сила  она,  когда  Саша
вернулась от следователя.
   Это было на другой день после того, как незнакомый мужчина  забрал  у
Саши картину Корзухина. На душе у нее было так легко, что даже  визит  к
следователю не испортил ей настроения.
   - Спрашивал о Корзухине.
   - О ком?
   - Ну, о человеке, у которого всю родню убили, - со  вздохом  пояснила
Саша.
   Мать обладала очень плохой  памятью  на  фамилии  и  никак  не  могла
усвоить, чью именно картину реставрировала  Саша.  Она  поинтересовалась
также, не обвиняют ли в чем-нибудь саму Сашу.
   - Ну, мама, в чем меня могут обвинять? -  вздохнула  девушка.  -  Эта
несчастная женщина, тетка Кати, была убита около пяти часов вечера,  как
сказал следователь. А я зашла в ЖЭК куда раньше.
   Тут ей пришлось объяснять, зачем она ходила в ЖЭК. Мать желала  знать
все до мельчайших деталей. Правда, чего  ради  дочь  предприняла  поиски
художника, она все-таки не понимала и считала это причудой, какие бывают
у художников.
   А Саша не стала рассказывать и объяснять, что испортила  картину.  Ей
было тошно вспоминать  об  этом.  Она  даже  с  мужем  на  эту  тему  не
разговаривала.
   Собираясь к следователю, девушка еще раз обдумала свое поведение. Она
понимала,  что  довольно  туманно  объясняет,  почему   заинтересовалась
картинами Корзухина, а также его личностью. Требовалось какое-то  веское
основание, но придумать его Саша не могла. Сказать всю правду? Этого  ей
хотелось больше всего. Но она понимала, что попала  в  ловушку,  которую
сама соорудила. Девушка напрасно ломала голову в поисках выхода: "Если я
сейчас скажу, что некая дама  принесла  мне  картину  Корзухина,  что  я
узнала эту даму по описанию соседки, а также узнала с ее слов картину...
Бог ты мой, как же я объясню, почему молчала столько времени?!
   С тех пор как меня допрашивали в первый раз, прошло уже  четыре  дня!
Получается, что я столько времени соображала? Или покрывала воровку? Вот
уж этого я нипочем не объясню! Надо было не раздумывать, а брать картину
и идти вместе с ней и все рассказать..."
   Но от этого шага ее удерживали мысли о договоре, о страховке в десять
тысяч долларов... И что уж греха таить - о деньгах, которые следовали ей
за работу! Ведь как ни крути, а эти деньги очень ее выручили.  Саша  все
эти дни боялась, что следователь конфискует даже ее гонорар,  не  говоря
уже о картине.
   "Я ведь хотела сперва поговорить с заказчицей... Вот и поговорила!  Я
уверена, что это ее ищут, да только мне, кажется, больше не  придется  с
ней встретиться.
   Что же делать? Если вообще о ней не упоминать, получится, что я  и  в
самом деле ее покрываю..."
   Но  следователь  быстро  разрешил  все  эти  сомнения.   Саша   снова
рассказала про свой визит к Нине Дмитриевне, подтвердила, что ушла позже
Альбины, и едва успела собраться  с  духом,  чтобы  рассказать  о  своей
таинственной заказчице, как следователь ее огорошил сообщением:
   - Кстати, ваш любимый Корзухин вернулся. Вы же вроде его искали?
   - Как... - протянула девушка, не совсем уяснив смысл этих слов.  -  В
каком смысле вернулся?
   - В прямом. Сорвал печати с дверей и живет в квартире. Кажется, один.
Никак не могу его застать дома, все время он где-то бегает.
   Саша смотрела на следователя такими большими глазами,  что  тот  даже
улыбнулся:
   - Да уж, хорошо живется художникам и артистам... Вечно за ними бегают
молоденькие поклонницы.
   - Ну, что вы... - смущенно пробормотала Саша. - Я его и не видела  ни
разу.
   Про то, что она видела Ивана на фотографиях, а также про визит к  его
родителям она не сказала. Да и к чему это  было  говорить?  Куда  важнее
было упомянуть про свою  заказчицу...  Саша  сделала  еще  одно  усилие,
открыла было рот, но тут следователь опять ее удивил:
   - Вы знаете, что на картины Корзухина сейчас резко подскочили цены?
   - Да? А где же  они  подскочили?  -  Саша  чувствовала,  что  вся  ее
решимость быстро улетучивается. - Их же нигде и не продавали.
   - Ну, например, у вашей знакомой они продаются.  -  Он  назвал  адрес
магазинчика Альбины. - Она, представьте, нашла свидетелей, трех человек,
и они показали, что видели приобретенные ею у Нины  Дмитриевны  картины.
