Джозеф Сэрфес.  Рецепт  непогрешимый,  поверьте.  Благоразумие,  как  и
опытность, даром не дается.
     Леди Тизл. Что ж, если бы я прониклась убеждением...
     Джозеф  Сэрфес.  О,  разумеется,  сударыня,  вы  прежде  всего   должны
проникнуться  убеждением.  Да-да!  Я  ни  за  что  на  свете  не  стану  вас
уговаривать совершить поступок, который вы считали  бы  дурным.  Нет-нет,  я
слишком честен для этого!
     Леди Тизл. Не кажется ли вам, что честность  мы  могли  бы  оставить  в
покое?
     Джозеф Сэрфес. Ах, я вижу, вы все  еще  не  избавились  от  злосчастных
следствий вашего провинциального воспитания!
     Леди Тизл.  Должно  быть,  так.  И  я  сознаюсь  вам  откровенно:  если
что-нибудь и могло бы  толкнуть  меня  на  дурной  поступок,  то  уж  скорее
скверное обхождение сэра Питера, а не ваша "честная логика" все-таки.
     Джозеф  Сэрфес  (беря  ее  руку).  Клянусь  этой  рукой,   которой   он
недостоин...

                               Входит слуга.

Что за черт, болван ты этакий! Чего тебе надо?
     Слуга. Извините, сэр, но я думал, вам будет неприятно, если  сэр  Питер
войдет без доклада.
     Джозеф Сэрфес. Сэр Питер? У-у, дьявол!
     Леди Тизл. Сэр Питер? О боже! Я погибла! Я погибла!
     Слуга. Сэр, это не я его впустил.
     Леди Тизл. О, это мой конец! Что со мной  будет?  Послушайте,  господин
Логик... Ах, он идет по лестнице... Я спрячусь сюда... Чтобы я  когда-нибудь
повторила такую неосторожность... (Прячется за ширму.)
     Джозеф Сэрфес. Дай мне эту книгу. (Садится.)

               Слуга делает вид, что оправляет ему прическу.
                           Входит сэр Питер Тизл.

