Ты  ведь уже будешь семиклассницей.  А  помнишь, как в прошлом
году  у вас  одну  девочку остригли.  А твои волосы -- это богатство. Мы  их
будем  беречь.  Вот  благодаря керосину  у  тебя  ни разу не  нашли ничего в
голове. Помнишь, как ты мечтала  иметь  длинные косы,  когда тебя обрили  во
время фурункулеза? Ты  все лето напяливала на себя какие-то шапки, к которым
привязывала веревки и болтала головой, словно у  тебя длинные косы. Вот тебе
награда за то, что ты  хорошая девочка, за то, что ты хорошо учишься,  --  у
тебя  такие роскошные волосы, и их нужно беречь. --  Да,  я знаю.  Но  такой
ужасный запах. -- Ну, вопервых, не у тебя одной такой запах, а вовторых, все
знают, даже учителя, что  так нужно делать, иначе  заведутся вши, а ты у нас
чистюля.
     -- Левка будет опять смеяться  на весь двор. -- А на Левку ты вообще не
обращай внимания,  у  него,  кроме голубятни,  ничего  в голове нет.  -- Да,
мамочка, я вообще его обхожу стороной после  того, как  такое... случилось с
Майкой Из-за него. Ведь она действительно хотела умереть. -- Если б она была
хорошая девочка,  она бы не пошла с ним в подвал... Я всегда удивлялась, что
мама не запрещала ей допоздна гулять на улице с мальчишками.
     -- Я часто видела, когда шла в уборную вечером, что они целовались  под
деревом... -- Вот Майя и  доцеловалась. Теперь ни один хороший мальчик с ней
дружить не будет и не женится никогда.  -- А Левка?  -- Да Левка еще сопляк.
Ему  еще  армию  отслужить.  Но что  нам о них говорить...  --  Мама подняла
водопад струящихся волос и, наклонившись, поцеловала дочку  в  лоб. --  Ты у
нас совсем другая. Ты не будешь целоваться  с мальчишками под деревом. Всему
свое время  и,  когда ты  кончишь  школу, поступишь в  институт,  твой принц
появится. Он приплывет на белом корабле, а мы будем стоять на  берегу моря и
его встречать...
x x x
     Море в  этот день было  веселым и  словно  баловалось  с  людьми своими
поющими волнами. Солнце, как будто играя с отдыхающими в прятки, то заходило
за тучки, то вновь выглядывало.
     -- Дети, вы  уже час в воде. Вы же простудитесь, --  кричала мама, стоя
на  песке у  самой воды.  -- Ну, мамочка, ведь жара, ничего не случится! Это
последний папин выходной  перед  началом школы, --  крикнула Инга и тут же с
сестрой Мирой  погрузилась в  воду, которая,  как им казалось, была особенно
ласковой  в конце лета. Это был их любимый летний день -- понедельник, когда
у  папы был  выходной  и он  не  ходил  на хлебозавод, где  ему  было тяжело
работать  Из-за ранения в  ногу, которое  давало о себе знать. С первых дней
возвращения  в Одессу после войны было  решено, что мама работать  не будет,
вопервых, потому что  у нее были больные почки, а вовторых, чтоб следить  за
девочками, дабы не  отдать их на произвол улицы. Именно  потому  что мама не
работала, она могла шить, каждый  день ходить на Привоз,  выискивая  там все
самое дешевое,  чтоб кормить и как-то одевать семью и чтоб  девочки были "не
хуже" других. Летом они  не имели возможности снимать дачу,  а  в пионерские
лагеря детей не отправляли,  боясь, что девочкам они ничего хорошего дать не
могут.  Поэтому  почти все  каникулы  они  проводили во дворе, лишь  изредка
отправляясь на пляж, когда мама выбирала для этого время и когда у  нее были
силы.   Мира,  завершив   образование  восьмью  классами,  уже  работала  на
трикотажной фабрике, а Ингу без взрослых мама на море не отпускала.
