Фолкона. Успех стал еще  грандиозней.  Я  вдруг
понял, что следует сделать: собрать необходимые  четыре  или  пять  досок  и
оборудование и поехать на международные соревнования. Всего несколько  побед
- и я могу освободиться от бесчувственного  смеха  брата  Энрике,  ревнивого
презрения отца, освистывания ровесниками, которые знали имена поп-идолов, но
забыли собственные  души.  Поддерживаемый  деньгами  за  победу,  я  мог  бы
подняться над этим. И все, что мне нужно - доски Фолкона под ногами.
   - Следующий шаг был неизбежен. Я никому не сказал о своих намерениях.
   Конечно, дорого, но я должен был  получить  эти  виндсерферы.  Это  самая
большая игра моей жизни, и я послал заказ. Когда они прибыли, я  собрал  все
свое мужество и оставил остров, оставил жену, брата, родителей, теперь  есть
только я, доски и смена белья. Так я вступил в новую жизнь.
   Еще один коктейль, сеньор Хобарт! Пусть это будет  наш  сигнал  к  началу
новой жизни, подальше от всех печалей и поражений прошлого.
   Вико закончил и откинулся назад, сияющий и вспотевший, человек, прекрасно
себя почувствовавший после исповеди, человек, трепетавший на пороге перехода
в новую жизнь. Я понимал его. Так что можете представить,  каким  я  казался
себе подонком, когда спросил тоном  прагматика,  презираемого  мною.  Однако
жизнь всегда есть жизнь:
   - Все это очень хорошо, мистер Вико, и я желаю вам удачи  в  вашей  новой
жизни. Но что насчет оплаты этих пяти виндсерферов?
   Момент возмездия, призыв  к  расплате!  Именно  частный  детектив  усилил
остроту ситуации.

30. ВИКО

   - Прошу прощения? - удивился Вико.
   - Деньги за виндсерферы. Деньги сеньору Фолкону.
   - Ах, деньги! Да, я платить!
   - Вы заплатили? Когда?
   - Простите. Я не имел в виду, что я УЖЕ заплатил. Я имел в  виду,  что  я
НАМЕРЕН заплатить. Простите, мой английский не очень хорош.
   - Вы можете заплатить сейчас, мистер Вико? - Я не обратил внимания на его
извинения.
   - Да, конечно. Именно так. Полагаю, что могу. Но это, наверно,  потребует
немного времени. Вопрос дней. Тогда, конечно, я собираюсь заплатить.
   - Вико, я не полицейский и, даже если  бы  был  полицейским,  не  мог  бы
арестовать вас в этой стране, - объяснил ему я. - Во Франции против вас дела
нет. Но у  нас  есть  свои  способы  заставить  таких  халявщиков,  как  вы,
заплатить или захотеть заплатить. Вы слыхали о газетной обработке?
   - Нет, а что это такое?
   - Мы  даем  объявление  в  вашу  местную  газету,  чтобы  оно  печаталось
несколько недель подряд, сообщаем о  вашем  долге  и  спрашиваем,  когда  вы
собираетесь заплатить. Если это не действует, мы определяем, какой ущерб  вы
нанесли нашему клиенту, и потом устраиваем вам много неприятностей.
   - В моем случае в этом не будет необходимости. У меня есть  деньги  прямо
здесь. - Вико вынул небольшой бумажник, достал из него чек и показал мне.
   Я рассмотрел его и увидел, что это чек банка "Де Бильбао" на два миллиона
песет с какой-то мелочью, Чек был выписан на имя Фрэнки Фолкона.
   - Я вижу чек, - подтвердил я. - Почему вы не хотите отдать  его  мне  для
Фрэнки, и мы в расчете?
   - Если бы я только мог! - воскликнул Вико. - В настоящий  момент  у  меня
нет денег на счете. Но через несколько дней они будут. На этой неделе я  дам
их вам, чтобы вы передали их своему клиенту. Время оплаты - после субботы.
