поблагодарила старика,  пообещала  вскоре  перезвонить  ему  и  повесила
трубку.
   Лариса сидела на краю постели, уперев локти в колени, спрятав лицо  в
ладонях. У нее  не  было  сил  двинуться  с  места,  нахлынула  какая-то
странная апатия. На миг ей показалось, что она занимается  бессмысленным
делом - ловит тень человека, исчезнувшею бо! знает когда. Тень,  которая
то появляется, то исчезает, выплывает  в  самый  неожиданный  момент,  в
самом неожиданном месте. "Но мне ее не поймать. -  в  отчаянии  подумала
Лариса.  -  Сейчас  нужно  позвонить  Денису.  Я  должна,  обязана   ему
позвонить. Такой  тряпичник,  как  он,  должен  помнить  купальник  Яны.
Особенно если  передарил  его...  Кажется,  теперь  я  кое-что  понимаю.
Купальник был новенький. Наверное, был куплен еще тогда, когда Денис  не
знал о ее беременности. А когда узнал, то понял, что Яне этим  летом  не
загорать, и, чтобы вещь не пропадала..."
   Ей почему-то стало жутко.  Она  встала  и  поплотнее  закрыла  дверь,
накинула с внутренней стороны крючок. Изумилась, глядя на  свою  руку  -
почему  она  заперлась?  Ведь  Лариса  вовсе  не  думала  этого  делать.
Вспомнила, что прежде запиралась всегда, когда  к  ним  в  дом  приходил
Денис. Ей казалось, что так спокойнее. По крайней мере,  он  не  откроет
дверь ее комнаты, не заглянет, не спросит, как дела... Хотя что  уж  тут
было такого неприятного?! "Нужно  было  верить  первому  впечатлению,  -
подумала она, нерешительно поддевая крючок пальцем. - Мне он никогда  не
нравился, я боялась его". Она все-таки оставила дверь закрытой.  Уселась
на постель, набрала номер квартиры и стала ждать ответа.  Длинные  гудки
прервались, и приятный женский голос сказал:
   - Алло.
   Лариса криво улыбнулась: "Оказывается, он времени даром не  теряет...
Как и предсказала мама".
   - Дениса Григорьевича, пожалуйста, - любезно сказала она.
   - Минутку, - так же любезно, совершенно с той же интонацией  ответила
женщина, и тотчас же возник раздраженный голос Дениса:
   - Да, слушаю? Что?
   - Я рада, что тебе лучше!  -  сказала  Лариса,  недобро  улыбаясь.  -
Знаешь, сегодня я по-настоящему  за  тебя  испугалась...  Ты  был  такой
желтый! Но теперь все в порядке? За тобой, кажется, заботливо ухаживают.
   - Предположим, - нетерпеливо и немного удивленно ответил муж. -  А  в
чем дело? Мы что, забыли что-то обсудить?
   -  Да,  еще  один  вопрос,  -  небрежно  подтвердила  Лариса.  -  Про
купальник, который был у Яны.
   Припомни, пожалуйста, какого он был цвета  и  фасона.  Ты  же  у  нас
специалист!
   Она не видела лица Дениса, но была уверена - он просто  позеленел  от
ярости. Голос прорывался у него с тугим шипением, как пар из закипающего
чайника:
   - Боже... Боже... Что ж ты ко мне пристала?! Не знаю! Не помню!
   - Розовый купальник, бикини, японский? - помогла  ему  Лариса.  -  Не
верю, что ты его забыл.
   Денис ответил молчанием. Лариса долго ждала ответа,  хоть  какого-то.
Но муж продолжал молчать.
   Наконец она не выдержала:
   - Ты, наверное, много этих купальников  закупил?  Один  подарил  Яне,
другой - Вике? Не мог же ты передарить Вике тот же самый? Это как-то  не
по-джентльменски... Хотя зачем купальник мини-бикини беременной женщине?
Вовсе ни к чему.
