ься еще на  несколько  дней  для
полной ясности.  Кроме  того,  она  сослалась  на  то,  что  отвыкла  от
московской погоды, простудилась и у нее  высокая  температура.  Так  или
иначе, сейчас она лететь не может.
   Роман не возражал против того, чтобы она задержалась еще на несколько
дней.  Его  беспокоило  только  то,  что  Вика  выматывается,  забросила
собственное здоровье, пока следила за чужим... А кроме того, из-за  всех
этих треволнений сдала  билет  в  последний  день,  а  значит,  потеряла
слишком  большую  сумму.  Он  вообще  был  скуповат  и  по   собственной
инициативе никогда в Москву не звонил.
   Так что жена могла не просить его  об  этом  специально.  Но  теперь,
слушая чепуху, которую несла теща, Роман решил, что,  наверное,  звонить
все-таки стоило. Мало ли что говорила Вика по телефону! А  вдруг  правда
куда суровее? Вдруг теща от всех этих бед сошла с ума?
   - Марина Павловна, как вы себя чувствуете? - приветливо спросил он. -
Обследование прошли?
   Какие результаты?
   -  Я  тебя  не,  понимаю,  -  резко  ответила  та.  -  При  чем   тут
обследование? Я здорова, а вот муж приболел после всего этого...
   Роман не знал, что  на  это  ответить.  Он  чувствовал  себя  круглым
идиотом и, кроме того, видел, что опаздывает к началу лекции.
   - Марина Павловна, что-то у нас не вяжется,  -  мягко  и  убедительно
начал он. - Я,  конечно,  очень  рад  вас  слышать,  только  чего-то  не
понимаю. Вы здоровы? Это Николай Евгеньевич проходил обследование?
   - Да ничего он не проходил, Лариса умерла! - крикнула женщина, уже  в
ярости. Она всегда считала своего зятя человеком умным, гордилась  им  -
еще  бы,  кандидат  наук!  А  тут  она  впервые  подумала,  что   лишнее
образование тоже может повредить.
   - Лариса?! - в ужасе воскликнул Роман. Такого  известия  он  явно  не
ожидал. - Так это она болела?! Простите, я уже ничего не понимаю! А Вика
где?  Она-то  здорова?  Простите,  не  знаю,  что  говорю,  примите  мои
соболезнования...
   Но тут женщина, собрав все  свое  благоразумие,  внятно  и  доходчиво
объяснила, что Лариса была совершенно здорова и умерла не от болезни,  а
от яда. Отравилась она или ее отравили - неизвестно.  Следствие  еще  не
закончено, А вот что он плетет про Вику, она вообще не понимает.  Почему
он ее спрашивает, как себя чувствует Вика? Наверное, ему лучше знать!  А
она  ничего  не  знает,  они  же  экономят  на  звонках,  а  она  должна
выкладывать бешеные деньги  за  переговоры!  И  это  из  своей  мизерной
пенсии!
   Роман  диким  взглядом  смотрел  на  Зою  и  Артура.   Те   настолько
заинтересовались папиной беседой,  что  бросили  завтрак  и  выстроились
перед отцом с приоткрытыми ртами. Зоя жевала банан и делала отцу  знаки:
"Дай мне трубку!" Она больше всех скучала по бабушке.
   - Идите отсюда, - неожиданно грубо заявил Роман. - Нет, это я не вам,
Марина Павловна. Дети мешают. Да, здоровы, учатся, привет вам большой.
   Так я вас правильно понял - Лариса умерла?
   - Тетя Лариса? - пискнула Зоя.
   Роман уже совсем не владел  собой.  Он  чувствовал,  что  его  крупно
надули, но как и зачем - все еще не понимал.  Он  занес  руку  и  влепил
дочери оплеуху - первый раз в жизни. Зоя выронила банан,  посмотрела  на
отца удивительно глупыми глазами, тут же  всхлипнула  и  убежала.  Артур
молча ушел за ней. Он был куда расчетливей и мигом понял, что  лучше  не
вмешиваться, иначе вторая оплеуха достанется ему.