   - Почему надо ждать до тех пор?
   -  Потому  что  суббота  -  день  главного  события  в  соревнованиях  по
виндсерфингу в заливе Гонфлер. Премии наличными.  За  первое  место  выходит
почти двадцать тысяч долларов Я могу выиграть эти деньги, сеньор  Хобарт.  Я
уже брал два первых места на Майорке и одно в Барселоне. Я знаю, что у  меня
не самое лучшее время, но хорошее. Я знаю, кто  соревнуется  здесь,  я  могу
побить их.
   - Не знаю, - пожал я плечами. - Все это очень неопределенно.
   - Конечно, неопределенно. Я человек, который живет, переводя  фантазии  в
реальность. Взлет какого-то бедного парня, который  хочет  стать  знаменитым
матадором,  или  жокеем,  или  виндсерфингистом,  всегда   окружен   ореолом
невозможного.
   На такую сентенцию у меня не было ответа. Я не собирался утверждать,  что
такого никогда не бывает.
   - И подумайте, какая слава для досок Фолкона, - продолжал Вико. - Когда я
выиграю, виндсерферы Фолкона появятся на мировой карте соревнований. Мистеру
Фолкону придется нанимать целую фабрику народа, чтобы  справиться  со  всеми
заказами. Как вы можете проходить мимо такого шанса?
   И правда, как? И какой еще у меня есть здесь шанс? Я мог  найти  местного
адвоката и возбудить судебное дело против Вико. Но к чему бы это привело?  К
тому времени, когда закон начнет действовать, Вико и доски будут уже далеко.
   - В субботу я буду в Париже, - сказал я.
   - Для меня самое большое удовольствие прийти и увидеть вас.
   Итак, я написал название отеля и отдал ему листок.  И  правда,  мне  пора
было возвращаться.

31. ГОНФЛЕР, РОМАНЬЯ

   Мой следующий собеседник не заставил себя долго ждать.  Это  случилось  в
тот же вечер, несколько часов спустя после отъезда Найджела. Рейс  Пальма  -
Орли  задерживался.  Я  закончил  le  grand  plateau  des
fruits de mer, также известный как обед из даров моря, вышел из отеля, чтобы
совершить вечерний моцион, и направился  вниз  к  порту.  Меня  не  особенно
удивило, что кто-то из сидевших за столиком в кафе на тротуаре помахал рукой
и окликнул меня с несомненным акцентом Нью-Джерси, матери коррупции.
   - Эй, Хоб. Иди сюда, давай выпьем.
   Тони Романья. Он избавился от темно-синего мафиозного прикида,  и  теперь
на нем  был  легкий  бежевый  костюм  с  красными  кантами  на  лацканах.  В
Нью-Джерси такого рода вещи продают богатым туристам в  "Шорт  Хиллс  Трэвел
Бутик". В этом костюме Романья выглядел как бежевый кит с  красными  кантами
на плавниках.
   - Привет, Тони, - сказал я, садясь за его столик. - Что привело  тебя  на
опушку этого леса?
   - Я  слышал,  что  это  исторический  город,  -  ответил  он,  беззаботно
улыбаясь.
   - Ты выбрал хорошее место, - подтвердил я. - Знаешь, Гонфлер  известен  с
одиннадцатого века. Особенно я тебе рекомендую  церковь  святой  Катерины  и
алтарь Нотр-Дам-де-Грейс.
   - Очень приятная информация,  -  одобрил  Романья.  -  На  самом  деле  я
надеялся натолкнуться здесь на тебя.
   - Как ты узнал, где меня искать?
   - Тебя не так трудно найти, Хоб, -  признался  Романья.  -  Ты  ведь  раб
привычек, правда?
   - Когда-то был им, - согласился я, исподтишка разглядывая его. - Чего  ты
хочешь, Романья?
   Широкое лицо Романьи приняло серьезное выражение. Он постучал по  бокалу,
усилив впечатление о собственной неуклюжести.
