Светлана? Да слушайте вы ее больше!  -  С  Дениса
слетел весь лоск, теперь он орал, брызгая слюной:
   - Безобразие,  вы  даже  проверить  ничего  не  удосужились  -  сразу
хватать, сразу арестовывать! Ничего я не знаю,  никто  у  меня  не  жил!
Сперва докажите!
   Следователь молча показал ему паспорт. Сначала в закрытом виде, потом
в открытом. Денис замотал головой:
   - Ну и что? И что? Где вы его взяли?
   - Денис Григорьевич, есть вещи, которые глупо отрицать. Паспорт нашли
в вашей квартире. Свояченица жила у вас, именно поэтому вы  отослали  на
эти дни домработницу. Есть несколько свидетелей, которые независимо друг
от друга показывают, что она была в эти дни в Москве. Причем этим  людям
нет никакого смысла врать и подставлять вас.
   - Ну хорошо! - Денис немного сбавил тон. -  Предположим,  что  она  и
впрямь приехала в Москву. Ну и что? При чем здесь я? При чем  здесь  моя
жена? К чему вы клоните?
   - Ваша жена виделась со своей сестрой?  Когда  она  вернулась  домой,
восемнадцатого ноября, сестра была еще у вас?
   - Не понимаю, не желаю понимать, что вы  говорите!  -  -  Где  сейчас
живет Виктория Николаевна?
   - Понятия не имею! Оставьте меня в покое, вы  сами  не  знаете,  чего
хотите!
   Следователь убрал паспорт в ящик стола и задвинул его.
   - Хорошо. Мне хотелось бы только получить прямой ответ:  жила  у  вас
Виктория Николаевна? Да или нет?
   - Нет!
   - И вы подпишете эти показания?
   -  Подпишу  и  напишу  заявление.  Думаю,  что  есть  и  повыше   вас
начальство, пусть они разберутся, на каком основании...
   Его увели.
 
