лагался в глубине двора, и Саша долго искала  его.  Прохожих  здесь
почти не было, и спросить дорогу было не у кого.
   Наконец, девушка увидела старушку, возвращавшуюся из церкви на  углу,
и та довела ее до самого подъезда.
   - Вам на второй этаж. - Старушка с любопытством оглядела Сашу.  -  Вы
не из собеса?
   - Нет... Я ищу родственников одного моего знакомого.
   Старушка спросила фамилию  знакомого.  У  Саши  радостно  подпрыгнуло
сердце, когда старушка воскликнула:
   - А, так вы художника ищете!
   - Да! Вы его знали?
   - Я его замечательно помню! - обрадовала ее старушка. - Только у него
никого из родственников в квартире не осталось.
   - Где же они?
   - Они свои две комнаты продали. Давно, лет пять уже.
   Сопровождая Сашу на второй этаж, старушка рассказывала, что теперь  в
той квартире живет  одна  семья  и  они  завладели  квартирой  на  самых
законных  основаниях,  так  как  там  много  народу,  а   было   у   них
всего-навсего две комнаты. Напоследок, уже у самой двери, она дружелюбно
посоветовала  девушке  не  терять  времени  даром:  художник  здесь   не
появлялся давным-давно. После чего старушка  медленно  поползла  дальше,
вверх по лестнице.
   Саша стояла перед высокой двустворчатой дверью, аккуратно выкрашенной
в экономичный коричневый цвет. Судя по всему, люди здесь жили  небогатые
- на железную дверь денег у них явно не хватило.  Это  немного  ободрило
девушку, и она решилась нажать кнопку звонка. Послышался заливистый лай,
потом он смолк, и  собака  принялась  скрестись  о  порог  с  внутренней
стороны.
   - Фу, Мики, фу! - звонко крикнула за дверью женщина. Ее голос  быстро
приблизился, и она спросила:
   - Кто там?
   Саша, путаясь и запинаясь, попыталась  объяснить,  кто  она  такая  и
почему пришла. Она по-прежнему держалась версии о  журналистке,  которая
пишет статью о художнике Иване Корзухине. Ее легенда, видимо,  произвела
впечатление, потому что загремел засов, щелкнул  замок,  и  на  лестницу
вылетела маленькая черная собачонка.
   - Куда? - закричала женщина и тут же обреченно махнула рукой:
   - Да черт с тобой, гуляй, засиделась...
   И Сашу впустили в прихожую.
   - Не разувайтесь, у нас грязно, - бодро сказала женщина. -  И  куртку
тоже не снимайте. У нас холодно. Вчера была авария, отопление отключено.
   Сама она была  закутана  как  эскимос.  Грязноватый  белый  свитер  с
огромным воротом, доходившим до нижней  губы.  Теплые  пушистые  гамаши.
Вместо тапочек - валенки с отрезанными голенищами. На плечах  -  пуховый
платок. Саша последовала ее совету и раздеваться  не  стала.  Она  сразу
почувствовала промозглую сырость, а когда  выдохнула  на  пробу  воздух,
возле ее рта заклубился пар.
   - Да, да, сами видите, - кивнула женщина, заметив этот эксперимент. -
Пойдемте чай пить, я как раз вскипятила. Вот сюда, в мою комнату.
   Она провела Сашу в комнату и усадила подальше от окна, чтобы не дуло.
Придвинула к  ногам  девушки  электрообогреватель.  Другой  обогреватель
стоял у дивана, где женщина, видимо, с удобством проводила время Работал
телевизор, показывали какой-то детский приключенческий  сериал.  Женщина
щелкнула пультом, и экран погас.
   - Вот так и живем, - сказала та, высвобождая подбородок из  воротника
свитера. - А вы, значит, хотите написать статью об Иване? Лучше  поздно,
чем никогда.
   - А почему вы думаете, что уже поздно? - спросила Саша.
   - Да потому, что он спился, - прямо сказала женщина. - До армии -  ни
капли не пил. А потом как дал жару! И между прочим, до  армии  он  писал
такие картины, что глаз не отвести. Хотя  нигде  этому  не  учился.  Так
просто рисовал, ради удовольствия. Не продавал  их,  а  раздаривал.  Мне
тоже дарил.
   Она вздохнула и налила гостье чаю, придвинула печенье:
   - Грейтесь. Паршивый выдался ноябрь, я сама болею, и дети все больны.
Так о чем вы хотели спросить?
   - А что же случилось после армии? - осторожно поинтересовалась  Саша,
принимаясь за чай. - Почему он стал спиваться?