     Сэр Питер Тизл. Так-так, вечно погружен  в  занятия!..  Мистер  Сэрфес,
мистер Сэрфес!..
     Джозеф Сэрфес. А, дорогой сэр Питер, простите меня, пожалуйста. (Зевая,
бросает книгу.) Я тут вздремнул над глупой книжкой...  Ах,  я  очень  тронут
вашим посещением. Мне кажется, вы тут еще не были с тех пор, как я  обставил
эту  комнату.  Книги,  вы  знаете,  единственная  роскошь,  которую  я  себе
позволяю.
     Сэр Питер Тизл. У  вас  тут  действительно  очень  мило.  Да-да,  очень
хорошо. И вы даже ширму превратили в источник знаний - всю увесили, я  вижу,
картами.
     Джозеф Сэрфес. О да, эта ширма приносит мне большую пользу.
     Сэр Питер Тизл. Еще бы, особенно  когда  вам  нужно  что-нибудь  спешно
отыскать.
     Джозеф Сэрфес (в сторону). Да, или что-нибудь спешно спрятать.
     Сэр Питер Тизл. А  у  меня  к  вам,  знаете,  небольшое  дело  частного
свойства...
     Джозеф Сэрфес (слуге). Ты можешь идти.
     Слуга. Слушаюсь, сэр. (Уходит.)
     Джозеф Сэрфес. Вот вам кресло, сэр Питер, прошу вас...
     Сэр Питер Тизл. Ну так вот, раз мы теперь одни,  имеется  один  вопрос,
дорогой мой друг, о котором я хотел бы поговорить с вами откровенно,  вопрос
чрезвычайно важный для моего спокойствия; короче говоря, дорогой  мой  друг,
поведение леди Тизл за последнее время причиняет мне очень много горя.
     Джозеф Сэрфес. В самом деле? Мне очень грустно слышать это.
     Сэр Питер Тизл. Да, совершенно ясно, что ко мне она вполне  равнодушна,
но, что гораздо хуже, у меня есть очень веские основания  предполагать,  что
она чувствует привязанность к другому.
     Джозеф Сэрфес. В самом деле? Вы меня удивляете.
     Сэр Питер Тизл. Да, и - между нами - мне кажется,  я  открыл,  кто  это
такой.
     Джозеф Сэрфес. Не может быть! Вы меня тревожите ужасно!
     Сэр Питер Тизл. Ах, дорогой  мой  друг,  я  знал,  что  встречу  у  вас
сочувствие.
     Джозеф Сэрфес. О, поверьте, сэр Питер, такое открытие было бы для  меня
не меньшим ударом, чем для вас.
     Сэр Питер Тизл. Я в  этом  убежден.  Ах,  какое  счастье  иметь  друга,
которому можно поверить даже семейные тайны! Но вы не догадываетесь, о ком я
говорю?
     Джозеф Сэрфес. Решительно не могу себе представить. Ведь это  не  может
быть сэр Бенджамен Бэкбайт!
     Сэр Питер Тизл. О нет! А что, если бы это был Чарльз?
     Джозеф Сэрфес. Мой брат? Это невозможно!
     Сэр Питер Тизл. Ах,  дорогой  мой  друг,  вас  обманывает  ваше  доброе
сердце! Вы судите о других по себе.
     Джозеф Сэрфес. Конечно, сэр Питер,  сердцу,  уверенному  в  собственной
честности, трудно понять чужое коварство.
     Сэр Питер Тизл. Да, но ваш брат  -  человек  безнравственный.  От  него
таких слов не услышишь.
     Джозеф Сэрфес. Но зато сама леди Тизл - женщина честнейших правил.
     Сэр Питер Тизл. Верно, но какие правила устоят перед чарами  красивого,
любезного молодого человека?
     Джозеф Сэрфес. Это, конечно, так.
     Сэр  Питер  Тизл.  И  потом,  знаете,  при  нашей   разнице   в   годах
маловероятно, чтобы она очень уж сильно меня любила, а  если  бы  оказалось,
что она мне изменяет, и я бы предал &то огласке, то весь город стал бы  надо
мной же смеяться, над глупым старым холостяком, который женился на девчонке.
