енным  столом,
продумывая, что она будет говорить, если возникнут вопросы,  связанные  с ее
проектом  по докладу директора  на  совещании с участием  Остангова, которое
состоится  после  обеда.  В это время  зашла,  как всегда возбужденная,  Ася
Маратовна и  предложила  пойти вместе смотреть новый кабинет,  который  Инге
Сергеевне  предоставили  в  связи  с  ее новым  статусом.  Нынешний кабинет,
который  был  просто  отгороженным  фанерой  углом  общей  большой  комнаты,
собиралась  сразу же  оккупировать  Ася  Маратовна  по праву  заместителя их
отдела, и потому она была особенно оживлена и радостна.
     Новый  кабинет представлял собой уютную небольшую, но с большим, во всю
стену окном комнату, обставленную  только  что привезенной в  институт новой
мебелью.  На дверях висела  табличка, которая со свойственной  Асе Маратовне
дотошностью  извещала  всех о  том,  что  кабинет принадлежит  зав. отделом,
доктору наук. Ася Маратовна вскоре вышла по другим  "неотложным  делам",  и,
оставшись  одна, Инга Сергеевна уперлась локтями  в  подлокотники кресла  и,
закрыв  глаза, мигом  пробежала весь свой творческий  путь. Вдруг неожиданно
для себя  она пришла к выводу о том, что ее работа в последние несколько лет
стала источником постоянных  и  только положительных эмоций.  Она  вспомнила
услышанное недавно  выражение  о  том,  что  в  идеале  обычно  бывает  так:
"Полжизни ты работаешь на свой авторитет, потом он всегда работает на тебя".
"Может быть, моя  жизнь -- это и  есть пример этого "идеала"? --  размышляла
она. Многолетний  труд и борьба за свое место под солнцем гуманитарной науки
как-то  вдруг  (как ей теперь  казалось) посадили ее в прекрасную  колесницу
успеха, возможностей реализации  творческих планов, к  которой  она  еще  не
примерилась и которая не стала для нее обыденностью.  И потому  каждый новый
признак признания,  доверия  и почета она  воспринимала  как  неожиданность,
подарок судьбы,  аванс, который  нужно оправдать.  Тут  раздался  телефонный
звонок, первый  звонок в новом  кабинете.  Это звонила  секретарь директора,
которая сообщила, что совещание  переносится, так как Остангов срочно улетел
в Москву.  --  А на когда  переносится совещание? -- спросила Инга Сергеевна
подавленно. -- Пока  неизвестно,  -- ответила секретарь. Кирилл Всеволодович
из Москвы полетит в Кисловодск в отпуск, а потом  вроде бы в экспедицию. Так
что теперь речь,  очевидно,  может  идти об  осени. Отдыхайте и не  беспокой
тесь, Инга Сергеевна, -- заключила секретарь. -- Вам после защиты именно это
и нужно. Инга Сергеевна апатично вернула телефонную трубку  на  место. Вдруг
она  представила  себе  Остангова,  гуляющего  в романтическом  Кисловодском
парке,  в павильоне Минеральных вод  с молодой красивой  женщиной.  "Ведь не
будет же  он один двадцать четыре дня на курорте. Еще  приедет с  женой". От
этих  мыслей Инга Сергеевна съежилась, как от холода,  затем встала, собрала
бумаги, надела плащ и пошла  домой. Дома  она  быстро прибрала,  приготовила
обед к приезду мужа и пошла спать. Сквозь сон она услышала звонок в дверь и,
просыпаясь на ходу, открыв  ее, оказалась  сразу же в объятьях окрыленного и
счастливого мужа. -- Я привез тебе  самый  большой подарок! В начале августа
едем в Штаты! Александр Дмитриевич, быстро побрился и,  выпив приготовленный
женой кофе, пошел  на  работу. Часы показывали начало десятого, и  ей  нужно
было бежать на работу, но радость встречи с детьми наполнила ее, и по дороге
в институт все ее мысли были сосредоточены только на этом.
x x x
     Первого  Мая  день выдался  солнечный,  но  ветреный  и холодный.  Инга
Сергеевна  с  мужем  вышли  все  же  по  привычке  в  десять утра на  улицу.
