жила  семья
Пако.
   В своей телефонофобии Пако не признался никому  и  ни  разу.  Слишком  уж
важно ему было заполучить эту работу. Он хотел поехать в Соединенные  Штаты,
чтобы поработать над собой Понимал, что в  какой-то  момент  будет  вынужден
совершить нечто важное, что будет некая  жизненно  важная  цель  и  придется
преодолеть себя. Сама жрица, еще когда он  был  верным  прихожанином  церкви
Духов Меньших, сказала  ему:  "Это  неизбежно,  знаешь  ли,  день  испытания
настанет, день, когда тебе придется преодолеть то, что прежде не удавалось".
   "А вы можете хоть намекнуть, что именно?" - спросил он.
   "Ты же знаешь, это не дозволено".
   С той поры он передумал немало дум, но осознание никогда не приходило, то
есть не напрямую, хотя, быть может, какими-то обходными путями. Кто знает?
   Покинув стены музея, Пако пошел по Пятьдесят третьей и увидел  телефонную
будку. Да, вот так вот  быстро.  Он  нашарил  в  кармане  пять  четвертаков,
которыми невольно поигрывал с той самой поры, как оставил посольство.
   Сделав глубокий вдох, Пако шагнул в телефонную будку. Будучи в этих краях
новичком, он не догадывался, что у телефонной будки  есть  дверь  и  что  ее
можно и даже нужно закрыть. Бросил монетку.
   Когда она упала,  Пако  набрал  номер,  впечатанный  в  память  благодаря
постоянной зубрежке с Сантосом, настоявшим, чтобы  Пако  заучил  номер  даже
задом наперед. Телефон выдал свой традиционный репертуар звуков. Пако еще ни
разу не слыхал звуков,  издаваемых  телефоном,  поскольку  еще  ни  разу  не
говорил по телефону и даже не слушал разговор, и все из-за фобии Но Пако был
настолько дальновиден, что попросил своего друга Рамона - парнишку из родной
деревни - записать на кассету звуки, издаваемые телефоном,  чтобы  в  нужный
час, в час испытания не оказаться совсем беспомощным Было что-то чудесное  в
том, что телефон издал как раз те самые звуки, что были записаны  на  пленке
Рамона, хотя здесь они звучали куда сочнее -  как  ни  крути,  это  все-таки
Соединенные Штаты.
   А затем металлический голос в сопровождении помех проговорил:
   - Привет, это Аврора Санчес. К сожалению, подойти к телефону сейчас я  не
могу...

Глава 18

   Найджел  Уитон,  один  из   коллег   Хоба   по   детективному   агентству
"Альтернатива", сидел в чем мать  родила  в  парижских  апартаментах,  читая
лондонскую "Тайме" месячной давности. Он присматривал за этими апартаментами
Эмили Шумахер, пока сама Эмили проводила время в Провансе  в  художественном
туре, включающем специальное посещение сада Моне  и  постой  в  экзотической
крохотной местной таверне. Чудесный шанс совместить живопись  на  пленэре  с
гурманством по цене всего пару тысяч долларов за десять дней.  Гидом  поехал
сам мсье Гринет, знаменитый специалист по французскому импрессионизму. А его
жена мадам Гринет - знаменитый  очеркист  из  "Хонч  энд  Хуф",  британского
гурманского журнала.
   Эмили может себе позволить подобное путешествие, потому как при  деньгах.
Эта долговязая нескладная пожилая вдова  доверила  Найджелу  кормежку  своих
кошечек и. выгул своей собаки Квиффи - подозрительной  чау-чау,  терпимой  к
кошкам, но на дух не переносящей людей, за исключением Найджела. У  Найджела
дар ладить с животными - дар  совершенно  бесполезный,  если  только  он  не
надумает стать ветеринаром или открыть зоомагазин.
