ем, подняв на руки, уложил на диван... Ничего, кроме
колючей  боли  и  насилия над своим телом, она не почувствовала  и  мало что
поняла, когда Борис,  освободив ее от себя, расположился  рядом, вдавив ее в
мягкую  спинку  не  раздвинутого дивана, успокаивая учащенный пульс. Полежав
молча несколько минут, он встал  и принялся надевать брюки. Инга, стесняясь,
отвернулась к стене. Когда Борис вышел из комнаты,  она вскочила  с дивана и
лихорадочно стала  доставать из  чемоданчика чистое белье, чтоб переодеться.
По ее обрывочным  сведениям об интимной жизни, все должно было быть иначе. И
эмоциональные ощущения, и физическое состояние -- все, по ее представлениям,
должно было быть другим. Даже крови, той самой крови, которой девушки платят
за возможность стать  матерью и называться  женщиной, почти не  было:  всего
несколько капель испачкали розовую  нижнюю сорочку. С того момента,  как они
так быстро,  спонтанно  оформили  свой  брак,  она постоянно  психологически
готовила себя к этому таинству -- первой брачной ночи. Она представляла, как
наденет красивое белье, пеньюар, подаренный  родителями... Сейчас, натыкаясь
на эти вещи в чемодане, она хотела плакать, -- они  как бы упрекали ее своей
ненужностью.  Достав  необходимое, она  набросила  байковый халат,  готовясь
пойти в  ванную. В  это  время в  комнату  вошел  Борис с повязанным  в виде
фартука посудным полотенцем. -- Я бы хотела принять ванну, чтоб освежиться с
дороги, а затем  примусь за подготовку стола, -- сказала  Инга, сворачивая в
узел распавшиеся  волосы  и  избегая встречаться с  мужем  взглядом. -- А ты
оставь  волосы распущенными,  -- сказал Борис, подойдя  к жене,  --  ты же в
ванную  идешь. -- Да нет, я не люблю ходить с распущеными волосами, особенно
перед незнакомыми.  Вдруг кого-то  встречу  в  коридоре. --  Ну и пусть  все
видят, какая ты у меня, -- произнес он тихо и, подхватив жену на руки, снова
повалил на  диван...  Инга не  знала, как себя  вести. С одной стороны,  она
понимала,  что как жена  обязана выполнять супружеские обязанности. С другой
--   она  чувствовала,   что   в   ней   затаился  протест   против   такого
собственнического  отношения со стороны Бориса, против  потребления ее  тела
без малейшего стремления проникнуть в ее душевное и физическое самочувствие.
Она снова отвернулась,  когда Борис  одевался и услышала его слова: -- У нас
уже совсем нет времени.  Я взял сумку с продуктами и пошел в кухню. Догоняй.
Инга, уже  не имея времени  ни  о  чем думать, быстро взяла  вещи и  пошла в
ванную. Ванная! Первая в  ее жизни ванная -- не в общественной  бане, а в ее
собственной квартире. Пусть не отдельная, не только ей принадлежащая, но все
же в ее  квартире, где она может наслаждаться этим удобством хоть после сна,
хоть  перед сном, хоть каждый день, хоть два  раза в день -- сколько угодно.
Она  погрузилась   в  теплую  воду,  закрыла  глаза,   и   чувство  глубокой
благодарности к Борису  за то, что  это он удостоился таких условий, которых
не знали ни его, ни  ее родители, наполнило ее. Времени было  мало, и она не
могла себе позволить  побыть  в  ванне столько,  сколько  хотелось. Поэтому,
выйдя из  воды  и  быстро переодевшись, она,  наполненная  счастьем, вошла в
кухню. Там Борис раскладывал продукты и  разговаривал с молодой  симпатичной
женщиной,  стоявшей  у  другого столика.  Завидев  жену,  Борис  сказал:  --
Знакомься,  Зина, это Инга, моя жена. -- О,  здравствуйте, -- сказала  Зина,
подойдя к Инге и протянув ей руку. -- Мы  столько о вас наслышались от Бори!
Вам  здесь будет хорошо. Наше общежитие --  одно  из лучших в городе.  Здесь
зимой очень тепло и всегла есть горячая вода. Но самое главное то, что живем
мы очень  дружно и у нас очень весело. Мы  помогаем друг другу  с детишками.
