гда  не  бываю  счастлива  в  вашем  отсутствии.  Если  я
стараюсь казаться веселой, то это для того, чтобы никто не подумал, будто  я
сомневаюсь в верности моего Фокленда. Если бы  я  казалась  печальной,  злые
языки торжествовали бы и уверяли, что я отдала свое сердце человеку, который
покинул меня, что я оплакиваю свое легковерие и  его  непостоянство.  Верьте
мне, Фокленд, я не хочу упрекать вас, когда говорю, что часто  скрываю  свое
горе под улыбкой, чтобы мои близкие не  догадались,  от  чьей  жестокости  я
терплю.
     Фокленд. Джулия,  вы  всегда  были  по  отношению  ко  мне  воплощенной
добротой. О, какое я животное, что хоть на минуту смею  усомниться  в  вашей
любви!
     Джулия. Если мое чувство к вам изменится  хоть  на  волос,  пусть  моим
именем нарекут легкомыслие и черную неблагодарность!
     Фокленд. О Джулия, это последнее слово резнуло меня! Как бы я хотел  не
иметь никакого права на вашу  благодарность!  Загляните  хорошенько  в  свою
душу, Джулия: может быть, то, что вы приняли за любовь, на самом деле только
горячий порыв слишком благодарного сердца?
     Джулия. За какие же достоинства я должна вас любить?
     Фокленд. Ни за какие! Ценить во мне какие бы то ни было достоинства ума
или души - это значило бы  только  уважать  меня.  А  что  касается  внешних
качеств... О, сколько раз я хотел быть изуродованным - тогда  я  по  крайней
мере знал бы, что в вашем чувстве моя внешность не играет никакой роли!
     Джулия. Когда природа дарит  мужчину  этим  мнимым  превосходством,  он
имеет право смеяться над  неуместностью  ее  внимания;  я  встречала  людей,
которые в этом отношении, может быть, намного превосходили вас, но, хотя мои
глаза видели это, сердце молчало.
     Фокленд. Вот это уже нехорошо  с  вашей  стороны,  Джулия!  Я  презираю
внешность в мужчине, но все-таки... Если б вы меня любили так, как  я  хочу,
то, будь я эфиопом, я все же казался бы вам красивее всех.
     Джулия. Я вижу, вы решили быть  со  мной  недобрым!  Или  тот  договор,
которым отец связал нас, дает вам больше прав, чем просто влюбленному?
     Фокленд.  Вот  опять,  Джулия,  вы  наводите  меня  на  мысли,  которые
оправдывают и поощряют мои сомнения. Я не хочу быть свободным. Я  горд  моим
обязательством. Но...  но...  может  быть,  только  ваше  уважение  к  этому
торжественному обязательству явилось причиной  вашей  любви,  которая  иначе
досталась бы кому-нибудь более достойному? Как я могу быть уверен, что  если
бы не ваше обещание, я все же был бы предметом вашей постоянной любви?
