у уже
спящей. Соскучившийся, он одарял ее любовью и ласками, не  давая опомниться.
-- А я уже работаю, -- сказала Инга, когда он успокоился и пришел в себя. --
Где?!  В  областном  суде?  --  Нет,   там   мне  отказали.  Но  я  случайно
познакомилась с  замечательным человеком. И она мне  помогла. -- Где  же  ты
работаешь,  в прокуратуре?  --  Нет,  я  работаю  претензионистом,  то  есть
помощником  юрисконсульта,  на  оптовой  торговой базе.  Работа  в  основном
бумажная. Ее суть  состоит  в том,  что  если между предприятиями  возникает
спор, то прежде, чем подать исковое заявление в  арбитраж, истец предъявляет
ответчику претензию. Вот этим я буду пока заниматься, а когда получу диплом,
если  хорошо  себя зарекомендую, меня  переведут в юрисконсульты. Но это все
равно  для  меня переходный  этап.  Я  хочу  работать  в  правоохранительных
органах. Нужно, чтоб меня узнала юридическая общественность.
     --  И там тебя,  глядишь, выберут  в народные судьи! Хаха!  --  А ты не
смейся.  Я  верю,  что  добьюсь  своего.  --  Ну,  ладно, я  тебе  разрешаю,
добивайся, -- сказал Борис, крепко заключив жену в объятия...
x x x
     Мороз сковал  все  тело.  И  хотя идти домой с работы было недолго, она
чувствовала,  что у нее совершенно онемели нос и ноги. Чтоб немного  отойти,
она зашла  в  булочную, которая располагалась  примерно на полпути  к  дому.
Маленькое  теплое  помещение  булочной  было  полно  народу. Инге  ничего из
хлебопродуктов не нужно было на  этот раз,  потому она встала в уголок, чтоб
не  мешать  очереди, и смотрела в окно. Вдруг кто-то  слегка  дернул  ее  за
рукав. Она оглянулась и не поверила глазам своим:
     --  Саша! Сашка! Не может быть! -- воскликнула она. -- Каким образом ты
здесь? -- Как каким? Я здесь  живу уже второй год. Неужто ты забыла, когда я
уезжал? -- Нет, конечно, не забыла. Просто  так неожиданно! --  А  ты? Я все
знаю, ты вышла  замуж. Я знал, что ты здесь. И я  был уверен, что судьба нас
сведет. Потому я не искал твоего адреса. Я просто загадал... И вот видишь: я
тебя не искал,  ты меня, естественно, не искала,  и вот мы встретились. А ты
здесь недалеко живешь? -- Да, в общежитии.  У нас замечательная  комната, со
всеми удобствами.  Люди вокруг замечательные.  Я уже работаю. Ходим часто  в
театр, на концерты. Мне все очень нравится. А ты? -- Я тоже жил в общежитии.
А вот несколько месяцев назад получил квартиру однокомнатную, в новом районе
у Башни. Мне директор  завода дал в новом  доме, чтоб я не  удрал в  Одессу.
Сказал, если  в ближайший год не женюсь, квартиру отберет и отдаст семейным.
--  Инге  показалось,  что  Саша своими репликами намекает на то,  что готов
снова  сделать  попытку  завоевать  ее.  Она  вспомнила  все его  назойливые
ухаживания,  поджидания  у  ворот,  и  он ей стал  неприятен.  -- Ну  что ж,
поздравляю и  желаю жениться, -- сказала она, как можно доброжелательней. Не
забудь пригласить на свадьбу. Мне уже пора. Я сюда зашла погреться. -- Инга,
погоди, -- Саша  достал  листок бумаги и ручку из бокового кармана и, что-то
там написав, протянул Инге.
     -- Это мой адрес. В конце концов, мы с тобой старые друзья. Мало ли что
может  быть в  жизни. Знай,  что  я здесь. И,  кроме того,  почему бы нам не
дружить,  не общаться?  Я  Бориса  хоть и  мало  знаю,  но отношусь  к  нему
нормально. Может, немного завидую, что ты его предпочла, но это не  помешает
нам  дружить. Короче, если протянете  мне  руку дружбы, я, как  юный пионер,
всегда готов. Дайте  знать.  У меня телефона дома нет, а рабочий есть. Дай я
запишу.