   Чего у Найджела даже в мыслях не было.  Не  в  его  характере  заниматься
подобной работой Не то чтобы он был лентяем. Найджел с удовольствием  брался
за дело, если только оно обеспечивало почти  железную  гарантию  никогда  не
обернуться выгодой. Он собственноручно отремонтировал и перестроил почти без
посторонней помощи свою виллу в Сан-Хосе  на  Ибице,  прежде  чем  в  порыве
донкихотской щедрости отписать  ее  своей  отвалившей  жене  Нэнси.  Найджел
просто не мог не разыгрывать из себя богача, хотя и сидел без гроша. Некогда
род Уитонов располагал немалыми деньгами - достаточно большими,  чтобы  дать
Найджелу и его брату Эдуарду первоклассное образование в Итоне.
   Благоразумный Эдуард пошел в  правительственные  служащие  и  трудится  в
невзрачном правительственном здании в Бромли. Никто толком не знает, чем  он
занимается. Сидит  в  одном  из  иностранных  отделов.  Занимается  каким-то
занудством насчет торговых соглашений. Во всяком случае, официально.
   На самом же деле он занят в одном из разведотделов,  называемом  невинной
аббревиатурой, варьирующейся  от  Эм-Ай-5  до  Эм-Ай-16.  Время  от  времени
аббревиатуру меняют, просто чтобы  не  давать  противнику  расслабиться.  На
самом деле сей братец  не  покидает  письменного  стола,  чтобы  отправиться
шпионить за границу. Внедрение, мокрые дела  и  полевые  работы  -  все  это
бредни из шпионских романов, которые он даже не читает.  Полевую  работу  он
предоставляет искателям приключений вроде Найджела. Сам же он вполне доволен
тем, что сидит в кабинете, перекладывая бумаги с места на место.
   Из чего вовсе не следует, что Найджел принадлежит к Гильдии. Конечно, его
бы это вполне устроило, потому что Найджел - рисковый бретерствующий  малый,
больше всего на свете обожающий  мотаться  по  местечкам  вроде  Белиза  или
Мачу-Пикчу в поисках зарытых сокровищ. Тип вроде Джеймса Бонда, но  питающий
антипатию к правительству, к которому Джеймс  был  лоялен  лишь  на  словах.
Найджел недолюбливает все правительства до единого, и посему ему  наплевать,
чья сторона берет верх. Несмотря на это, он время от времени помогает брату,
когда нужен человек вроде Найджела, а под рукой нет  никого  из  обладателей
подобных талантов, но при том лишенных его амбиций. Однако  такое  случается
нечасто.
   Уитоны были богаты, но с семейными  деньгами  что-то  стряслось.  Найджел
промотал свою долю в период увлечения игрой по-крупному. Для  успешной  игры
он чересчур невозмутим. Тут чтобы  преуспеть,  надо  пугаться  в  подходящий
момент. Да и дом на Ибице обошелся ему в  кругленькую  сумму,  хотя  Найджел
проделал изрядную часть работ собственноручно.  А  в  итоге  лишился  всего.
Вернее, добровольно отдал своей бывшей женушке -  красавице  Нэнси;  как  ни
крути, ей ведь еще нужно вырастить детей.
   Так что когда все было сказано и сделано,  Найджел  сидел  на  мели,  как
старая баржа, и подрабатывал в детективном агентстве "Альтернатива", ожидая,
когда подвернется что-нибудь еще.
   В последнее время подвернулся  лишь  хомут  с  присмотром  за  парижскими
апартаментами Эмили Шумахер. Эмили, старой подруге семейства, даже в  голову
не  приходило,  что  она  нанимает  Найджела,  как  нанимают   какого-нибудь
работника. Разве можно нанять друга, чтобы тот пожил в  твоих  апартаментах,
выгуливая твою  собаку?!  Ни  в  коем  разе,  как  любит  говаривать  Эмили,
подцепившая это выражение у своего первого  мужа  Барни  -  лысого  шутника,
торговца недвижимостью из Олбани, штат Нью-Йорк. >Как-то раз она  наткнулась
на Найджела, шагавшего мимо "Крийона", и пригласила его на чай.