     Джулия. Так испытайте меня. Будем так же свободны, как до этого.  Будем
чужими друг другу: мое сердце не изменится!
     Фокленд. Вон оно что! Какая  поспешность,  Джулия!  Как  вы  торопитесь
освободиться от меня! Если б ваша любовь ко мне была неизменной и пылкой, вы
бы не стали отказываться от своих прав, даже пожелай я этого!
     Джулия. О, вы терзаете мне сердце! Я больше не в силах выносить этого!
     Фокленд. Я не хотел огорчать вас. Если бы я меньше любил вас, я  бы  не
доставил вам ни одной горькой минуты. Но выслушайте меня: вот в чем  причина
всех моих сомнений и мучений... Женщинам не  свойственно  взвешивать  мотивы
своих чувств; они часто готовы принять за побуждение своего сердца  то,  что
им диктует холодный рассудок, чувство благодарности или  дочерний  долг.  Не
хочу хвастать, но все  же  должен  сказать,  что  ни  мой  возраст,  ни  моя
внешность, ни мой  характер  не  могут  внушить  отвращения;  состояние  мое
таково, что ни одну женщину нельзя будет упрекнуть  в  неблагоразумии,  если
она выйдет за меня. О Джулия, когда любви так помогает рассудок,  мотивы  ее
могут показаться подозрительными утонченной душе.
     Джулия. Не  знаю,  к  чему  клонятся  ваши  намеки;  но  так  как  они,
несомненно, имеют целью оскорбить меня, я лучше уйду, чтобы избавить вас  от
раскаяния. Я вам для этого никакого повода не давала. (Уходит в слезах.)
     Фокленд. Ушла в слезах!.. Подождите, Джулия! Подождите минутку! Заперла
дверь? Джулия, душа моя! Одну минутку!.. Я  слышу  рыданья?  О,  злодейство!
Какое я животное, что так мучаю ее! Но стой... Да! Идет! Как мало выдержки в
женщине! Одно нежное слово, и она  готова  уступить.  Не-ет.  Я  ошибся,  не
идет!.. Но, Джулия, любовь моя, скажите, что вы прощаете меня; выйдите  хоть
только за этим, не надо быть такой обидчивой! Стой!..  Она  идет...  А  я-то
думал... Полное отсутствие характера! Значит, ее уход только игра.  Но  я  и
виду не покажу, что это на  меня  подействовало,  притворюсь  равнодушным...
(Напевает что-то. Потом прислушивается.) Нет, черт возьми,  не  идет!  И  не
думала идти, очевидно! Это уже не выдержка, а упрямство, хоть я и заслуживаю
того.  Как!  После  столь  долгой  разлуки  так  терзать  ее  нежность?  Это
варварство, недостойное мужчины! Мне стыдно  будет  ей  в  глаза  взглянуть.
Подожду, пока ее справедливый гнев остынет. И, если я еще раз так огорчу ее,
пусть  я  ее  навек  утрачу!  Пусть  судьба  соединит  меня  в  наказание  с
какой-нибудь старой бабой, чтобы ее ненасытная страсть и годами накопившаяся
желчь заставили меня день и ночь проклинать мое безумие! (Уходит.)