     Он написал свой номер телефона, и Инга положила листок в сумочку.
x x x
     -- В  театре Оперы  и балета  давали  "Риголетто". И Инга рядом с мужем
чувствовала  себя  празднично и  приподнято.  В антракте пошли в  буфет, где
продавались разные бутерброды и прохладительные напитки. Они  заняли столик,
а  Борис без конца подносил что-то новое из угощений. "Как замечательно быть
замужем, -- подумала Инга. -- Как хорошо быть женщиной, когда с  тобой рядом
мужчина!"  Когда  они  возвратились  на свои  места, Инга вынула  из сумочки
программу, чтоб еще  раз посмотреть  имена  исполнителей,  которые ей  более
всего  понравились. Вместе с программкой вылетел листок бумаги. Борис поднял
его и увидел там адрес  и номер телефона  с именем Саши. Инга вся сжалась от
тяжелых предчувствий. Борис вернул Инге листок,  ничего не сказав. Они молча
дослушали  оперу и, как  только зашли домой, первым  вопрос  был о листке  с
адресом. -- Я просто не придала никакого значения  этой встрече, потому тебе
ничего  не сказала, --  завершила Инга свой рассказ о встрече с Сашей. -- Ты
что меня за  дурака  принимаешь? Я ведь  знаю, сколько лет вы  знакомы, и ты
хочешь сказать, что на тебя не произвела впечатления эта встреча?
     -- Честно тебе говорю,  что нет.  Кроме того,  он  предлагал  нам  всем
вместе дружить, общаться, ходить в гости друг к другу. Я хотела все обдумать
сначала сама, а потом  обсудить с тобой. -- Почему ж ты этого не сделала? --
Да как-то не до  того было. Нам  так хорошо вдвоем.  Мы всюду вместе куда-то
ходим. Я даже не настроилась на то, чтоб думать об этом. -- Я тебе просто не
верю.  В  том,  что  ты говоришь,  нет  никакой  логики.  Наверное,  вы  уже
договорились встречаться...
     -- Боренька, -- подошла Инга  к мужу и обняла его голову.  -- Боренька,
ну посуди сам: зачем мне это нужно. Если б я его любила, я бы вышла  за него
замуж. Ведь всем известно, сколько лет он за мной бегал. Но я вышла за тебя.
Зачем он мне  нужен? -- А потому, что  вы все женщины шлюхи. Вам мало одного
мужа, который  вас любит... Инга в  оцепенении посмотрела на Бориса.  Первое
желание было выскочить  из этой комнаты и больше  не возвращаться. Но куда в
этот  страшный  мороз?  Идти  к  какойнибудь  соседке  --  стыдно...  Она  в
недоумении шепотом произнесла: -- Что, что ты сейчас сказал?  Очевидно, Боря
понял,   что   перешел   грань,   за   которой   может  последовать   что-то
непредсказуемое.
     Он с опущенной головой произнес: "Прости", -- и вышел из комнаты.
x x x
     --  Тридцатого  декабря,  когда  малыши  были  уложены  спать,  женщины
собрались на  кухне лепить  пельмени. Всего их было восемь человек.  Пять из
общежития, трое  живущих в  городе отдельно. Все,  кроме Инги,  и  еще  двух
беременных   имели  детей.  Инга   впервые   в  жизни  видела  этот   ритуал
приготовления пельменей,  и ей очень  нравилось быть приобщенной к нему. Все
были в  аккуратных передничках, соблюдался  очень высокий  уровень гигиены в
осуществлении  всех  стадий  приготовления.  Готовился  фарш из  говядины  и
свинины.  Отдельно  стояло   приготовленное  заранее  тесто,  которое  затем
раскатывали очень тонко.  В  сочни (так называются кружочки теста) аккуратно
укладывался фарш. После  этого началась самая  ответственная  и  кропотливая
операция  --  лепка.  Большинство женщин  выделывали  каждый  пельмень,  как
ювелиры.  Пельмени  укладывали на  деревянные  досточки  или покрытые  белой
бумагой  противени  из  духовок  и  выносили  на  балкон для  замораживания.
Замерзшие  пельмени  сбрасывали  в белый  мешок, похожий  на  наволочку. Эти
пельмени  готовили  как  основное блюдо на  новогодний стол.  Завершив лепку
пельменей,  женщины,  не  живущие  в  общежитии  ушли  домой, а  общежитские
разошлись  по своим  комнатам.  Мужчины были  заняты  украшением  помещений.