   Денис бросил трубку. Но Лариса не собиралась ему  перезванивать.  Она
уже узнала все, что хотела. Денис был поражен - настолько, что  даже  не
сумел выкрутиться. Она сама подсказала ему выход -  заявить,  что  таких
купальников было несколько. И ей пришлось бы поверить  ему  на  слово  -
действительно,  были  вещи,  которые  имелись  у   него   в   нескольких
экземплярах, особенно купальники накануне отпускного  сезона.  Но  Денис
даже не уцепился за эту соломинку. "Я  попала  в  точку!  -  без  всякой
радости подумала  Лариса,  кладя  трубку.  -  Да,  когда  я  заговорю  о
купальнике в следующий раз, он придумает кучу объяснений.
   Но все это будет  впустую.  Правду  он  сказал  только  что  -  своим
молчанием. Уж если он молчит - значит, ошеломлен".
   Лариса открыла дверь и отнесла телефон  на  прежнее  место.  Родители
даже не заметили, что дочь с кем-то разговаривала. Лариса попросила мать
об одном - если позвонит Денис, сказать, что  ее  нет  дома.  Та  пожала
плечами:
   - Насильно в рай не тянут... Есть будешь? Я только что борщ сварила.
   И они устроили поздний ужин - совсем как  в  старые  времена.  Обычно
бывало так, что завтрашний обед съедался в тот же вечер, когда мать  его
готовила. Вообще в  их  семье  всегда  питались  безалаберно,  и  Лариса
удивлялась, как это у них всех здоровые желудки,  а  пунктуальный  Денис
мучается  с  гастритом.  Лариса  воспользовалась   тем,   что   родители
расслабились, вспоминая прошлое, и спросила:
   - А что, наверное, на антресолях немало наших  старых  вещей?  Верно,
мам? Ты же никогда ничего не выбрасываешь!
   - Я ей давно говорю, что пора разобрать  все  эти  пыльные  тряпки  и
многое выбросить, - заметил отец. - Но она не слушает.
   - Ну, перестань. - Мать была в мирном настроении.  Борщ  ей  в  самом
деле удался на славу. - Когда-нибудь эти вещи пригодятся.  Можно  что-то
внукам перешить. Вот погоди, приедут наши "немцы"...
   - Да они плевать хотели на эти старые  тряпки,  -  буркнул  отец.  Он
встал из-за стола и пошел досматривать "Новости".  Женщины  остались  на
кухне одни, и Лариса пристала к матери:
   - Давай разберем антресоли? В квартире  дышать  нечем,  все  пропахло
нафталином. И наверное, моли много? Я  уже  заметила...  Боюсь  за  свою
шубу. Знаешь, сколько она стоит?!
   Этот аргумент сломил сопротивление матери. Она забеспокоилась:
   - В самом деле, я  как-то  не  подумала...  Ну,  шубу  можно  держать
завернутой в газеты или вывешивать на ночь на балкон. А вещи... Их можно
и завтра разобрать.
   - Сегодня! - настаивала Лариса.
   И она сумела поставить на своем - конечно, при  поддержке  отца.  Тот
был  безумно  счастлив,  что  дочь,  едва   переехав,   сразу   занялась
хозяйством. Лариса знала, что он-то не терпит лишнего  хлама,  стремится
как можно больше выбросить. А мать вытаскивает из  помойного  ведра  то,
что туда бросил муж, и запихивает на антресоли.  Туда  годами  никто  не
заглядывал.
   Тучи пыли, стаи перепуганной  моли,  разбегающиеся  по  темным  углам
пауки - вот что открылось взгляду Ларисы, когда она встала на  стремянку
и с трудом открыла разбухшую от старости дверцу антресоли. Несколько раз
чихнув, Лариса стала стаскивать и бросать на пол узлы,  старые  рюкзаки,
какие-то цветные котомки. Отец ей помогал. Мать не  могла  видеть  этого
разорения. Она в это время мыла посуду и громко причитала, что дочь  все
выбросит, а ведь теперь ей  надо  быть  скромнее,  мужа-то  нет,  может,
кое-что  и  донашивать  придется...  Но  Лариса  храбро  опустошила  все
закоулки и перетащила узлы в свою комнату.