   - У меня нет лишних денег,  слушай  внимательно!  -  Марина  Павловна
опять перешла на крик, и теперь зять не посмел ее прервать. Она  вкратце
рассказала ему, при каких странных обстоятельствах скончалась Лариса.  А
напоследок потребовала сказать, что там с Викой, она что-то не понимает.
   Роман сглотнул комок в горле. И очень вежливо, даже  слишком  вежливо
попросил объяснить - Вика в Москве или нет?
   - В Москве?! - Теща закричала так, что ему пришлось  оторвать  трубку
от уха. - Ты с ума сошел... Конечно нет!
   - А мне говорила, что в Москве...  -  убито  пробормотал  он.  -  Она
уехала двадцать пятого октября...
   Так она даже не приезжала к вам? И не звонила?
   Тут проняло и тещу. Она сообразила, что  это  не  розыгрыш  и  нечего
списывать недоразумение на тупость Романа.  Женщина  всегда,  при  любых
обстоятельствах, готова была покрывать крупные  и  мелкие  грешки  своих
дочерей. Если бы потребовалось выгородить их  перед  мужьями  -  она  бы
ничего не пожалела. Но здесь... "Вика что-то  натворила,  -  молниеносно
поняла она. - Хотя бы меня предупредила, дурочка!" Ей казалось, что  без
другого мужчины тут не обошлось, и она  про  себя  выругалась  -  дочки,
похоже, сошли с ума одновременно!
   Седина в голову - бес в ребро! Ведь уже не девчонки,  старшей  сорок!
Одна бросила мужа, другая наставила своему рога!
   - Тут какая-то путаница,  -  сладко  и  приветливо  сообщила  она.  -
Наверное, она в Москве, раз так тебе сказала. Только у нас не была... Но
может, она остановилась в гостинице? Я все разузнаю, а ты  не  волнуйся.
Все выяснится.
   Марина  Павловна  плела  все  эти  небылицы,  ничуть  не  заботясь  о
правдоподобии  и  смысле.  Ей  нужно  было   заговорить   Роману   зубы,
отвязаться, чтобы выиграть  время.  Она  попросила  поцеловать  детей  и
положила трубку. "Еще и  это!"  Женщина  прислушалась  к  оглушительному
храпу супруга. Он  не  ходил  в  эти  дни  на  работу  -  и  по  дому-то
передвигался с трудом. Сейчас ему впервые удалось  заснуть,  впервые  за
последние дни. Одно она решила твердо: мужа она  от  этих  неприятностей
избавит. Хватит ему того, что потерял  младшую  дочку.  Еще  не  хватало
изводиться из-за Вики!
   Она ни на миг не поверила, что Вика в самом деле прилетела в  Москву.
Иначе почему она ни  разу  не  позвонила?!  Это  глупости.  Просто  Вика
наврала мужу, что едет в Россию, придумала какую-то глупую  байку.  Ведь
это вранье так легко проверить!  Хотя,  может,  Вика  не  так  уж  глупо
рассудила. Ее милый Роман скупенький, сам бы никогда  не  позвонил.  Это
она, дура старая, вмешалась некстати. Но что же ей было  делать?  Откуда
она знала, какие у них в Кельне дела? Ничего она не знает,  может,  Вике
несладко приходится.  Так  или  иначе,  нужно  ей  помочь.  Роман  может
натворить глупостей, чего доброго, и этот брак развалится.
   Вот будет кстати!