     Джозеф Сэрфес. Это верно, конечно, - смеяться стали бы.
     Сэр Питер Тизл. Смеяться, да, и сочинять про  меня  баллады,  и  писать
статейки, и черт его знает что еще.
     Джозеф Сэрфес. Нет, вам нельзя предавать этого огласке.
     Сэр Питер Тизл. А главное, понимаете,  чтобы  племянник  моего  старого
друга, сэра Оливера, чтобы именно он мог покуситься на такое  злодейство,  -
вот что мне особенно больно.
     Джозеф  Сэрфес.  В  том-то  и  суть.  Когда  стрела   обиды   зазубрена
неблагодарностью, рана вдвойне опасна.
     Сэр Питер Тизл. Да, и это меня, который был ему, так сказать, опекуном,
который так часто принимал его у себя, который ни разу в  жизни  не  отказал
ему... в совете!
     Джозеф Сэрфес. О, я не в силах этому поверить! Такая низость,  конечно,
мыслима; однако, пока вы мне не представите неопровержимых доказательств,  я
буду сомневаться. Но, если это будет доказано, он  больше  мне  не  брат,  я
отрекаюсь  от  него.  Потому   что   человек,   способный   попрать   законы
гостеприимства и соблазнить жену своего друга, должен  быть  заклеймен,  как
общественная чума.
     Сэр Питер Тизл. Как не похожи вы на него! Какие благородные чувства!
     Джозеф Сэрфес. И все-таки честь леди Тизл для меня выше подозрений.
     Сэр Питер Тизл. Я и сам был бы рад думать о  ней  хорошее  и  устранить
всякие поводы к нашим ссорам. Она все чаще стала меня попрекать,  что  я  не
выделяю ей особого имущества, а в последнюю нашу ссору почти что  намекнула,
что не слишком огорчится, если я умру. И так как у нас, по-видимому,  разные
взгляды на домашние расходы, то я и решил предоставить ей в  этом  отношении
полную свободу, а когда я умру,  она  убедится,  что  при  жизни  я  не  был
невнимателен к ее интересам. Вот здесь, мой друг, черновики двух документов,
насчет которых я хотел бы выслушать ваше мнение. По одному из них, она, пока
я жив, будет получать восемьсот фунтов ежегодно в полное свое  распоряжение,
а по другому наследует после моей смерти все мое состояние.
     Джозеф  Сэрфес.  Сэр  Питер,  это  поистине  благородный  поступок.  (В
сторону.) Только бы он не совратил мою ученицу!
     Сэр Питер Тизл. Да,  я  решил,  что  у  нее  не  будет  больше  поводов
жаловаться. Но я хотел бы, чтобы до поры до времени  этот  знак  моей  любви
оставался от нее в тайне,
     Джозеф Сэрфес (в сторону). И я бы хотел, если бы это было возможно!
     Сэр Питер Тизл. А теперь, дорогой  мой  друг,  поговорим,  если  вы  не
возражаете, о положении ваших дел с Марией.
     Джозеф Сэрфес (тихо). Ах нет, сэр Питер! В другой раз, пожалуйста!
     Сэр Питер Тизл. Меня очень огорчает, что вы так  медленно  завоевываете
ее благосклонность.
     Джозеф Сэрфес (тихо). Прошу вас, не будем этого  касаться.  Что  значат
мои разочарования, когда речь идет о вашем счастье! (В  сторону.)  Черт,  он
меня погубит окончательно!
     Сэр Питер Тизл. И, хоть вы упорно не желаете, чтобы я открыл леди  Тизл
вашу страсть к Марии, я уверен, что в этом деле она будет на вашей стороне.
     Джозеф Сэрфес. Умоляю вас, сэр Питер, сделайте мне одолжение. Я,  право
же, слишком взволнован предметом нашей беседы, чтобы думать  о  самом  себе.
Человек, которому близкий друг поверил свои невзгоды, никогда не станет...