   - Завтра разберешь, - сказал отец, пожелав ей спокойной ночи.
   Но Лариса не могла ждать до завтра. Едва он ушел, как она заперлась у
себя в комнате и приступила к поискам. Сколько воспоминаний и нафталина!
Пыли и махорки! Какие смешные фасоны! Да  неужели  она  носила  вот  эти
дикие розовые брючки - невообразимый, нелепый клеш с оборками внизу, эти
уродливые потрескавшиеся туфли...
   И вот коричневая школьная форма с заплатками  на  локтях  -  ведь  ее
поочередно носили обе сестры.
   Ларисе часто приходилось  что-то  донашивать,  новые  вещи  ей  стали
покупать уже в последнем классе школы.
   В основном в узлах хранились детские и подростковые  вещи  сестер.  И
неудивительно - ведь обе вскоре после школы  вышли  замуж  и  уехали  из
родительского дома. И все  же  нашлось  кое-что  из  того  лета  -  лета
семьдесят шестого года. Например, тот самый  белый  сарафан,  в  котором
Лариса позировала Ивану.
   Она с волнением подняла и расправила эту  посеревшую,  в  слежавшихся
складках тряпицу. Прикинула к себе, повернулась  к  зеркалу.  Сарафан  и
сейчас был бы ей впору, фигура у нее не расплылась, только  грудь  стала
больше. Лариса подумала  секунду,  затем  аккуратно  сложила  сарафан  и
положила его в отдельный пакет. Вещи, предназначенные на  выброс  (почти
все) она бросала в угол. Над этой кучей кружилась моль.
   - Ну, вы, жертвы погрома! - сердито сказала  Лариса,  отмахиваясь  от
моли, которая мельтешила перед ее лицом.  -  Вы  меня  тут  за  ночь  не
сожрите, чтоб вам...
   Почти тут же ей под руки попалось новогоднее платье Вики - то  самое,
которое она шила, когда младшая сестра  пристала  к  ней  с  неприятными
вопросами.
   Серебристый цветок на плече так слежался, что был  похож  на  дохлого
пыльного паука. Платье Лариса тоже отложила в сторону.  Ей  было  трудно
выбрасывать все, что имело хоть какое-то отношение к тому лету, к Ивану,
ко всему, что сейчас ей заменяло настоящую жизнь. "А ведь я  стала  жить
прошлым... - Женщина стояла по колено в старом тряпье  и  задыхалась  от
пыли. - Почему я столько думаю о том лете? Неужели только тогда  я  была
счастлива? Неужели все, что было потом, не имеет для меня значения?"
   Розовый  купальник,  мини-бикини,  на  шнурках,  Лариса  вытащила  из
огромного белого валенка.
   В этих валенках отец когда-то ездил на рыбалку Лариса заглянула в них
с отчаяния - ведь она перерыла все узлы, но не нашла даже подходящего по
материалу розового лоскутка...
   "Как он тут оказался? - Лариса осторожно расправила вещь и  разложила
купальник на своей постели. - Неужели Вика его сюда запихнула?
   Странно.  Совершенно  новенький.  Я  не  помню  его,   она   мне   не
показывала... Почему? Она всегда хвасталась, когда ей  что-то  покупали.
Это было что-то вроде спорта. Ей нравилось,  когда  я  завидую,  начинаю
выпрашивать дать поносить..."