КАРТИНА ТРЕТЬЯ

                             У миссис Малапроп.

            Миссис Малапроп с письмом в руках и капитан Абсолют.

     Миссис Малапроп. Уже одно то, капитан, что вы сын сэра  Энтони,  служит
мне достаточной р_е_п_у_т_а_ц_и_е_й,  но,  кроме  того,  ваше  честное  лицо
вполне подтверждает отзыв о вас вашего батюшки.
     Капитан. Позвольте мне признаться вам, сударыня: так как я  никогда  не
имел удовольствия видеть мисс Лидию, меня главным образом привлекает в  этом
деле надежда породниться с миссис Малапроп. Я так  много  наслышан  о  вашей
редкой образованности, элегантных манерах и прочих  совершенствах;  ведь  об
этом гремит молва.
     Миссис Малапроп. Вы льстите мне, сэр! Садитесь, капитан, прошу вас.

                                  Садятся.

Ах, как мало людей в наше время, способных оценить с_к_а_б_р_е_з_н_о_с_т_ь в
женщине.  Никто  не  думает,  что  для  светской  дамы  важно иметь какие-то
познания. Мужчины ценят только ничего не стоящий цветок - красоту.
     Капитан. К сожалению, это слишком верно, сударыня. Но,  я  боюсь,  наши
дамы сами отчасти виноваты в этом: они думают, что мы так  высоко  ценим  их
красоту, что ум  и  образование  считаем  излишними.  Поэтому  они,  подобно
плодовым деревьям, приносят плоды только после цветения... Мало кто  походит
на миссис Малапроп и на апельсиновое дерево, которое одновременно  богато  и
цветами и плодами.
     Миссис Малапроп. Сэр, вы очень любезны! (В сторону.) Он прямо ананас по
благовоспитанности. (Капитану.) Вам небезызвестно, капитан, что эта ветреная
девчонка умудрилась  каким-то  образом  влюбиться  в  нищего,  прощелыгу,  в
какого-то прапорщика, которого никто из нас не видал и не знает.
     Капитан. Как же, я слышал об этой глупой истории. Но ей  это  нисколько
не вредит в моих глазах.
     Миссис Малапроп. Вы очень добры и снисходительны, капитан.  С  тех  пор
как я произвела полную э_к_з_е_к_у_ц_и_ю всей этой истории, я  сделала  все,
что в моих силах: давно уже  к_а_т_а_с_т_р_о_ф_и_ч_е_с_к_и  запретила  ей  и
думать об этом о_б_ъ_е_к_т_е, рассказала ей о п_р_о_д_у_к_т_е  сэра  Энтони,
но должна, к сожалению, к_о_н_с_у_л_ь_т_и_р_о_в_а_т_ь,  что  она  решительно
отвергает все п_а_р_т_и_т_у_р_ы, которые я ей предлагаю.
     Капитан. Это, вероятно, очень вас расстраивает, сударыня?
     Миссис Малапроп. Ах, и не говорите! Я прямо до истерики  несколько  раз
доходила с ней. Я надеялась, что она бросила переписку с ним  -  и  что  же?
Сегодня я перехватила еще одну записку от этого о_б_ъ_е_к_т_а. Вот она  -  у
меня в кармане.
     Капитан (в сторону). Черт возьми, моя последняя записка!
     Миссис Малапроп (дает ему  записку).  Вот!  Может  быть,  вам  известен
почерк?
     Капитан  (в  сторону).  Так  и  есть,  моя   записка!   Ах,   маленькая
предательница Люси. (К миссис Малапроп.)  Как  будто  я  видел  раньше  этот
почерк... Да, положительно, я его знаю.
     Миссис Малапроп. Нет, вы прочтите, капитан! (Протягивает ему письмо.)
     Капитан (читает). "Кумир души моей, обожаемая Лидия..." Как нежно!
     Миссис Малапроп. Да, но какое кощунство при этом.
     Капитан. "...Меня чрезвычайно встревожили полученные от  вас  известия,
тем более что мой новый соперник..."
     Миссис Малапроп. То есть вы, капитан.
     Капитан.   "...Известен   за   благородного   человека   и    истинного
джентльмена". Ну, это довольно любезно с его стороны.
     Миссис Малапроп. Он так пишет с целью: это хитрость.
     Капитан. Готов поручиться, что вы  правы,  сударыня.  Миссис  Малапроп.
Читайте, читайте дальше, вы увидите.