     Поэтому  в  папин  выходной  родители  старались  компенсировать  детям
праздник.  Мира даже  договаривалась на работе,  чтоб  по понедельникам  при
возможности и ей позволяли брать выходной  в счет отпуска либо с последующей
отработкой.  Обычно  накануне,  в  воскресенье,  мама  целый  день  готовила
провиант, набивая им большую  хозяйственную  сумку и авоськи. В  понедельник
утром  папа,  вопреки  маминым увещеваниям, что у них нет денег раъезжать на
такси,  выходил  за  ворота  и  умелым  жестом   останавливал  машину.  "Без
необходимого прожить можно, а  без не необходимого нельзя", --  повторял  он
изречение,  не зная, кому  оно  принадлежало.  Женщины усаживались на заднее
сиденье,  а сам отец разваливался на переднем и, выставив локоть  в открытое
окно,  с  достоинством говорил водителю: -- В Аркадию. Когда в другие редкие
дни  девочки выбирались на пляж с мамой или с Мириными  друзьями и тряслись,
зажатые потными телами пассажиров в всегда переполненном пятом трамвае,  они
знали, что наступит  понедельник, когда папа подарит им это кусочек красивой
жизни.  -- Инга,  привет,  --  раздался  вдруг голос неожиданно  появившейся
подружки. -- Привет, Нонка, -- сказала Инга, подпрыгивая вместе с волной. --
Ну вот, лето кончилось. Через  семь дней в школу.  Я слышала, --  засмеялась
Нонна  кокетливо,  -- что  у нас появятся  новые  учителямужчины по основным
предметам.  --  Да, да. Я  тоже слышала.  -- А тебе сшили  новую  форму?  --
спросила  Нонна, присев,  чтоб  погрузиться до подбородка в воду.  -- Нет, в
этом году я буду  в старой. Мама мне  ее удлинила,  и она неплохо смотрится.
Родители  сказали, что в следующем году,  в десятом классе  мне сошьют новую
хорошую шерстяную форму, так чтоб потом ее можно было переделать в платье, в
котором я смогу  ходить в институт, если  поступлю,  конечно. --  А  мне все
новое в этом году сшили: и платье, и черный передник, и белый --  все новое.
Платье --  прелесть.  Темнокоричневое,  из тонкой  шерсти, в  густую, густую
складку.  Ну ты увидишь. -- А ты когда с дачи приехала. Почему  не зашла? --
Да вчера  только. С Линкой мы уже виделись, а к  тебе я собиралась завтра. Я
же знаю, что понедельник у вас  святой день. Мне не терпится тебе рассказать
про  свой  роман  с  одним  мальчишкой, соседом  по  даче. Представляешь, мы
поцеловались!  -- шепнула  Нонна  подружке на ухо. Ну  пока!  Меня  уже мама
потеряла. Нонна легла на воду и бысто поплыла вдоль берега. Побыв в воде еще
несколько минут, Инга с Мирой вышли на берег и стали помогать маме доставать
еду из огромной  сумки. Так уж  повелось, что  мама, хоть  и  сопротивлялась
папиному  "транжирству"  на такси, сама делала все, чтоб этот папин выходной
на пляже был подлинным праздником.  Поэтому в остальные дни  недели она, как
могла,  экономила, чтоб  в  понедельник  на пляже было  изобилие:  и жареные
котлеты, и  огурчики, разрезанные пополам и посыпанные солью, и помидоры,  и
вареные яйца,  и брынза,  и фрукты. Мама  регулировала процесс трапезы  так,
чтоб всем все досталось поровну, а фрукты -- в основном девочкам. Предавшись
радостному  гурманству, вся  семья сидела на подстилке  --  старом одеяле --
обычно около  часу. После  чего папа,  окунувшись в море,  ложился  загорать
прямо на песке,  мама  тоже  окунувшись, садилась  читать Драйзера, которого
брала у соседки, а дочки снова надолго шли в воду. Обычно на пляже проводили
целый день, и  с наступле нием сумерек  уставшие, перегретые на солнце,  они
возвращались  домой и  сразу  укладывались  спать.  Мира  спала на диване  в
десятиметровой "гостиной",  освещенной окном, лишь наполовину проглядывающим
изпод  полуподвала.  Когда  сестра  укладывалась,  мама  расставляла  Ингину
раскладушку  рядом  с диваном,  и  если  Мире  ночью  нужно было вставать по
естественным  надобностям,   то,  чтоб  выйти   во   двор,   она   с  трудом
протискивалась между  своим диваном  и раскладушкой сестры. Кроме  того, для
выхода во двор нужно было пройти через  двенадцатиметровую темную,  без окон
комнату, которая была  одновременно спальней  родителей и  кухней. Отцу дали
это жилье взамен разрушенного  бомбежкой, как только  он,  демобилизованный,
найдя  семью, вернулся в Одессу после  войны. Семья  с радостью вселилась  в
убогое,  без  всяких  удобств  жилище,  --  всем  тогда  казалось,  что  это
ненадолго. К тому же по удачному стечению обстоятельств оно  располагалось в
одном из флигелей двора, куда вернулись в довоенную квартиру мамина сестра и
мамина мама.