Причем в тот самый день, когда они были куплены.  И  еще  до  того,  как
Альбина Рафаэлевна отправилась за картинами во второй раз и нашла  труп.
Так что картины мы оставили в полном ее распоряжении. Она  тут  меня  со
слезами благодарила и клялась,  что  за  всю  жизнь  спички  горелой  не
украла.  Теперь  она  их  пустила  в  продажу.  Не  знали?  Так  сходите
поинтересуйтесь новыми ценами. Вы ведь тоже, кажется, что-то купили?
   - Да. Портрет молодой девушки. Я думала, что  вы  его  тоже  захотите
приобщить к делу...
   Но следователь только рукой махнул:
   - Оставьте его себе, не в портрете дело. Вы же можете  доказать,  что
купили его? И Альбина Рафаэлевна это подтверждает. - Тут он  перешел  на
лирический тон и признался:
   - Честно говоря, я в живописи совсем не  разбираюсь.  Вы  мне  можете
серьезно сказать - неужто этот Корзухин такой ценный кадр?
   Саша пожала плечами и сказала, что  не  может  выступить  в  качестве
беспристрастного эксперта.
   Кое-что ей нравится, а от некоторых картин Корзухина  просто  с  души
воротит.
   - Ладно, будем разговаривать с ним самим, -  вздохнул  следователь  и
подписал Саше пропуск.
   Оказавшись на улице, Саша сперва обругала себя  -  уж  в  другой  раз
точно будет поздно рассказывать о заказчице! Но  потом  девушка  немного
успокоилась.  Как  ни  рассчитывай,  выходило  одно:  когда  та  женщина
покинула квартиру Корзухиных, унося с собой картину. Катя и  Артем  были
живы. И они еще долго были живы, если верить соседке.  "Так,  может,  не
она убила... - Саша застегнула куртку  и  намотала  на  шею  испачканный
краской, еще питерский шарф. - А что украла... Что же  ей  было  делать,
если  пейзаж  не  продавался?  Я  и  сама,  когда  ходила  по  Эрмитажу,
обдумывала кражу... Как  окажусь  в  пустом  зале  -  ни  охранника,  ни
посетителей, одна я - обязательно захочу  что-нибудь  украсть.  Ей-богу,
просто  руки  чесались.  Многие  картины  там  вовсе  без   сигнализации
висят..." Она знала,  что  пытается  усыпить  этими  рассуждениями  свою
совесть. Но особого выбора у нее не было.
   Прямо от следователя Саша поехала в художественный  салон.  Но  не  к
Альбине - она очень сомневалась, что  там  ее  ждет  теплый  прием.  Она
решила навестить Ирину. Саша думала, что та тоже  должна  быть  в  курсе
событий, и не ошиблась.
   - Знаменитость явилась! - приветствовала ее Ирина, подходя к ней  так
быстро, как только позволял ее вес. За эти дни она ничуть не похудела.
   Зато Саша, и раньше не отличавшаяся полнотой,  от  переживаний  стала
похожа на спичку.
   - Знаменитость? - удивилась Саша. - В каком смысле? Ты хочешь  купить
у меня картины? Наконец-то!
   Она говорила шутливым тоном. Конечно, Саша вовсе не  думала,  что  ее
собственные произведения вдруг поднялись в цене. Ирина ее успокоила:
   - Нет, Сашенька,  если  я  у  тебя  что-то  и  куплю,  то  разве  что
Корзухина. Ты же обзавелась картинкой?  Мудро  поступила.  Мудрее  меня.
Паша говорит. на фига он нам нужен?  А  я  думаю,  нужен.  Чем  мы  хуже
Альбинки? Она сейчас на нем такие бабки наваривает...
   Так Саша узнала,  что  следователь  сказал  ей  правду.  Те  картины,
которые Альбине удалось отстоять  у  следствия,  теперь  продавались  за
бешеные деньги.
   - Какой-то паршивый натюрморт, самый заурядный, на моих  глазах  ушел
за семьсот... - еле слышно шепнула Ирина. - Шестьсот баксов! А купила-то
она их за копейки! Мне, правда, не сказала, за сколько именно, но  я  же
Альбинку знаю! Она себе во вред не купит. Если распродается в таком роде
- сможет съездить на курорт отдохнуть. И  что  это  люди  вдруг  с  цепи
сорвались?  Подавайте  им  Корзухина.  Раньше  имени  даже  не  слышали.
