том, что эта краска была на трупах
Екатерины Корзухиной, ее сына Артема Корзухина, а также их родственницы,
Нины Дмитриевны Поповой. Прежде чем их убить, всех троих оглушили газом.
Убивали уже в бессознательном состоянии.
   Парень молчал, и глаза у него бегали, не останавливаясь ни  на  одном
предмете.
   -  Прямо  сказки  какие-то?  -  рассуждал  следователь,  рассматривая
картины. - Обокрали Попову, оглушили ее  газом,  пометили  попутно  этой
краской... Все картины - вот эти самые - утащили.
   Сдали их на реализацию бедной искусствоведше, а та ни сном ни  духом,
что они краденые... Столько шуму, а чего ради? Понимаю, если  бы  машину
угнали или сейф с бриллиантами вскрыли. Да просто на деньги позарились -
мало ли их в Москве водится? Но чтобы картины утащить,  да  еще  не  Бог
весть какие... Нет, это надо быть таким ценителем искусства!
   Парень взорвался и подскочил:
   - Понял, на что вы намекаете! Только со мной у вас не выйдет! Я этого
не делал! Не было меня там!
   - А кто там был?
   - Почем я знаю?
   - А кто картины принес Скуришиной,  тоже  не  знаешь?  -  Следователь
бросил вежливое обращение и тоже повысил голос. - А  кто  старухе  череп
разбил - тоже не знаешь? Кто квартиру поджег - не знаешь?
   - Да не я, не я! - Парень грузно опустился на стул. Он изо  всех  сил
пытался взять себя в руки, было видно, что он дрожит от  возбуждения.  -
Не был я  там,  поняли?  Мне  только  картины  передали,  сказали,  кому
позвонить и куда отнести. Все! Понятно?
   Все! И не знал я ничего, понятия не имел, что они краденые! Мне нужно
было на свадьбу денег подзаработать, я и согласился! Знаете, во  сколько
сейчас свадьба обходится? Почему я должен в  такой  день  во  всем  себе
отказывать?! Чем я хуже других?
   - Да уж, ты лучше других, сразу видно, - перебил его  следователь.  -
Кто передал картины?
   - Женщина, я ее не знаю, - упавшим голосом сообщил парень.
   - Как ее зовут? Какая она из себя?  -  Следователь  достал  из  стола
несколько листов бумаги и придвинул к парню ручку. -  Пиши.  Я  тебя  не
тороплю, но предупреждаю - вляпался ты серьезно, очень серьезно. На свою
свадьбу ты даже в гости не попадешь.  А  если  хочешь,  чтобы  она  хоть
когда-нибудь состоялась и чтобы невеста тебя долго не дожидалась - пиши.
   - Да, черт, что писать, не люблю я писать! - брызгал  слюной  парень.
Руки у него тряслись. - Я так расскажу.
   Двенадцатого ноября в шестом часу вечера он ездил по центру на  своей
старой "Ниве" и высматривал седока. Парень часто подзарабатывал извозом,
потому что основной зарплаты  не  хватало,  а  машина  просто  на  куски
разваливалась. На  обочине  стояла  женщина  в  длинном  темном  пальто,
пыталась остановить  машину.  Рядом  -  огромный  сверток  в  коричневой
оберточной бумаге.  Что-то  такое  плоское  и  угловатое.  Он  подрулил,
договорились о цене. Ехать ей нужно  было  на  окраину  города.  Точного
адреса она не назвала, просто сказала как ориентир  станцию  метро.  Она
села на заднее сиденье. Сверток запихали в багажник. У нее была с  собой
большая сумка, се она поставила себе на колени. Впрочем, в багажнике уже
не  было  места.  Через  несколько  минут  женщина  сама  заговорила   с
водителем.
   - Она спросила, не хочу ли я заработать. - Парень неловко выковыривал
из пачки сигарету. Вся наглость с него  слетела,  он  говорил  быстро  и
сбивчиво. -  Почему  нет,  я  согласился...  Деньги  всегда  нужны.  Она
сказала, что хочет продать свое наследство, картины какие-то. И даст мне
телефончик какой-то старой грымзы. Она сама так сказала - старая грымза.
Сказала, чтобы я сейчас позвонил из телефона-автомата и договорился, что
сдам картины на реализацию. И чтобы говорил этой  бабе,  будто  это  мое
наследство... Лажа, словом.
   - Ты что же, не понял, что дело темное?
   - Понял, - честно сознался тот. - Ну и что?