Вот когда у вас появится дитя, вы поймете, что это такое. Если кто-то из нас
захочет в  кино  или  в театр -- нет  проблемы, всегда  есть,  кому  отнести
ребенка. К тому ж наши заводские ясли и садик -- просто замечательные. Летом
детишек увозят  на  дачу  в  сосновый бор,  кормят  великолепно. Ну  мы  еще
наговоримся. А  сегодня, если вам нужна  моя помощь, пожалуйста,  я к  вашим
услугам. К девяти вечера ввалилось человек двадцать  веселых  жизнерадостных
молодых людей -- все с цветами, напитками, тортами и, как к старой знакомой,
ринулись обнимать  и целовать Ингу. Затем все расселись  за столом и начался
фейерверк шуток, тостов, веселых  разговоров. Инга  чувствовала,  что вокруг
воцарилась  атмосфера какой-то всеобщей влюбленности в  нее.  И она,  слегка
опьянев, хотела  отвечать  всем  им  взаимностью.  Она  рассказывала  всякие
истории  из  одесской  жизни,  из  судебной  практики,  шутила и  даже  пела
украинские песни. Уже светало,  когда все гости, счастливые и довольные друг
другом,  быстро совместно  с  хозяевами  убрав посуду и расставив  по местам
кухонные столики, из которых был составлен большой стол, разошлись по  своим
комнатам.
x x x
     Было более десяти, когда Инга проснулась. В первые мгновенья она еще не
могла  сообразить,  где  она  и  что  с ней.  Затем,  осознав,  что  это  ее
собственная комната,  что  рядом  с ней  ее муж,  что  она  самостоятельная,
замужняя женщина, она вновь закрыла глаза, затаившись, словно боясь спугнуть
свое счастье и то, что ей сулит новая жизнь. Борис еще спал, и она, не желая
будить его,  продолжала лежать с закрытыми глазами. Когда он проснулся, они,
наспех  перекусив  остатками от вчерашней  вечеринки, отправились  гулять по
городу. День  выдался  теплый и солнечный. Центральная  часть  Новосибирска,
разрезанная Красным проспектом, впечатляла своей масштабностью. Они пошли на
главпочтампт позвонить в  Одессу и сообщить родителям, что доехали  хорошо и
все у них прекрасно. Порадовав родителй, счастливые, дошли до театра Оперы и
балета.  Изучив  его репертуар и отметив спектакли,  на  которые обязательно
пойдут, направились  в  расположенное рядом с театром только что открывшееся
суперсовременное кафе "Спутник".
     Это  кафе  для  Инги  предстало  символом  новых  масштабов  жизни,  ее
романтического  стиля  и   головокружительных   перспектив.   И   оформление
интерьера,  и  содержание  меню  -- все  внушало  радость  соприкосновения с
новизной. В меню Инга обнаружила названия блюд, о которых никогда не слышала
в Одессе,  например: зразы, шаньги, беляши. -- А мы сейчас все это закажем и
будем делиться, зато ты сразу узнаешь все эти блюда, -- сказал Борис. -- Это
ты  хорошо  придумал,   --  улыбнулась  Инга,  чувствуя,   что   вся  как-то
подтягивается внутренне  и в  то же время улавливает в себе  какую-то особую
женскую потребность в этом ухаживании за  ней, которое демонстрировал Борис.
Сама  того не желая, она обрела  вдруг кокетливые оттенки в голосе: -- А мне
здесь нравится. Давай сюда будем приходить  каждую неделю. -- Я  был уверен,
что тебе понравится. Тебе здесь и люди понравятся. В Сибири  люди особенные.
Они  не знают, что  такое блат,  что  такое  спекуляция.  Они живут честно и
честно относятся друг к другу.  Здесь народ и более суровый, и в то же время
более теплый.
     -- А расскажи подробней, -- говорила Инга.  -- Ну  если они кого-то  не
полюбят, то не полюбят  понастоящему. А если ж полюбят, то с такой щедростью
и  бескорыстьем...  Ты сама  в этом  убедишься. Во всяком случае  я рад, что
уехал из  Одессы. Здесь я знаю, что если буду хорошим  инженером, то дорасту
хоть  до  главного инженера почестному, без  всякого блата.  А  каково  твое
первое впечатление  от Новосибирска? Говорят самое первое впечатление  самое
верное!
