ну, и между ее бровей все глубже  обозначалась
морщинка. "Да, Иван сказал, что сам испортил этот угол,  девушка  просто
не могла восстановить картину... Час назад, когда я еще раз спросила его
об этом, он сказал, что, если лак сняли, - картина потекла, и пожалел ту
девушку... Как ее зовут?
   Саша, да, Александра... Что ж, она выпуталась из этой  ситуации,  как
смогла... А я... Я запуталась совсем".
   Денис все еще бесновался, а  Лариса,  сохраняя  внешнее  спокойствие,
встала на свою многострадальную подушку и повесила пейзаж на гвоздь.
   - Ты прав, это намного  лучше,  чем  соломенная  лошадь,  -  спокойно
сказала она. - Куда ты ее дел?
   А, вот она. Повешу на кухне.
   - Если это лошадь, тогда я -  Джек  Николсон!  -  фыркнул  Денис.  Он
сбавил тон, увидев,  что  его  крики  не  производят  на  жену  никакого
впечатления.
   А женщина, невозмутимо взяв с кровати соломенное чудище, вышла.
   Она отсутствовала куда больше времени,  чем  нужно  для  того,  чтобы
повесить на стену соломенную лошадь. Денис, не дождавшись  ее,  вышел  и
увидел свет в своем кабинете. Заглянув, он застал Ларису с охапкой белья
в руках.
   - Что ты тут делаешь? - мрачно спросил он.
   - Стелю тебе постель.
   - Здесь?
   Она  не  ответила.  Наклонилась  над  диваном,  заботливо  расправила
простыню, взбила подушку, положила одеяло... Со  стороны  это  выглядело
так, будто Лариса беспокоится об  удобстве  мужа.  Но  Денис  не  оценил
этого, а, напротив, взбесился:
   - Я буду спать на кровати, в спальне! Зря копошишься! Слышишь?  Убери
отсюда белье!
   Она  как  будто  не  слышала.  Расправила  пододеяльник,   разгладила
подушку. Денис подбежал и сбросил подушку на пол:
   - Я кому сказал?! Буду спать в спальне!
   - Хорошо, - равнодушно ответила женщина, поднимая подушку и отряхивая
ее. - Тогда я - здесь.
   - В чем дело? - Денис вглядывался  в  ее  невозмутимое  лицо.  Что-то
изменилось в этой женщине, которую, как он думал, успел хорошо узнать за
двадцать лет совместной жизни. Сегодня  она  была  куда  спокойнее,  чем
обычно. Раньше, стоило ему повысить  голос  (а  это  бывало  не  так  уж
редко), как Лариса немедленно отвечала тем же, и через пять минут  вовсю
бушевал скандал. Но сегодня...
   - Где ты была, хотел бы я знать? - сменил он тему.  -  Ты  так  и  не
сказала. Где ты ужинала? С кем?
   - Со старым  другом.  -  Лариса  все-таки  протиснулась  к  дивану  и
положила на место подушку. - Если ты хочешь спать - иди в спальню.
   - Старый друг? - Денис уселся на диван, всем своим  видом  показывая,
что никуда не уйдет. - Кто же это? Я его знаю?
   - Конечно.
   - И наверное, ты с ним спишь? - издевательски бросил он. Но  глаза  у
него были беспокойные и вовсе не равнодушные.
   Лариса улыбнулась -  чуть-чуть.  Собственно,  это  даже  трудно  было
назвать улыбкой. Только в уголках ее  рта  залегли  мелкие  морщинки,  а
брови немного приподнялись. Денис ненавидел эту улыбку.
   Жена улыбалась так, когда не желала отвечать на прямой вопрос.
   - Ты меня дураком считаешь? - поинтересовался он. - Я прекрасно  знаю
всех твоих любовников.
   Но между прочим, молчу! Не порчу тебе удовольствия! Не  изображай  из
себя святую, дрянь!