   - Что ты делаешь в Париже, Найджел?
   - Да просто болтаюсь без дела в ожидании, когда начнется сезон  бегов.  -
Найджел скорее пошел бы на эшафот, чем признался, что просто не  располагает
деньгами, чтобы  отправиться  куда-нибудь  еще.  Если  уж  тебе  не  хватает
средств, чтобы покинуть город, - ты настоящий банкрот.
   - А где ты остановился?
   - Как раз перебираюсь на новое место, - неопределенно ответил Найджел. На
самом же деле он просто стыдился сознаться, что его  как  раз  выставили  из
арабской гостиницы за отсутствие звонкой монеты.
   - Да это же замечательно! -  обрадовалась  Эмили.  -  Значит,  ты  можешь
пожить в моих апартаментах? - Она объяснила, что хочет  отъехать  на  десять
дней в художественный тур - она без ума от Моне, но никогда не могла  толком
подражать ему, а сейчас как раз предоставляется случай  узнать,  в  чем  тут
хитрость, - однако оставить животных ей не на кого. А  нанимать  кого-нибудь
через агентство она не хочет.
   - Они воруют. Опять же, ты ведь знаешь, что Квиффи недолюбливает чужаков.
- (Квиффи - та самая чау-чау.) - Но тебя она обожает.
   Найджел согласился. Эмили чуть ли не силком вручила ему  деньги  на  корм
животным, дала ключ и в тот же вечер  укатила.  Ликуя.  Муж  на  том  свете,
единственный сын в Гарварде, животные в надежных руках, а впереди  -  десять
дней с Моне и изысканной пищей. Можно ли желать большего?
   В тот момент у Найджела в карманах ветер гулял вовсю. На его месте  любой
другой - во всяком случае,  большинство  других  -  взял  бы  щедрую  горсть
полученных от Эмили франков и купил бы себе основательный  обед.  А  Найджел
пошел и купил собачьих и кошачьих консервов, да  притом  наилучших  -  разве
можно хоть в малом обделить животных, вверенных попечению Найджела? -  а  на
остаток взял два французских батона и упаковку паштета. Никудышный  из  него
эконом. К исходу третьего дня в апартаментах Эмили, поглотив  свою  провизию
за полтора дня, Найджел совершил набег на холодильник и вернулся  с  пустыми
руками. Эмили опустошила его загодя. Съела  все  свои  запаси,  а  позволять
продуктам портиться она не любила. Изыскания в  кладовке  выявили  лишь  две
баночки рагу. Найджел употребил их на третий и четвертый день и  оказался  в
том же положении, что и раньше, только проголодался еще сильнее.
   Мысли о практических материях были непереносимы для Найджела, но  пустой,
урчащий желудок направил их в утилитарное русло. Оглядевшись,  он  увидел  в
апартаментах массу мелочевки, которую мог бы толкнуть на  блошином  рынке  в
Куленкуре. Но он не мог заставить себя сделать это. Предположим, обнаружится
пропажа омерзительного  хрустального  графина.  В  конце  концов,  она  ведь
подруга матери! Несмотря ни на какой голод, Найджел  не  мог  вынудить  себя
украсть что-либо у Эмили, даже если наречь это временным заимствованием. Ему
было бы куда легче4 схватить кого-нибудь за глотку в  подворотне  Монмартра,
чем злоупотребить гостеприимством подруги семейства.
   И все же голод не тетка, а голь на выдумки хитра. После  ряда  звонков  -
выудить франк-другой у Жан-Клода не удалось (тот оказался на такой же мели),
остальные знакомые из Парижа выехали (небось тешатся за карточными столами в
Дювиле да набивают себе животы в роскошном буфете) - Найджел уселся на софу,
закурил (у него еще осталось семь штук "Диск Бле") и смерил взглядом чау-чау
Квиффи. Квиффи, не слишком умная  даже  для  собаки,  заковыляла  к  нему  в
ожидании ласки.