   Лариса внимательно осмотрела купальник и только теперь  заметила  то,
на что сперва не обратила  внимания.  Трусики  были  разорваны  сзади  -
наверху, возле завязки с  левой  стороны.  На  розовой  блестящей  ткани
проступали какие-то темные  следы.  "Трава,  -  поняла  Лариса,  поднеся
трусики к лампе. - Или грязь... Значит, сестричка  все-таки  успела  его
обновить. Впрочем,  почему  обновить,  может,  Яна  тоже  его  пару  раз
надевала. Где же Вика его порвала? Порвала и больше не носила? Но  можно
было зашить, выстирать... Вика такая мастерица, она умеет так заштопать,
что невозможно увидеть, где шов... Странно все это! И почему я  ни  разу
не видела эту вещь?!"
   Лариса вышла из комнаты,  прихватив  с  собой  купальник.  На  кухне,
сквозь матовое дверное стекло, виднелся свет. Мать еще не спала Она была
полуночницей и любила сидеть в одиночестве, пить чай,  читать  газету...
Дочь ее напугала, когда осторожно приоткрыла дверь. Та охнула:
   -  Господи!  Представь,  я  совсем  забыла,  что  ты  у  нас  живешь!
Зачиталась!
   Лариса на цыпочках подошла к ней  и  обняла  за  шею.  Мать  довольно
проворчала:
   - Какие нежности пошли... Прямо как маленькая. Ну,  как  у  тебя  там
дела? Я уж не заглядываю, чтобы не расстраиваться. Но ты имей в виду,  -
вдруг заволновалась она, - прежде чем будешь что-то выбрасывать - покажи
мне!
   - Да уж, - иронически заметила  Лариса,  -  чувствую,  что  все  узлы
просто вернутся на антресоли, вместе с молью. Надо все выбросить, мам. А
на эту ночь, по крайней мере, отнести вещи на балкон.
   Я не смогу спать  в  комнате,  где  так  воняет  нафталином.  Кстати,
взгляни.
   Она нарочно заговаривала мать, чтобы  та  ничего  не  заподозрила,  и
купальник показала с самым простодушным  видом.  Ларисе  стоило  больших
усилий сдержаться, чтобы не показать свое волнение. Мать  нахмурилась  и
посмотрела на розовую тряпицу:
   - Это что? Грязная какая...
   - Разве это не Викин купальник?
   - Да? - Мать взяла у Ларисы трусики, повертела их и  вернула.  -  Вот
это, конечно, надо выбросить. Через столько лет кровь не отстираешь.
   - Кровь?! - Лариса расправила трусики и поднесла их к свету. -  Разве
не грязь? Мне кажется...
   - Слушай, ты как маленькая,  -  вздохнула  мать.  -  Кровь,  конечно.
Сколько я за вами, мои милые, перестирала... Уж можешь мне  поверить  на
слово, что это такое. Понятно! Вика всегда куда-то запихивала свои трусы
и забывала про них. Это ее манера. Я потом никогда  не  могла  отстирать
эти пятна. Да что ты так смотришь на меня?!
   Но Лариса как раз на нее не смотрела. Она уставилась в стену, все еще
сжимая в руке купальник.
   Мать рассердилась:
   - Совсем ты одурела от нафталина! Выброси, наконец, эти грязные трусы
и ложись спать,  завтра  разберемся!  Дай  я  сама  выброшу!  -  И  мать
протянула руку.
   - Нет, нет. - Лариса быстро отступила к двери. -  Я  сама,  завтра...
Спокойной ночи.
   Она заперлась в ванной и включила воду. На" брала в белый пластиковый
тазик немного холодной воды, опустила туда трусики от купальника.
   Пустила воду в ванну, чтобы создать видимость, что  моется.  Села  на
бортик и, закрыв глаза, сосчитала до  ста.  Поболтала  трусики  в  тазу,
посидела еще немного. "Надо замочить их  на  всю  ночь,  -  решила  она,
увидев, что пока никакого результата нет. -  Слишком  старые  пятна.  Но
неужели мама права?! Дура, дура я! Надо было отнести их на  экспертизу!"
Она слишком поздно сообразила это. Но ведь раньше ей просто не приходило
в голову привлекать к расследованию кого-то еще, кроме Ивана.  А  он  не
был медиком, не был криминалистом.