Говорят, про это убийство в газетах было. Ну, у нас любят, когда  кровью
пахнет, сразу сбегаются... И тут Альбинка оказалась умнее меня! -  Ирина
с досадой хлопнула в ладоши. - А я, чистюля, проморгала!
   - В самом деле, куда вы все раньше смотрели? - мрачно сказала Саша. -
Эти деньги очень бы пригодились его семье. Они и в самом деле  дошли  до
нищеты. Кстати, сам Корзухин, наконец, объявился.
   Ирина не знала, что он где-то пропадал, и приняла  новость  спокойно.
Она провела Сашу к себе в  кабинетик,  поставила  чайник  и  остервенело
начала поедать курабье. Саша смотрела, как  та  жует,  и  понимала,  что
Ирина просто не может справиться с собой. Она в очередной раз  сорвалась
со своей жесткой диеты, и это грозило  ей  стремительным  набором  веса.
Расправившись с десятком  печений,  Ирина  подняла  на  гостью  влажные,
жалобные глаза:
   - Да, не могу удержаться. Вот  понервничала  из-за  Альбинки  и  жру,
жру... Всегда у меня так. Другие, наоборот,  теряют  аппетит,  а  я  как
свинья... На меня уже смотреть противно?  Верно?  Паша  пока  ничего  не
говорит, но к вижу, что ему неприятно ко мне прикасаться...
   - Ну что ты! - попробовала успокоить ее Саша. - Ты очень симпатичная.
А что полновата - так это мужчинам даже нравится.
   - "Полновата"... - трагически повторила хозяйка магазина. -  Мои  сто
два килограмма ты называешь полноватостью? Нет, мне, кажется, кранты.
   Если я что-то с собой не сделаю - Пашка меня бросит,  а  я  попаду  в
больницу. Ну, что, продашь мне своего Корзухина? Кстати, он  сам  ничего
не продает?
   Саша объяснила, что, кажется, все картины Ивана украдены. А рисует ли
он сейчас, едва  опомнившись  после  потери  семьи,  трудно  сказать.  С
портретом девушки в белом сарафане она пока расставаться не  собиралась.
Эта картина часто задерживала ее взгляд. Саша смотрела на нее и, как  ни
странно, ощущала что-то очень похожее на счастье. Она и сама  не  знала,
почему у нее возникло такое чувство. Ведь она выяснила, кто изображен на
этой картине. Воровка - как минимум.
   Ее отказ продать картину совсем расстроил Иру.
   Та запихала в рот сразу два печенья и застыла, пережевывая их и глядя
в стол. Проглотив курабье и запив его чаем,  Ирина  с  трудом  выбралась
из-за стола:
   - Жаль, жаль... Я бы тебе хорошие деньги дала, и сразу. Или ты хочешь
отнести ее к Альбинке? Та все равно даст меньше.
   Саша пообещала, что,  как  только  решит  продать  картину,  -  сразу
подумает о салоне Ирины. Напоследок хозяйка магазина записала телефон  и
адрес Корзухина. Она объяснила, что Альбина наотрез отказалась  дать  ей
координаты художника.
   - Дура страшная, - пробурчала Ирина. - Можно подумать, если я  захочу
- не найду. Да и покупать там уже нечего, ты же сама сказала.  Но  я  бы
сделала ему заказ на парочку натюрмортов...
   И уже у самых дверей магазина Ирина еще раз напомнила Саше:
   - Гляди же, будешь продавать картину - неси мне! У тебя я  куплю  без
проблем. А вообще-то ко мне тут уже являлся неприятный молодой человек в
штатском и говорил; что, если мне принесут картины Корзухина, чтобы я их
взяла на реализацию и переписала данные паспорта у сдатчика. И  конечно,
чтобы сразу сообщила о нем милиции.
   - Слушай, как же так? - Саша изумленно взглянула на  нее.  -  Неужели
они думают, что вор понесет картины  в  худсалоны?  Да  никогда  так  не
делается!
   - Не знаю, о чем они думают, - фыркнула Ирина. -  Наверное,  за  дуру
меня приняли. Я ведь могу и не знать, что взяла Корзухина. Верно?
   И  она  лукаво  подмигнула,  давая  понять,  как  ошибается  милиция,
принимая ее за дуру. Саша поняла, что следствие особой пользы  от  Ирины
не дождется, и попрощалась.
   Еще один день прошел спокойно - так спокойно, как  давно  не  бывало.