Поскольку Борис и  Инга  жили  только  вдвоем,  без  детей,  они  предложили
устроить застолье в их комнате. Поэтому у них установили в углу на  тумбочке
небольшую  елку,  на которую, помимо  игрушек, навешали конфеты,  мандарины,
завернутые в фольгу грецкие орехи.
x x x
     Тридцать  первого  Инга  весь  день  не  выходила  из кухни.  Она  сама
предложила  приготовить  холодные  закуски,  так  как  считала   себя  самой
свободной  из  них, раз у нее  пока  нет детей. Ей  хотелось  таким  образом
поблагодарить этих женщин,  которые отнеслись к ней с первого дня дружелюбно
и  участливо. Когда стол  был накрыт и  все  было готово, она, приняв ванну,
подошла к  шкафу.  Надеть  что-либо соответствующее празднику  было  нечего,
потому что ни в одно из нарядных платьев, привезенных с собой из Одессы, она
не влезала,  так  как  заметно  поправилась  со времени наступления холодов.
Страх перед выходом  на улицу Из-за мороза, неожиданные приступы ревности  и
оскорбления со стороны мужа  и нежелание (Из-за стыда и гордости) с кем-либо
делиться своими проблемами  вгоняли ее в постоянное  депрессивное состояние,
которое облегчалось  чревоугодием.  Она  страдала от  того, что ухудшает  ся
фигура и  утонченность черт лица, но ничего  не  могла с  собой поделать.  И
сейчас любимые облегающие платья смотрели из шкафа на нее с укором, не желая
втискивать в  себя  располневшие формы хозяйки. Она  знала, что именно так и
будет,  когда  начнет выбирать туалет  для Нового  года,  но  покупать новое
праздничное  платье  не стала,  -- экономила каждый рубль, собирая деньги на
телевизор, тюлевые шторы и подставку для цветов "Березку" -- первое, что она
мечтала купить для  создания уюта в комнате.  Не найдя чегото приемлемого  в
своем скудном  гардеробе, она,  охочая на  выдумки,  надела нейлоновую белую
блузку,  вместо юбки завернулась в клетчатую шерстяную шаль, которую бабушка
сунула  ей в чемодан в  последний момент перед отъездом, повязала шаль белым
шарфом в талии. Эта импровизированная длинная, с бахромой, в цыганском стиле
юбка сделала ее тоньше и стройней. Затем  она распустила волосы  и подвязала
часть из  них на макушке серебряным  дождем, концы  которого  спустила вниз.
Когда Борис, не подозревавший о ее проблемах с одеждой, зашел в комнату, она
весело спросила:
     --  Ну  как? -- Я не понял, --  сказал он сухо. Не  желая избавиться от
праздничного  настроения  и  ожидания  чуда,  которым всегда  сопровождалась
подготовка  к новогоднему празднику,  она  тем  же  тоном  сказала:  --  Ну,
Боренька, это  же  Новый год. Почему  бы  не поиграть немного.  Я думаю, что
каждый  будет  выглядеть необычно сегодня.  Борис  ничего  не ответил и стал
переодеваться.
     Вскоре пришли  гости  -- кто в  маске, кто в  дедморозовском  колпаке с
бородой, кто в бумажном клоунском воротнике, кто с длинной кукольной косой и
с короной. Инга была счастлива, что оказалось правой в своих ожиданиях и что
ее наряд, который  всем понравился, вписывался в общий  карнавальный настрой
гостей. Ровно  в одиннадцать все  сели  за  стол, чтоб проводить старый год.
Сели  за стол! Что такое для всех живущих на шестой части планеты  "сесть за
стол"? Можно поразному формулировать ответ на этот вопрос,  но объединит все
эти ответы  то, что  в каждом из них будет  содержаться утверждение, что для
обитателей этой части планеты,  которых умом действительно не понять, "сесть
за  стол" --  это  не  просто  сообща  поесть.  Это  форма единения,  способ
взаимообмена  эмоциями, флюидами особой (для  каждого застолья неповторимой)
взаимосвязи, происходящей на уровне подсознания и отражающей  глубокие корни
исторических  судеб. Именно поэтому на этой  земле  не приживаются или уж во
всяком  случае не популярны принятые на Западе  а ля фуршеты, коктейльпарти,
ибо аура застолья  мгновенно  делает их всех  единым целым, заряженным общей
энергией, определяющей особый  эмоциональный настрой, независимый  от тонуса
каждого в отдельности. Закуски, напитки -- это лишь только фон, и их уровень
для  застольного  настроя  не имеет особого значения.  Главным катализатором
реакции   застольного   единения  являются   тосты,  которые  и   определяют
результативность этой реакции. Как только все  уселись  и наполнили  бокалы,
Инга почувствовала себя частью какого-то доброго, веселого и теплого единого
целого, и  снова чувство благодарности к Борису за то, что она  оказалась  в
такой замечательной компании,  охватило ее.  Она прижалась  плотнее к мужу и
ответила ему на его взгляд взглядом полным нежности и благодарности.