   Женщина неожиданно почувствовала себя лучше. Вот уже  двое  суток  ее
мысли крутились вокруг Ларисы.  Она  плакала,  причитала,  звонила  всем
знакомым, жаловалась на свою сиротливость, на следователя, на  черствого
зятя... Казалось, выхода  не  было,  не  было  утешения.  Но  это  новое
несчастье с Викой неожиданно  подстегнуло  ее,  почти  заслонило  другое
горе. По крайней мере, здесь не было ничего безнадежного. "Пока мы  живы
- все поправимо", - подумала она и стала одеваться.
   В холодильнике было пусто, она давно уже не ходила в магазин.  Сейчас
женщина почувствовала прилив сил и  решила,  наконец,  приготовить  мужу
нормальный обед.
 
*** 
 
   Ивана Корзухина  никак  не  удавалось  найти.  Ему  звонили,  послали
повестку, просили соседей немедленно дать знать, когда тот появится. Все
было бесполезно - Иван опять исчез. Связались с его родителями.
   - Он только раз позвонил нам, сказал,  что  вернулся,  здоров,  много
работает, - в отчаянии сказала его мать. - И пропал. Господи, я его  так
и не увидела!
   Она была в курсе всех последних событий, не знала только о  том,  что
сын опять встречался с женщиной, которую когда-то, давным-давно,  считал
своей невестой. О том, что эта женщина теперь мертва, Наталья  Семеновна
тоже  не  знала.  Да  это  известие  и  не  произвело  на  нее  никакого
впечатления. Родители Ивана вообще были на удивление далеки от дел сына.
Следователь поразился, узнав, что они  ни  разу  не  видели  невестку  и
внука. Это было выше его понимания. Люди могут не любить друг друга,  но
родился внук!..
   - Сам-то он как это объяснял? - удивленно спрашивал следователь.
   Он  уже  осмотрел  квартиру  стариков  Корзухиных  и  убедился,   что
спрятаться здесь негде. Не было также никаких признаков того, что  здесь
живут трое.
   Две зубные щетки в ванной на полочке, две чашки в раковине на  кухне,
налаженный и убогий быт одиноких пенсионеров...
   Женщина поникла:
   - Боюсь, что он всю жизнь любил только ту, первую.  Как  ее?  Лариса,
да. И это ужасно. Погубить себя ради  пустой  красивой  девчонки!  Себя,
свой талант, свою жену, наконец... О нас я уже и не говорю. О  родителях
всегда вспоминают в последнюю очередь, когда уже поздно.
   - Почему вы  считаете,  что  ваш  сын  погубил  свою  жену?  -  цепко
переспросил следователь. Эта оговорка удивительно хорошо вязалась с  его
предположениями. Слишком тесно Иван  общался  с  Ларисой  Васильковской.
Слишком ревниво оберегал ее от следствия, даже имени ее не  упоминал.  И
все-таки они встречались. И все-таки она явилась к его жене  в  день  ее
гибели. И все-таки Иван появился там вскоре после смерти жены. Откуда он
об этом узнал? Он не  выглядел  убитым  горем,  когда  с  ним  беседовал
следователь. А Валентина Георгиевна, самая  верная  осведомительница,  в
последний раз по секрету сообщила, что Иван  собирается  продавать  свою
квартиру.
   - Спрашивал, не хотим ли мы  купить!  Глядите,  какой  деловой  стал!
Распоряжается, хотя  квартира  Катина,  -  ядовито  сказала  соседка.  -
Понимаете? Да вы лучше меня все это понимаете. Я бы не стала и думать  о
таком, но время-то страшное!
   А для такого оборванца, как он, эта квартира  -  целое  состояние!  А
что? Может, он и не такой тихоня, как я думала.  Одно  я  точно  знаю  -
никогда он Катю не любил. Сами видите - полгода где-то слонялся.
   И сейчас следователь вспомнил  этот  разговор,  слушая  тихие  жалобы
Натальи Семеновны. Ее муж молча сидел  рядом.  Он,  казалось,  знать  не
знал, о чем идет речь. Только  поглядывал  в  телевизор,  будто  визитер
мешал ему смотреть ток-шоу.