   Куда ни плюнь - везде дело темное. Если бы  она  предложила  ограбить
эту бабу или еще что - я бы  послал  ее  или  сдал  первому  попавшемуся
менту...
   Черт,  извините.  А  тут  -  вполне  приличная  дама,  и  предложение
нормальное, ничего страшного.
   - Она предложила тебе деньги?
   - А как же!
   - Сколько?
   - Двести марок. Тут же  расплатилась.  Сказала,  что,  когда  я  сдам
картины, даст еще пятьсот.
   - Почему именно марки? - удивился  следователь.  -  Сейчас  долларами
принято расплачиваться.
   - А я бы и фунты взял, и йены, - отмахнулся парень. - Мне все  равно.
Я сперва что-то подозревал, конечно.  Особенно  когда  она  про  телефон
сказала. Подумал, что я выйду из машины, пойду к автомату, а она  угонит
мою развалюху... Правда, кому эта груда  железа  нужна...  И  все  равно
страшновато было. Сказал, пусть она выйдет со мной. Она не возразила.  Я
позвонил, и та старая грымза сразу согласилась. Я тут же  договорился  о
встрече - все сказал, как велела Лариса.
   - Как? - переспросил следователь. Несмотря на выучку, он не справился
с собой, и голос выдал его возбуждение. - Как ее имя? Лариса? А дальше?
   - Дальше не знаю, неудобно было спрашивать фамилию. А  отчество  тоже
роде ни к чему, она еще не старая.
   - Какая она из себя?
   - Черненькая такая, сильно накрашенная... Лет за сорок. Уже не первой
свежести, - охотно поделился своими  впечатлениями  парень.  Он  немного
повеселел, так как видел, что следователю важно то, что он рассказывает.
   Женщина, назвавшаяся  Ларисой,  внимательно  выслушала  пересказ  его
разговора с реализаторшей, сказала,  что  оставляет  картины  у  него  в
машине, и приказала  сегодня  же  вечером  отвезти  их  Юлии  Борисовне.
Обещала, что деньги за услугу передаст на другой же день, после того как
ее поручение будет выполнено. Парня интересовал еще один  вопрос,  и  он
попытался выяснить его тут же. Когда картины будут проданы, кто пойдет к
искусствоведше за деньгами? Лариса на миг задумалась, и это его удивило.
Он-то считал, что  она  все  давно  для  себя  решила.  Наконец  женщина
сказала, что деньги у Юлии Борисовны будет брать он вплоть до  тех  пор,
пока не будут проданы все картины. А потом она сама ему позвонит,  и  он
отдаст ей все деньги сразу. То есть она как  бы  назначила  парня  своим
полномочным представителем.
   - Нет, вы представляете? - возбужденно  говорил  Матвеев.  -  Это  же
чистая лажа! Получается, что я могу отстегнуть себе сколько хочу  -  кто
же меня будет проверять? Продаю будто бы от себя, а Ларисе  скажу  любую
сумму. Она возьмет, куда ей деться?
   - Она оставила свои координаты?
   - Нет. Зато мои взяла. Но с тех пор ни разу не звонила,  так  что  не
знаю, где она. Она даже приблизительно не  сказала,  когда  позвонит.  И
вообще, знаете... - Парень сделал значительное лицо. - У меня  создалось
впечатление, что она не больно-то дорожит этим наследством. Иначе  зачем
она отдала его первому встречному? Да еще и деньги за это заплатила!
   - А баллончик у тебя откуда?
   Матвеев снова замкнулся. Наконец с величайшей  неохотой  он  сообщил,
что баллончик нашел на заднем сиденье своей машины, уже после  того  как
пассажирка вышла. Наверное, он выпал у нее  из  кармана  пальто  или  из
сумки, когда та расплачивалась.
   - Вы виделись с нею на другой день? Почему ты не отдал баллончик?
   Парень хмуро пояснил, что решил оставить его  себе.  Он  часто  берет
случайных пассажиров, а ездит всякая шваль.  Если  какие-нибудь  подонки
захотят его ограбить или убить, он прыснет им в морды этой  гадостью.  А
уж про газ с перцовым содержанием он слыхал только хорошие отзывы. Такой
действительно валит всех - и психов, и алкашей, и наркоманов.
   - Ты узнаешь эту женщину, если увидишь?
   - Конечно, - встрепенулся парень. - Да хоть сейчас покажите, узнаю!
 
*** 
 
   В подъезд, где жили Васильковские, было не так-то  просто  попасть  -
внизу стояла железная дверь с домофоном.  Однако,  когда  набрали  номер
квартиры Васильковских, им тут же ответил женский голос.
