зилась в  гостиной,  потом Андрей услышал,  как она убирает со
стола вазу с яблоками. Что-то зашуршало.
     - Ахмет был один? - спросила тетя.
     - А что?
     - Он  оставил тебе записку.  -  Тетя вошла в  комнату,  держа в  руке
клочок бумаги.  -  Но почему-то положил ее в  вазу с яблоками и подписался
буквой <М>.
     - Дай сюда! - Андрей вскочил с кровати как ужаленный и вырвал записку
у тети.
     На листке бумаги было написано:

          Андрей! Если сможете,  я жду вас у кондитерской завтра в  четыре
     часа.
                                                                        М.

     - Значит, Ахмет был не один, - сокрушенно произнесла тетя.
     - А я не говорил, что он был один, - сказал Андрей.
     Значит, Маргарите надо с ним поговорить. Но без свидетелей. Наверное,
о Лиде. Конечно же о Лиде!
     - И не мечтай завтра выходить из дома, - сказала Мария Павловна.
     - Ты же знаешь, что я совершенно здоров.
     - В тебе таится инфекция. Ты хочешь слечь на месяц?
     - Я здоров.
     - Эта девушка... Ты с ней давно знаком?
     - Давно.
     - И она курит? Ты увлечен ею?
     - Да нет же! - рассмеялся Андрей.


                                  * * *

     На следующий день было куда теплее.  Маргарита ждала его на улице, не
доходя  до  кафе.   Солнце,   хоть  и  клонилось  уже  к  закату,  светило
по-весеннему,  высушило мостовую,  а уже разукрашенная елка возле магазина
казалась  анахронизмом.  Маргарита была  в  синем  расклешенном пальто  до
щиколоток. Издали она выкликнула подготовленную фразу, так что слышала вся
улица:
     - Андрей, в Ялте уже цветут розы. Куда мы пойдем?
     - В кондитерскую вам не с руки?
     - Не надейтесь,  что меня можно скомпрометировать. Ваш Ахмет влюбился
в меня. Он знает о каждом моем шаге.
     - Он очень хороший товарищ, - сказал Андрей.
     - Еще чего не хватало! - Маргарита громко рассмеялась. - Это вовсе не
достоинство!
     Они  вышли к  семинарскому саду.  Тени  от  деревьев были  длинными и
черными,  а  там,  где они пересекали сохранившиеся на  траве ломти снега,
тени казались сиреневыми.
     - Чудесная картина.  Настоящий Юон,  - сказала Маргарита. - Вы любите
Юона?
     - Я его не знаю, - сказал Андрей.
     От  Маргариты исходило нервное  напряжение.  Если  она  говорила,  то
авторитетно и умно, если смеялась, то громче и заливистей всех.
     - Вы отсталый провинциал,  но именно это мне в  вас нравится.  В  вас
сохранилась странная чистота, которую не найдешь в столице.
     - Я живу в Москве.
     - Во-первых,  вы живете там без  году  неделю.  А  во-вторых,  Москва
никогда не сможет стать столицей.
     Они дошли до лавочки, на которой Андрей сидел три дня назад. Он бы не
узнал  этой  лавочки,  но  на  черной земле  возле  нее  лежал  гривенник.
Наверняка это  был  тот  гривенник,  который они  с  Тихоном не  отыскали.
Гривенник лежал на орле, и потому Андрей его поднял.
     - Вы, оказывается, бережливый, - сказала Маргарита.
     Андрей не стал ей объяснять.  Он хотел,  чтобы она сама рассказывала.
Это важнее.
     Они  пошли по  аллее.  Маргарита ступила на  жухлую траву,  подошла к
старому дубу. Она протянула руку и оперлась о него.
     - Андрей.  -  Маргарита  вдруг  заговорила другим,  высоким,  нервным
голосом,  будто  все,  что  было  раньше,  более не  играло роли.  -  Меня
интересует, доверился ли вам Коля Беккер?
     - В  каком  смысле?  -  Андрея  позабавила  сама  форма  вопроса,  но
Маргарита была серьезна.
     - Знаете ли вы о его драме?
     Андрей готов был уже ответить положительно, но тут спохватился, что в
воображении Маргариты драмой могло  именоваться нечто  совсем иное,  а  не
разрыв с Альбиной или денежный долг.
     - Ваши колебания делают вам честь, - сказала Маргарита, не отрывая от
Андрея пронзительного взгляда.  - Вы не можете выдать доверенных вам тайн.