   - Потому что решил всерьез заняться живописью, а всерьез  у  него  не
получалось, - пояснила та, укутывая заварочный чайник.  -  Стал  искать,
кому бы картины показать. Из знающих людей.
   А его никто не хвалил. Никто! Парень расстраивался, метался... Стал в
себе сомневаться. Ну  и  давай  зашибать.  Компенсировать  неудачи,  так
сказать. Он ведь сразу после армии женился.  Девица  -  Бог  знает  кто.
Уехал от родителей. И все равно сюда бегал. Сядет во  дворе  с  алкашами
и...
   - Я вижу, вы его очень хорошо знали!
   - Вместе выросли, - грустно сказала женщина и вдруг спохватилась:
   - Кстати, меня зовут Люся.
   Саша тоже представилась. Хозяйка секунду испытующе смотрела на нее  и
вдруг предложила:
   - Выпить хотите?
   Такое предложение в свете рассказа про алкашей  звучало  пугающе.  Но
Саша не стала отказываться. В комнате,  несмотря  на  два  обогревателя,
было очень холодно. Потолки здесь были высокие, метра четыре, и  воздух,
не успев нагреться, сразу остывал. Люся  нагнулась  и  откуда-то  из-под
дивана выхватила водочную бутылку на четверть литра:
   - Единственное средство не помереть в такую стужу. Вы не думайте, что
я злоупотребляю. Так, жизнь заставляет.
   Она вынула из буфета две стопочки и разлила водку.
   - Закусывать особо нечем, я не была в магазине.  Вот  дети  из  школы
вернутся, тогда что-нибудь принесут. Я, дура, так радовалась,  когда  мы
всю эту квартиру заняли! Представьте, какая роскошь  -  четыре  комнаты,
кухня пятнадцать метров, кладовка!
   Ну а что теперь? И месяца не проходит, чтобы не было какой-то аварии.
То в подъезде батарею рванет, то у нас труба потечет, то проводка начнет
искрить... Безобразие. Лучше в новом доме жить, но поймите, такие хоромы
бросать жалко...
   Саша, выросшая в двухкомнатной хрущобе, ее прекрасно понимала. Выпив,
Люся раскраснелась и стала еще разговорчивей:
   - Значит, будете писать об Иване. Здорово! Вы,  главное,  не  пишите,
что он был алкоголиком. И так о нем никто хорошего не скажет. Да разве в
том беда, что он выпивал?
   - А в чем? - Саша для вида вынула блокнот и ручку. - Скажите, а вы не
замечали в нем никакого... Надлома, что ли?
   - Армия его сломала, - подтвердила Люся. - Он вернулся совсем другим.
В первые дни я ничего не замечала. Ну, я тогда была занята собой, у меня
как раз роман бурный раскручивался... Мне казалось, он  был  такой,  как
всегда. Но потом...
   Женщина задумалась и сказала, что особенно ей запомнился один  вечер.
Это было вскоре после того, как Иван вернулся из армии. Телефон висел  в
коридоре, на стене возле ванной комнаты. Он был приколочен  намертво,  а
под ним стоял табурет. И эта система была  очень  неудобна  -  разговоры
слышали все соседи. Так что обычно уходили с телефонной трубкой в ванную
и прикрывали за собой дверь. Закрыть ее плотнее не позволял провод,  так
что обрывки разговоров все равно было слышно.
   - Мне как раз очень нужна была ванная, у  меня  свидание  намечалось,
хотела голову помыть,  -  рассказывала  Люся.  -  А  Иван  засел  там  с
телефонной трубкой и говорит, говорит... Ну, я сперва сидела  у  себя  в
комнате, потом стала по коридору ходить.
   Наконец не выдержала, стукнула  в  дверь,  приоткрыла  ее  и  говорю:
"Ваня, заканчивай, мне ванная нужна". Я, конечно, шепотом сказала, чтобы
меня в трубке не услышали. Но, знаете... Он тоже меня не услышал.  Сидит
на скамеечке, трубку перед собой держит и не говорит, а просто молчит. И
в трубке молчат, гудков нет. А Иван весь в слезах.
   Люсе  тогда  было  шестнадцать  лет.  Иван,  вернувшийся  из   армии,
представлялся ей таким взрослым и солидным,  что  она  глазам  своим  не
поверила. Как он мог плакать! Девочка выскочила в коридор и решила,  что
ей это привиделось. Но потом она услышала, как в раковине зашумела вода,
и наконец парень вышел - весь красный,  с  припухшими  глазами.  Он  как
будто только сейчас ее увидел.