   Лариса выключила воду, отперла дверь и быстро пронесла тазик к себе в
комнату.  Задвинула  его  под  кровать,  легла,  накрылась  одеялом   до
подбородка. Она даже раздеваться не стала  -  так  ей  было  холодно.  И
отчего? На улице была плюсовая температура, а батареи жарили по-зимнему.
Только через полчаса Лариса  почувствовала,  что  согрелась.  Ее  мучило
искушение включить свет, выдвинуть  таз  и  заглянуть  в  него.  Но  она
запретила себе это делать и повторяла этот  запрет  про  себя,  пока  не
уснула.
 
*** 
 
   Ее разбудила мать. Рано утром, пока Лариса еще спала, та вошла к  ней
и потихоньку стала вытаскивать разбросанные вещи в коридор.  Но  как  ни
осторожничала мать, Лариса все-таки проснулась.
   Та замерла, не успев прикрыть за собой дверь:
   - Спи, спи!
   - Что ты делаешь? - Лариса села и только сей час обратила внимание на
то, что спала в одежде.
   Мать тоже удивилась:
   - Что это с тобой? Так устала,  что  не  разделась?  Нет,  ты  совсем
перестаешь за собой следить.
   Ладно,  не  надо  помогать!   Я   хочу   посмотреть,   что   ты   тут
выбрасываешь... В коридоре разберу.
   Но Лариса уже вскочила. Мать с удивлением наблюдала за ней  -  Лариса
встала на колени перед кроватью и выдвинула из-под нее тазик, в  котором
мокла какая-то тряпка. Лариса опасливо тронула купальник, и  от  него  в
воде расплылось бледно-коричневое пятно. Мать подошла  и  уставилась  на
воду.
   - Да что это?  -  воскликнула  она.  -  Ты  стираешь  по  ночам?  Или
колдуешь?
   Лариса двумя пальцами достала купальник и встряхнула его  над  тазом.
Пятна  побледнели,  но  по-прежнему  ярко  выделялись  на  ткани.   Мать
авторитетно заявила:
   - Кровь так просто не отстираешь. И охота тебе возиться?  У  тебя  же
есть прекрасный купальник! Дай я его выброшу!
   - Нет. - Лариса повесила купальник на батарею. - И не трогай его.  Он
мне нужен. Я теперь и сама вижу, что это кровь.
   Мать поморщилась:
   - Подумаешь, открытие сделала! Я тебе сразу сказала. Какая уж  теперь
разница, все равно вещь испорчена. Странно как-то.  Почему  же  Вика  не
дала мне постирать? Я бы убрала это пятно. И в таком странном месте...
   Теперь, когда трусики висели на батарее в  расправленном  виде,  мать
заметила, что кровавые пятна располагались  в  области  бедра,  у  самой
верхней кромки.
   - Да, место странное, - согласилась Лариса. -  Мам,  ты  не  помнишь.
Вика  в  то  лето,  когда  закончила  школу,  не  жаловалась  тебе,  что
поранилась, порезалась? Погляди, ведь эта не та кровь,  как  ты  думала!
Она текла вот отсюда! Рана была здесь!
   И она показала на себе, проведя пальцем по  левому  боку,  чуть  ниже
талии. Мать совсем переполошилась:
   - Что ты говоришь! Ты видишь, какие крупные пятна! Разве это  простая
царапина? Так можно и кровью истечь... Нет, я бы помнила, если  бы  Вика
так поранилась... Да и не было с пей ничего такого! Она бы мне  сказала!
- И, переведя дух, добавила уже куда спокойнее:
   - Ох, слава Богу, что все это позади. Ну, если она и  порезалась,  то
все давно зажило. Сколько я с вами намучилась, пока выдала замуж! Только
бы у Вики теперь все было хорошо!
   По ее тону Лариса поняла, что на младшую дочь она уже махнула рукой -
пусть делает, что хочет.