     В  виде  тостов  и  шутливых реплик  все вспоминали  наиболее  значимые
события ушедшего  года.  И  поскольку  одним из самых  значительным  событий
оказалась женитьба  Бориса, то  почти все  тосты завершались пожеланиями ему
потомства.
     Когда  часы   пробили  полночь,   все  дружно  подняли  бокалы,  зажгли
бенгальские огни  и,  встав у  елки, запели  "В  лесу  родилась елочка".  За
пельмени  принялись  к часу  ночи. Однако Из-за обилия  закусок  есть их уже
никто не мог, и они стыли на столе,  когда все ринулись танцевать под  звуки
радиолы.  В  три часа ночи  решили пойти в  центр города  кататься  с горок.
Несмотря  на мороз, вокруг  центральной елки в  центре города было  огромное
количество  людей. Выросшая на юге,  Инга  никогда не могла себе представить
такого веселья  на улице в  двадцатипятиградусный мороз. Хотя ее  длинная из
шали юбка,  поверх которой было одето  пальто, согревала, все же  вскоре  ей
показалось,  что  коленки ее превратились  в  лед. Признаваться в  этом было
неудобно, поэтому, чтоб совсем не замерзнуть, она активно поддерживала любую
физическую активность: танцы,  катанье с  горок.  К четырем  часам  утра все
решили  вернуться к столу для встречи московского, одесского, ленинградского
Нового года -- по месту рождения тех гостей, кто не  родился в Новосибирске.
Когда все пришли и сняли верхнюю одежду, Зина, не удержавшись, воскликнула:
     -- Инга, посмотри на себя,  какая ты  красивая! Инга подумала, что Зина
имеет в виду, что она где-то запачкалась, но,  когда она глянула в  зеркало,
то  сама  оторопела, увидев,  как  ее  украсило это  веселье на  морозе. Она
никогда  не видела  столь красивого пунцового румянца на  своих щеках, такой
посвежевшей,  словно  умытой  живой водой  и  без  того  всегда  светящейся,
мраморнобелоснежной   кожи  и  такого,   как  сейчас,  особого  цвета  своих
синесерозеленых глаз.  Она  быстро отошла от  зеркала,  застеснявшись  своей
красоты, в  которой ее  как бы упрекал  ревнивый  вгляд Бориса, и,  закрутив
волосы в  неаккуратный  узел, подошла к столу, за которым уже  все ее ждали.
После  поднятых бокалов, проголодавшись  на морозе, все  принялись поглощать
остывшие пельмени,  заправляя  их,  как обычно, кто уксусом,  кто  сметаной.
Затем, напившись  чаю с тортом, разошлись  по  домам. Часы показывали  шесть
утра, когда Инга и Борис остались одни. Позабыв о празднике и примете,  что,
как  встретишь  Новый  год, таким он  и будет,  Борис обрушился  на  Ингу  с
упреками. -- Я тебя  предупреждал, что не прощу кокетства с моими  друзьями.
--  Но,  скажи  мне,  в  чем  выражалось  мое кокетство,  -- говорила Инга в
отчаянье оттого,  что  ее  самый любимый  праздник, на который она потратила
столько сил и выдумки, отравлен и вместо похвалы и благодарности со  стороны
мужа  снова  беспочвенные упреки. -- Ты  сама знаешь, что  я имею в  виду, и
нечего  из себя корчить невинность. -- Я ничего  не корчу. Я и есть невинна.
-- Это  ты-то невинна?! Это  ты  только  со мной строишь из себя невинность!
Только  со мной. А  с другими... Я, кажется, начинаю догадываться, почему ты
до сих пор  не  забеременела, несмотря на то что  мы не предохраняемся.  Уже
около четырех месяцев, как мы живем вместе, а ты все еще не забеременела...
     --  Ну у всех все поразному бывает, -- сказала  Инга подавленно, взятая
за  живое, ибо тоже не раз уже задумывалась над причиной того, почему она не
забеременела.  -- Я  думаю, что  настанет и  мое время... Наверное,  это мой
организм  так  реагирует на  смену  климата. У  меня здесь вообще  некоторые
физиологические процессы претерпели изменения  (она имела  в  виду нарушение
менструального  цикла  и  работу кишечника).  -- Я вижу, что претерпели.  Ты
стала толстеть, как корова. -- Ну да, я поправилась на четыре килограмма, но
придет лето,  я  вернусь  в норму.  Я  и сама переживаю  Из-за этого. А  что
касается беременности, то я не знаю, чтоб у нас в семье кто-то был бездетен.
Наоборот,  наши  женщины плодовиты  и  иногда  даже  вынуждены  прибегать  к
абортам. -- Вот, вот они-то тебя и научили, -- съязвил Борис.