   - Не буду, - кротко согласилась она. - Ну, я устала.  Выбирай  -  где
будешь ложиться? Тут или там?
   Что можно было сделать с  женщиной,  которая  будто  не  слышала  его
оскорблений, не реагировала на раздраженные крики? Денис помялся  еще  с
минуту и наконец неохотно встал:
   - Ладно. Сходи с ума, если  желаешь...  Спи,  с  кем  хочешь.  Но  не
отравляй мне жизнь, поняла?! Если я еще услышу  про  Янку,  ее  безумную
мамашу и колодец... Не знаю, что я сделаю! Точно, сдам тебя в дурдом или
прибью! Ты слышишь меня?!
   Вместо ответа, она показала ему руку, на которой красовались  ссадины
от его зубов. Лариса все еще улыбалась,  она  как  будто  забыла  убрать
улыбку с лица. Денис понял этот молчаливый ответ и кивнул:
   - Вот-вот, но будет еще хуже. Усвоила?
   - Вполне, - разжала губы жена. - А теперь иди.
   Я уже сплю на ходу.
   И стоило ему переступить порог, как она заперлась на ключ.
   Денис еще  долго  не  ложился.  Его  все  раздражало,  каждая  мелочь
выводила из себя. Пейзаж над  кроватью,  запах  Ларисиных  духов,  лужа,
которая натекла с ее полусапожек в  прихожей.  Он  бродил  по  квартире,
прикладываясь к бутылке с минеральной водой, останавливаясь  под  дверью
кабинета и чутко прислушиваясь. Но оттуда не доносилось ни звука.  Света
тоже не было. Или жена в самом деле уснула, или хорошо притворялась.
   Наконец он завалился на постель, сделал последний глоток из бутылки с
минералкой и  взял  с  ночного  столика  свой  бумажник.  Достав  оттуда
сложенный  вчетверо  листок  плотной  бумаги,  Денис  развернул  его   и
внимательно перечитал. Дочитывая последние слова, он начал улыбаться.  И
если бы Лариса видела его в этот момент, она бы сразу сказала,  что  муж
задумал какую-то гадость. Только вот крупную или мелкую - неизвестно.
   ...На следующий день утром они не обменялись ни словом,  хотя  вместе
позавтракали. Дениса так и подмывало спросить, почему это жена так  рано
встала. Обычно по утрам она любила поваляться.
   Спешить ей было некуда, Лариса уже лет восемь не работала.  В  первые
годы перестройки, когда Денис, наконец, вышел из подполья и никто уже не
посмел бы  назвать  его  фарцовщиком,  он  открыл  маленький  магазинчик
импортной одежды. Торговал в  основном  джинсами,  кожаными  куртками  и
прочим  ходовым  товаром.  Тогда  Лариса  работала  у  него  в  магазине
продавщицей. Но когда Денис стал называть себя "байером" и несколько раз
в год  ездил  в  Италию  закупать  одежду  итальянских  кутюрье  средней
величины, Лариса ушла из магазина.
   Не из-за лени - на этом настоял сам Денис. Благосостояние супругов  в
то время уже повысилось, и теперь ему было неловко, что  жена  стоит  за
прилавком и обслуживает покупателей.
   Когда за Денисом закрылась входная дверь,  Лариса  сделала  несколько
звонков. Она позвонила Светлане - хотела попросить ее не приходить к ним
сегодня. Но она опоздала - домработница уже выехала. Через  полчаса  она
уже звонила в дверь.
   Хозяйка открыла ей, полностью готовая к выходу, даже шубку  набросила
на плечи.
   - Извините, сегодня ничего делать не нужно; - сказала Лариса.
   Светлана смутилась, испуганно глядя на нее, она спросила, что сделала
не так. Лариса удивилась:
   - Все хорошо... Я спешу, мне надо уехать.
   - Вы меня хотите уволить?