     -- О, знаешь, я даже не ожидала, что это такой величественный город! --
Ты еще увидишь,  какой здесь оперный театр,  сюда приезжают самые знаменитые
артисты.  Вообще  это  город  будущего.  И  ты  себя  найдешь  здесь.  Я  не
сомневаюсь, что очень  быстро устроишься  на  работу. Это очень  хорошо, что
тебе  администрация университета пошла  навстречу  и  тебе  дали возможность
посылать  все  выполненные  задания по  почте.  Так  что  ты будешь  как  бы
продолжать учиться эти два последних курса вместе со своей группой и сдавать
госэкзамены и защищать диплом вместе с ними. -- Да, я сама просто счастлива,
что они  ко мне так отнеслись.  А завтра  утром  я пойду  в обком комсомола,
попрошу,  чтоб они мне помогли с работой. Всетаки у меня такая комсомольская
биография.  Я на районной комсомольской конференции избиралась председателем
ревизионной комиссии райкома комсомола, всегда  была  комсоргом  в школе.  Я
уверена, что они мне помогут.
     --  Ну что  ж,  может  это не  такая  уж плохая  идея,  пойти  в  обком
комсомола...  В  это  время  официант  принес тарелку  с ароматными большими
котлетами  с гарниром. Рядом с ними он  поставил тарелку с  плоскими, чем-то
посыпанными пахучими булочками, а также зажаренными, как пирожки, кругами из
теста, в центре которых проглядывал мясной фарш.  Инга с любопытством  стала
рассматривать содержимое тарелок, а Борис пояснял:
     --  Вот это, -- говорил  он, указывая на котлеты, -- зразы, вот это, --
он показал на булочки, -- шаньги, а вот эти круглые пирожки -- беляши. И все
это  очень вкусно. Инга  взяла  одну котлету,  и  она  оказалась  начиненной
зеленым луком и  яйцами, что вместе с зажаренной мясной корочкой было  очень
вкусно. Шаньги тоже поразили своей нежностью и ароматом, а беляши  с тех пор
стали самым любимым ее блюдом. После кафе они снова гуляли по центру города,
заглядывая  в  не очень  богатые  выбором магазины,  и  рассуждали о  планах
покупок  разных предметов  быта. Около восьми вечера они  зашли в  вестибюль
большого ресторана  под названием "Центральный". И как  только Инга спросила
мужа, неужто они снова пойдут в ресторан, как четверо молодых веселых парней
с цветами окружили их. -- Это мои заводские друзья, которые не живут в нашем
общежитии, -- сказал Борис жене. -- Да, мы все местные, неженатые маменькины
сынки,  которые  живут пока  с  родителями, --  засмеялся  высокий  блондин,
назвавшийся Саней. --  Так,  столик уже заказан, добро пожаловать, -- сказал
другой парень, невысокий  шатен по  именни Жора. Они  прошли в  уютный  холл
ресторана и сопровождаемые официантом сели за столик.  Инга испытывала такой
психологический комфорт, который ей еще не был знаком. "Порядочные девочки с
мужчинами в ресторан не ходят", -- утверждала  мама, и  Инга  беспрекословно
этому  постулату подчинилась.  И  вот она  в  ресторане  с  мужем за  уютным
столиком, где снуют  официанты,  приказывая  которым этот  сидящий  напротив
мужчина --  ее муж стремится угодить ей. Во время всей трапезы  Инга  была в
центре внимания,  а  когда заиграли модное "Арабское  танго", Саня тут же, с
обращенным к Борису: "Можно?" -- пригласил Ингу танцевать. Полноватая певица
под звуки  небольшого  оркестра пела:  За  то  тебе  спасибо, за то,  что ты
прекрасна... -- За  то  тебе спасибо, за то,  что ты  прекрасна, -- повторял
Саня, заглядывая Инге  в  глаза и теснее прижимая к себе.  -- Инга,  где  же
водятся такие "гении чистой  красоты"?  Аа, я знаю, -- Борис  тебя поймал  в
Черном море! Точно! И волосы у тебя, видно, длиннющие. А может, ты русалка?!
--  говорил он, преисполненный  восторгом.  --  Эх, жаль, что Борька  -- мой
любимый  друг. А  то бы  я  тебя отбил.  Но я люблю его, старика. Он славный
малый  и  хороший  друг.  Я  рад  за  него.  Танец  кончился,  и  Саня,  под
джентльменское "спасибо" поцеловав Инге руку, отвел ее к столу.
     Как  только  она  села на  свое  место,  молодой  мужчина  за  соседним
столиком,  видно,  дожидаясь  случая,  тут  же  подошел  к  ней,   пригласив
танцевать.  Она,  угадав негативную  реакцию  мужа по  выражению  его  лица,
сослалась  на усталость и отказала. Друзья же Бориса наперебой приглашали ее
весь вечер танцевать, одаряя ее комплиментами.
     Из ресторана  все ушли уже после двенадцати. Шли домой молча,  и ни  на
одно замечание  жены о прекрасном вечере Борис не отвечал. Когда они зашли в
свою комнату, он вдруг с враждебностью в голосе сказал: -- Послушай, Инга, я
привез тебя не для того, чтоб ты здесь флиртовала со всеми мужчинами подряд.