   - Квиффи, дорогуша, - заметил Найджел, - ты что-то слишком раздобрела.
   Решив, что это комплимент, Квиффи, что-то курлыкнула.
   - Посему, - продолжал Найджел, - с сегодняшнего дня ты на диете.
   Квиффи отрывисто тявкнула два раза, но эти звуки ровным счетом ничего  не
означали.
   - Но чтобы ты не чувствовала  себя  одиноко,  я  сяду  на  ту  же  диету.
Полбанки тебе, полбанки мне - лучшие собачьи консервы во всем Париже.
   И свое слово Найджел свято сдержал. Он уже давно подозревал, что в Париже
человек преспокойно может выжить на лучших сортах собачьих консервов. А если
и этого не хватит, можно стащить малую толику у кошек.
   Чтобы чувствовать себя не так скверно, он напомнил себе, что ел и  похуже
во время той дурацкой авантюры в Эфиопии, а еще хуже в Новой  Гвинее,  когда
сопровождал Эрика Лофтона, отправившегося добывать неуловимую райскую птицу,
а в результате не сыскавшего даже чертовой цесарки.
   Уж таков Найджел - никогда не оплакивает свой жребий и  не  предпринимает
почти ничего, чтобы  его  улучшить.  Стоик.  Фаталист  (не  считая  вопросов
чести). Жан-Клод на его месте обчистил бы всю квартиру, вплоть до  мебели  и
прочего, считая, что если человек дает Жан-Клоду  такую  возможность,  когда
тот голоден, значит, он свою участь заслужил.
   Итак,  обнаженный  Найджел  полулежал  на  диване  в   душных   парижских
апартаментах   Эмили,   созерцая   древний   номер    лондонской    "Тайме".
Красно-золотая вспышка - золотая рыбка вильнула хвостом в аквариуме.  Желтый
чирик - канарейка в клетке. Уличный шум Парижа,  но  без  аккордеона.  Тянет
подгоревшим кофе. И вдруг ожил телефон на  полированном  приставном  столике
красного дерева на рю Ашгре Бретон близ Сакре-Кер в Париже.  Дотянувшись  до
него с дивана, Найджел снял трубку и по-французски произнес:
   - Квартира Шумахер, говорит Найджел.
   - Найджел? Это Хоб. Найджел перешел на английский.
   - Мой дорогой друг,  как  приятно  слышать  твой  голос.  Полагаю,  ты  в
Нью-Йорке?
   - Да, но завтра утром вылетаю в Париж. Рейс триста сорок два, "Эр Франс".
Найджел, дела принимают очень славный оборот.  По-моему,  я  смогу  оплатить
traspaso.
   - Вот уж действительно отличная новость, - согласился Найджел. - А  то  я
высушил свои скудные мозги, пытаясь  измыслить  какой-нибудь  способ  помочь
делу.  Но  в  текущий  момент  я  пал  до  пожирания  кошачьих  консервов  в
апартаментах Эмили Шумахер, пока она ведет la vie bohemienne  в Жуан-ле-Пин.
   - Если чуток повезет, я смогу внести что-нибудь на счет,  когда  вернусь.
Кто знает, может, в этом  году  детективное  агентство  "Альтернатива"  даже
принесет какой-нибудь доход.
   - Слушай, Найджел, ты можешь распоряжаться телефоном там, где живешь?
   - В разумных пределах, старина,  я  моту  делать  что  заблагорассудится,
кроме распродажи мебели.
   - Я хочу, чтобы ты позвонил Гарри Хэму на Ибицу. Я  пытался  пробиться  к
нему, но не застал. Скажи ему, что я возвращаюсь  на  Ибицу  с  деньгами  по
traspaso, и если Богу угодно, то задолго до пятнадцатого июля, когда выходит
срок.