   Они позавтракали,  и  Лариса  стала  собираться.  Мать,  как  обычно,
поинтересовалась, куда та идет.
   - Поеду к Денису, заберу оставшиеся вещи, - пояснила та.  -  То,  что
собрала Светлана, мне вовсе не нужно. Самое хорошее осталось там.
   Мать предложила свою помощь, но Лариса отказалась. Перед  уходом  она
сняла  с  батареи  высохший  купальник  и  уложила  его  в  пакет.   Она
постаралась сделать это тайком от матери. Она и впрямь могла бы  решить,
что дочь занялась колдовством.  Иначе  зачем  она  с  такой  бережностью
уложила в сумку этот пакетик с окровавленными трусами?!
   В этот час еще можно было застать Дениса дома.
   Поэтому Лариса торопилась, досадуя на многочисленные  пробки.  И  все
равно приехала слишком поздно. Она несколько раз нажимала кнопку звонка,
но никто не подошел открыть дверь. "А где же Светлана? - Лариса еще  раз
нажала звонок. - Обычно она уже здесь".  Она  была  очень  разочарована.
Конечно, забрать свои вещи она бы не отказалась,  но  истинная  цель  ее
поездки была другая. Лариса подумала минуту, поглядела на часы.  "Ладно,
я поеду к нему в магазин. И уж на этот раз ему  не  удастся  прикинуться
больным! А вещи все равно заберу".
   Она  отперла  все  замки,  повернула  дверную  ручку,  но  дверь   не
поддалась. Лариса еще раз дернула ее, но дверь  только  слабо  дрогнула.
"Изнутри закрыто на задвижку, - подумала Лариса и вдруг вскинулась:
   - Так, значит, кто-то в доме есть!"
   - Откройте, - громко сказала она, приникнув к дверной щели. -  Денис?
Светлана? Кто там есть?
   Откройте, это я, Лариса.
   Может быть, ей показалось, но Лариса как будто услышала легкий  скрип
паркета. Будто кто-то поближе подошел к  двери  и  теперь  стоял  совсем
рядом, прислушиваясь.
   - Какой  смысл  прятаться?  -  так  же  громко  повторила  Лариса.  -
Откройте! Пока это моя квартира, и я имею право... Да кто там?!
   Ей не отвечали, и  даже  паркет  не  скрипел.  И  тут  женщине  стало
страшно. Если бы там была Светлана - она бы не стала  прятаться.  Денис?
Но не настолько же он боится жены! Он бы впустил ее, начал ссориться или
поразил ее своим вчерашним спокойствием... И в конце концов, ведь она же
отпирала дверь! Почему Денис даже не поинтересовался, кто это пришел?!
   - Я сейчас вызову милицию, - не очень уверенно  сказала  Лариса.  Она
невольно заговорила потише, будто боялась спугнуть того, кто прятался за
дверью. - Я немедленно звоню к соседям и вызываю милицию!
   Да, теперь она точно слышала этот скрип - кто-то переминался  с  ногу
на ногу. И вдруг слабо звякнуло железо - засов отодвинули. Но Лариса  не
торопилась браться за ручку. Она стояла  оцепенев,  не  решаясь  открыть
дверь своей собственной квартиры.
   А в прихожей  послышались  шаги,  быстрые,  очень  легкие  шаги.  Они
удалялись, но человек  не  убегал,  он  просто  торопливо  шел  в  глубь
квартиры. И Лариса, наконец, решилась открыть дверь и вошла.
   - Кто здесь? - громко крикнула  она,  стоя  на  пороге,  не  отпуская
дверной ручки. В любой момент Лариса была готова выбежать на площадку  и
поднять крик. - Может, хватит прятаться?!
   - Закрой дверь, - глухо ответил из  дальней  комнаты  женский  голос.
Лариса поймала себя на том, что начинает улыбаться. "Конечно, это  новая
пассия Дениса! Она тепер