     Капитан. "Что касается стерегущего вас старого дракона..."  -  кого  же
это он подразумевает?
     Миссис Малапроп. Меня, сэр, меня, он  меня  подразумевает!  Но  читайте
дальше!
     Капитан. Наглый негодяй! "... Чего  бы  это  ни  стоило,  я  обману  ее
бдительность. Я слыхал, что то же смешное тщеславие, которое  заставляет  ее
красить свою  физиономию  и  пересыпать  свою  скучнейшую  болтовню  учеными
словами, значения которых она сама не понимает..."
     Миссис Малапроп. Слышите, сэр? Он нападает на мои части речи! Что вы на
это скажете? Если я чем-нибудь и  могу  похвастать,  то  это  именно  своими
о_р_а_к_у_л_ь_с_к_и_м_и способностями,  богатым  запасом  всяких  остроумных
э_п_и_т_а_ф_и_й.
     Капитан.  Он  заслуживает,  чтобы  его  повесили  и  четвертовали!   Но
позвольте. "...То же самое смешное тщеславие..."
     Миссис Малапроп. Можно не повторять, сэр!
     Капитан. Прошу прощенья. "...Превращает ее в игрушку грубейшей лести  и
притворного восхищения". Вот наглый дуралей! "У  меня  есть  план,  как  нам
вскоре устроить  свидание  с  согласия  старой  ведьмы  и  даже  сделать  ее
посредницей в наших отношениях". Видана ли такая наглость?
     Миссис  Малапроп.  Слыхали  вы  что-нибудь  подобное?  Он  обманет  мою
бдительность! Вот как! Ха-ха-ха! Посмотрим,  как  он  войдет  в  эти  двери!
Ха-ха-ха! Увидим, кто способен на лучший к_о_м_п_о_т.
     Капитан. Увидим, сударыня, увидим! Ха-ха-ха! Вот  самонадеянный  щенок!
Ха-ха-ха! Но, миссис Малапроп, если  уж  молодая  особа  так  увлечена  этим
субъектом, не лучше ли нам временно закрыть глаза на их переписку? Пусть они
доведут свой комплот до конца; дайте ей бежать, я же в это время устрою так,
что молодца задержат, и вместо него сам похищу ее.
     Миссис Малапроп. Очаровательно придумано! Я в восторге. Это неслыханный
п_р_е_т_е_н_д_е_н_т.
     Капитан. А нельзя ли повидаться  с  молодой  особой?  Мне  хотелось  бы
узнать ее нрав...
     Миссис Малапроп. Вот  уж  не  знаю...  Она  не  подготовлена  к  вашему
посещению... В таких вещах ведь следует соблюдать д_е_к_о_р_а_ц_и_ю.
     Капитан. О, меня она примет. Скажите ей только, что Беверлей...
     Миссис М а л а п р о п. Как?
     Капитан (в сторону). Язык мой - враг мой!
     Миссис Малапроп. Что вы сказали о Беверлее?
     Капитан. Я хотел вам предложить, чтобы  вы,  шутки  ради,  уверили  ее,
будто ее хочет видеть Беверлей: она живо явится тогда. Ха-ха-ха!
     Миссис Малапроп. Стоило бы над ней так подшутить: ведь он писал ей, что
добьется моего согласия на их свидание. Ха-ха-ха! Пусть попробует!  (Зовет.)
Лидия, иди сюда!.. Он сделает меня посредником в их отношениях.  Ха-ха-ха!..
Лидия, спустись в гостиную!  Говорят  тебе!..  Не  удивляюсь  вашему  смеху!
Ха-ха-ха! Его наглость поистине смеха достойна.
     Капитан. Это действительно смешно, сударыня! Ха-ха-ха!
     Миссис Малапроп. Девчонка делает вид, что не слышит. Я сейчас  пойду  и
скажу ей, к_т_о ее ждет. Пусть узнает, что ее желает видеть капитан Абсолют,
и я заставлю ее вести себя как следует.
     Капитан. Как вам угодно, сударыня.
     Миссис Малапроп. Пока до  свидания,  капитан.  Вы  все  еще  не  можете
успокоиться? Действительно  смешно.  Ха-ха-ха!  Обмануть  мою  бдительность!
Ха-ха-ха! (Уходит.)
     Капитан. Ха-ха-ха. Пожалуй, теперь  как  раз  время  сбросить  маску  и
беспрепятственно  завладеть  моей  прекрасной  добычей...  Но  это  было  бы
равносильно тому,  чтобы  потерять  ее  навек.  Мне  слишком  хорошо  знаком
капризный нрав Лидии... Посмотрим, узнает ли она меня? (Отходит в сторону  и
делает вид, что рассматривает картины на стенах.)