   Узнав, что это милиция, женщина безропотно открыла электронный замок,
и группа вошла в подъезд.
   Так же просто их впустили  в  квартиру.  Здесь  неожиданно  оказалось
много народу. Полный мужчина лет пятидесяти, в клетчатом теплом халате и
тапочках на босу ногу, с желтым болезненным лицом.  Женщина  -  приятной
внешности, лет за шестьдесят, заплаканная, какая-то заторможенная.
   Женщина помоложе -  пышная  блондинка  в  алой  пушистой  кофте,  лет
сорока. Еще  какой-то  пожилой  человек.  Первой  заговорила  блондинка,
следователь узнал этот  южный  говор  -  она  разговаривала  с  ними  по
домофону:
   - Есть какие-то новости про Ларису Николаевну? Мы так ждем...
   После  краткого  замешательства  выяснилось,  что  в  этом  доме  уже
побывала милиция. И действительно ждали.., результатов вскрытия.  Лариса
Николаевна Васильковская, тридцати восьми лет от роду, скончалась  вчера
вечером, приняв сильнодействующее сердечное  лекарство,  которое  ей  ни
один врач не выписывал.  Пожилая  пара  оказалась  родителями  покойной.
Мужчина в халате - мужем Васильковской. Денис быстро взял  инициативу  в
свои руки.
   - Проходите. Мы спать не ложились, ни я, ни они... Я их сразу вызвал,
как только увидел Лару...
   Следователь переглянулся  с  помощником.  Он  все  еще  не  раскрывал
истинную причину своего визита.
   Арестовывать было некого - это он уже понял. Они  прошли  в  спальню,
где все уже было прибрано. За ними,  вытирая  слезы,  шла  домработница,
которая представилась Светланой.
   - А я ничего и не знала! - Из всех присутствующих плакала только  эта
женщина, которую не связывало с покойной ничего, кроме денег. -  Сегодня
утром я пришла, как обычно, Денис Григорьевич меня не  предупредил...  И
тут узнала! О Господи! И такая молодая, моложе меня...
   Денис вглядывался в посетителей, но вопросов предпочитал не задавать.
Предложил выпить, встретив отказ, вздохнул:
   - Я бы с радостью напился, но... Желудок барахлит, не могу.
   - Что она приняла? - Это был первый вопрос следователя.
   - Что-то говорили по-латыни. Не понял я названия. Пузырек увезли,  он
был пустой. Никогда у нас в аптечке такого не было!  И  где  Лариса  его
взяла? Говорят, очень сильное средство, слона свалит с приступом.
   - Записку оставила? - Следователь шарил взглядом по спальне. На стене
над постелью висела картина - деревенский пейзаж. В последнее  время  он
привык обращать внимание на все картины  подряд.  Но  тут  была  деталь,
которую он сразу заметил.
   Подпись Корзухина. Он хорошо изучил ее и  теперь  узнавал  с  первого
взгляда, не хуже Юлии Борисовны. - Чье приобретение?  -  поинтересовался
он, останавливаясь перед постелью.
   - Жена откуда-то притащила, - махнул рукой Денис. - В последнее время
увлеклась живописью.
   - Давно у вас эта картина?
   - Как вам сказать? Где-то в середине месяца я ее заметил. Я-то вообще
здесь редко спал, - чуть смущенно  признался  вдовец.  -  Все  больше  в
кабинете.
   - Почему это? - Следователь покосился на него. - Нелады?
   - Да нет. Это я виноват, конечно.  У  меня  же  постоянно  желудочные
приступы, а ей разве приятно все это видеть? Иногда даже вырвет, и спать
не могу, ворочаюсь, свет включаю, стонать начинаю...  Мне  самому  легче
спать отдельно. Зачем ей мучиться...
   Денис неожиданно умолк и закрыл глаза ладонью, будто ему очень тяжело
говорить о покойнице.
   Следователь тем  временем  осмотрел  все.  Он  заметил  фотографию  в
серебряной рамке -  снимок  стоял  на  трюмо.  Женщина  средних  лет,  в
блестящих сережках, вечернем платье. Привлекательная брюнетка с недоброй
улыбкой, смуглая, глаза черные.
   - Это она?
   - Да, - кивнул Денис, хотя, казалось был занят  исключительно  своими
переживаниями. - Может, выпьете чаю, кофе?
   От чая отказываться не стали. Родители Лариса! сидели  в  столовой  и
смотрели телевизор. Они даже не повернулись, когда в комнату вошел Денис
с посетителями. Денис прошептал:
   - Они с шести утра сидят и смотрят все подряд.