   - Он мне сказал: "Как ты выросла, Люська!" -  У  женщины  слегка  сел
голос, и вряд ли это было от простуды. - Так странно это сказал...  А  я
ему ответила: "Чего же ты хотел, два года прошло!" Он кивнул  и  ушел  к
себе. А через час, когда я уже собралась и вышла во двор,  увидела  его.
Он сидел с алкашами на лавочке, курил, и глаза у него были мутные.
   Женщина, не спрашивая разрешения, налила Саше  еще  стопку  водки,  а
затем и себе. Она выпила, уже не вспоминая ни о  какой  профилактике  от
простуды, и сбросила с плеч платок. Саша к водке  не  притронулась.  Она
помнила, как у нее болела голова, и предпочитала простудиться.
   - И что было потом? - спросила она, увидев, что  Люся  погрузилась  в
воспоминания.
   - Потом? - встрепенулась та. - Потом он женился и уехал жить в другой
район. Сюда приходил  редко.  И,  честно  говоря,  лучше  бы  вообще  не
приходил. Нет чтобы помочь родителям,  наоборот!  Еще  и  деньги  у  них
выпрашивал.
   Она рассказала, что комнату, освободившуюся после Ивана, его родители
умудрились сохранить за собой и сдавали ее.  Эти  деньги  были  для  них
большим подспорьем. Во всяком случае, они могли чем-то  помочь  сыну.  А
помощь ему требовалась постоянно.
   - Придет, попросит денег будто бы на краски и тут же все  пропьет,  -
вздохнула Люся. - Я им .уже говорила: "Тетя Наташа, дядя Андрей, хватит,
вы же сами его спаиваете!" Ну, родители есть родители, им не  втолкуешь.
А потом Иван вообще перестал приходить. Только звонил иногда. Так что  я
больше ничего и не знаю.
   - И его жену не видели? - уточнила Саша.
   - Никогда.
   - А почему же говорите, что она "Бог знает кто"?
   - Да потому, что эта цаца даже  не  соизволила  познакомиться  с  его
родителями! - зло сказала Люся. - Вы можете такое представить! Ну  ладно
бы молодые жили в Сочи,  а  родители  в  Норильске!  И  то  люди  как-то
знакомятся! А тут - один город, на метро бы  денег  хватило!  И  она  ни
разу, ни разу, понимаете,  сюда  не  пришла!  Она  же  в  душу  старикам
плюнула! - И Люся немедленно налила себе еще стопочку и выпила.  Она  не
закусывала, но следов опьянения не было заметно. Разве что разгорающийся
на  щеках  румянец  да  излишняя  быстрота  речи.  Саша  попыталась   ей
возразить:
   - А у меня другие сведения. Родственница Кати мне  сказала,  что  это
сам Иван не хотел знакомить жену со своими родителями.
   - Соврала эта родственница, - резко бросила Люся. - Иван  никогда  бы
так себя не повел! Надо было знать этого парня! Валите с больной  головы
на здоровую! - Тут она спохватилась и уже мягче сказала:
   -  Извините,  мы  с  вами  слишком  многое  разворошили,   я   что-то
разгорячилась... Ведь его родители мне были как родственники. Я в раннем
детстве вообще думала, что соседи - тоже члены нашей семьи. Потом только
мне объяснили, что они нам не родные. Представляете  теперь,  какие  тут
были отношения? В коммуналках это редкость, но бывало и такое.
   - А почему они уехали отсюда? , - поинтересовалась Саша.
   - Потому, что нам с мужем повезло, - охотно пояснила женщина.
   Она рассказала, что, после того как вышла замуж, осталась жить в этой
квартире. В их семье было теперь пять человек  -  бабушка,  отец,  мать,
сама Люся и ее муж. Через год родился ребенок.
   Через два года - еще один.
   - В одной комнате жили старики, в другой - мы с мужем и детьми,  -  с
каким-то веселым ужасом рассказывала  она.  -  Что  тут  было!  Содом  и
Гоморpa! Я как-то заболела пневмонией, так мне из больницы  не  хотелось
уходить! По сравнению с домом там было так тихо, так чисто!
   Семья стояла в очереди  на  получение  квартиры,  но  дело  никак  не
двигалось. Все говорили: надо сунуть взятку, а лишних денег не водилось.
И тут умерла бабушка Люсиного мужа,  она  завещала  внуку  однокомнатную
квартиру.
   - Мы предложили тете Наташе и дяде Андрею разменяться. Зачем  им  две
комнаты, они все равно жили в одной. И  они  согласились.  Уехали  в  ту
квартиру и сейчас там живут.