                               Входит слуга.

Чего тебе надо?
     Слуга. Ваш брат,  сэр,  беседует  на  улице  с  каким-то  господином  и
говорит, что вы, дескать, дома сейчас.
     Джозеф Сэрфес. Фу ты, болван! Нет меня дома, я ушел на целый день.
     Сэр Питер Тизл. Постойте, постойте, мне пришла мысль: пусть он  скажет,
что вы дома.
     Джозеф Сэрфес. Хорошо, впусти его.

                               Слуга уходит.

(В сторону.) Он по крайней мере помешает сэру Питеру.
     Сэр Питер Тизл. А теперь, дорогой мой друг, сделайте мне  одолжение,  я
вас прошу пока Чарльз не пришел, дайте мне куда-нибудь спрятаться,  а  затем
пожурите его насчет того, о чем мы с вами  беседовали,  и  его  ответ  может
сразу же меня успокоить.
     Джозеф Сэрфес. Помилуйте, сэр  Питер!  Какую  некрасивую  игру  вы  мне
предлагаете! Ставить ловушку родному брату!
     Сэр Питер Тизл. Да вы же сами говорите, что уверены в его невинности. А
раз  так,  то  вы  окажете  ему  величайшую  услугу,  дав  ему   возможность
оправдаться, и моему сердцу вернете покой. Нет,  вы  мне  не  откажете!  Вот
здесь, за этой ширмой, лучше всего будет... Э, что за черт! Да там  уже  как
будто кто-то слушает! Честное слово, я видел юбку!
     Джозеф  Сэрфес.  Ха-ха-ха!  Это   действительно   получилось   забавно.
Послушайте меня, дорогой сэр Питер, Конечно, я считаю, что проводить жизнь в
любовных интригах крайне безнравственно, но из этого, понимаете, все-таки не
следует, что  надо  превращаться  в  какого-то  Иосифа  Прекрасного!  Я  вам
сознаюсь: это модисточка-француженка, маленькая плутовка, которая иногда  ко
мне заходит. Она как-никак дорожит  своей  репутацией  и,  когда  вы  вошли,
спряталась за ширму
     Сэр Питер Тизл. Ах, плутишка вы этакий! Но, боже мой, она слышала  все,
что я тут говорил про мою жену.
     Джозеф Сэрфес. О, дальше это никуда не пойдет, можете быть спокойны.
     Сэр Питер Тизл. Правда? Ну, так пусть себе слушает все. Тут у вас чулан
какой-то, я могу сюда.
     Джозеф Сэрфес. Хорошо, залезайте.
     Сэр Питер Тизл (прячась в чулан). Рот хитрый плут! Вот хитрый плут!
     Джозеф Сэрфес. Ведь чуть  не  попался!  Ну  и  положение,  однако:  так
рассовать мужа и жену!
     Леди Тизл (выглядывая). Нельзя ли мне убежать как-нибудь?
     Джозеф Сэрфес. Сидите смирно, мой ангел!
     Сэр Питер Тизл (выглядывая). Джозеф, прижмите его хорошенько.
     Джозеф Сэрфес. Не показывайтесь, дорогой мой друг!
     Леди Тизл. А нельзя ли запереть сэра Питера?
     Джозеф Сэрфес. Молчите, жизнь моя!
     Сэр  Питер  Тизл  (выглядывая).  А  вы  уверены,  что   модисточка   не
разболтает?
     Джозеф Сэрфес. Назад, назад, милый сэр Питер!.. Ей-богу, я жалею, что у
меня нет ключа!