   - Вы знаете, что ваш  сын  унаследовал  квартиру?  -  поинтересовался
следователь. - У Екатерины  Корзухиной  не  было  других  родственников.
Родители умерли. Тетка убита.
   - Иван никогда не интересовался материальными вопросами, -  вздохнула
та. - Раз он единственный наследник  -  конечно,  ему  повезло.  Только,
боюсь, не принесет ему счастья эта квартира.
   Никогда он не любил этот дом. Говорил, что ему там плохо  работается.
Постоянно стремился оттуда уйти.
   - Может, ваш сын хотел продать эту квартиру или обменять на другую?
   - Не знаю. Ведь это решала жена, наверное.  -  До  Натальи  Семеновны
мало-помалу начал доходить смысл этих расспросов. Она сперва  удивленно,
а потом гневно взглянула на следователя:
   - Да что вы думаете?! Боже вас упаси... Разве можно  про  него  такое
подумать?! Да он никогда на деньги не зарился! Ему было важно другое!
   - Что, например?
   - Например? - задохнулась она от возмущения. - Например, живопись!  И
еще эта дурочка, которая его бросила! Вот  она  была  ему  действительно
важна! Боже мой, если бы вы  видели  его  тогда,  после  армии!  Как  он
мучился,  как  он  скрывал  от  нас...  А  мы  все  видели,   обо   всем
догадывались. Да разве он мог что-то скрыть?! Помню,  он  в  первый  раз
напился... - Ее голос будто треснул и погас.
   Она закончила почти шепотом:
   - Пришел, упал на свой диванчик и весь вечер метался, плакал: "Я убью
ее, я убью ее..."
   - Наташа, не говори чепухи, - неожиданно оживился муж. - Пьяный  чего
только не скажет.
   Мало ли что он бормотал, когда в бреду валялся?
   Не убил ведь.
   Следователь неожиданно посмотрел на часы:
   - Извините, я поеду. Спасибо...
   Он попросил разрешения сделать один звонок.
   Унес телефон  на  кухню,  прикрыл  дверь  и,  дозвонившись  эксперту,
потребовал срочно  провести  анализ,  были  ли  на  Васильковской  следы
краски-свидетеля.
   - Ну, ты вспомнил! - воскликнул удивленный эксперт. - Раньше не мог?
   - Краска держится три дня, если есть - увидите.
   - Может, там уже ничего не осталось. Ладно, сейчас займусь, -  мрачно
сказал он. - Это недолго. Позвони через часик, я чай допью и займусь.
   Твоя мадам в холодильнике.
   Через час, уже при личной встрече, следователь  получил  определенный
ответ: на лице и верхней части шеи Ларисы Васильковской  остались  следы
краски-свидетеля. Их было не много, большей частью они  были  уничтожены
при вскрытии. Но и сейчас, в инфракрасных лучах, краска  была  отчетливо
видна.
   - Ну  вот,  пожалуйста,  вовремя  ты  спохватился,  -  развел  руками
эксперт. - Получается, что твою мадам убили. Не сама же она  брызнула  в
себя из баллончика?! Тот же почерк, что и прежде, а?
   Оглушить  газом,  потом  насильно  напоить  лекарством.  Это  просто,
глотательный рефлекс сохраняется даже  в  бессознательном  состоянии.  И
никаких следов насилия! Все гениально, с  краской  только  у  них  вышла
промашка. Баллончик-то с сюрпризом!
   Куда же они смотрели?! Кстати, о баллончике. На твой запрос ответили.
   Следователь действительно делал  запрос:  в  каких  именно  магазинах
Москвы и области продавались такие баллончики? Ответ пришел быстро.