   - Ты ищешь Алекса Синклера. - Слова прозвучали  скорей  как  утверждение,
чем как вопрос.
   - Я ничего не признаю, - предупредил его я. - Но что, если ищу? Зачем это
тебе?
   - Я тоже ищу Алекса, - объявил Романья.
   - Почему-то, мистер Романья, это не так сильно меня удивило, как вы могли
бы ожидать. Довольно много людей вроде бы заинтересованы в Алексе.
   - Ты знаешь, где он?
   - Я бы не сидел в Гонфлере, если бы знал это.  И  ты  бы  тоже  не  сидел
здесь.
   - Но ты надеешься найти его?
   Я кивнул.
   - Детективное агентство "Альтернатива" всегда находит человека,  которого
ищет.
   - Как бы тебе понравилось работать на меня?
   - Не знаю, - ответил я - Сколько ты платишь? Обеспечиваешь ли медицинскую
страховку? Планируешь ли пенсионные  отчисления?  Что  ты  хочешь,  чтобы  я
делал?
   - Это очевидно. Я хочу, чтобы ты нашел Алекса.
   - Я это и делаю.
   - Да, но для другого клиента. Когда ты его  найдешь,  я  хочу,  чтобы  ты
сказал мне первому. Конечно, я мог бы выловить эту рыбу сам,  у  меня  много
связей в столице, но зачем нам дублировать усилия?
   - Это будет несправедливо по отношению к моему нынешнему работодателю,  -
возразил я.
   - Может, и несправедливо. Но я хорошо  тебе  заплачу.  И  спасу  тебя  от
множества неприятностей.
   - Как "хорошо" и каких "неприятностей"?
   - Я дам тебе чистых пять тысяч долларов, когда и, если  ты  скажешь  мне,
где найти Алекса.
   - Мне нравятся круглые цифры вроде этой, - заметил я. -  А  теперь  скажи
мне о неприятностях.
   - Вовсе никаких неприятностей, если будешь играть по правилам. -  Романья
улыбнулся. И на мгновение стал похож на потрепанного рубенсовского ангела  с
синими щеками.
   - Мистер Романья, мне правда надо знать больше, чем вы говорите. Кто  вы,
кого представляете, почему заинтересованы в том, чтобы найти Алекса?
   Романья поднялся, бросил на стол, особо не считая, пригоршню  банкнот,  и
одернул свой китовый костюм.
   - Пять тысяч долларов, если будешь сотрудничать,  -  напомнил  он,  будто
надо было напоминать. - Бесконечные счета от врачей, если не будешь. Найдешь
меня в "Рице". Сделай себе любезность. Не умирай. - Он зашагал прочь.
   Я проследил, как он  пересек  площадь  и  сел  в  "Пежо-404"  с  шофером.
Проследил, как он отъехал. Заметил номер машины, хотя не имел представления,
что мне с ним делать. Потом Допил кофе. Когда подошел официант, заплатил  за
себя, помимо банкнот Романья оставил приличные чаевые, остальное  положил  в
карман. Никаких напрасных трат. Никаких желаний.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

32. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПАРИЖ: ХУАНИТО

   На  следующий  день  утром   я   вернулся   поездом   в   Париж,   вполне
удовлетворенный тем, как идут дела.  Я  не  особенно  продвинулся  вперед  в
поисках Алекса и не вызволил  для  Фрэнки  деньги  за  виндсерферы.  Но,  по
крайней мере, появилась перспектива, что дела сдвинулись с мертвой  точки  и
даже могут принести некоторые денежные поступления.
   Когда я брал такси от вокзала  Монпарнас  к  Форуму  де  Алль,  обещанные
Романья пять тысяч долларов плясали у меня перед глазами.
   Стоял один из тех дней, которые время от времени бывают в Париже  Голубое
небо потрясающей прозрачности Мастером-Дизайнером здесь и там с  безупречным
вкусом разбросаны несерьезные белые облака. Под элегантными мостами  Мирабо,
де Гренель, де Бир-Хаким, д'Йена течет искрящейся  серебристой  змеей  Сена,
разделенная этими мостами на сегменты.