     Сейчас  после пляжа папа, как всегда, стонал маясь от солнечных ожогов.
Мама мазала ему спину  кефиром,  который не помогал. Тогда она настаивала на
безотказном  средстве,  которое  папа категорически  отвергал,  но неизменно
применял,  потому  что  никогда  не  слушал  маминых  советов:  остерегаться
солнечных  лучей. Он неохотно и смущенно шел во двор в уборную и там, набрав
в баночку  мочи, приносил маме,  которая смазывала  ею  его  спину. Это было
крайннее,  но  единственное средство,  снимавшее ожоги  и  позволявшее  всем
уснуть спокойно.
x x x
     Жилье Лины с мамой было  таким же  убогим,  как у Инги, и  находилось в
соседнем дворе  на втором  этаже одного из  двухэтажных флигелей. Лина  была
плодом  любви медсестры и врача госпиталя.  Врач  погиб на фронте, так и  не
узнав о предполагаемом появлении у него ребенка, и мама, перенеся все тяготы
войны,  всю  свою  нежность  и  нереализованную любовь  вкладывала  в дочку,
которая  родилась  точь в  точь  в  отца,  красавицей.  Лина  была белокожей
блондинкой  с  огромными карими  глазами,  осиной  талией, которая  особенно
подчеркивалась округлыми бедрами. Поскольку  у  них никого из родни не было,
то Лина с самого детства бывала одна целые дни дома под присмотром  дворовых
старушек, которых мама  старалась стимулировать особым вниманием и фруктами,
покупаемыми на скудную  зарплату медсестры. Родители  Инги  очень любили эту
девочку, которая прилежно училась и излучала доброжелательность к людям. Они
всячески поощряли приход Лины  к ним,  совместное  выполнение  уроков, жалея
девочку за  то, что у нее нет отца, о которым со слов матери она знала все и
гордилась  его подвигами  по  спасению раненых  на войне.  За день до начала
занятий в школе  Лина зашла за Ингой, и они  отправились к Нонне, чтоб  всем
вместе  пойти  в  комнату  смеха  в  парке  Ильча.  Они  очень  любили  этот
аттракцион, и  с тех пор как  им разрешили  родители туда  ходить  самим без
взрослых, не упукали случая, чтоб не посмотреть на себя в  самых невероятных
зеркальных искажениях. Нонна была одна дома. Ее огромные миндалевидные карие
глаза распухли, а длинные черные  ресницы  слиплись от слез. -- Что с тобой,
Нонка? -- спросили девочки в один голос. -- Ой, девчонки, у нас дома горе. В
понедельник вечером, после пляжа,  когда мы  приехали  домой,  мама получила
анонимное письмо, где какой-то "доброжелатель" ей сообщал, что  у  папы есть
другая женщина. Мама  прос-то  потеряла себя. Она не знает, что делать.  Она
рассказала  все  мне. Ведь ей не с кем поделиться.  У нее  все  родственники
погибли  во  время войны.  Но  она  буквально почернела за эту  неделю. Папа
действительно часто  задерживается, но  он говорит,  что занят  на работе  в
артели.  Если б я встретила  этого человека, который написал эту анонимку, я
бы его убила. Зачем он отравил  маме жизнь?! Ведь мы живем материально лучше
других, папа дома  очень ласков,  заботлив, внимателен. Кто знает, может, он
нас и обманывает в чемто. Но лучше бы нам  не знать, особенно  маме. Я боюсь
за нее... Этот бандит или бандитка, которые  послали  эту анонимку разрушили
мир и покой в нашей семье и теперь себе разгуливают безнаказанно.
     --  Вот, хорошо бы их в тюрьму посадить, -- сказала Инга.  --  Если б я
была судьей... -- А ты стань судьей, -- сказал Лина. -- Для этого нужно быть
юристом.  --  А  что,  может,  и  стоит  подумать,  --  Инга с  состраданием
посмотрела на Нонну  и сказала: --  Нонночка,  не  страдай. Может,  это  все
неправда.
     -- Да, может,  неправда.  Может быть,  нам кто-то  позавидовал и  решил
отравить жизнь. Но, как вселить  теперь в мамино сердце  покой, доверие. Она
ведь безумно любит папу. За ней  столько мужчин увивалось всю  жизнь, я сама
видела. И вот тебе... Что делать. Я вижу, что она потеряла доверие к каждому
папиному слову, ко всему, что он делает. В комнату смеха подруги не пошли, и
Инга  с Линой,  выйдя  от  Нонны, разошлись  по свои дворам. Инга шла  домой
подавленная. "Ноннина мама такая красавица, такая добрая, -- рассуждала она.