   - С чего это вы так решили? - Лариса подбросила на  ладони  ключи.  -
Глупости. Ну, идемте, идемте, у меня совсем нет времени...  Завтра,  как
обычно, приходите с утра.
   Но Светлана, смаргивая проступившие слезы, торопливо объяснила,  что,
если бы знала, что бумага не принадлежит Денису Григорьевичу, ни за  что
бы ее не отдала ему...
   - А откуда мне было знать? - воскликнула домработница. - Он так в нее
вцепился - будто майский клещ! Ой, простите...
   - Бумага? - Лариса смотрела на нее с  недоумением.  И  вдруг  до  нее
дошло. Она закусила нижнюю губу.  Полночи  она  пыталась  понять,  каким
образом Денис нашел  реставраторшу...  И  только  теперь  вспомнила  про
договор, подписанный с Сашей. Лариса отнеслась к этой  бумажке  довольно
легкомысленно. Собственно, сумма - десять тысяч долларов - была взята ею
с потолка и только для того, чтобы девушка серьезно  отнеслась  к  своей
задаче.
   Подписав договор, Лариса совершенно о нем забыла...  "Ну  конечно,  -
подумала  она.  -  Денис  нашел  и  воспользовался...  Уж   что-что,   а
пользоваться моментом он умеет, как никто другой!"
   - Вы отдали ему договор, и в нем  шла  речь  о  картине?  -  уточнила
Лариса.
   И когда Светлана подтвердила, что это  было  именно  так,  Лариса  со
вздохом сказала, что не стоит об  этом  вспоминать.  Что  случилось,  то
случилось.
   Светлана, немного успокоившись,  сказала,  что  весь  вечер  мучилась
оттого, что отдала хозяину документ, который ему явно не принадлежал.
   - Он так и сказал - это не мое...
   Лариса с  трудом  избавилась  от  нее.  Сев  в  машину,  она  наконец
попрощалась со Светланой и отправилась в дорогу.
   Если бы муж следил за ней, он бы убедился,  что  вчерашнее  обвинение
насчет  любовников  прозвучало  недаром.  Лариса  этим  утром  назначила
встречу своему давнему приятелю. Их отношения не были  платоническими  с
самого начала. Она  познакомилась  с  Антоном  еще  в  то  время,  когда
работала продавщицей у мужа в  магазине.  Мужчина  пришел  выбрать  себе
кожаную куртку на меху. Лариса помогала ему, они разговорились, и Лариса
без колебаний согласилась  с  ним  встретиться  вечером.  Муж  уехал  за
очередной партией товара, и  ей  было  одновременно  легко  без  него  и
немного скучно. С тех пор они виделись по крайней мере раз в  месяц.  Он
был женат, Лариса даже и не думала тогда о разводе. Жизнь втянула  ее  в
накатанную колею, и она легко скользила  по  ней,  не  задумываясь,  что
осталось позади, что ждет ее завтра...  Мало-помалу  Лариса  привыкла  к
слову "любовник" и не находила в нем ничего безнравственного. Тем более,
что отношения у них с Антоном были как у старых  супругов  -  спокойные,
ласковые,  без  африканских  страстей  и  ревности.  Он   показывал   ей
фотографии  жены  и  двух  некрасивых,  угловатых   дочек.   Внимательно
выслушивал ее жалобы на несложившуюся жизнь. Только  об  Иване  она  ему
никогда не рассказывала. Ни ему и ни кому другому.
   Тогда,  восемь  лет  назад,  Антон   работал   в   фирме,   торгующей
стройматериалами.  Сейчас  он  занимался   прокладкой   коммуникаций   в
коттеджах и загородных домах. Поразмыслив, Лариса решила  обратиться  за
помощью именно к нему.
   Они встретились на улице, неподалеку от офиса его фирмы. В  тот  день
Антон оказался в городе, что уже само по себе было большой удачей.
   Чаще всего он пропадал на подмосковных стройках, и  даже  дозвониться
до него было  трудно.  Лариса  издалека  узнала  его  и  махнула  рукой.