                           Входит Чарльз Сэрфес.

     Чарльз Сэрфес. Послушай, братец, что это значит? Твой человек не  хотел
меня пускать. Или у тебя сидел еврей какой-нибудь, или красотка?
     Джозеф Сэрфес. Никого такого не было, уверяю тебя.
     Чарльз Сзрфес. А почему удрал сэр Питер? Ведь он как будто был тут?
     Джозеф Сэрфес. Был, но, услыхав, что ты пришел, предпочел уйти.
     Чэрльз Сэрфес. Уж не испугался ли старик, что я попрошу у него денег?
     Джозеф Сэрфес. Нет, сэр. Но мне грустно было  узнать,  Чарльз,  что  за
последнее  время  ты  причиняешь  этому  достойному  человеку  очень   много
огорчений.
     Чарльз Сэрфес. Да, говорят, я их причиняю очень многим достойным людям.
Но что случилось, скажи, пожалуйста?
     Джозеф Сэрфес. Сказать тебе откровенно, брат, - он подозревает, что  ты
пытаешься отвоевать у него сердце леди Тизл.
     Чарльз  Сэрфес.  Кто?  Я?  О  господи,  только  не  я,  честное  слово!
Ха-ха-ха-ха! Так, значит, старик догадался, что взял молодую жену, так,  что
ли? Или, чего доброго, леди Тизл догадалась, что у нее старый муж?
     Джозеф Сэрфес. Это не тема для шуток, брат. Человек,  который  способен
смеяться...
     Чарльз Сэрфес. Верно, верно все, что ты скажешь...  Нет,  серьезно  же,
мне и в голову не приходило ничего похожего, честное слово.
     Джозеф Сэрфес (громко). Ну что ж, сэр Питер будет  очень  рад  услышать
это.
     Чарльз Сэрфес. Правда, мне одно время казалось, что я ей нравлюсь.  Но,
клянусь, я, со своей стороны, не сделал  ни  одного  шага...  Притом  же  ты
знаешь мое чувство к Марии.
     Джозеф Сэрфес. И я уверен, брат, что даже если бы леди Тизл воспылала к
тебе самой безумной страстью...
     Чарльз Сэрфес. Видишь ли, Джозеф, мне кажется, я никогда бы не совершил
обдуманно  бесчестного  поступка.  Но  если  бы  хорошенькая  женщина   сама
бросилась мне навстречу и если бы эта хорошенькая женщина  была  замужем  за
человеком, который годился бы ей в отцы...
     Джозеф Сэрфес. Тогда...
     Чарльз Сэрфес... Тогда, я думаю, мне пришлось бы подзанять у тебя малую
толику нравственности, вот и все. Но только знаешь,  брат,  я  до  крайности
удивлен, что, говоря о леди Тизл, ты называешь меня. Я,  признаться,  всегда
считал тебя ее фаворитом.
     Джозеф Сэрфес. Чарльз, и тебе не стыдно! Что за глупая выходка!
     Чарльз Сэрфес. Да нет же, я  видел  сам,  как  вы  обменивались  такими
выразительными взглядами...
     Джозеф Сэрфес. Нет-нет, сэр, этим не шутят.
     Чарльз Сэрфес. Ей-богу, я говорю серьезно. Помнишь, раз, когда я  зашел
сюда.
     Джозеф Сэрфес. Чарльз, я прошу тебя...
     Чарльз Сэрфес. И застал вас вдвоем...
     Джозеф Сэрфес. Черт возьми, сэр! Я повторяю...
     Чарльз Сэрфес. И другой раз, когда твой слуга...
     Джозеф  Сэрфес  Брат,  брат,  послушай!  (В  сторону.)  Как   мне   его
остановить?
     Чарльз Сэрфес... Предупрежденный о том, что...
     Джозеф Сэрфес. Тс-с! Ты меня извини, но сэр Питер слышал  все,  что  мы
говорили. Я знал,  что  ты  оправдаешь  себя,  иначе  я  ни  за  что  бы  не
согласился.
     Чарльз Сэрфес. Как? Сэр Питер? Но где же он?
     Джозеф Сэрфес. Тише! Он там. (Указывает на чулан.)
     Чарльз Сэрфес. Честное слово, я его  раздобуду!  Сэр  Питер,  пожалуйте
сюда.
     Джозеф Сэрфес. Нет-нет...
     Чарльз Сэрфес. Вы слышите, сэр Питер? Пожалуйте к ответу!  (Вытаскивает
сэра Питера.) Как? Мой старый опекун?  Превратился  в  инквизитора  и  ведет
следствие исподтишка?
     Сэр Питер Тизл. Дайте мне вашу, руку, Чарльз! Я  вижу,  что  подозревал
вас напрасно. Но только не сердитесь на Джозефа: это я придумал.
     Чарльз Сэрфес. Вот как!
     Сэр Питер Тизл. Я считаю вас  оправданным.  Даю  вам  слово,  я  теперь
гораздо лучшего мнения о вас. То, что я  слышал,  доставило  мне  величайшее
удовольствие.
     Чарльз Сэрфес. Ваше счастье, что вы не услышали больше, правда, Джозеф?
     Сэр Питер Тизл. Вы уже собирались перейти в нападение.
     Чарльз Сэрфес. Что вы, что вы, это я шутил.
     Сэр Питер Тизл. Ну, еще бы, я слишком уверен в его чести.
     Чарльз Сэрфес. В сущности, вы с таким же правом  могли  бы  заподозрить
его, как и меня, правда, Джозеф?
     Сэр Питер Тизл. Полно, полно, я вам верю.
     Джозеф Сэрфес (в сторону). Хоть бы они убрались поскорее!