Это было воскресенье, и у Федора как раз выдался выходной -  он  отдыхал
один раз в две недели. Саша занималась  домашним  хозяйством  и  никаких
серьезных вопросов  не  обсуждала.  Она  стирала,  перестилала  постель,
убирала квартиру, наводила порядок среди своих  старых  картин.  Портрет
девушки, который она про себя называла "Лариса на бревне", Саша повесила
на почетное место - над рабочим столом. Федор покосился на  картину,  но
не спросил, чья она и как она появилась у Саши.  Он  вообще  редко  стал
чем-то интересоваться. Иногда девушке даже казалось, что он живет с  ней
только  в  силу  необходимости  -  потому  что  некуда  деться.  Но  она
успокаивала себя мыслью, что  скоро  все  изменится.  Достаточно  одного
откровенного разговора. Ведь раньше они так легко понимали  друг  друга,
так разве что-то изменилось сейчас?
   У них просто стало мало времени для общения - Федор все время  где-то
пропадает.
   А шестнадцатого ноября, когда муж снова отправился  на  работу,  Сашу
навестил уже знакомый ей человек.
   Саша еще спала, когда в дверь  настойчиво  позвонили.  Она  вскочила,
шатаясь с недосыпа, запахнулась в халат и побежала к двери. Посмотрела в
глазок  и  разом  пришла  в  себя,  будто  холодной  водой  умылась.  На
лестничной площадке переминался с ногу на  ногу  представительного  вида
мужчина в широком синем пальто. Мужчину этого она знала. Это он забрал у
нее пейзаж Корзухина и дал за работу сто долларов.
   - Откройте, пожалуйста, - вежливо и терпеливо произнес  он.  -  Я  же
слышал, как вы подошли.
   Можно Александру Юрьевну?
   Саша не откликнулась.
   - Я вам еще работу принес... - убедительно произнес он. - Посмотрите,
пожалуйста. Не возьметесь сделать на прежних условиях?
   Девушка углядела у него в руках небольшой бумажный сверток, в котором
легко  угадывалась  небольшая  картина.  "Ну,  не  убивать  же  он  меня
пришел... - подумала она. -  Странно,  почему  его  жена  не  является?"
Девушка понимала, что надо выбирать - или  отказаться  принимать  такого
гостя, или не стоять столбом и все-таки открыть ему  дверь.  Но  сделать
выбор было очень трудно. Ей ужасно не хотелось пускать его  в  квартиру.
Она-то надеялась, что с картиной и всеми проблемами уже покончено!
   И тут визитер со вздохом, который был  слышен  даже  сквозь  закрытую
дверь, стал разворачивать сверток.  Сняв  бумагу,  он  показал  дверному
глазку картину. Что это был не  Корзухин  -  тут  Саша  была  совершенно
уверена. "Что-то знакомое... - подумала она. - Неужели  им  понравилось,
как я отреставрировала тот пейзаж?"
   - Ну, девушка, дорогая, - уже со скукой в голосе произнес гость. -  Я
же не могу тут весь день стоять. Работа вам нужна или нет?
   За его спиной  неожиданно  приоткрылась  соседская  дверь.  Там  жила
"бабка Верка" - так Саша прозвала еще не  старую  женщину,  обитавшую  в
квартире напротив. Бабка Верка  следила  за  жильцами  по  поручению  их
квартирной хозяйки. Платили ей  за  это  хоть  что-то  или  бабка  Верка
следила бескорыстно - молодые люди так и не узнали.
   Но это создание очень отравляло им жизнь. Соседка постоянно  заходила
к ним за спичками, за солью, приносила бесплатные газеты, якобы выпавшие
у них из ящика, спрашивала, как у них топятся батареи, есть  ли  горячая
вода. При этих визитах она  внимательно  оглядывала  квартиру,  оценивая
состояние обоев, мебели, -  словом,  наличие  и  сохранность  хозяйского
добра. Сашу это возмущало. "Нас что - за воров принимают?!"  -  говорила
она каждый раз, когда бабка Верка уходила. Федор утешал ее, говорил, что
соседка - женщина одинокая, жить  ей  скучно,  она  просто  страдает  от
любопытства. И действительно, это любопытство было безмерно. Бабка Верка
всегда высовывалась на площадку, когда в дверь напротив  кто-то  звонил.
Она мотивировала это тем, что у соседей должна быть взаимовыручка. Время
страшное. Если что случится - пусть хотя бы свидетели останутся...  Саша
на словах соглашалась с этими страшноватыми прогнозами, а  сама  думала,
что если "останется" только бабка Верка - то пусть  уж  лучше  не  будет
никаких свидетелей.
   Но на этот раз она даже обрадовалась, углядев в  дверной  щели  серую
тень соседки. Тем более, что визитер испуганно обернулся к ней и тут  же
снова уставился в Сашин глазок, решив не замечать  соседку.  "Открою,  -
решила девушка. - Он теперь знает, что его заметили. Во  всяком  случае,
не убьет". Саша плотнее  запахнула  полы  халата,  пригладила  волосы  и
решительно отперла дверь.