   В  московских  специализированных   магазинах   торгуют   несколькими
разновидностями газовых баллончиков с  перцовыми  вытяжками.  Наибольшей
популярностью пользуются  американский  "Punch",  содержащий  1  процент
перцовой добавки,  и  отечественный  "Шок",  где  содержание  выше  -  6
процентов. В продаже, кроме того, есть перцовый  аэрозоль  "Defiance"  -
этот имеет в составе краску, видную в инфракрасных лучах. Но  баллончики
немецкого производства, того типа и той фирмы, о которых запрашивали,  в
Москву не завозились и через розничную сеть не продавались.
   Во время своего посещения стариков  Корзухиных  следователь  попросил
дать  ему  несколько  последних  фотографий  Ивана.  Родители  художника
подчинились, но очень неохотно.  Было  видно,  что  старики  напуганы  и
только не решаются спросить о самом худшем. В тот же день Иван Андреевич
Корзухин, 1958 года рождения, рост 179 сантиметров, голубоглазый  шатен,
лицо овальное, особых примет нет, - был объявлен в розыск.
 
*** 
 
   Денис, как ни  удивительно,  больше  не  вспоминал  о  своем  больном
желудке. Каждый день - и утром, и днем, а тем более вечером - его видели
под хмельком. В магазине он появлялся на час, два.
   Вяло выслушивал отчет о  текущих  делах,  прохаживался  по  торговому
залу, машинально осматривал и щупал одежду на вешалках,  ловил  на  себе
сочувствующие взгляды продавщиц. О  его  несчастье  уже  все  знали.  Он
прекрасно понимал, что теперь у каждой его служащей, в любой  глупенькой
и хорошенькой головке появились далеко  идущие  планы.  Захомутать  его,
втереться в официальные любовницы, а потом потихоньку-полегоньку  женить
на себе. "Как же! - Он почти с ненавистью смотрел на продавщиц. - Так  я
вам и дался!"
   Ему в эти дни было не до амурных планов. Его заботило совсем  другое.
Вика звонила по несколько раз в сутки и все  время  спрашивала,  как  се
паспорт, не нашел ли его Денис? Она психовала все больше. И немудрено  -
без паспорта она не могла выехать из страны. Даже билет на  самолет  она
не  смогла  сдать,  так  он  и  пропал.  Денис  пообещал  возместить  ей
потерянные деньги, покрыть все расходы. Но большего он сделать  не  мог.
Он обшарил всю квартиру, заглянул во все углы. Паспорта т было.
   Сегодня Вика позвонила ближе к вечеру,  часов  в  пять.  Устало,  уже
почти без надежды спросила о паспорте.
   - Да нету его, ищи у себя, - зло огрызнулся он. - Черт бы тебя  взял,
дура!
   - Нам надо встретиться, - взволнованно сказала она. Оскорбление  Вика
пропустила мимо ушей. - Скажи, ты можешь подъехать ко мне?
   Она больше не решалась появляться на собственной квартире. Тем более,
что там по-прежнему не топили - авария была глобальная. У него жить тоже
было нельзя. Денис снял ей квартиру на свое имя и уже сто раз пожалел об
этом. Если ее найдут - ему никак не отвертеться. Но что было делать? Без
паспорта Вику ни в одну гостиницу не пустили бы.
   - Не могу, не хочу, - огрызнулся он. - Решай свои проблемы сама.
   - Нет, ты  должен.  -  Ее  голос  истерично  зазвенел.  -  Ты  обязан
приехать! У меня дурные новости... Я, кажется, покончу с собой!
   Она все-таки вырвала у него обещание заехать, и он стал собираться  в
дорогу. Одеваясь, Денис матерился - уж лучше бы эта дрянь в  самом  деле
наложила на себя руки! Ему было бы куда проще выкрутиться! А  теперь  он
все равно что загнанный зверь. И ни в чем не  виноват,  а  доказать  это
невозможно!