Тогда  я   вам  помогу.   Наш  общий  друг  имел  неосторожность  увлечься
пустоголовой генеральской дочкой,  которая,  как,  впрочем,  и  ее мамаша,
рассчитывала,  породнившись с ним,  стать баронессой и владелицей замков в
Курляндии.  Когда они  выяснили,  что Коля гол как сокол,  они безжалостно
выбросили его  из  дома.  Он  же,  истратив на  них  более  тысячи рублей,
оказался в безвыходном положении. Как вы видите, я все знаю.
     - У Коли тяжело больна мама, - сказал Андрей.
     - И  это  мне  тоже  известно!  -  Маргарита резким движением руки  в
лайковой перчатке отмела это известие, как не имеющее большого значения.
     <Какая она красивая некрасивая женщина, - подумал Андрей. - В ней все
преувеличено - и черты лица, и формы тела, и чувства, и слова. Но всеобщая
несправедливость вмешалась и здесь. Ахмет поражен необычностью Маргариты и
готов  поклоняться  ей,  а  Коля,  в  которого  Маргарита,  без  сомнения,
влюблена,  предпочитает ей белокурую куколку.  Колю она пугает...  а меня?
Меня тоже>, - признался себе Андрей.
     - Я привезла Коле деньги,  - сказала Маргарита. - Но я не могу их ему
передать. Он их у меня не примет. Он горд.
     Воронье  громко  кричало  в  голых  ветвях,   собираясь  на  вечернее
собрание. Солнце быстро клонилось к вершинам деревьев.
     Андрей знал уже,  что  Маргарита сейчас попросит его  передать деньги
Беккеру и больше им не о чем будет говорить.  Он испугался,  что не успеет
узнать о главном, и совсем не вовремя спросил:
     - А как же Лида?
     - Это же средневековая история!  -  воскликнула Маргарита, не скрывая
снисходительной улыбки.  - Полгода назад вашему ветреному другу захотелось
соблазнить мою подружку,  но  я  этого ему не  позволила сделать.  Он  мог
претендовать на  ее  тело,  но никак не на руку.  Кстати,  она готова была
увлечься вами, но вы позорно сбежали от нее на автобусной остановке.
     - Где?
     - Не  лицемерьте,  мой  друг!  Легкомысленное дитя любви проплакало у
меня на груди всю ночь, когда вы отвернулись от нее в автобусе.
     - Это неправда!
     - Ах,  не краснейте!  Вы становитесь похожим на свеклу,  и вам это не
идет.
     Сравнение со  свеклой было неприятным,  и  Андрей вернулся на грешную
землю.
     - Вы хотите, чтобы я отдал Коле деньги?
     - Да.
     - И как я объясню появление у меня такой суммы денег?
     - Как вам угодно.
     - Он же должен будет вернуть вам этот долг?
     Они  стояли близко друг  к  другу.  Андрею было  видно,  что  глаза у
Маргариты карие,  а не черные,  как казалось на расстоянии,  а над верхней
губой - нежный темный пушок.
     - Он  мне  ничего не  должен.  Я  его люблю.  Я  его люблю с  первого
взгляда. Вам этого, милостивый государь, не понять.
     - Может быть. - Андрей пожал плечами. Ему не хотелось откровенничать.
- Но что я ему скажу?
     - Вы скажете, что достали эти деньги у вашего отчима. Он же богатый.
     - Но я  не ездил в Ялту.  Он может спросить у моей тети,  она скажет,
что я болел.
     - В  Ялту можно обернуться за день.  Да и не будет он спрашивать.  Он
будет вам благодарен на всю жизнь.  Вы хотите, чтобы он был вам благодарен
на всю жизнь?
     - Ни в коем случае!
     - Не  кокетничайте,  Андрей.  Каждому человеку приятно быть  хорошим.
Ведь он просил вас, умолял.
     Они покинули семинарский сад и вышли на Пушкинскую.
     Смеркалось. Солнце спряталось, зажглись желтые окна в домах. Ощущение
весны,  столь явное днем,  уже  пропало.  Лужи быстро затягивались хрупкой
бумагой льдинок.
     - А это наша гимназия, - сказал Андрей. - Мы здесь учились.
     - Какая маленькая! - сказала Маргарита. - А это ваша церковь.
     - Гимназическая. Но она и приходская.
     - Я  пойду  туда  завтра,  завтра  ночь  перед  Рождеством.  Я  люблю
Рождество.  Даже больше Пасхи.  Только не здесь и  не в Одессе.  Рождество
надо встречать в Москве, в настоящей России.
     - А что делает ваш отец?  - Андрей был рад перевести разговор на иную
тему, хоть и понимал, что Маргарита все равно добьется своего, а отступать
ему некуда.