-- Борис,  что  ты  такое говоришь?! -- внутренне негодуя на такое  унижение
сказала  Инга. --  Я  хотела лишь  угодить  тебе,  потому  была  максимально
доброжелательна с твоими  друзьями. Но ни у меня, ни у  кого  из  них ничего
дурного в мыслях не было. И они старались одарять меня знаками внимания лишь
как твою жену. И вообще, почему я должна оправдываться...
     -- Меня не интересуют  твои оправдания,  --  сказал злобно Борис, -- но
запомни, что я  не потерплю никакого кокетства с  другими  мужчинами с твоей
стороны, чем бы оно ни было обусловлено.
     Они  легли спать  спиной друг к другу, и начало их  медового месяца был
отравлено.
x x x
     В понедельник Инга проснулась,  когда Борис  уже  ушел  на работу.  Она
прибрала  в комнате и вышла на улицу. Быстро найдя здание обкома комсомола и
зайдя в  него, она заглянула в первую попавшуюся дверь. Там сидели несколько
молодых мужчин,  о  чем-то  живо беседуя.  -- Проходите, кого вы  ищете?  --
спросил Ингу  один из них. --  Извините, я действительно когото ищу, но пока
не знаю, кого именно.
     -- Да? Это интересно, -- сказал весело  симпатичный коренастый блондин.
-- Понимаете, -- ответила Инга со смелостью комсомольской активистки, -- вся
моя  школьная  и последующая  жизнь тесно  связаны  с  комсомолом. Я  дважды
избиралась председателем ревизионной комиссии райкома  комсомола, я, считаю,
что лучшим, что во мне есть, я обязана комсомолу. И вот сейчас я приехала из
Одессы в  связи  с тем, что мой  муж  работает  в Новосибирске.  Я  учусь на
юрфаке,  который  закончу через  два года.  Мне разрешили  выполнять задания
заочно. В  Одессе  я работала в  прокуратуре  и  готовила себя  для работы в
органах  правосудия.  Но  здесь  меня  никто  не  знает.  Поэтому  я  хотела
обратиться с просьбой помочь мне в трудоустройстве.
     Мужчины не  без  любования рассматривали Ингу. Затем тот, что  сидел за
столом сказал:
     -- Ну  что ж, вы правильно сделали.  Ведь комсомол -- это одна семья. И
мы постараемся вам помочь. Вот  вам листок бумаги и напишите кратко то,  что
вы сейчас нам  сказали, а также свои имя и фамилию.  У вас есть телефон?  --
Нет. Но я сама вам буду названивать.
     -- Хорошо. Вот мой телефон. Позвоните в следующий понедельник.
     -- Большое спасибо, --  сказала Инга бодро и, весело улыбнувшись, вышла
из кабинета. Она шла по дождливой улице, а ей казалось, что светит  солнце и
все прохожие приветствуют ее в этом огромном добром городе.
x x x
     Борис пришел домой неприветливый и с негодованием сообщил Инге, что его
отправляют  на  два месяца  на уборку  картошки  в село Болотное.  Инга тоже
ужасно расстроилась, так как ей  было страшно и одиноко в незнакомом городе.
--  Я этим бюрократам вдалбливал в  голову, что у меня медовый месяц, что  я
только  что  привез жену с  юга...  Но  ведь это же  не люди,  им чуждо  все
человеческое,  мы для них винтики... Инга подошла к Борису  и,  обняв, стала
утешать:  --  Ну  что  поделать,  Боренька!  Какнибудь  переживем.  Ну,  что
убиваться,  если ничего  нельзя  сделать. Может,  ты  сможешь  приезжать  на
выходные...
     -- Какие, к черту,  выходные! Это такая даль. Кто мне даст транспорт. И
к  тому  же это последние теплые дни. Скоро будет  ужасно  холодно. И  нужно
будет рыться в земле под холодным дождем и снегом и жить в холодных бараках.
У Инги сердце сжалось от  негодования и сочувствия мужу. -- Боренька, может,
я с тобой поеду? -- Да, куда ты поедешь?! Ты не знаешь, что такое холод. Вот
когда   наступит   зима,   ты  поймешь.   Инга  почувствовала  страх   перед
надвигающимся холодом, -- даже  в Одессе ее считали мерзлячкой. Но жалость к
мужу была сильней.