-- Зачем же ее папе нужна другая женщина? И как он может потом обнимать тетю
Азу,  что он часто делает даже в  нашем присутствии,  когда  он  приходит от
другой женщины. А тетя Аза  -- это же  не  только его жена, но и мама Нонны.
Значит, когда он  с этой женщиной,  он  не  думает  и  о Нонне, своей дочке,
которая  его  так любит и гордится им  за  то, что он обеспечивает  им такую
благополучную жизнь: хорошую квартиру с коврами и красивой мебелью, пианино,
-- Нонна посещает музыкальную школу. У Нонны всегда красивые платья и  туфли
и форма дорогая... А  вдруг  он их  оставит  и уйдет к этой  женщине?". Инге
стало очень жаль  подругу. С этими тяжелыми мыслями она вошла во двор и  тут
же оказалась  охвачена  гулом  и  восторгом,  которым  сопровождался  приход
нелепого человечка, которого называли "Мишка режет кабана".  Это был один из
героев  одесских улиц, среди  которых  выделялись  такие  знаменитости,  как
Жорапрофессор, Карузо и другие.
     Мишка  режет  кабана,  Мишка  задается,  А  собака  без хвоста  бегает,
смеется! -- кричала весело ребятня, так реагируя на приход этого юродивого с
всегда улыбающимся  лицом,  в  какойто странной шапкеушанке  даже в  жару, в
военных  галифе,  белых  портянках и лаптях. Он был олицетворением, с  одной
стороны, какой-то неприкрытой печали, разрушенных  войной  судеб, а с другой
-- объективной человеческой доброты, любви к жизни, тяги людей друг к другу.
"Мишка  режет  кабана" бродил по улицам Одессы со своей балалайкой, переходя
из  одного  двора  в  другой,  и  уходил так  же  внезапно,  как  появлялся.
Трагически  загадочный,  он  вызывал  любовь взрослых и детей, и  никому  не
хотелось отгадывать, что именно скрывалось за  его загадочностью, потому что
именно Из-за этой загадочности его любили взрослые и дети.

x x x
     Для Инги, Лины и Нонны,  которые с  первого класса были  вместе, начало
учебного  года  было  трудным.  По   каким-то  причинам  в  школе  произвели
перераспределение учащихся, и  они оказались в  разных классах. Лина и Нонна
были довольны учителями и  классными руководителями, которые им достались  в
девятом классе.  А Инге,  как она  считала,  не  повезло,  потому что  у них
классным руководителем  стал  один из  новых учителей --  Макар Иванович. Он
преподавал психологию и украинскую  литературу. Это  был лет тридцати восьми
огромный мужчина.  Мягкость  его  лицу  придавали  синие  большие  глаза,  а
строгость большой  лоб, открытый, с зачесанными наверх  темными  волосами. С
первых  дней его  появления в школе  он  вызывал трепетный страх у девчонок,
вопервых, Из-за его высоченного роста и  вообще Из-за того, что он  мужчина,
каких  в этой, еще несколько  лет назад  в женской школе, почти не было,  за
исключением двух стареньких  учителей: по ботанике и  географии. В отношении
Макара Ивановича к ученикам  новшеством  было  то, что ко  всем девчонкам он
обращался на "вы", что задавало какую-то  сверхобыденную дистанцию между ним
и ученицами.  Поскольку он жил в центре  города, то ему составили расписание
так, что сюда,  на Молдаванку, он приезжал  три  раза в неделю. И в те  дни,
когда его не было, все чувствовали себя свободнее.
     На своих уроках  по украинской литературе он  проникновенно читал стихи
Тараса  Шевченко  или  Леси  Украинки  и  становился  тогда  совсем   другим
человеком. Его  голос излучал  такую задушевность,  что  класс  замирал,  не
отрывая  от него глаз. Но  это не снижало общего трепета перед учителем всех
девятиклассников. И вот буквально в первую  неделю занятий,  когда он только
начал  свои  поэтические  чтения, во  время  произносимого им: Як  умру,  то
поховайте  мэнэ  на могыли,  Серед степу  шырокого на  Вкраини  Мылий", -- в
классе раздался смешок. Макар Иванович,  резко оборвал  чтение и посмотрел в
ту сторону,  откуда  раздался смешок. По испуганному лицу, еще  сохранившему
следы  смешливой мимики Лиды Проценко, он понял, кто позволил себе нарушение
дисциплины. Лида вместе с Ингой,  Нонной  и  Линой,  по единодушному  мнению
девятиклассников,  была  зачислена в  самые красивые  девочки  среди старших
классов. Однако, будучи самой кокетливой среди школьных красавиц, она всегда
пользовалась  наибольшим вниманием  мальчишек. Это совсем кружило ей голову.