     - Мой  папа,   -   она  сделала  ударение  на   последнем  слоге,   -
судовладелец.
     - У него есть собственные пароходы?
     - Один пароход.  Но у него много грузовых судов.  Андрюша,  мы с вами
отвлеклись от основного. Мне хотелось бы, чтобы вы сделали все сегодня.
     - Но уже поздно.
     - Не говорите глупостей. Со мной гулять вам не поздно, а спасти друга
- вам  поздно?  Я  вот  что  скажу:  Андрюша,  вы  производите впечатление
нерешительного и слабого человека. Я бы никогда не смогла в вас влюбиться.
И меня искренне удивляет, что Лидочка увлеклась вами.
     Андрей  наконец решился.  В  конце  концов он  тоже  имеет  право  на
прибыль, раз выступает посредником в сделке.
     - Простите, - произнес он хрипло. - Вы не знаете случайно...
     Он запнулся, и Маргарита не смогла скрыть иронического торжества.
     - Сделайте милость,  -  сказала она,  светски улыбнувшись, - опустите
руку в правый карман своей тужурки.
     Андрей  подчинился  и  вытащил  оттуда  сложенный  листок  с  адресом
Иваницких в городе Ялте, который незаметно положила Маргарита.
     - Не надо благодарить, - сказала Маргарита. - Это в моих интересах. Я
не  хочу  рисковать  -   мало  ли  куда  бросит  судьба  моего  нестойкого
возлюбленного.
     Это  было  признание в  любви  к  Беккеру и  в  собственном бессилии.
Маргарита поморщилась, будто с отвращением к своей слабости.
     - Пойдемте отсюда,  -  сказала она. Андрей сделал было первый шаг, но
Маргарита молча удержала его за рукав и передала плотный конверт.
     - Здесь тысяча, - сказала она.
     Они  шли  по  Пушкинской  не  спеша,   будто  гуляли.   И  надо  было
разговаривать, но они оба были как заговорщики, расплатившиеся за убийство
и  потому немногословные.  Будто разговор в семинарском саду отнял слишком
много сил.
     - А куда вы намерены поступать после гимназии? - спросил Андрей.
     - Я  еще не  решила,  -  ответила Маргарита.  -  И  не знаю,  буду ли
поступать.
     Она угадала следующий вопрос Андрея и решительно ответила:
     - Нет,  я  не  намерена выходить замуж.  Тем более за  такого слабого
человека, как Николай. Простите, но я знаю ему цену.
     - Тогда...
     - Тогда я люблю его как мужчина женщину. Как куклу, как наркотик.
     Маргарита не  притворялась и  не  кокетничала с  Андреем.  Так  она и
думала.  Хотя это  не  означало,  понимал Андрей,  что она будет следовать
собственным правилам в  жизни.  Она была и  ужасно старой,  на  тысячу лет
старше Андрея,  и совсем еще девчонкой, которая начиталась сентиментальных
современных романов, в которых царит Эрос.
     - Значит, вы намерены сидеть дома и играть в любовь?
     - Не будьте пошляком! Мое сердце отдано революции!
     Андрей даже остановился от удивления.
     - Я никогда бы не догадался.
     - А никому об этом не следует знать.
     - И Беккеру?
     - Беккер знает.  Неизбежно,  что он знает.  И робеет.  Если бы я была
обыкновенной женщиной,  ему было бы легче со мной. Но он понимает, что нас
разделяет пропасть.  Один  ее  берег -  его  бездуховность.  Другой -  мой
высокий идеализм.
     Маргарита говорила напыщенно, словно цитировала некий катехизис.
     - А зачем вам революция? - спросил Андрей.
     - Вы хотите спросить,  зачем революция девице из состоятельной семьи?
А вспомните о Софье Перовской,  об Александре Ульянове,  вспомните о графе
Кропоткине и  Герцене -  высочайшие из  революционеров те,  кто  пришел  в
революцию именно по зову сердца, а не в погоне за куском хлеба.
     Они миновали центр и  приблизились к  району Глухого переулка,  когда
острый взгляд Маргариты издали, за два квартала, различил Колю.


                                  * * *

     Маргарита дернула Андрея за рукав,  потянула к  глинобитному забору и
сразу отыскала какую-то нишу.
     - Вот он,  -  шептала она,  наваливаясь на Андрея,  - это сам Бог его
ведет.  Сейчас,  сейчас или никогда.  Ну иди же...  как будто случайно.  И
сразу скажешь: вот тебя-то я и искал!
     Она сильно толкнула Андрея,  и тот, еле удержав равновесие, засеменил
навстречу Коле.  Коля был  без фуражки,  воротник шинели поднят.  Он  чуть
пошатывался.