     --  Боренька,  ну,  может,  как-то  все обойдется. Может, тебе  удастся
приехать раньше. -- Ничего мне не удастся. Они не позволят. Даже, если норму
выполнишь,  заставят  там  гнить  два месяца.  -- И когда  ж ты едешь?  -- В
понедельник.
     -- В понедельник мне как раз нужно звонить в обком комсомола... Рассказ
Инги  о  ее  посещении  обкома комсомола и  о том, что ей обещали помочь, на
Бориса никакого впечатле ния не произвел.
x x x
     В понедельник утром Боря встал подавленный и с неохотой бросил на спину
рюкзак с  теплыми вещами. Затем подошел к жене и,  посмотрев на нее недобрым
взглядом,  от которого ей стало холодно, сказал жестко: -- Инга, я уезжаю на
два месяца. Смотри мне! Если я узнаю,  что ты тут с кемто... Инга отпрянула.
--  Боря,  я  не  понимаю, что тебе  дает право  оскорблять меня.  Я тоже не
допущу, чтоб ты  меня  незаслуженно подозревал...  --  Я тебе все сказал, --
снова жестко произнес Борис и вышел. Оставшись одна в комнате, она бросилась
на диван, заливаясь слезами. Затем, вспомнив, что ей нужно позвонить в обком
комсомола,   быстро  привела  себя   в  порядок  и  вышла  на  улицу  искать
телефонавтомат.
     Работник обкома комсомола очень приветливо отреагировал на ее  звонок и
сказал,  что ее будут  ждать в  областном  суде, где  требуется человек  для
какой-то бумажной работы. Но это только для начала, а там  видно будет... --
Поблагодарив "знакомого"  незнакомца и записав  необходимые координаты, она,
не   веря  счастью,  прибежала  домой.  Дома   она  перечитала   неаккуратно
начерканную (Из-за  неудобства в телефонной  будке)  фамилию и адрес.  Затем
позавтракала и тщательно одевшись, пошла в областной суд. "Только бы приняли
хоть кем,  только  бы  зацепиться,  только бы  попасть  в правоохранительные
органы",  --  молча произносила она. Быстро найдя нужный дом,  Инга  вошла и
постучалась  в  указанную  комнату.  Там  сидели  двое  мужчин,  которые  ее
встретили приветливо  и подружески.  Выслушав то, что Инга  уже  говорила  в
обкоме  комсомола,  и  задав  вопросы,  ответами  на  которые  они  выразили
удовлетворение,  один из мужчин  сказал, что  она вполне  подходит для  этой
работы и дал ей анкету, указав на стол в смежной маленькой комнатке, где она
может ее заполнить. Инга  с трясущимися от радости руками заполнила анкету и
торжественно,   как   именинница,   подала  ее   тому  из  мужчин,   который
непосредственно говорил с ней. Он с улыбкой и жестом, свидетельствующим, что
это  лишь не более чем формальность, взял у нее анкету  и, предложив  сесть,
принялся  ее  просматривать.  Инга напряженно наблюдала за ним и не могла не
заметить, что на его лице появилась озабоченность и растерянность.
     Несколько раз покрутив  анкету, он уже без тени улыбки сказал:  --  Вам
наши координаты известны, позвоните, недели через две...
x x x
     -- Через две недели Инга шла по улице, насквозь продрогшая от холодного
дождя с ветром, одинокая, никому не нужная в этом чужом городе. На душе было
гадко.  В  общежитие  идти   не  хотелось  --   ее  угнетала  незанятость  и
неприкаянность на фоне занятых детьми или работой женщин из их блока.  Дождь
усилился, и стало еще холоднее. Красивое здание горсовета, мимо которого она
проходила в данный момент, манило  своей  респектабельностью.  Инга зашла  в
здание  и  на втором этаже увидела надпись: "Приемная". Не  зная зачем,  она
заглянула   туда.  Приветливая  девушкасекретарь  сказала:  --   Пожалуйста,
заходите. Вы по какому вопросу? Инга автоматически, не думая выпалила: -- По
трудоустройству.
     Очевидно, никого из  начальства  в  данный момент не было,  потому  что
секретарь  терпеливо выслушала  всю Ингину  историю о  ее жизни в Одессе, об
университете, о замужестве, о планах работать в правоохранительных органах и
т. п.  Дослушав  все не перебивая, Лиза, как  звали девушку,  набрала  номер
телефона  и  рассказала  все  об  Инге  какой-то  Клавдии  Ивановне.  Затем,
поблагодарив собеседницу и попрощавшись с ней, дала Инге ее адрес.
x x x
     Борис приехал на две недели раньше,  поздно вечером, и застал  жен