   Люся продиктовала  гостье  адрес  стариков  Корзухиных.  И  попросила
передать им привет:
   - Проклятье какое-то! Так замоталась, что нет времени к ним  в  гости
заехать. Бабушка моя сейчас совсем не встает,  она  в  соседней  комнате
лежит.
   Родители еще работают. Да еще эта шавка, ее  ведь  тоже  не  бросишь,
бабушка сама ее даже из квартиры выпустить не сможет. Ну как я  из  дома
выйду?
   Осмелевшая Саша попросила показать картины, которые, по словам  Люси,
ей дарил Корзухин. Она с замиранием сердца ждала,  что  увидит  желанный
пейзаж. Ведь картины явно были написаны до армии... Люся  провела  ее  в
другую комнату и показала небольшой картон, заключенный  в  рамочку.  На
рисунке был изображен букет полевых цветов в глиняном кувшине.
   - Я их нарвала на даче, а Иван нарисовал, - пояснила Люся.
   - На какой даче? - стремительно повернулась к ней Саша.
   - Не помню, - задумалась женщина. - Ездили куда-то  в  гости...  Я  с
подружками, Иван с друзьями.
   Куда же это мы такой компанией отправились?
   Женщине удалось вспомнить одно -  у  кого-то  из  девчонок  был  день
рождения.  Она  хотела  пригласить  очень  много  народу,   и   родители
предложили отметить праздник на своей даче. Молодежь охотно согласилась.
Но где находилась  та  дача,  как  они  туда  добирались  -  этого  Люся
вспомнить не могла.
   - Мне было  лет  тринадцать  -  четырнадцать,  -  извиняющимся  тоном
произнесла она. - Столько впечатлений... О дороге я как-то и не  думала,
за меня думали старшие. Но если вам так нужно, я могу у подружек узнать.
Может, кто-то помнит?
   Саша попросила обязательно это сделать. Попутно она выяснила,  что  у
родителей Ивана дачи никогда не было. Девушка оставила Люсе свой телефон
и попросила позвонить, как только та вспомнит что-то, относящееся к тому
давнему празднику. Она поблагодарила женщину и попрощалась с нею.
   Когда девушка вышла на улицу, было уже темно. Саша совсем вымоталась,
замерзла и очень хотела есть. Возле метро купила себе булочку с сосиской
и тут же проглотила ее, стоя под  навесом  палатки,  который  совсем  не
спасал от пронизывающего ветра. "Куда теперь?  -  Саша  достала  носовой
платок и вытерла пальцы. Ей очень мешал рулон с картиной, который  то  и
дело приходилось перекладывать из руки в руку. - Ехать к его  родителям?
Если кто-то и знает, где он сейчас находится, то только они... Но почему
же Катя не обратилась к ним? Даже если они не были знакомы?
   Ведь ее муж пропал! А она даже не пыталась его найти,  не  заявила  в
милицию. А если он в самом деле погиб? Если потерял документы, если труп
не опознали? Неужели ей не приходило в голову хотя бы то, что ему  нужна
помощь? Меня, постороннего человека, это волнует, а ее - не волновало?"
   Девушка отыскала таксофон  и  попробовала  дозвониться  до  родителей
Ивана. Номер был занят.
   Саша побродила по подземному переходу, рассмотрела все киоски,  опять
позвонила. Тот же эффект.
   Наконец девушка решилась ехать  без  предупреждения.  Она  больше  не
могла ждать.
   Дорогу Саша знала только приблизительно. Выйдя из  метро,  она  долго
блуждала, умудрилась сесть не на тот автобус, потом  полчаса  дожидалась
другого, чтобы вернуться на исходную позицию  и  начать  все  сначала...
Нужный дом нашла только спустя два часа. В транспорте ее изрядно помяли,
Саша замерзла и  уже  ничего  не  соображала.  Она  как  автомат  шла  к
намеченной цели и даже думать боялась о том, что родителей Корзухина  не
будет дома или они поменяли квартиру и куда-нибудь переехали.
   Но они были дома. Саша позвонила  в  дверь,  а  когда  мужской  голос
спросил,  кто  там,  измученно  повторила  свою  версию  о  журналистке,
разыскивающей художника  Корзухина.  Ей  открыли  не  сразу.  За  дверью
несколько минут  перешептывались,  и  наконец  женский  голос  испуганно
спросил, кто именно ее сюда направил. Саша назвала имя Люси, и дверь тут
же распахнулась.
   - Так вы сегодня  были  в  Подколокольном?  -  взволнованно  спросила
пожилая  женщина,  одетая  в  теплый  спортивный  костюм.  -  Проходите,
пожалуйста. Как вас зовут? Меня - Наталья Семеновна.