                               Входит Лидия.

     Лидия. Какая неприятная сцена предстоит мне... Что может быть  ужаснее,
чем выслушивать объяснения в любви человека, чуждого сердцу!  Мне  случалось
читать, что  иногда  девушки,  очутившись  в  моем  положении,  ради  своего
возлюбленного взывают к благородству его соперника. Что, если я так  сделаю?
Вот он, этот ненавистный соперник! Тоже военный, но  какая  разница  с  моим
Беверлеем! Что же он не приступает к делу? Какой небрежный поклонник, право!
Чувствует себя, как дома. Заговорю первая. Капитан Абсолют!
     Капитан. Сударыня! (Поворачивается.)
     Лидия. О боже! Беверлей!
     Капитан. Тс-с... Тише, тише, жизнь моя! Не изумляйтесь.
     Лидия. Я так удивлена... И так  испугана...  И  так  счастлива...  Ради
бога! Как вы сюда попали?
     Капитан. В двух словах: я обманул вашу тетушку; мне стало известно, что
мой новый соперник должен быть сегодня вечером с визитом у вас. Мне  удалось
задержать его, и я явился к ней под именем капитана Абсолюта.
     Лидия. Ах! Очаровательно! И она приняла вас за молодого Абсолюта?
     Капитан. Убеждена, что я - это он.
     Лидия. Ха-ха-ха! Не могу удержаться от  смеха  при  мысли  о  том,  как
обманута ее проницательность!
     Капитан. Но мы  даром  тратим  драгоценные  мгновения:  другого  такого
случая может не представиться. Позвольте же  мне,  мой  нежный,  мой  добрый
ангел, молить вас назначить время, когда я смогу спасти вас от незаслуженных
преследований и с узаконенным пылом ходатайствовать о награде.
     Лидия. Итак, вы соглашаетесь,  Беверлей,  пожертвовать  большею  частью
моего жалкого богатства, этого груза, который отягощает крылья любви?
     Капитан. О, будьте моей  такая,  как  вы  сейчас,  богатая  одной  лишь
красотой. Не приносите с собой никакого приданого, кроме вашей любви, и  это
будет чистейшим великодушием, потому что только любовью может отплатить  вам
ваш бедный Беверлей.
     Лидия (в сторону). Как убедительны его слова! Как прекрасна будет  наша
бедность!
     Капитан. О душа моя! Какая жизнь ожидает нас тогда! Любовь, одна любовь
будет нашим кумиром и опорой. Мы будем служить ей с  монашеской  строгостью,
отречемся от всех светских забав и только на ней сосредоточим все мысли, все
поступки.  Гордясь  своими  лишениями,  мы  будем   радоваться   посрамлению
богатства; на окружающем нас мрачном фоне бедности вдвое ярче запылает пламя
нашей чистой любви. Клянусь небом, я с презрением отбросил бы  от  себя  все
блага мира, чтобы насладиться той минутой, когда я прижму мою Лидию к  своей
груди и скажу ей: "В этом для меня вся улыбка жизни - другой нет". (Обнимает
ее. В сторону.) Ну, если она это выдержит, то значит в мою игру вмешался сам
дьявол.
     Лидия (в сторону). О, теперь я решила бежать с ним на  край  света!  Но
мои несчастья еще не кончены.

              Незаметно входит миссис Малапроп и подслушивает.