Запинаясь о кучи рыхлого, подтаявшего снега,  мужчина  подбежал  к  ней,
обнял за плечи и чмокнул в щеку:
   - Привет. Я всего на десять минут  вырвался,  ты  уж  прости.  У  нас
заказчики приехали. Как дела?
   Можешь подъехать к обеду? Вместе пообедаем.
   Но Лариса остановила его и сказала, что сегодня она сама -  заказчик.
Ей нужна его профессиональная консультация.
   - О! - удивился он,  пристально  вглядываясь  в  ее  лицо.  Казалось,
мужчина был немного разочарован. - Вы  что,  задумали  строить  дом?  Не
советую. Подождите немного, пусть ситуация утрясется.
   - Нет, дом  мне  не  нужен,  -  улыбнулась  Лариса.  -  А  мне  нужна
глубокая-глубокая яма.
   - Не понял? Бассейн?
   Но когда  Лариса  объяснила  ему,  в  чем  дело,  Антон  окончательно
разочаровался. Помявшись, он сообщил, что в том  районе,  где  находится
дача Ларисиных родителей, их фирма сейчас никаких объектов не  строит...
Если гнать технику издалека - выйдет слишком накладно. А  долбить  землю
вручную...
   -  Неужели  никто  не  захочет  подхалтурить?  -  умильно  улыбнулась
женщина. - Я  хорошо  заплачу.  Да  и  яма-то,  наверное,  будет  метров
пять-шесть в глубину... Не может быть, чтобы больше.
   Разумеется, она ни словом не обмолвилась о том, что она  рассчитывает
найти в этой яме. Иначе Антон и  слушать  бы  ее  не  стал.  "Вот  когда
откопают то, о чем я думаю,  будет  поздно  возражать..."  Лариса  взяла
любовника под руку и предложила проводить его до офиса.  По  дороге  они
обо всем договорились. Антон обещал выделить ей после обеда двух рабочих
с самым необходимым инструментом.
   - Но свободной машины у нас сегодня нет, - сокрушенно сказал он.
   - Я отвезу их на своей, не беда!
   - Ты представляешь, что на обратном пути они будут  все  в  грязи?  -
засомневался он. Его, казалось, удивляла Ларисина настойчивость.
   Но  Лариса  сказала,  что  это  ее  не  волнует.   Они   договорились
встретиться сразу после  обеда,  возле  офиса.  Антон  обещал  вместе  с
Ларисой подъехать на один из  объектов  и  снять  оттуда  двух  рабочих.
Лариса осторожно поцеловала его в губы и,  улыбнувшись,  вытерла  с  них
свою помаду:
   - Если увидят, как ты провел эти десять минут, уволят? Или  ты  часто
ходишь весь в помаде?
   Следующая встреча у нее была назначена возле дома, который уже был ей
знаком. Лариса припарковалась возле супермаркета и  минут  через  десять
увидела Ивана - тот бежал к ее машине.
   - Тебя издалека заметно, - сказал он, садясь рядом с  ней.  -  Желтых
машин - раз-два и обчелся, разве что такси...
   Она видела, что он тщательно побрился, причесался,  словом,  всячески
подготовился к встрече.
   И вспоминала то, что Иван вчера  сказал  ей  в  какой-то  грязноватой
кафешке, где они  провели  вечер:  "С  моей  семьей  покончено,  у  меня
осталась одна ты". Конечно, тогда он успел изрядно выпить...
   Но все равно, таких слов мимоходом не говорят.
   Услышав эти слова, она  сделала  вид,  что  не  придает  значения  их
смыслу, но фраза засела у нее в голове и  вертелась  полночи.  "Осталась
одна ты.
   Одна ты". Это было грустно, нелепо, совсем ей не нужно -  но  все  же
это было правдой.
   - Как ты устроился? - спросила она, трогая машину с места.  -  Мебель
какая-нибудь осталась?