   Хозяева сразу увидели - девушка замерзла  настолько,  что  ей  трудно
говорить. Сашу пригласили в комнату, усадили за стол и через пять  минут
вручили большую чашку горячего чая. Она сделала два глотка и поняла, что
засыпает. У нее не  было  сил  начинать  уже  привычное  вранье,  и  она
спросила прямо, как можно найти самого Ивана.
   - Если бы мы знали! - всплеснула руками женщина.  -  Он  в  очередном
путешествии.
   - Но его нет уже полгода. Не слишком ли долго длится  путешествие?  -
Саша сделала еще один глоток и с трудом разлепила слипающиеся  глаза.  -
Вы не пытались его искать?
   - Пытались,  -  ответил  мужчина,  который  представился  как  Андрей
Викторович. - Подали заявление  в  милицию  и  даже  по  телевизору  его
фотографию показывали. Чего нам это стоило! Оказывается,  столько  людей
пропадает, чтобы показать их фотографии, стоит огромная очередь...
   - Но никто нам не позвонил, - упавшим голосом сообщила женщина.  -  Я
так надеялась на телевидение...
   - А в милиции сказали - если бы это был  ребенок!  А  то  -  взрослый
мужчина, да еще часто куда-то уезжал. Сказали - мы  ищем,  а  вы  ждите.
Может, сам вернется. Мы и ждем.
   Саша поставила на стол пустую чашку.
   - Я так надеялась, что вам что-то известно. Но  вы  знаете,  что  две
недели назад погибли его жена и сын?
   Женщина взглянула на нее с ужасом:
   - Что? Что вы говорите?
   - Они погибли, я сегодня была у них на  квартире.  Там  сейчас  тетка
Кати, вашей снохи. Она даже не знала, есть ли у Ивана какая-то родня.  Я
не верила, что вы до сих пор не были знакомы. Но Люся сказала, что так и
есть.
   - Так они погибли?! Правда?! -  перебила  ее  женщина  и  присела  на
скрипнувший диван. - Господи... Да как же это произошло?
   Саша рассказала то, что узнала от Катиной тетки, но  призналась,  что
подробностей не знает.
   - Их отравили?! - прошептала женщина. -  Пытались  поджечь  квартиру?
Господи, да что там было воровать?! У них же ничего  не  было,  Иван  не
зарабатывал...
   - Наташа, выпей свое лекарство, - настойчиво сказал  муж,  подсовывая
ей  налитый  до  половины  стакан.  Наталья  Семеновна,  давясь,  выпила
лекарство, и по комнате сразу разошелся острый запах камфары.
   Женщина сильно побледнела и машинально поглаживала  левый  бок.  Саша
видела, что эти люди и в самом деле ничего не знали ни  о  снохе,  ни  о
внуке. Такое  казалось  ей  почти  невероятным,  но  приходилось  в  это
поверить.
   - Нас так и не познакомили, - прошептала Наталья Семеновна, возвращая
мужу стакан. - Я видела Артема только на фотографии, Иван как-то  принес
показать... Когда были похороны? Где их похоронили? - И,  вдруг  повысив
голос, с визгливой ноткой произнесла, обращаясь к мужу:
   - Это все ты, ты! Говорил - успеем, познакомимся, пусть  они  сделают
первый шаг! Вот, теперь будем на кладбище знакомиться! Ну  ладно,  пусть
она была не подарок... Но чем был мальчик-то виноват?!
   Андрей  Викторович  вышел  на  кухню  и  загремел  посудой.   Наталья
Семеновна закрыла глаза ладонью.
   Дышала она тяжело, и Саша видела, что женщина с  трудом  удерживается
от слез. Если бы не посторонняя в доме, она бы разрыдалась. Но  Саша  не
могла так просто встать и уйти. Слишком долго  она  добиралась  до  этих
людей.
   - Простите за навязчивость, - тихо  сказала  она,  дождавшись,  когда
женщина на нее посмотрит. - Но  меня  очень  интересует  прошлое  вашего
сына.
   Особенно - до армии.
   - До армии! - горестно повторила та. - До армии  мы  были  счастливы.
Что я еще могу сказать?
   Она поколебалась и наконец  сняла  с  полки  альбом  с  фотографиями.
Подозвала Сашу и усадила ее рядом с собой на диван:
   - Вот, смотрите. Ване шестнадцать... Это их  всем  классом  водили  в
фотоателье. Глаза у  него  на  самом  деле  синие,  ярко-синие.  Но  тут
получились карие.
   У него на всех цв