   День был великолепный. Толпы переполняли улицы. На Форуме  и  на  широкой
террасе перед Бебором соперничали две музыкальные группы, стараясь завоевать
внимание публики Одна в национальных костюмах Бретани исполняла  фольклорные
танцы. Другая, южноамериканская, состояла из двух ведущих гитар,  бас-гитары
и сопрано-гитары.
   Я балдею от хорошей хуапанги, поэтому подошел, чтобы послушать их музыку,
и узнал Хуанито, парагвайца, лидера группы из "Эль Манго Энкантадо". На  нем
была белая рубашка с оборочками и с широкими, надутыми воздухом рукавами.
   - Об, встречай меня после выступления. - Засунув маракасы под ремень,  он
вспыхнул широкой улыбкой. - У меня есть для тебя новости об Алексе.
   - А, у тебя новости. Я буду в "Ле Пер Транкиль", выпью чего-нибудь
   Удивительно, как легко подцепить информацию, если знаешь, где  сшиваться.
По-моему, без преувеличения можно сказать, что я самый искусный  в  западном
полушарии охотник за информацией.  Конечно,  это  талант  такой  же,  как  и
другие, и его главная составляющая - терпение.
   - Привет, ты здесь, парень, - двадцать минут спустя сказал  мне  Хуанито,
оставив своих приятелей обходить со шляпой слушателей - Как поживаешь, а?
   Вдобавок к рубашке с рюшами на Хуанито были обтягивающие, как собственная
кожа, штаны тореадора, спортивные туфли "найк" и белая  с  синим  косынка  в
горошек, небрежно завязанная вокруг шеи, как  у  Джона  Фойта  в  "Полночном
ковбое". На этот раз он одарил  меня  мальчишеской  улыбкой  вместо  обычной
мрачной ухмылки апаша .
   - Послушай, Об, ты все еще хочешь  увидеть  Алекса?  Радостная  улыбка  и
сияющие глаза Хуанито сказали, что это будет мне  чего-то  стоить.  Наверно,
дорого. Никто так не любит вас, как парень, который  собирается  ополовинить
ваш кошелек.
   Я помедлил.
   - Понимаешь, - начал я, - нельзя сказать, что я ищу его. Я имею  в  виду,
что рад бы повидаться с ним, раз уж я в Париже. Но, если не повидаюсь,  тоже
не велика беда. Понимаешь, что я имею в виду?
   Лицо Хуанито увяло. Я наблюдал, как счетная машинка в его мозгу  сбросила
тридцать процентов с цены, которую он собирался запросить за свою,  возможно
фальшивую, информацию.
   - Брось, Об, - воспрянул он, снова натянув улыбку - Я знаю, что ты должен
найти Алекса, а это ведь чего-то стоит, правда?
   Я признал, что, вероятно, несколько франков, пожалуй,  мог  бы  заплатить
Потому что ничего особенно волнующего от Хуанито не жду, так, пустяки.
   - А сколько будет стоить, если я, допустим, отведу тебя прямо к нему?
   - Можешь отвести? - спросил я.
   - Ну, не прямо сейчас, но скоро. Однако сначала ты  должен  сказать  мне,
сколько это будет, по-твоему, стоить.
   - Хуанито, если ты можешь отвести меня прямо к Алексу без крохоборства  и
мелочной торговли, - я наградил его тяжелым взглядом, - то  получишь  двести
американских долларов, и я сделаю тебе любезность.
   - Какую любезность?
   - Я не скажу жандармам, что у тебя нет разрешения на работу во Франции.
   - Как ты об этом узнал? - Его будто стукнули алебардой.
   - Я не выдаю своих источников. - И своих счастливых догадок тоже.
   - Пусть будет пятьсот, о'кей? У меня  есть  люди,  чтобы  позаботиться  о
справке для жандармов.