"Демонстрация трудящихся"  уже не  проводилась, но  народ  у  Дома  культуры
"Академия" толпился. Они  направились  туда и, оглядываясь по сторонам, Инга
Сергеевна с грустью отметила, насколько изменилось "качество лиц" обитателей
этого  еще  в  недавнем  прошлом  островка  интеллектуалов.  Раньше на  всех
многолюдных сборищах основную массу составляли бородастые, очкастые, с  ярко
выраженной  жаждой  познания  в  огненном блеске  глаз  лица устремленных  в
будущее  вместе  со  своей наукой романтиков.  Сейчас  в  толпе  преобладали
отупевшие  от  злобы,  повернутые  в  извращенное  прошлое  политизированные
люмпены, выкрикивающие возгласы одобрения и поддерживающие хлопками бредовые
"выводы"  представителей  общества "Память". Правда, из толпы раздавались  и
голоса  тех,   кто   пытался  пресечь  националистические  призывы,  но   их
засвистывали  и  оскорбляли.   Известный  всем  в   Академгородке  профессор
философии призывал  видеть  классовых врагов  в кампании  Горбачева, которая
тянет, по  его  мнению, страну  "к капитализации" и, следовательно, в  угоду
мировому империализму и сионизму -- в пропасть. От всего  этого стало тошно,
и  Инга  Сергеевна предложила вернуться домой. Еще несколько  месяцев назад,
если б  они  были в праздник  в Академгородке, Инга Сергеевна, как всегда, с
тех пор как  уехала  в Подмосковье Анюта,  сказала бы:  "Все  же  зря  мы не
поехали  на праздник  в  Москву".  Но сейчас  она  промолчала,  и  Александр
Дмитриевич, угадывая чувства жены, весело сказал: -- Представляешь, пролетит
три месяца, и мы увидим детей.

x x x
     В начале июня Александр Дмитриевич на неделю улетел в  командировку,  а
Инга Сергеевна, оставшись одна, достала все непрочитанные за последнее время
газеты и журналы, чтоб наверстать упущенное в развитии социальнополитических
событий, впечатляющих  своей новизной  и  стремительностью  каждый день. Она
начала со  стопки отложенных  для чтения "Огоньков".  Первым попался майский
номер, где ее привлекла статья под названием "Герой Союза -- герой России?".
В  этой  статье  подводились   итоги  апрельского  опроса   Службы  изучения
общественного мнения под руководством профессора Б.  Я. Грушина, из которого
следовало, что  популярность  лидеров страны  распределилась  таким образом:
первое  место  занял  Ельцин,  второе  -- Руцкой,  третье -- Горбачев.  Инга
Сергеевна  с   грустью  отметила  факт   падения  популярности  Горбачева  и
согласилась с комментарием прессслужбы Центра изучения общественного мнения,
что   Горбачев,  получив  огромную  власть,  тем   самым  взял   на  себя  и
ответственность  за  все  происходящее  в  стране. Поэтому  он  теперь  явно
расплачивается за  ошибки,  как свои собственные,  так и  чужие.  В этой  же
небольшой статье  было обращено внимание читателей на появление на горизонте
большой  политики новой фигуры  --  Руцкого. Несмотря на  то что перестройка
явила многих новых людей на политическую сцену, этот человек обратил на себя
внимание своей неожиданностью, когда он, являясь по внешним данным антиподом
стандартному  облику  коммуниста  и  военного, со  своими  усами  и  дерзким
поступком на внеочередном Съезде народных депутатов, изменил по существу всю
направленность его работы, выступив с критикой  позиции РКП и с заявлением о
создании фракции "Коммунисты  -- за демократию". Далее в этом  же номере под
заголовком  "ВНИМАНИЕ --  РУЦКОЙ" опубликовано  интервью с ним. "Я ведь тоже
был верный марксистленинец, правда,  у меня были командиры, которые  научили
думать, -- говорит Руцкой  в  заключение своего интервью. -- И я  понял, что
жизнь  моя  изменилась.  А  я  вместе с ней". "Да, люди, убеленные сединами,
прошедшие  огонь  и  воду,  как дети,  пытаются,  извиняются, не  стесняются
говорить,  что  не понимали, что  за  них  думали, и в этом правда, и в этом
драма,  и  в  этом оптимизм  в возможности очищения  общества и каждого  его
члена, --  подумала Инга  Сергеевна, глядя на  красивое,  мужественное  лицо
Руцкого  на фотографии  в  журнале.  --  И это нормально,  если  люди сейчас
расставляются,  как на  шахматной доске.  Меняется  жизнь,  ее  направления,
меняются фигуры на доске. Но фигуры эти появляются из тех же самых людей, из
нас самих.  Никто не прилетает из космоса. Наши люди, бывшие короли, -- ныне
пешки, прежние  пешки  --  ныне  короли, --  это  все  наши  люди. Они будут
сражаться, но  только  бы  не  до последней  капли крови,  только бы  не  до
крови...". На вопрос журналиста "Какое ваше мнение о Б. Н. Ельцине?" Руцкой,
отделавшись  обычным  реверансом,  стал  говорить  больше  о  себе, о  своей
программе, чем о Ельцине.  Однако в конце интервью редакция в  своей справке
сообщила,  что  пока верстался  номер,  стало  известно, что  Борис  Ельцин,
баллотирующийся на пост президента Росссии, назвал Александра  Руцкого своим
кандидатом в вицепрезиденты.