*** 
 
   Супруги Мухины - Марина Павловна и  Николай  Евгеньевич  -  встретили
следователя без энтузиазма. Час был  поздний,  они  собирались  ложиться
спать. На осторожный вопрос, не получали  ли  они  известий  от  старшей
дочери, отец только плечами пожал:
   - Они редко пишут.
   Но Марина Павловна выглядела странно. Она покрылась розовыми  пятнами
и явно хотела что-то сказать. Отослав мужа в спальню, она уединилась  со
следователем на кухне и потребовала  сказать,  почему  он  спрашивает  о
Вике.
   - Вы знаете, что она в Москве? - ответил вопросом следователь.
   - Да, знаю. Я сама ее вызвала.
   И Марина Павловна твердо и уверенно рассказала, что в последнее время
чувствовала себя нехорошо. Написала дочери, попросила ее,  если  сможет,
приехать. Та сдержала слово.  Но  она  скрывает  от  Николая,  что  Вика
приехала. Не хочет, чтобы он тревожился. Может, она ничем  серьезным  не
больна.
   - Где же она живет?
   Марина Павловна почти весело развела руками:
   - Адреса не знаю, уж вы меня простите. Остановилась у какой-то  своей
подруги. А что? В чем дело?
   - Значит, Денис Григорьевич не сказал вам,  что  несколько  дней  она
жила у него?
   Улыбка медленно исчезала с  ее  лица.  Марина  Павловна  смотрела  на
следователя, словно пытаясь понять - шутит  он  или  говорит  правду.  И
наконец выдавила:
   - Господи... Да неужели у них с Викой опять началось...
   Через полчаса следователь знал все. Мать Вики запальчиво рассказывала
о звонке Романа. О том, что  всем  решила  врать,  будто  старшая  дочка
приехала в Москву, хотя сама она ни секунды так не думала. Если бы  Вика
была здесь, да еще с двадцать пятого октября, как говорит Роман, неужели
она не приехала бы к матери?! Что она соврала, потому что ей не хотелось
разрушать семью  и  она  решила  выгородить  дочь.  Что  Денис  когда-то
считался женихом Вики, и, наверное, лучше было бы, если бы он женился на
ней, а не на Ларисе. Они с Ларисой совершенно не подходили  друг  другу.
Что она все годы надеялась, что между Денисом и Викой все кончено  -  те
даже слова лишнего между собой не говорили, ей казалось, что они терпеть
друг друга не могут. Так это ради Дениса Вика, дура, приехала в Москву?!
Значит, она здесь?!
   - Теперь я начинаю понимать, почему Лара... - Женщина  задыхалась  от
слез, но все еще старалась говорить тихо,  чтобы  не  привлечь  внимания
мужа. Какой ужас! И этот наглец еще удивлялся, почему его жена покончила
с собой!
   - Она не покончила с собой. - Следователь поднес женщине воды, но  та
оттолкнула стакан и с яростными глазами встала:
   - Вы что хотите сказать?!
   - У нас есть все основания считать, что вашу дочь убили.
   Марина Павловна посмотрела сквозь него, взяла  чайник,  налила  воды,
поставила его на плиту. Чиркнула  спичкой.  Она  двигалась  механически,
вряд ли сознавая, что делает. Но когда следователь  обратился  к  ней  с
просьбой припомнить адреса всех родственников и московских подруг  Вики,
та резко повернулась. Спички упали на пол и рассыпались.
   - Вика не могла этого сделать, - процедила она.
   - Возможно. Но теперь, Марина Павловна, придется  это  доказывать,  -
твердо сказал следователь. - Кроме того, она важный  свидетель.  Давайте
начнем с самого простого. Старшая дочь жила отдельно?
   Та кивнула.
   - Дайте для начала адрес ее московской квартиры.
   ...Следователь нажимал звонок. Он слышал, как тот цокает и заливается
соловьем, но ему никто не открывал. В замочной скважине было темно, ключ
изнутри не торчал. Но счетчик  на  приборном  щитке  вертелся  -  причем
довольно быстро. В квартире кто-то был, во всяком случае, в ней в данную
минуту  пользовались  бытовой  техникой.  Следователь   переглянулся   с
помощником:
   - Открываем?
   Тот достал ключи. Их дала Марина Павловна.
   Но она уверяла, что в квартире сейчас никого нет.
   Ей ли не знать! Сразу после разговора  с  Романом  она  позвонила  на
квартиру по телефону. Звонила несколько раз. Никто не  брал  трубку.  Ни
разу. Она хотела поехать с ними, но ее удержали.  Сейчас  куда  разумнее
будет  остаться  и  присматривать  за  больным  мужем.  И   эта   обычно
самоуверенная женщина была так пришиблена, что даже не возразила.
   В прихожей было темно и пахло, как в бане,  теплой  сыростью.  Слабый
голубой свет пробивался только из-за одной двери. Но это был скорее свет
экрана телевизора, чем лампы. Когда мужчины заглянули туда, они  увидели
обитательницу квартиры.
   Та лежала на диване, подложив под  спину  подушку,  заложив  руки  за
голову,  и  смотрела  какой-то  фильм,  почти  полностью   убрав   звук.
Следователь протянул руку и включил свет.
   Женщина не пошевелилась. Она продолжала смотреть фильм,  хотя  ничего
захватывающего на экране в этот миг не  происходило.  Ее  худая  смуглая
рука, заброшенная за  голову,  была  неподвижна.  На  тумбочке  рядом  с
диваном стояла  большая  кожаная  сумка.  Помощник  следователя  пытался
привести  в  себя  женщину,  следователь,  ни  к  чему  не   прикасаясь,
рассматривал предметы  на  тумбочке.  Пузырек  из-под  лекарства  -  уже
знакомый  следователю,  пустой,  как  и  в   случае   с   Васильковской.
Развернутая глянцевая книжечка - билет на самолет компании  "Люфтганза",
просроченный, на восемнадцатое  ноября.  Несколько  тетрадных  листов  в
клеточку, аккуратно сложенных пополам. Он взял их,  развернул  и  больше
ничего уже не видел и не слышал. Письменные показания на семи  листах  -
даты, факты, имена... Только начинались  они  почему-то  с  двенадцатого
июля семьдесят шестого года.
   - Я вызову "скорую",  -  сказал  помощник,  бросив  попытки  привести
Мухину в чувство.
   Следователь едва оторвался от чтения показаний и, бросив  на  женщину
косой взгляд, приказал:
   - Вызови сюда всю группу. И "скорую" тоже.
   Только боюсь, что уже поздно. Она написала в конце не  только  число,
но  и  время,  когда  приняла  лекарство  -  почти  четыре  часа  назад.
Педантичная дама!
   Он раскрыл сумку и заглянул туда. Вдохнул  запах  сладких,  приторных
духов, от которых сразу заболела голова.  Вытянул  какую-то  грязноватую
розовую тряпицу. Оказалось, что это  купальник.  Следователь  недоуменно
его  повертел  и  отложил  в  сторону.  Вынул  из  сумки  яркий  газовый
баллончик.
   - Точно такой же, - сказал он, дерзка баллончик за донышко и  крышку,
поворачивая его к свету. - Проверьте - есть ли на ней краска...
   Он совсем  забыл,  что  говорит  не  с  экспертом,  но  помощник  его
прекрасно понял.
 
*** 
 
   -  Подумать  только!  -  с  театральным  негодованием  говорила  Юлия
Борисовна, вытряхивая из бутылки  последние  капли  коньяка.  -  Я  ведь
прекрасно помню эту девочку... Такая худенькая, скромная... Ну,  сказала
я сто лет назад, что не получится из  нее  второй  Серебряковой,  и  что
теперь?
   Какая подлость, какая низость... Сашенька, почему ты не пьешь?
   Девушка покачала головой и подальше отодвинула свою нетронутую рюмку.
Она бы никогда не пришла к своей бывшей преподавательнице, но та сама ей
позвонила, чтобы сообщить,  что  ее  полностью  реабилитировали.  И  так
настойчиво приглашала, что Саша просто не смогла  отвертеться.  Пришлось
приехать, иначе Юлия Борисовна грозила явиться к ней сама.
   - А ты поверила, что я скупаю краденое? - рассмеялась Юлия Борисовна.
Она очень оживилась, и немудрено - почти все, что оставалось в  бутылке,
выпила она сама. - Впрочем, я тебя не виню.
   Любой бы поверил. Только  очень  горько,  Сашенька,  что  собственные
ученики так с тобой поступают.
   Неужели я и тебя чем-то обидела?
   - Нет, что вы, - пробормотала девушка. -  Вы  уж  меня  простите.  Но
когда я увидела эти картины...
   - Понимаю, - слезливо ответила та. - Я сама  была  потрясена.  И  муж
тоже. Он с самого начала хотел, чтобы я вернула эти картины продавцу. Но
где мне было его найти?
   Саша гладила серого кота. От пережитых волнений он сильно похудел, но
сейчас ему передалось мирное настроение хозяйки, и кот громко мурлыкал.
   - Мне так повезло, что эта несчастная написала перед смертью записку,
- продолжала исповедоваться Юлия Борисовна. - Подумать тол