   Я хотел было стоять насмерть, но потом  решил,  какого  черта.  Если  это
чьи-то  деньги,  потому  что  взятка  и  подкуп  входят  в  расследование  и
оплачиваются клиентом, а возможно, и двумя клиентами, то  пусть  так  оно  и
будет.
   - Ладно, - согласился я. - Когда мы это сделаем?
   - Встречай меня сегодня ночью перед Сент-Осташ. Знаешь, где это?
   - Конечно, знаю. Ты что, принимаешь меня за  туриста?  -  Я  всегда  могу
найти любую точку в МОЕМ Париже
   - О'кей, там и увидимся.
   - Подожди минутку, в какое время?
   - Давай, Об, сделаем это в полночь?
   - Прекрасно, - сказал я. - Только окажи мне одну любезность, о'кей?
   - Конечно, Об. - Он улыбнулся, но выглядел немного озадаченным.
   - Перестань называть меня "Об". Ты южноамериканец, а не француз,  у  тебя
нет оправдания в придыхании. Попытайся - Х-О-Б.
   - ..О-Б, - повторил Хуанито.
   - Гораздо лучше, - одобрил я. - Hasta mas tarde.  Не  опаздывай.  -  И  я
ушел, погрузившись в размышления:  полночь,  гм-м.  Интересно,  что  бы  это
значило.

33. ВИКО В ПАРИЖЕ

   В тот же день ближе к вечеру я  сидел  на  скамейке  возле  Сены,  ожидая
увидеть кого угодно, кроме Вико. Он сел на другой конец скамьи, но ничего не
сказал.
   Сегодня  было  воскресенье.  Я  вспомнил,  что  вчера  он  участвовал   в
соревнованиях по виндсерфингу в Гонфлере.  Как  предполагалось,  сегодня,  в
случае, если он выиграет, Вико должен заплатить мне деньги Фрэнки Фолкона за
доски. Глядя на него, я не мог определить,  что  произошло.  Он  не  казался
победителем с сияющими глазами. Но он не выглядел и  как  опущенный  в  воду
проигравший. При таких обстоятельствах лучше всего спросить.
   - И как прошли соревнования по виндсерфингу?
   - Меня не интересуют ваши шутки, - буркнул он.
   - О чем вы говорите?
   - Вы прекрасно знаете.
   - Нет, не знаю, - возразил я. - Что, по-вашему, я должен знать?
   - Вы знаете, что я не участвовал  в  соревнованиях  в  Гонфлере.  -  Вико
помрачнел.
   - Откуда мне это знать?
   - Оттуда, что вы украли доски, - почти крикнул Вико. Лицо его сморщилось.
Он зарыдал. - Ох, подонок! Мой самый большой шанс! А вы не могли доверить их
мне на несколько паршивых часов!
   - Кто-то украл у вас доски? Как? Когда?
   - Я думал, что их доставили из аэропорта в отель. А они туда так  никогда
и не прибыли.
   - Но кто их взял? Не сомневаюсь, что люди видели.
   - Большой мужчина в шоферской форме. Так сказал мне носильщик.
   - Очевидно, что не я. У меня даже нет шоферской формы.
   - Вы могли нанять человека, чтобы он украл мои доски, - заявил Вико.
   Я не стал утруждать себя, объясняя ему иронию ситуации: он обвиняет  меня
в том, что я украл  у  него  виндсерферы,  которые  он  сам  украл  у  моего
работодателя. Парень, похоже, был не в том состоянии, чтобы понимать иронию.
Вместо этого я спросил:
   - Зачем бы я украл их?
   - Для того, чтобы вернуть своему клиенту Фолкону.
   - Хорошая идея, - согласился я. - Мне  бы  надо  было  подумать  об  этом
вчера. Но ведь я уже согласился подождать оплаты. Разве вы не помните?  Вико
пожал плечами.
   - Вико, проснитесь, - сказал я. - Я не крал ваших досок. До вас дошло?