     --  Я  не  поняла,  что  ты имеешь  в виду,  -- сказала  Инга,  чуть не
рассмеявшись от абсурда,  который  Борис,  как ей казалось,  по  неопытности
несет. -- А то я имею в виду, -- сказал  Борис громко,  -- что ты не  можешь
иметь детей, потому что делала аборты раньше, еще  до нашей женитьбы. Ты что
думаешь, я не заметил,  что у  тебя даже  крови не было.  Значит, ты  только
строила из себя святую...
     От этих  слов Инге показалось, что какая-то  черная  туча  ворвалась  в
комнату  и затмила  весь свет.  Она  схватила соседскую потрепанную  ушанку,
ботинки,  сумку  и,  уже  на ходу натягивая пальто, выскочила за  дверь.  Ей
казалось, что она  вся горит и потому, несмотря на сильный мороз, холода она
не  ощущала.  Добежав  до  Красного  проспекта  и завидев  приближающийся  к
остановке  автобус, она  бросилась ему навстречу, все время  оглядываясь, не
бежит ли  за ней Борис.  Если б она его  увидела, то могла  бы кинуться  под
колеса.  Но, к  счастью,  Бориса  не  было,  и,  как  только  двери автобуса
открылись, она  вошла и,  сев  у  окна, с нетерпением стала  ждать, когда он
тронется. Инга совершенно  не знала, куда  идет автобус, и сейчас ее  это не
волновало.  Главное  было  поскорее  исчезнуть   с   этого  места.  Веселая,
жизнерадостная,  усыпанная  конфетти пара  зашла и  автобус. Наконец, скрипя
застывшими от мороза дверьми, автобус  тронулся.  -- Если никто  до Башни не
выходит, -- сказал водитель, -- то я буду ехать без остановок. -- "До Башни,
до Башни", --  пыталась Инга сообразить,  что это значит. И  вдруг вспомнила
записанный на листке Сашин адрес и его объяснения, как его найти.
x x x
     Не думая о том, как отнесется Саша к ее приходу и как он поведет себя в
дальнейшем, Инга молила  бога  только  о том, чтобы он был  дома.  Сейчас ею
двигали   не   чувства,   а  обычный,  присущий   всем   животным   инстинкт
самосохранения...  Оглядываясь,  как   загнанный  зверек,   спасающийся   от
смертельной опасности,  она нажала кнопку звонка. Дверь мгновенно открылась,
и заспанный, в полосатой пижаме появился на пороге Саша. -- Инга, заходи, --
сказал  он  так,  как  будто   ее  приход  ничего  необычного  для  него  не
представлял.  Инга   зашла  в  однокомнатную  квартиру   Саши,  которая,  ей
показалась уютной и внушающей покой. -- Раздевайся, Инга. Я недавно пришел с
вечеринки нашего отдела и еще не успел даже заснуть.
     Первое  желание Саши было оставить ее одну,  а самому пойти к коллегам,
живущим  в  соседнем  подъезде.  Но  сам  факт  ее  прихода  в такую  рань в
новогодний праздник вызвал  опасения.  Потому  он  мигом  достал из кладовки
большой  мягкий матрас,  подушку, одеяло и отнес их в кухню. Уложив матрас и
спальные  принадлежности  на пол, он сказал: -- Ложись на диванкровать.  А я
лягу в кухне. У меня замечательная постель.  Вот тут ванная и туалет.  А вот
здесь, в стенном шкафу ты можешь  взять белье, правда, мое, то есть мужское,
-- пижаму,  майку, футболку, махровое полотенце -- все,  что тебе нужно.  --
Спасибо,  -- сказала  Инга  тихо, словно  боясь испугать  свое спасение. Она
быстро  сняла  пальто  и  шапку, и  Саша,  увидев  ее  во  всем  великолепии
новогоднего  наряда, еле сдержался, чтоб не выплеснуть восторг и восхищение.
Но интуиция ему подсказывала, что любой неосторожный шаг с его стороны может
вызвать  самый непредсказуемый результат. Поэтому,  боясь даже остановить на
ней свой взгляд, он деловито сказал: -- Отдыхай, а я пошел спать, -- и  ушел
в кухню, плотно закрыв за собой дверь. Через несколько часов, открыв глаза и
вспомнив, что с ней случилось, Инга решила все рассказать Саше. Вопервых, ей
нужно  было  с  кем-то   поделиться,  а,  вовторых,   Саша   мог  помочь  ей
перекантоваться  какое  то время, пока  она подготовит  себя  и  родителей к
возвращению в О