   - Скажу. Откуда столь внезапно свалившееся на тебя богатство?
   - Помнишь Макса Розена? Агента по моделям?
   - Да, помню.
   - Ну, он заграбастал меня тут в Нью-Йорке. Ему нужно, чтобы  одна  модель
была завтра в Париже. Что-то там насчет важной работы для нее. Модель года и
все такое. Он  платит  мне  десять  тысяч  долларов  за  ее  доставку.  Плюс
бесплатный билет до Парижа.
   Найджел присвистнул себе под нос.
   - Тебе что, надо вытянуть ее из тюрьмы или что-то в том же роде?
   - Просто она нужна ему в Париже,  и  он  готов  заплатить  мне,  чтобы  я
позаботился о ее доставке.  Не  наше  дело,  почему.  Увидимся  послезавтра,
Найджел. Завтра я вылетаю рейсом "Эр  Франс"  из  Нью-Йорка.  Ты  все  понял
насчет traspaso?
   - Можешь положиться на меня, старичок. До скорой встречи.
   Найджел задумчиво оделся, гадая, не разберется ли в этом  деле  Жан-Клод.
Надо позвонить ему, а потом сразу же браться за traspaso.
   Позвонил Жан-Клоду.  Тот  поднял  трубку  после  первого  же  гудка.  Они
договорились встретиться через полчаса. Затем  Найджел  набрал  номер  Гарри
Хэма  на  Ибице,  надеясь  застать  его  в  баре  "Эль  Кабальо   Негро"   в
Санта-Эюлалиа. И пока ждал соединения, все поджимал губы, покусывал  Кончики
усов и дергал себя за бороду, раздумывая о Максе Розене и  о  том,  с  какой
стати тот раз в двадцать переплачивает за услуги Хобу, которого толком и  не
знает. Это надо обмозговать.

Глава 19

   Аврора быстро  собрала  вещи,  взяв  чемодан  из  свиной  кожи.  Визит  к
стоматологу она уже отменила. За квартиру надо будет  платить  только  через
две с половиной недели.  К  тому  времени  станет  ясно,  сколько  продлится
пребывание в Париже. Тогда и решать, как быть  дальше  А  пока  надо  просто
попасть туда Она стояла посреди своей прекрасно  обставленной  квартирки  на
Восточной Шестьдесят  шестой  улице  близ  Ист-Ривер-Драйв,  одетая  лишь  в
юбочку, лифчик и розовые шлепанцы,  и  прихлебывала  обогащенный  персиковый
нектар,   якобы   восполняющий   нехватку   витаминов,   утрачиваемых    при
злоупотреблении наркотиками.
   Сквозь венецианские  жалюзи  пробивались  косые  лучи  солнца.  За  окном
пульсировал, рокотал и корчился Манхэттен на  свой  обычный  и  неповторимый
лад. Аврора стояла перед окном - высокая и стройная  даже  в  шлепанцах  без
каблука; длинные золотисто-рыжие волосы под Риту Хейуорт в "Даме из  Шанхая"
небрежно рассыпаны  по  смугловатым  плечам.  Она  совершенно  непроизвольно
очаровательно надула полные губы, сказав себе: "Лады, деточка, теперь встает
деликатный вопрос о том, как отделаться от Эмилио".
   Эмилио - переодетый агент АБН, ухлестывающий  за  ней.  С  ним  назначено
свидание нынче  вечером  в  восемь  часов  в  баре  "Карнавал"  на  Западной
Семьдесят второй. А еще Эмилио звал ее съездить с ним на выходные  в  Манток
на рыбалку. У него в  распоряжении  роскошный  коттедж  какого-то  парня  из
мафии.  Аврора  уже  более-менее  согласилась  сопровождать  его,  но  затем
одумалась. А теперь, в свете грядущей  утром  поездки  в  Париж,  необходимо
отменить Манток и расстроить вечернее свидание. Надо еще  сделать  кое-какие
дела. Кроме того, он  принадлежит  к  ее  прошлой  жизни,  а  с  ней  Аврора
собралась покончить Однако как расстроить свидание?