   - Не имеет значения, дошло до  меня  или  нет,  -  снова  начал  Вико.  -
Проблема не в том, что я думаю, проблема в том, что подумают мои партнеры.
   - Первый раз слышу о ваших партнерах. Я считал, вы один против всего мира
пустились в приключение на виндсерфинге.
   - Ну, я чуть преувеличил, - признался Вико. - Дело в том, что у меня есть
партнеры, а им не понравится такое развитие событии. Пропустить соревнования
в Гонфлере уже очень плохо. Ну а как быть с другими  европейскими  событиями
в,  виндсерфинге?  На  следующей  неделе  Амстердам,  потом  Гармиш,   озеро
Констанс, Маджиоре. Очень важно, чтобы я там тоже поднимал парус.
   - Сочувствую, - проговорил я. - Но вам бы следовало сначала заплатить  за
доски. А вместо этого  вы  на  рыбачьем  судне  ввезли  их  контрабандой  во
Францию.
   - Вы и об этом знаете? Мистер Дракониан, моя большая ошибка,  что  я  это
сделал. Но я был вынужден. Еще на Ибице я  доверил  брату,  Энрике,  который
также бухгалтер "Марисол", послать сеньору  Фолкону  чек.  Но  вместо  этого
Энрике поехал в Сан-Себастьян, где, наверно, проиграет все деньги.
   - Как бы то ни было, вы не заплатили. Вы украли доски.
   - У меня паника, - Вико совсем разучился говорить по-английски. - И я  не
мог связаться с моими партнерами, которые путешествуют по Европе,  наблюдая,
как я соревнуюсь.
   - Партнеры? Вы прежде не упоминали о них.
   - Да, у меня есть партнеры, я разговаривал с ними, и мы решили  заплатить
вашему клиенту, мистеру Фолконе, за виндсерферы. Сейчас, немедленно.
   - Правда? А я думал, вы не можете выделить и су, пока не выиграете гонку.
   - Технически это правильно. Но у моих партнеров есть кое-какие деньги.  К
счастью. Мы не проклинаем вас,  мистер  Об,  за  то,  что  вы  забрали  наши
виндсерферы. Но теперь они мне и правда нужны. Следовательно, вуаля, плата.
   Из внутреннего кармана он вытащил толстый  коричневый  конверт  и  вручил
мне.  Внутри  лежала  пачка  купюр.  Я  быстро  просмотрел  их.   Там   были
американские и французские  деньги  и  несколько  фунтов  стерлингов.  Всего
понемногу.
   - Сколько здесь? - спросил я.
   - Двадцать пять тысяч долларов. Вы можете заплатить  мистеру  Фолкону,  а
остальное взять себе.
   - Вико, почему вы решили дать мне такой гонорар?
   - Потому что вы мне нравитесь, мистер Об. И  потому  что  мне  нужны  эти
доски, а вы, кажется, и есть тот ключ, который вернет их мне.
   - Я уже говорил, что ничего не знаю о том, кто взял ваши, или, вернее, не
ваши, виндсерферы.
   - Так, все понятно, - проговорил Вико с убийственной  мягкостью,  которая
иногда появляется у испанцев  перед  тем,  как  они  взрываются  и  штурмуют
баррикады. -  Я  не  ставлю  обвинений.  Только  найдите  человека,  который
доставит доски по следующему адресу, - он вынул  листок  бумаги  и  протянул
мне, - в течение сорока восьми часов, и все будут удовлетворены.
   - Сделаю все, что смогу, - согласился я, пряча деньги в карман.  -  Но  я
ничего не обещаю.
   - Пожалуйста, проследите, чтобы виндсерферы прибыли по  этому  адресу,  -
повторил Вико. - Ради собственного спасения.
   Он поднялся, чтобы уйти. Я тоже встал.
   - Вы мне угрожаете?
   - Не я. Я не люблю насилия. Это  мои  партнеры,  которых  мы  оба  должны
опасаться. - Он ушел.
   На листке бумаги был указан адрес в окрестностях Парижа. Я спрята