     Инга  Сергеевна  решила  в  газете  "Семь  дней"  посмотреть  программу
телевидения, связанную с предвыборной кампанией, ибо обнаружила, что в суете
отключилась от  деталей предвыборной ситуации,  которая ее волновала,  как и
большинство людей в стране. На первой странице под заголовком: "Кандидаты  в
Президенты России названы. 12 июня  вам предстоит сделать  выбор" -- большие
четкие фотографии  кандидатов  в президенты России:  размышляющего Бакатина,
призывающего  Ельцина,  предупреждающего  Жириновского,  замкнутого  в  себе
Макашова, молящего  Рыжкова  и угрожающего кулаком Тулеева. Под фотографиями
каждого  из кандидатов излагалась его краткая биография и кредо политической
концепции. "Согласие  --  путь к  решению наших  проблем, --  считает  Вадим
Бакатин".  Ельцин  --  "убежденный сторонник радикального курса в проведении
экономических   и   политических   реформ,   возрождение    государственного
суверенитета   России".   Лейтмотив    предвыборной    кампании    Владимира
Жириновского: "Я  буду защищать  русских и малые народы  на всей  территории
России  и  СССР".  Макашов:  "Один  из пунктов  его предвыборной  программы:
возрождение  патриотизма,   традиций   всех   народов  РСФСР".  Рыжков:  "За
постепенное  введение  рыночных отношений,  решительный  противник  "шоковой
терапии"  при преобразовании экономики и общественного устройства".  Тулеев:
"Позиция  претендента  --  счастье и благополучие  людей  достигаются трудом
каждого".  Инга  Сергеевна задумалась над своими прогнозами, и, как  бывает,
когда смотришь в упор в  одну  точку,  пелена в глазах  сместила все знаки в
газете,  и  фотографии кандидатов в президенты  как-то  сдвинулись  вверх за
жирную  черную полосу,  за  которой были  сведения  о  других  передачах,  и
оказались прямо  под надписью:  "Спектакль  Государственного  академического
Малого театра СССР". Она тряхнула головой: "Что за чушь, какой спектакль?" А
потом, опомнившись, улыбнулась стихийной аналогии. "Ну и пусть -- спектакль,
а  все  равно  это  замечательно,   что  мы  выбираем  президента  из  шести
кандидатов.  Выбираем! И смотрим  на  них  по  телевизору не как  на  богов,
спустившихся  с небес,  а  как на живых людей,  со всеми их  судьбоносными и
незначительными достоинствами  и  пороками".  Все  это  внушает  оптимизм  в
необратимость  перемен  в  обществе,  в   его   движении  к   цивилизованным
демократическим нормам  жизни, к уважению права человека давать оценку своим
лидерам,  оценку  в  выборе  пути  развития  страны,  к сближению с  мировым
сообществом и гуманистическим завоеваниям человечества.
     Читая газеты и глядя телевизионные программы, она все более проникалась
какойто подсознательной радостью  и ощущением значимости и для нее лично тех
новшеств в политической жизни, которые являла предвыборная  кампания первого
президента России. Эта предвыборная кампания представилась сейчас символом и
результатом той огромной, явной и скрытой, устной и письменной, легальной  и
нелегальной борьбы  за  выход страны из тирании,  тоталитаризма,  неуважения
прав  и достоинства  человека.  И  организатором этой борьбы  бесспорно  был
Горбачев. И  именно сейчас она испытала какой-то прилив вдохновенья написать
давно  задуманный  доклад  на  тему:  "Горбачев  и его  революция",  которым
планировала начать следующий учебный год в сети философских методологических
семинаров. "Если  вечерами за эту  неделю, пока Александр в командировке,  я
подготовлю  основу доклада, тогда все лето  нечего  будет беспокоиться,  и в
октябре мы начнем учебный год с этой темы.