     - Коля!  -  окликнул его Андрей.  Слова, вложенные в него Маргаритой,
сорвались с языка: - Вот тебя-то я и искал!
     - Да? - Коля будто не сразу узнал Андрея. - Ты зачем меня искал?
     Андрей полез в  карман,  да не в тот,  ошибся.  Андрей хлопал себя по
карманам. От Коли пахло вином.
     - Поздно, - сказал Коля. - Мама умерла.
     - Что? Елизавета Юльевна умерла?
     - Отмучилась. Что делать... что делать...
     - Ты за врачом? Тебе надо помочь?
     - Врач там, я не могу... я не могу там быть. Маму жалко.
     Коля заплакал и прижался к Андрею. Усы у него были мокрыми, ледяными.
     - Тебе нельзя так, - сказал Андрей. - Ты простудишься. Пошли к нам.
     - Не хочу,  - сказал Коля. - Не хочу. И к тебе не хочу. Ты предатель,
ты  не  захотел мне помочь.  Завтра все выяснится.  Нам ее  даже не на что
похоронить. Что ты понимаешь в жизни!
     - Коля,  я как раз хотел.  Я тебя искал для этого...  Вот... - Андрей
наконец-то нащупал пакет,  и  ему пришлось отстранить Колю.  -  Тут тысяча
рублей.
     - Деньги? Ты достал? Где?
     - Не важно, правда же, не важно.
     Коля  мгновенно  протрезвел.  Посмотрел  на  Андрея  с  узнаванием  в
смягчившемся взгляде и сказал:
     - Спасибо. Конечно же, спасибо. Ты оказался лучше, чем я думал.
     Он резко повернулся и пошел, потом побежал обратно.
     Андрей  сделал  шаг  следом,  но  остановился.  Маргарита выбежала из
укрытия.
     - Я все слышала,  - громко прошептала она. - Это так ужасно. Вам надо
пойти за ним. Вы должны быть рядом. Идите, идите.
     И Андрей,  хоть и не хотел этого,  поспешил за Колей.  Он не стал его
догонять,  а  шел на некотором расстоянии,  потом,  чтобы отсрочить момент
визита в дом Беккеров,  убедил себя, что ему надо переодеться, и свернул к
себе.  Тети Мани не было -  она-то, конечно, у соседей. Андрей неприкаянно
бродил по  комнатам,  потом стало стыдно -  Андрей спохватился,  что ведет
себя плохо - надо идти к Беккерам. И он пошел туда.
     Колю он не видел -  тот заперся у  себя,  в доме появились незнакомые
старушки,  ждали батюшку, но тот не шел, потому что приближалось Рождество
и  все  были  заняты событиями куда  более радостными.  Андрей помыкался в
большой комнате,  затем решился и увел тетю Маню,  которая также не знала,
что ей делать, но не смела уйти.


                                  * * *

     На следующий день  Андрей  не  спешил  к  Ахмету,  полагая,  что  тот
появится сам. Но раньше, в полдень, появился Беккер.
     Он  был  бледен,  веки распухли от  слез,  одет он  был в  поношенный
гимназический мундир, который был ему тесен.
     Снова набежали сизые облака,  грозили снегом. Коля долго вытирал ноги
в  прихожей,  он  говорил тихо и  вел себя приниженно,  словно был князем,
давшим обет мыть ноги нищим.
     - Мне некуда идти,  -  сказал он.  -  А  дома нет сил оставаться.  Не
прогонишь?
     - Я поставлю самовар? - спросил Андрей.
     - Нет. Я бы сейчас выпил рюмку водки.
     - Прости, ты же знаешь отношение тети к спиртным напиткам.
     - Знаю, знаю. - Коля вялым движением подтвердил свои слова.
     Они прошли в комнату к Андрею. Коля закурил.
     - Это жизненное крушение,  - сказал он тихо, - которое ниспослано мне
в наказание за все...
     Андрей молчал. Коле надо было выговориться.
     - Я уже никогда не буду таким,  как прежде,  - сказал Коля. - Тебе не
приходилось видеть,  как умирает человек: еще мгновение страданий... жизнь
не  отпускает...  и  тут  же  наступает умиротворение.  Ей  сейчас хорошо,
правда?
     - Наверное, хорошо. То есть наверняка.
     - Всегда нужно помнить,  чем  завершается жизнь.  -  Коля поднялся со
стула,  подошел к окошку.  - Все наши терзания, спешка, гонка за счастьем,
за деньгами... как это мелко!