   Позвонить ему? Но ей совершенно неизвестно,  где  искать  его  до  самого
свидания. Звонить ему в  штаб-квартиру  АБН  нельзя,  потому  что  Эмилио  и
невдомек,  что  Авроре  известен  настоящий  род   его   занятий.   Сам   он
отрекомендовался как ушлый малый с хорошими связями и без  явных  источников
дохода. Может, заглянуть в спортклуб "Пять очков" и сказать  ему?  На  самом
деле ей не хотелось так поступать. В последнее время Эмилио  держится  очень
по-собственнически, будто имеет на нее какие-то права. Авроре  это  пришлось
не по душе. Все чаще и чаще она возвращалась мыслями к  тому,  что  связь  с
Эмилио пора прекратить Он  был  забавен  на  свой  грубый,  буйный,  чуточку
злобный манер, ну и хватит на том, как сказала бы ее  подружка-еврейка  Сара
Дитер.
   И чем больше Аврора об этом  думала,  тем  неуютнее  ей  становилось  при
мысли, что придется лично  сообщить  Эмилио  о  своем  отъезде.  Он  слишком
дотошен. Слишком настырен Ну и гори он синим пламенем, сделать это придется.
   Наконец-то решившись, она подошла к гардеробу и начала выбирать наряд для
встречи.

Глава 20

   "Ля Пи Ажиль" - небольшой, не слишком интересный парижский бар, пропахший
типично парижскими ароматами опилок и  черного  табака,  винного  и  пивного
перегара. Внутри сидело с полдюжины человек -  рабочих  из  этого  квартала.
Черно-белый телевизор  показывал  футбольный  матч,  но  никто  не  проявлял
особого интереса. Прибытие "Бужоле" нового урожая дало людям  повод  выпить;
впрочем, они в таковом и не нуждались, жизнь сама по себе, а алкоголь сам по
себе.
   Найджел сел под открытым небом на  террасе,  подняв  воротник  пальто  от
резкого, неожиданно свежего ветра. Одет  он  был  замечательно:  в  твидовый
костюм "Сэвил Роу" той разновидности, которые с возрастом только  выигрывают
- настоящее благо для джентльмена, не  имеющего  возможности  менять  костюм
каждый год или каждые десять лет. Притом он курил длинный окурок,  найденный
здесь же в пепельнице. Когда подошел официант, Найджел заказал чашечку  кофе
и графин простой воды. На террасе было зябко,  но  он  впервые  за  три  дня
покинул стены апартаментов Шумахер.
   Не успел он докурить, как подоспел Жан-Клод, грея  руки  дыханием,  -  на
костлявых плечах мешковатый  сине-красный  свитер,  черные  волосы  зализаны
назад на латиноамериканский манер "жиголо", на губах - привычная ухмылка.
   Сунув руки в карманы, Жан-Клод плюхнулся на  металлический  стул.  А  как
только подошел официант, заказал черный кофе для себя и кофе  с  бренди  для
Найджела.
   Жан-Клод тоже сидел на мели, но не  так  серьезно,  как  Найджел  Он  мог
позволить себе питаться, хотя в "Ле Ша Вер" подают, пожалуй, худшие блюда во
всем Париже. Так называется ночной клуб в одном из  зловещих  переулочков  в
стороне от рю Бланш в Пигаль. Там Жан-Клода кормили один раз в день в  обмен
за усмирение клиентуры и  исполнение  роли  телохранителя  владельца-иракца,
пребывающего не в ладах с каким-то людьми, посланными  с  родины  батистской
партией, чтобы вправить ему моз