Глава 5. Базис и перестройка

     Время еще было не  позднее, и ей  захотелось немед  ленно  приступить к
работе, тем более  что  как  типичная "сова" она наиболее  эффективно всегда
работала  ночью. Она решила за эту  неделю  "одиночества" подготовить текст,
который должен был вобрать все мысли, которые  сейчас рождались, с тем, чтоб
потом для доклада отобрать самое основное. Она всегда любила выполнять такую
работу, готовясь к какому-то докладу  или выступлению. Такой текст ни к чему
не обязывал, его можно было  писать без особых требований  к редактированию,
литературному оформлению.  Образно  этот текст можно отождествить с корзиной
либо миской, в которую хозяйка складывает отобранные продукты, для того чтоб
затем  приготовить деликатесное  блюдо.  Она подошла к  стеллажам и  достала
огромную  толстенную папку,  в  которой  находились  документы,  литература,
выписки  из  книг, газет,  журналов,  ее  собственные  ремарки,  которые она
собирала  для  подготовки  этого доклада. Первым  в  стопке  был  17й  номер
журнала,  был "Коммунист"  за  1980  год.  "Боже, каким  это теперь  кажется
чудовищным и нелепым",  --  подумала  Инга  Сергеевна,  читая  такие  строки
оглавления, как "К. Черненко. Великое  единство партии и народа; С. Шаталин.
Улучшая методы  социалистического  хозяйствования;  Н.  Щелоков.  Актуальные
вопросы укрепления правопорядка".
     Следующим в  стопке оказался 1й номер "Коммуниста" за 1982  год. В  его
оглавлении девятнадцать  названий  из  тридцати семи  были связаны  с именем
Брежнева: Л. И. Брежнев. От  автора.  Предисловие к  сборнику  "О  Ленине  и
ленинизме"; Л. И. Брежнев. К вьетнамским читателям; Л. И. Брежнев. Наша цель
неизменна --  добиться прочного  мира. Ответы Л.  И.  Брежнева  американской
телекомпании  Энбиси;  Семидесятилетие  товарища  Л.  И.  Брежнева; Товарищу
Брежневу  Леониду  Ильичу:   Указ   Президиума  Верховного  совета   СССР  о
награждении  Генерального   секретаря  ЦК   КПСС,  председателя   Президиума
Верховного совета СССР, маршала Советского Союза, товарища Брежнева  Леонида
Ильча  Орденом  Ленина  и  медалью   "Золотая  Звезда".  Девятнадцать  строк
оглавления,  связанных с  именем Брежнева,  охватывали  всего  двадцать одну
страницу, а  остальные весемнадцать  строк, посвященные  другим  материалам,
охватывали сто двадцать семь страниц.
     На двадцать  первой странице, было помещено письмо Брежнева в  редакцию
газеты  "Правда".  Выражая  благодарность  всем,  кто  обратился  к  нему  с
поздравлениями  и пожеланиями,  Брежнев свое  небольшое послание  завершает:
"Все сказанное в мой адрес  в эти дни я отношу ко всей нашей  родной партии,
которая поистине олицетворяет ум, честь и совесть нашей эпохи". Следующим за
этим  оказался  одиннадцатый номер  журнала "Вопросы философии",  в  котором
первая  часть  была уже  посвящена  Обращению  Центрального  Комитета  КПСС,
Президиума Верховного Совета СССР,  Совета Министров СССР и Коммунистической
партии к советскому народу в связи с кончиной Брежнева. Вспомнилось то утро,
когда, включив радиоприемник,  вместо обычных программ она услышала траурные
мелодии.  Сообщений  еще  не  было, но  на  улице и  в  институте  ощущалось
понимание того,  что  произошло. Не считаясь  с неадекватностью  реакции  на
траурную  музыку,  люди  демонстрировали  приподнятость,  за которой  стояла
одолевавшая всех жажда перемен, которую  сулило происшедшее , еще официально
не объявленное.