     - Пока живем,  куда денешься, - сказал Андрей, стараясь попасть в тон
приятелю. Собственные слова казались Андрею лицемерными и искусственными.
     - Мама была единственным связующим звеном между мной и  этим городом,
- сказал Коля. - Больше меня ничего не удерживает.
     - А как же Нина с отцом?
     - Раньше мы все жили на пенсию отца. Вдвоем им легче.
     Коля не  смотрел на Андрея.  Он погасил папиросу в  ящик с  цветком и
долго вертел окурком в земле, будто стараясь утопить - с глаз долой.
     - Коля, - произнес Андрей, надеясь, что Маргарита хочет, чтобы Беккер
узнал правду. - Коля, деньги для тебя достала Маргарита. Она здесь.
     - Ты  думаешь,  я  не  догадался!  -  Коля  сардонически усмехнулся и
произнес: - Ха-ха-ха.
     - Она просила меня не говорить тебе.
     - Лучше бы ты сдержал слово!  Я не просил ее влезать в мои дела.  Она
отлично знала,  что от  нее я  не принял бы денег,  даже если бы умирал от
голода. Но теперь поздно...
     - За что ты на нее сердит? Она примчалась тебе помочь...
     - Она  хотела меня купить.  Может,  ты  прикажешь мне  теперь на  ней
жениться?
     - Это твое дело.
     - Андрей,  не сердись. Я пришел к тебе как к другу. - Коля, очевидно,
сделал над собой усилие, подавив гнев и вновь прибегнув к оружию смирения.
- Я хочу, чтобы ты понял психологию бедного благородного человека, который
может грешить и даже преступать закон,  но  который  не  может  продаться!
Вспомни  Достоевского,  с  какой  гениальной  силой  он открыл наш русский
характер.
     Андрей плохо вслушивался в монолог.  В ушах шумело - видно, еще не до
конца прошла болезнь.
     Андрей думал о том,  что их с Лидой ничто теперь не разделяет.  Можно
сесть в  автобус и  поехать в Ялту.  Прийти по адресу Иваницких и сказать:
<Можно позвать Лиду?  Я  ее  добрый знакомый из Москвы>.  <К сожалению,  -
ответит ее  мать,  -  позвать Лиду я  не  смогу,  потому что  она уехала в
свадебное путешествие с поручиком Банкиным>.  Ах, скажет молодой человек и
умрет от разрыва сердца!
     Воображаемая картинка неожиданно удручила Андрея,  и  он  понял,  что
единственная возможность избавиться от  опасений -  ехать в  Ялту.  Но как
поедешь,  если послезавтра похороны Елизаветы Юльевны, а на следующий день
он уезжает в Москву?
     Остается  единственная  возможность  -   уехать  завтра  с   утренним
автобусом,  чтобы возвратиться вечером.  Это означает -  три часа в  Ялте.
Более чем достаточно,  чтобы увидеть человека и  услышать от него,  что он
тебя забыл и знать не желает...
     Коля, словно почувствовав, что Андрей не слушает его, замолчал, потом
сказал,  что ему надо на деловое свидание в город,  и ушел.  Андрей ощутил
облегчение.  Он  стоял  у  окна,  глядел вслед  Коле,  который поежился на
пороге, кутаясь в шинель, и быстрыми шагами пошел к воротам.
     Продолжая размышлять  о том,  как он поедет в Ялту,  Андрей рассеянно
наблюдал за Колей и равнодушно отметил для себя, что, когда Беккер отворил
калитку,  за  ней  кто-то стоял,  поджидая Колю.  Коля,  видно,  не ожидал
встречи  и  остановился,  придерживая  открытую  калитку.   Андрей   узнал
человека,  который  заговорил  с  Колей,  -  это был кочегар Тихон,  можно
сказать,  собутыльник  Андрея,  -  более  невероятной  встречи   было   не
придумать.
     После первой секунды удивления Коля явно успокоился и мирно беседовал
с кочегаром.  Потом опомнился,  закрыл за собой калитку.  Андрея подмывало
пойти следом, но он удержался - это было бы неблагородно.
     Он заставил себя взять с  полки книгу -  попались <Записки охотника>,
невыносимые еще  с  гимназических лет.  Нет,  он  не  пойдет на  улицу,  а
заставит себя выздороветь, чтобы завтра в Ялте быть молодцом.
     Отложив книгу, Андрей пошел на кухню, поставил чайник.
     Время текло невероятно медленно.
     Хотелось плюнуть на болезнь, выйти на мороз, отвлечься от бестолковых
мыслей...  Андрей чувствовал,  что  готов уже  сдаться,  даже направился к
вешалке, но тут постучали, пришел