Она только  то  и  делала,  что говорила о  мальчишках, старалась все больше
привлекать их внимание и даже подражать им. Сейчас,  она стыдливо  стояла за
партой и  смотрела на учителя, молча  прося пощады. -- Прошу  вас немедленно
оставить  класс,  --  услышала  она,  не  терпящий возражений приказ  Макара
Ивановича.  --  Извините,  -- сказала  Лида,  оглядываясь по  сторонам.  Все
выдавало, что она стыдится не содеянного, а унижения перед мальчишками.
     --  Разве вы не слышали, что я сказал? -- еще громче  повторил учитель,
глядя на нее. Лида с  опущенной головой вышла из  класса. Эта история быстро
распространилась по школе и все, особенно девчонки,  стали бояться "Макара",
как  они  между собой называли учителя, как огня. В октябре  наступило время
выборов  в комсомольские органы. Инга  с самых младших классов (под влиянием
бабушки,  простой швеи, но активного  члена  КПСС) очень любила общественную
работу, потому всегда  была  рада, когда  ее  избирали, --  от  звеньевой до
старосты  в  младших классах и  до  члена классного  комсомольского  бюро  с
седьмого класса (когда она вступила в комсомол).  Она  любила  комсомольские
собрания, как классные, так и общешкольные, и всегда ждала их с нетерпением.
До  объявленной  даты классного комсомольского собрания Макар Иванович вдруг
решил устроить  странный классный  час, на который  пригласил одних девочек.
Девчонки гадали, что бы это значило, и  с волнением в положенное время после
уроков сидели, ожидая учителя.
     Учитель,   вопреки   всем   ожиданиям,   очень   тепло,  подружески   и
проникновенно  начал говорить с  девочками о  том, как  важно девушке  чтить
чувство собственного достоинства, как плохо стремится подражать мальчишкам в
худших сторонах их  поведения  -- употреблении плохих слов,  неаккуратности,
хулиганистости.
     -- Сейчас, -- сказал Макар Иванович, -- я хочу вам привести пример, как
должна  себя вести  девушка. Несколько дней назад я был невольным свидетелем
такой ситуации. Девушка стояла в коридоре на перемене и что-то читала. В это
время  подскочил юноша и  вытащил у  нее носовой  платочек, выглядывающий из
кармана передника.  Девушка  посмотрела на юношу и серьезно  сказала: "Прошу
тебя извиниться и вернуть мне платок". Мальчик сначала растерялся. Он ожидал
другой  реакции, например, того, что девушка,  как часто бывает, побежит  за
ним, либо  начнет  его умолять, ссориться  и тому  подобное.  Проявленное ею
чувство собственного достоинства  застало  его  врасплох, и  он  должен  был
сменить всю  тактику поведения.  Он  подошел  к  ней  и, извинившись, вернул
платочек.  И  я уверен,  что  ни один  мальчик с  тех  пор не позволит  себе
поступить с этой  девушкой  либо  в  ее  присутствии  недостойно.  --  После
небольшой паузы учитель завершил: -- А зовут эту девушку Инга Веселовская.
     Когда  Макар  Иванович начал рассказывать эту  историю, Инга  вспомнила
что-то подобное, происшедшее с ней. Однако, не допуская мысли, что речь идет
о  ней, она,  как и все, слушалала учителя затаив  дыхание. Когда же учитель
назвал  ее имя и все  девчонки со всех парт посмотрели на нее, она не знала,
как  себя вести,  и только  смущенно улыбнулась, опустив голову. Вскоре  все
разошлись.  Линка с Нонкой, с которыми  она обычно шла домой после школы, не
стали ждать, пока у Инги кончится классный час, и потому она шла домой одна.
Пройдя уже более половины пути  к дому, она вдруг услышала  обращенный к ней
вопрос:  -- Вы  живете здесь, на  этой  улице? Инга подняла голову и увидела
Макара Ивановича.
     -- Почти. Вон там за углом ворота нашего двора.
     -