   - Да все осталось, только  кухня  сгорела...  Я  опять  все  перерыл,
думал, хоть одну картину найду. Ничего нет. Все украли.
   - И кому это было нужно?  -  машинально  сказала  Лариса.  И  тут  же
запнулась. "Что я говорю, он же все-таки художник..." Но Иван, казалось,
не обиделся. Напротив, он горячо ее поддержал:
   - Вот именно! Когда я пытался что-то продать - никто не брал. А тут -
мало того, что украли, да еще и тетку Катину убили!
   - Как она погибла?
   - Несколько ударов по голове, так соседи говорят.
   Дверь была взломана. Сейчас действует только один замок, да и  тот  -
на соплях. Живу, считай, открыто... - Он развел руками. - Да  у  меня  и
брать нечего.
   - А ты не боишься? Вот казалось бы, что и у тетки  твоей  брать  было
нечего. А ее все-таки обокрали.
   - Ну, теперь-то все вынесли... - Однако он все-таки задумался. - Я бы
поставил замок... Да толку-то? Куда мне сейчас одному  такая  квартира?!
Хватит и однокомнатной, мне больше не нужно. Я бы продал эту...
   "А деньги бы сразу пропил или потерял  и  остался  бы  на  улице",  -
подумала она, не глядя в его сторону. Вчера, в  кафе,  она  убедилась  в
том, что Иван - законченный алкоголик. Стоило только посмотреть, с какой
жадностью он пил. То, что он сперва отказывался от коньяка, еще ни о чем
не  говорило.  Иван  сам   вчера   признался,   окончательно   захмелев:
"Сдерживаться я могу долго... Но уж если  выпью  хотя  бы  грамм  сто...
Тогда дальше меня не остановить!"
   И сейчас от него  опять  попахивало.  Слабо,  но  Лариса  чувствовала
запах.
   - Скажи честно, может, тебе в долг дать? - спросила Лариса. Он внушал
ей  острую  жалость,  даже  какое-то  материнское  чувство.  Безвольный,
беспомощный, слабый, как непутевый ребенок.
   - Деньги пока есть, не надо! - отмахнулся он. - А  когда  кончатся  -
продам эту квартиру, куплю себе маленькую.
   - А тебе разрешат? Следствие еще идет? Слушай, ты сказал, что  сорвал
печати с двери. Отвечать за это тебе не придется?
   Иван сказал, что соседи его  тоже  предупреждали,  но  плевал  он  на
всякую ответственность. Это его квартира, неужели человеку нельзя  войти
в свою собственную  квартиру?  Со  следователем,  который  вел  дело  об
убийстве его жены и сына, а также Нины Дмитриевны, он еще не встречался.
   - Может, он звонил или приезжал, да только меня  же  все  время  дома
нет.
   - А про меня соседи ничего не говорили? - поинтересовалась Лариса.
   Нет. Ничего. Но Валентина Георгиевна была твердо уверена в  том,  что
Катина тетка тоже умерла не без, помощи дамы в соболях и бриллиантах.
   А уж про саму Катю и Артема и говорить было нечего - тут соседка была
полностью уверена в своей правоте - их отравила дама, укравшая  картину,
а квартиру подожгла, чтобы замести следы.
   - Вот дура! - зло сказала Лариса, сворачивая в переулок. - Неужели ее
куриных мозгов не хватает, чтобы понять -  умерли  они  через  три  часа
после того, как я ушла! А загорелось еще позже!
   - Но ты пойми  -  как  они  умерли!  -  внушительно  сказал  Иван.  -
Отравлены! Яд можно было подсыпать в чайник, а чай они могли попить  уже
поздно ночью...
   Ларисе нечего было ему возразить. Она только  и  сказала,  что,  если
следователь придерживается такой же версии, плохо ей придется.