   - Наконец-то, - уже вовсе не любезно  буркнул  мужчина,  бесцеремонно
отпихивая девушку и проходя в комнату. - Это невежливо, в конце концов!
   Получили за работу шестьсот долларов, а теперь не  пускаете  меня  на
порог. И сработали-то паршиво!
   Саша прикрыла входную дверь, но запирать ее на замок  не  стала.  Она
уже видела, что посетитель злится, и это ее  вовсе  не  радовало.  "Если
что, бабка Верка вызовет милицию, - подумала она,  оставляя  щель  между
дверью и косяком. - А то, что она сейчас прилипнет к моей двери и  будет
подслушивать - это сто процентов".
   - У вас какие-то претензии? - довольно твердым голосом спросила  она,
входя в комнату.
   - Да! И большие. Но давайте все-таки  познакомимся.  -  Гость  бросил
принесенную с собой картину на постель и протянул руку:
   - Денис Григорьевич.
   Саша не сказала "очень приятно",  потому  что  не  знала,  сумеет  ли
правдоподобно соврать. Она только кивнула и спросила, нельзя  ли  заодно
узнать, как зовут его жену. Та ведь тоже не представилась.
   - Лариса  Николаевна  ее  зовут,  -  буркнул  Денис,  располагаясь  в
продавленном кресле и брезгливо подбирая полы пальто. - Но для  вас  это
уже не имеет значения. Говорить будете со мной. Как же  вам  не  стыдно,
девушка? Обманули доверчивую женщину!  Нет,  я  знаю  -  моя  жена  сама
виновата. Чересчур беспечна, чересчур наивна. Пора бы ей  уже  поумнеть.
Но вот такая она у меня!.. Но вы-то, в  вашем  нежном  возрасте!  Такие,
извините, уголовные замашки!
   - Но что  случилось?  Не  понимаю!  -  Саша  робко  смотрела  на  его
покрасневшее от гнева лицо. - Вы же были довольны...
   - Я9 Я-то конечно, - буркнул он,  доставая  сигареты.  -  Курите?  Не
хотите? И не надо.
   Он закурил и пояснил,  что  сам  курит  редко  -  только  если  очень
расстроится. А Саша его расстроила. Не думал он,  что  такая  ясноглазая
девушка, да еще окончившая  такое  заведение,  как  Академия  художеств,
способна на подлое мошенничество!
   Тут Саша не выдержала. Она умоляюще воскликнула:
   - Бога ради, скажите прямо - что случилось?
   Ваша жена чем-то недовольна? Картиной?
   - А как вы догадались? - грубо спросил он. - Конечно  недовольна!  Вы
испохабили произведение искусства, а теперь  спрашиваете,  в  чем  дело.
Я-то картину в первый раз видел.  А  она  как  только  увидела  ее  -  в
обморок. Пришла в себя, спрашиваю, что случилось. А Лариса говорит,  что
нет колодца.
   Был, понимаете, в левом нижнем углу колодец. А его теперь нет.
   Саша никогда так ясно не ощущала, в  каком  месте  находится  сердце.
Зато сейчас оно заявило о себе и так заколотилось в  груди,  что  резкие
болезненные пульсы  отозвались  по  всему  телу  -  в  ямке  на  шее,  в
запястьях,  под  коленями.  "Колодец...  -  Сашу  слегка  затошнило   от
волнения. - Значит, там все-таки что-то было. Колодец... Откуда  же  мне
было знать! Как я радовалась, и все напрасно!"
   А Денис Григорьевич, зло посматривая на нее, продолжал:
   - Договор вы подписывали? Подписывали. Могли бы быть  повнимательнее.
Нет, вам бы все  тяп-ляп  и  деньги  содрать.  Не  думал  я,  что  такая
девушка... - Тут он неожиданно замолчал. Саша проследила  за  тем,  куда
направлен его водянистый, немигающий взгляд. И с ужасом  убедилась,  что
он смотрит на портрет жены.
   - Интере... - Денис  не  договорил  и  вылез  из  кресла.  Подошел  к
картине, уставился на нее.
   Саша слабо пискнула - от волнения  у  нее  перехватило  горло.  Денис
резко обернулся:
   - А? Что? Что говорите?
   - Я говорю, что это тоже Корзухин... - прошептала девушка.  -  Может,
возьмете эту картину?
   - Зачем она мне?
   - В качестве.., компенсации.
   И тут он рассмеялся. Немного успокоившись, рез