     Миссис Малапроп. Не могу утерпеть,  так  мне  хочется  знать,  как  эта
маленькая негодница ведет себя.
     Капитан. О чем же вы так задумались, Лидия? Ваша горячность  как  будто
ослабела.
     Миссис Малапроп (в сторону). Горячность ослабела? Ага! Значит, она  тут
выходила из себя.
     Лидия. О нет, этого не будет, пока во мне есть хоть капля жизни!
     Миссис Малапроп (в сторону). Что за характер! Вот чертенок!  Всю  жизнь
готова злиться.
     Лидия. Не думайте, что бесполезные угрозы моей  нелепой  тетушки  могут
для меня иметь хоть малейшее значение.
     Миссис Малапроп (в сторону). Вот это послушание!
     Лидия. Ее выбор - капитан Абсолют, но мой выбор - Беверлей!
     Миссис Малапроп (в сторону). Какая дерзость! В лицо ему! Так-таки прямо
в лицо!
     Капитан. Так позвольте же мне подкрепить мои мольбы...  (Становится  на
колени.)
     Миссис  Малапроп  (в  сторону).  Бедный  молодой  человек!  На  коленях
вымаливает ее милости! Сил больше  нет  этого  терпеть!  (Выходит  из  своей
засады.) Ах ты, злобное созданье! Я все слышала...
     Капитан (в сторону). Черт бы побрал ее бдительность!
     Миссис Малапроп. Капитан, я, право, не знаю, как у вас просить прощенья
за ее непозволительную грубость.
     Капитан  (в  сторону).  Нет,  все  в  порядке,  как  видно.  (К  миссис
Малапроп.) Я не теряю надежды, сударыня, что время смягчит мисс Лидию.
     Миссис Малапроп. О, не надейтесь: она упряма, как аллегория на  берегах
Нила.
     Лидия. Но, тетушка, в чем же вы меня теперь обвиняете?
     Миссис Малапроп. Ах, и не краснеет! Бунтовщица ты этакая! Разве ты сама
сейчас не сказала в лицо  капитану,  что  любишь  другого?  Что  никогда  не
станешь его женой?
     Лидия. Нет, тетушка, этого я не говорила.
     Миссис Малапроп. Силы небесные! Какая дерзость! Лидия, Лидия! Ты должна
бы знать, что лгать в высшей степени неприлично для молодой девицы! Разве ты
только что не похвалялась, что Беверлей,  один  только  бездельник  Беверлей
владеет твоим сердцем? Отвечай правду.
     Лидия. Это правда, тетушка, никто, кроме Беверлея...
     Миссис Малапроп. Замолчи! Замолчи, самонадеянная девчонка! Не смей  так
говорить!
     Капитан. Прошу вас, миссис  Малапроп,  не  останавливайте  мисс  Лидию:
пусть говорит, что хочет. М_е_н_я это ни минуты не огорчает, уверяю вас.
     Миссис  Малапроп.  Вы  слишком  добры,   капитан,   слишком   мягки   и
терпеливы... Ну, мисс, пожалуйте-ка со мной... Я буду ждать  вас  вскорости,
капитан. Помните, мы окончательно договорились.
     Капитан. Не забуду, сударыня.
     Миссис Малапроп. Простись же с капитаном полюбезнее, слышишь?
     Лидия. Шлю все благословения на моего Беверлея, на моего  возлюбленного
Бев...
     Миссис Малапроп. Негодница! Уж я зажму  тебе  рот!  Ступай,  ступай  за
мной.

  Уходят в разные стороны: капитан Абсолют - посылая Лидии поцелуи, миссис
                       Малапроп - мешая ей говорить.


КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

                        Помещение Акра в гостинице.

                                Акр и Дэвид.

     Акр (кончает одеваться). Ну что, Дэвид, идет ко мне новый костюм?
     Дэвид. Да вы совсем другой человек стали, хозяин! Вот вам крест! С  вас
хоть модную картинку рисуй!
     Акр. Да, Дэвид, платье много значит!
     Дэвид. Еще бы не значило! Платье - это все! Да если бы вы в таком  виде
показались у нас в имении, старая барыня нипочем бы вас не узнала. Дворецкий
глазам бы своим не поверил, а экономка так прямо  расплакалась  бы!  Помилуй
боже! Вот бы судомойка-то нахохоталась, подсматривая у дверей! .. А уж  ваша
любимица Долли покраснела  бы,  как  моя  жилетка...  Ух!  Бочку  эля  готов
прозаложить, что все собаки в  деревне  стали  бы  лаять,  не  узнавши  вашу
милость. А Филида, пожалуй, и хвостом бы не махнула!
     Акр. Да, Дэвид! Лоск - великое дело.
     Дэвид. Вот и я то же самое говорю мальчишке насчет  ваших  сапог,  ваша
милость, а он меня и слушать не хочет.
     Акр. Но, Дэвид, что же это мосье де ла Грае не идет? Мне надо  освежить
мои щассе-балансе и плие.
     Дэвид. Я схожу за ним опять, сударь!
     Акр. Сходи! Да, кстати, загляни, нет ли для меня чего-нибудь на почте.
     Дэвид. Слушаю! Вот вам крест, не могу  наглядеться  на  вашу  прическу.
Если бы я сам не видел, как ее стряпали, - хоть сейчас умереть, не догадался
бы, что это за кушанье! (Уходит.)
     Акр (пробует танцевать). Реверанс... Глиссада... Купе... Черт бы побрал
того, кто выдумал котильоны. Для нас, деревенских жителей, они  хуже  вся