   - А ты скажешь, что приходил домой в тот вечер?  -  спросила  она.  -
Кстати, ты ничего там не пил, не ел? Мог бы  сделать  мне  алиби  -  что
попил чаю и жив остался.
   Иван покачал головой:
   - Нечего там было есть. И пить тоже, кроме воды, нечего...  Почему  я
сразу побежал денег занимать? У них  же  была  полная  нищета,  голодуха
страшная. И что я следователю скажу? Он же сразу  прицепится:  почему  я
вернулся именно в тот вечер? Где свидетели, что я ушел еще до полуночи?
   Где свидетели, что не я подсыпал яду в чайник?
   - Кстати, где был яд? - рассеянно спросила Лариса.
   Иван этого не знал.  Во  всяком  случае,  он  был  уверен  -  к  нему
прицепятся еще больше, чем к Ларисе.
   - Ты хочешь скрыть, что был  в  квартире  в  тот  вечер?  -  покачала
головой Лариса. - Смотри - если это узнают от других, подозревать  будут
тебя. Скажут, что ты решил очистить квартиру от  лишних  жильцов,  чтобы
продать! Меня-то им еще найти нужно, а вот  тебя  обязательно  допросят.
Пойми, что ты даешь ложные показания! А это уже статья.
   - И что же мне теперь делать? Дам ложные... Уж какие есть.
   - Но твой приятель... У которого ты деньги занимал! Он же,  наверное,
знал, что ты к нему из дома явился?
   Оказалось, что приятель этого не знал.  Иван  ничего  ему  толком  не
объяснил - только сказал, что очень нужны и что обязательно отдаст. Ну а
кроме того, приятель был, по обыкновению, пьян. Даже если что-то слышал,
все уже забыл.
   - Да... - вздохнула женщина. - Это могла сделать я. Это  мог  сделать
ты. Но мы-то знаем, что это сделал кто-то еще!  И  этот  кто-то,  заметь
себе, картины  твои  не  тронул,  вообще  ничего  не  украл!  Мотивов-то
никаких! Получается - позарился на квартиру? Тогда это ты. Или убил их в
плане  личной  мести  -  тогда  это  я:  мстила  жене   своего   первого
возлюбленного, хотела освободить его от семейных  уз,  чтобы  женить  на
себе! Мотив слабый, но может -  я  ненормальная?!  Мой  муж  охотно  это
подтвердит!
   Иван протянул  руку  и  накрыл  ее  пальцы,  державшие  руль.  Лариса
удивленно на него покосилась, и тогда он сказал, что раз уж они попали в
такой переплет, то им обоим лучше обо всем молчать.
 
Глава 10 
 
   Когда они подъехали к офису строительной фирмы, где работал Антон, он
уже стоял на крыльце.
   Завидев машину Ларисы, он двинулся ей навстречу, заранее улыбаясь. По
мере того как он приближался,  улыбка  постепенно  гасла.  Он  вовсе  не
ожидал увидеть рядом с Ларисой пассажира мужского пола.
   -  Ваня,  пересядь  назад,  -  попросила  та,  открывая   дверцу.   -
Знакомьтесь. Это - Антон. Это - Иван, мой старый друг.
   Мужчины пожали друг другу руки и надулись -  да  так  одинаково,  что
Лариса едва не фыркнула  от  смеха.  Но  сдержалась.  Она,  конечно,  не
посвящала Ивана в свои отношения  с  этим  человеком.  Антон,  со  своей
стороны, никогда и ничего о художнике не слышал. Но мужчины инстинктивно
ревновали ее друг к другу и потому особых  знаков  расположения  друг  к
другу не проявляли.
   Почти всю дорогу до стройки они молчали. Говорила одна  Лариса,  и  в
основном  о  погоде  ("наконец-то  потеплело!")  и  о  состоянии   дорог
("ужасно, ужасно!").
   Потом Иван опять  пересел  вперед.  На  заднем  сиденье  разместились
рабочие, предварительно забившие багажник инструментами. Антон