   - .Не уверен, что они что-то видят. Родители просто  в  трансе...  Не
верят, что она умерла. Знаете, я же сперва им сказал, что  ее  увезли  в
больницу. Когда они приехали,  ее  тут  уже  не  было.  Всю  ночь  я  их
подготавливал, только к утру сообщил, что на самом деле случилось. Они с
той минуты ни звука не произнесли. Сидят вот и смотрят... Я уже  за  них
боюсь.
   - А что случилось? - Следователь взял у Светланы чай и  поблагодарил.
- Это самоубийство, точно доказано?
   Денис широко распахнул глаза, а у  Светланы  на  .подносе  забренчала
чайная посуда.
   - Вообще-то все так думают, но мы от вас хотели узнать,  -  осторожно
заметил хозяин дома. - Разве вы не по этому делу?
   И следователь сказал, что в принципе - по этому.
 
Глава 17 
 
   Матвеев рассматривал  многочисленные  женские  фотографии.  Там  были
брюнетки всех типов и возрастов -  от  молоденьких  худышек  до  пожилых
крашеных толстух. Через  двадцать  минут  напряженных  раздумий  Матвеев
неуверенно отобрал несколько снимков.
   - Вот эта, кажется... Но я не уверен.
   Следователь видел, что парень отложил снимки, изображавшие Ларису. Он
взял их на квартире у покойной, после беседы с ее мужем и родителями.
   Теперь отпал вопрос очной  ставки.  Тело  было  на  вскрытии,  в  его
распоряжение попали только снимки из семейного альбома Васильковских.
   -  Почему  ты  сомневаешься?  -  Следователь   перебрал   фотографии,
задержался на последней - той, где Лариса была снята в вечернем  платье,
в последний день своего рождения. Его внимание  притягивал  взгляд  этой
женщины - недовольный,  усталый  и  как  будто  загнанный.  Так  смотрит
человек, когда настроение плохое, а фотографироваться все-таки нужно.  -
Говорил же, что сразу узнаешь.
   - Да вот что-то... - замялся парень. - Другие просто совсем на нее не
похожи. Эта еще хоть как-то.
   - Ну а в чем отличия?
   Парень задумался, а потом заявил, что он в этом деле не силен. Может,
на снимках она накрашена по-другому, может, выглядит моложе... Наяву эта
женщина не такая симпатичная.
   - Еще какие-нибудь различия видишь?
   - У этой лицо моложе, - выдавил  парень.  -  И  глаза  не  такие.  Та
смотрела будто дырку в тебе делала.
   Следователь вздохнул:
   - Короче, все-таки она?
   И Матвеев обреченно это признал. Впрочем, он  тут  же  забеспокоился.
Вдруг заложил невинную женщину? Следователь его немного успокоил, однако
сказал, что со свадьбой придется  подождать  -  он  не  может  отпустить
Матвеева на этом этапе следствия.
   - Сам  виноват,  связался  с  ворами,  -  буркнул  следователь,  видя
потерянное лицо парня. - Ладно, подпиши. Вот здесь. И не  тушуйся,  если
рассказал правду - отделаешься легко.
   Тот же набор фотографий предъявили жильцам дома,  где  жил  Корзухин.
Первой, естественно, побеспокоили  Валентину  Георгиевну.  Эта  дама  не
стала долго рассуждать и мяться. Сперва она  отчитала  следователя,  что
они так копаются, а потом разом отложила в сторону фотографии Ларисы:
   - Эта.
   - Точно?  -  Следователь  аккуратно  сложил  остальные  фотографии  в
большой конверт. - Вы бы повнимательнее посмотрели.
   - Да что я - в маразме, что ли? - обиделась та. - Эту даму трудно  не
узнать. Арестовали ее?
   На этот вопрос ей не ответили. Остальные жильцы  подъезда  Ларису  не
опознали. Впрочем, ее в тот вечер, когда загорелась квартира  Корзухина,
больше никто и не видел. Зато,  заканчивая  обход  квартир,  следователь
наткнулся на свидетелей, с которыми до сих пор никто дела не имел.
   На первом  этаже  одна  из  квартир  была  занята  фирмой,  торгующей
профессиональными  парикмахерскими   и   маникюрными   принадлежностями.