     Главное, чего люди  хотели, -- это зауважать  себя, потому что цинизм и
самообман  настолько  пронизали все сферы жизни  общества,  что  каждый  уже
ощущал себя  участником  всеобщей  постыдной  игры,  унижающей его  честь  и
достоинство, но из которой большинству не дано было выйти. Выйти -- означало
либо  покинуть  страну  (в  большинстве своем  с огромным  трудом  и клеймом
"враг"), либо вступить в конфликт с системой и оказаться в удушающем вакууме
отторжения (на что  не каждый был способен). Эта игра достигла своего пика с
момента принятия Брежневской конституции. До этого на Брежневском XXV съезде
КПСС  был сделан  "принципиальный"  вывод  о том,  что в  условиях развитого
социализма роль партии в жизни общества возрастает. На основе этой концепции
статья о партии в новой  Конституции и была включена в политическую систему.
Конституция эта, которая, как и Сталинская, должна была на бумаге утверждать
"самые демократичные" демократические принципы имела, --  и  формально, и по
существу  -- самую главную особенность, определяемую  шестой  ее статьей.  В
предыдущей Конституции 1936  года, знаменующей, как  утверждалось, полную  и
окончательную победу социализма  в СССР,  хотя и закреплялась законодательно
руководящая роль  партии, статья о партии была записана под номером 126, где
говорилось  о праве  граждан  на объединение в  общественные  и политические
организации.
     В  новой, Брежневской  конституции статья  о партии  была  введена  под
номером  6  в  первую  главу "Политическая  система".  В ней было  записано:
"Руководящей   и   направляющей   силой   советского  общества,   ядром  его
политической  системы,  государственных и общественных организаций  является
Коммунистическая  партия  Советского Союза.  КПСС  существует для  народа  и
служит  народу". Вскоре  после Конституционного  закрепления возросшей  роли
партии, 26  апреля 1979 года, было  принято постановление ЦК КПСС, в котором
были сформулированы задачи улучшения идеологической и политиковоспитательной
работы.  Л.  Брежнев на XXVI  съезде КПСС об этом постановлении  сказал, что
"это -- документ долговременного действия". В специальном  разделе отчетного
доклада  Л.  Брежнева  на  XXVI съезде  КПСС  (23  февраля  1981  года)  под
названием:    "Идеологическая,    политиковоспитательная   работа    партии"
генеральный  секретарь  прямо  указал  на  то,  что  все  средства  массовой
информации являются не чем иным, как трибуной для идеологов. "Надежный канал
повседневной информации, --  подчеркнул Л. И., -- 380 миллионов  экземпляров
газет и  журналов, 75 миллионов телевизионных экранов загорается ежедневно в
нашей  стране. А это значит, что десятки  миллионов семей имеют  возможность
ежедневно  получать  и  необходимые разъяснения партийной  политики, и новые
знания,  обогащаться умственно и  духовно"...  В  связи с наличием  большого
числа  пропагандистских передач на  телевидении,  которые, как  правило, шли
всегда  по  всем каналам  одновременно, появился анектод.  Сидит  человек  у
телевизора  и  крутит  ручку  переключателя каналов во время одной из  таких
программ,  дабы  найти что-то поинтересней,  а  ему  диктор на каждом канале
твердит:  "Я тебе покручу, я тебе покручу!" Новый социальный заказ идеологии
определялся необходимостью затушевывания  все  большего расхождения обещаний
улучшенияи жизни  страны с ее  реальной  экономической ситуацией.  Листая  и
отбирая  литературу,  Инга   Сергеевна  натолкнулась   на  труды  знаменитой
Конференции   по   развитию  производительных  сил  Сибири,  проходившей   в
Академгородке в июне 1982  года.  Подготовка  к этой конференции, оргкомитет
которой возглавлял Аганбегян,  проходила почти два года.  Собирались доклады
для публикации, каждый  из которых представлял нерадостные цифры обобщенного
анализа  разных  сфер  жизни  Сибири. Аганбегян всех нацеливал  на правдивый
анализ с тем, чтоб во  всеуслышанье заявить о накипевших проблемах Сибири, к
которым  прибавились  и  проблемы  БАМа.  В  кулуарах,  во  время  заседаний
оргкомитета  в  процессе  подготовки  конференции   экономисты  почти  вслух
говорили  о  том,  что  грядет  неизбежный  политический  и  всеохватывающий
экономический кризис  в стране. Эта  виде