   Смерть Ларисы потрясла его куда сильнее, чем он показывал. Только это
потрясение ушло куда-то вглубь. Он не плакал, не устраивал обмороков, не
пытался выброситься из окна. Вел себя  сдержанно,  но  эта  сдержанность
стоила ему многих усилий. Он до сих пор в мельчайших деталях помнил  тот
злосчастный вечер. Вспоминал, как Вика, выйдя из ванной, замотав  мокрые
волосы полотенцем, прошла в спальню. Он  только  выглянул  в  коридор  и
сквозь зубы сказал, чтобы та быстрее собиралась,  опоздает  на  самолет.
Полчаса в квартире стояла тишина. Он смотрел на часы и  терял  терпение.
"Сколько они могут прощаться?"
   Но, заглянув в спальню, он увидел, что  Лариса  лежит  на  постели  с
закрытыми глазами. Как-то очень прямо,  и  вся  какая-то  расслабленная,
серовато-бледная. А Вика, ссутулившись, сидит рядом  и  вертит  в  руках
яркий баллончик, вроде дезодоранта.
   - Ну, что ты тянешь? - шепотом, чтобы не разбудить жену, спросил  он.
- Опоздаешь!
   - Погоди. - Вика подняла глаза, и тогда он почувствовал  неладное.  В
комнате стоял какой-то странный запах, у него  даже  слегка  закружилась
голова. И он заметил, что окно было приоткрыто.
   - Чем это так воняет? - Денис прошел в  спальню  и  прикрыл  окно.  -
Лариса! Лара!
   Та не пошевелилась. Вика, улыбаясь, показала ему баллончик:
   - Я могу и тебя вырубить.
   Даже когда он вырвал  у  нее  баллончик,  она  продолжала  загадочно,
угрожающе улыбаться.
   - Дура набитая! - уже в полный голос рявкнул  Денис.  -  Ты  брызнула
этой гадостью в Ларису?
   Та кивнула:
   - Это хорошее снотворное. Так уж получилось, не  сердись.  Она  могла
помешать мне уехать. Да, в самом деле  пора.  -  Вика  встала  и  лениво
потянулась. - Мне нужно торопиться, время поджимает.
   Слава Богу, вещи собраны. А ведь она нас выдаст.
   Последние слова она произнесла каким-то будничным тоном, никак их  не
выделяя. И страха в ее голосе не было. Но Денис не  хуже  ее  знал,  что
теперь им нужно  всего  опасаться.  Он  снова  посмотрел  на  жену.  Как
спокойно она лежала! На спине, вытянув руки вдоль тела... Как покойница.
   - Ей не будет плохо? - озабоченно спросил он.
   Вика хмыкнула:
   - Конечно, только об этом и осталось думать.
   Ты лучше подумай, что нам с ней делать? Она выдаст и меня и тебя. Для
нее нет ничего святого. Если бы ты вовремя сделал  ей  ребенка,  она  бы
заткнулась.
   А так... Она же совсем остервенела.
   Дениса передернуло.
   - А что мне ее бояться? Если она кого и выдаст, то это тебя! Надеюсь,
ты не стала ей вешать лапшу на уши, что я убил Яну? Я вообще ни при чем!
   -  Расскажи   это   следователю.   Вот   будет   смеху!   Я,   слабая
восемнадцатилетняя девушка, убила твою любовницу,  которая  была  старше
меня на два года и уж наверное сильнее! Сунула ее  в  колодец,  как  же!
Хватило у меня сил! Кто тебе поверит?
   Денис никого не убивал - именно поэтому все эти  годы  ему  удавалось
сохранять душевное равновесие. Со своей совестью он договорился давно  -
и это было не так уж трудно. Ведь  он,  в  конце  концов,  всего-навсего
скрыл  смерть  одной  любовницы,  чтобы  выгородить   другую.   Поступил
по-джентльменски. Взял на себя грех, но не такой тяжкий, чтобы согнуться
под его грузом. Однако теперь он почувствовал, что способен на убийство.
Он был готов придушить Вику.
   А та, прист