Магазин-салон работал до восьми вечера, а потом запирался и ставился  на
сигнализацию. Продавцов никто не опрашивал, так  как  особого  смысла  в
этом не находили. Ведь дама в соболях и бриллиантах явилась к Корзухиным
после девяти часов вечера, когда в  магазине  уже  никого  не  было.  Но
сейчас, спускаясь по лестнице, следователь увидел на первом  этаже  двух
молоденьких девушек в голубых форменных халатиках.  Они  курили  и  вяло
обсуждали проблему французского маникюра в условиях кризиса. Следователь
остановился рядом с ними,  чтобы  застегнуть  куртку.  Девушки,  как  по
команде, повернули голову и уставились на него. Они были симпатичные,  а
следователь - еще не старый.
   Он  секунду  поколебался,   затем   представился   и   показал   свое
удостоверение. Улыбки сразу потухли.
   - Слышали, что у вас тут на шестом этаже было? -  Следователь  достал
сигареты. - Примерно недели три назад?
   Девушки переглянулись, и одна  из  них  вызывающе  заявила,  что  они
ничего не поджигали. Следователь расстроился:
   - Я разве говорю, что поджигали? Вы лучше скажите -  в  тот  вечер  в
магазине кто-то был после девяти?
   - Мы работаем до восьми.
   - А может, кто-то и позже задержался?
   Одна из  девушек  молча,  демонстративно  не  глядя  на  следователя,
раздавила о стену окурок и хлопнула дверью  магазина.  Другая  осталась.
Это была худенькая блондинка с невероятно  длинными  черными  ресницами.
Неискушенный в таких уловках следователь даже не задумался  о  том,  что
они накладные.
   - А в чем дело? - недоверчиво  спросила  девушка.  -  Почему  вы  нас
спрашиваете? Откуда мы знаем, кто там  убил  и  поджег?  Я  в  тот  день
работала, но ничего такого не заметила. Обычный день.
   Следователь достал и показал ей фотографии Ларисы:
   - Посмотрите. Может, видели эту женщину в тот вечер?
   Девушка взяла снимки и внимательно рассмотрела их. Возвращая,  пожала
плечами:
   - Нет. Или не видела, или уже забыла. Да ведь это давно было, в конце
октября?
   - Двадцать седьмого, - уточнил следователь, пряча снимки  в  конверт.
Он уже собрался попрощаться с девушкой, но та неожиданно воскликнула:
   - Постойте! Двадцать седьмого у нас была новая партия товара,  кто-то
задержался после восьми, чтобы все принять... Пойдемте, спросите у Аллы.
   И она сама отвела следователя к директрисе магазинчика.  Та  как  раз
была на месте. Эта женщина, еще молодая,  вежливая  и  очень  ухоженная,
сразу вспомнила день, о котором шла речь.
   - Да, я тут  была  Бог  знает  сколько.  Муж  заехал  за  мной  после
полуночи, часов... Да, где-то в час ночи, не раньше!
   - Значит, вы видели, как тут были пожарные? - Следователь пытался  ее
подловить. Пожарные машины приехали в половине второго, и он это  хорошо
помнил. Но женщина покачала головой:
   - Если бы они приехали, я бы тут осталась ночевать. А вдруг весь  дом
сгорит?! Что вы, у нас тут столько всего... Нет, я точно помню, что  муж
забрал меня где-то без нескольких минут час.  А  загорелось  позже,  мне
потом говорили.
   Следователь попросил рассказать как можно больше о  том  вечере  -  с
девяти часов и вплоть до часа ночи. Алла развела руками:
   - Разбирали товар, писаниной занимались, что еще скажешь? Тут была я,
еще была Диана, это наш бухгалтер, и наш шофер, он же за грузчика. Товар
привезли в восьмом часу вечера, уже перед  закрытием.  Его  составили  в
торговом зале, Торговый зал представлял собой  большую  комнату,  метров
сорок общей площадью. Комната выходила окнами во двор, из них хорошо был
виден подъезд.
   - Посмотрите. - Следователь в который раз выложил  снимки  Ларисы.  -
Видели вы эту женщину?
   Именно в тот вечер, после девяти.
   Директриса бросила  взгляд  на  снимки  и  задумалась.  Потом  пожала
плечами:
   - Не знаю. А где я должна была ее видеть? Она к нам не заходила - вот
это я точно говорю. Мы заперлись изнутри.
   - Ну, а к окнам вы подходили? Хотя бы иногда во двор выглядывали?
   Женщина рассмеялась:
   - Да ведь уже темно по вечерам, зима на носу!
   - Но это было двадцать седьмого октября.
   - Все равно темно, - повторила она, слегка усмехаясь. - И потом,  что
там было выглядывать. Машины у меня нет, у Дианы тоже. Ее  тоже  забирал
мой муж, мы поблизости живем. А шофер уехал на своей "Газели". Может, он