               Входит слуга и говорит на ухо Джозефу Сэрфесу.

     Сэр Питер Тизл. И в будущем, я надеюсь, мы с вами сойдемся поближе.
     Джозеф Сэрфес. Вы меня извините, господа, но  я  должен  попросить  вас
спуститься вниз. Ко мне пришли по делу.
     Чарльз Сэрфес. Ну, так поговорите в другой комнате. Мы с сэром  Питером
давно не виделись, и мне надо кое-что ему сказать.
     Джозеф Сэрфес (в сторону). Их нельзя оставлять вдвоем... Я отошлю этого
человека и сейчас же вернусь. (Уходя, тихо,  сэру  Питеру.)  Сэр  Питер,  ни
слова о модисточке!
     Сэр Питер Тизл (тихо, Джозефу). Я? Никогда в жизни!

                           Джозеф Сврфес уходит.

     Сэр Питер Тизл. Ах, Чарльз, если бы вы теснее общались с вашим  братом,
то в самом деле была бы надежда, что вы исправитесь. Это человек возвышенных
чувств. Да, нет ничего на свете-благороднее, чем человек возвышенных чувств!
     Чарльз Сэрфес. Нет, знаете, слишком уж он добродетелен  и  так  дорожит
своим добрым именем,  как  он  это  называет,  что  скорее  поселит  у  себя
священника, чем женщину.
     Сэр Питер Тизл. Нет-нет, полноте, вы  к  нему  несправедливы.  Нет-нет!
Джозеф, конечно, не развратник, но все-таки и не такой  уже  святой  в  этом
отношении. (В сторону.) Ужасно мне хочется ему сказать! Вот бы мы потешились
над Джозефом!
     Чарльз Сэрфес. Какое там! Эго форменный анахорет, молодой отшельник.
     Сэр Питер Тизл. Послушайте, вы  его  не  обижайте.  Он  может  об  этом
узнать, уверяю вас.
     Чарльз Сэрфес. Не вы же ему расскажете?
     Сэр Питер Тизл. Нет,  но...  все-таки.  (В  сторону.)  Ей-богу,  я  ему
скажу... Послушайте, хотите здорово потешиться над Джозефом?
     Чарльз Сэрфес. Ничего на свете так бы не хотел.
     Сэр Питер Тизл. Ну, так мы уж потешимся! Я ему отплачу за  то,  что  он
меня выдал... Когда я к нему пришел, у него была девица.
     Чарльз Сэрфес. Как? У Джозефа? Вы шутите.
     Сэр  Питер  Тизл.  Тс-с!..  Француженка,  модисточка...  И,  что  самое
забавное, - она сейчас в этой комнате.
     Чарльз Сэрфес. Да где же, черт!
     Сэр Питер Тизл. Тише, я вам говорю. (Показывает на ширму.)
     Чарльз Сэрфес. За ширмой? Извлечь ее оттуда!
     Сэр Питер Тизл. Нет-нет... Он идет... Оставьте, честное слово!..
     Чарльз Сэрфес. Нет, мы должны взглянуть на модисточку!
     Сэр Питер Тизл. Умоляю вас... Джозеф мне этого никогда не простит...
     Чарльз Сэрфес. Я возьму на себя...
     Сэр Питер Тизл. Да вот и он! Послушайте!..

        Джозеф Сэрфес входит как раз в тот миг, когда Чарльз Сэрфес
                            опрокидывает ширму.

     Чарльз Сэрфес. Леди Тизл! О  чудеса!  Сэр  Питер  Тизл.  Леди  Тизл!  О
проклятие!  Чарльз  Сэрфес.  Сэр  Питер,  это  одна   из   очаровательнейших
фракцуженок-модисточек, каких я когда-либо встречал. Ей-богу, вы тут все как
будто играли в прятки, но мне неясно, кто, собственно, от  кого  прятался...
Могу я просить вашу милость объяснить мне? Ни слова!.. Брат, не  ответишь.ли
ты на мой вопрос? Что это?  Нравственность  онемела  тоже?..  Сэр  Питер,  я
застал вас во мраке, но, может  быть,  теперь  он  рассеялся  для  вас?  Все
безмолвствуют!.. Ну что ж, если  для  меня  все  это  остается  загадкой,  я
надеюсь, что вы-то отлично друг Друга понимаете.  Поэтому  предоставляю  вас
самим себе. (Уходя.) Брат, мне очень грустно видеть, что ты  причинил  этому
достойному человеку такое  огорчение...  Сэр  Питер,  нет  ничего  на  свете
благороднее, чем человек возвышенных чувств! (Уходит.)

                   Остальные молча смотрят друг на друга.

     Джозеф Сэрфес. Сэр Питер... хотя, конечно... я не отрицаю...  видимость
против меня... однако, если вы согласны меня выслушать... я не сомневаюсь...
что мои объяснения... вполне вас удовлетворят.
     Сэр Питер Тизл. Прошу вас, сэр.
     Джозеф Сэрфес. Дело в том, сэр,  что  леди  Тизл,  зная  мои  намерения
относительно вашей воспитанницы, Марии... я хочу сказать,  сэр...  что  леди
Тизл,  опасаясь  проявлений  вашей  ревности...  и  зная  мое  дружественное
расположение к вашему  семейству...  она,  сэр,  я  хочу  сказать...  пришла
сюда... для  того,  чтобы...  я  объяснил  эти  намерения...  но  при  вашем
появлении... опасаясь... как я сказал... вашей ревности... она скрылась... и
это, даю вам слово, все, что было в действительности.
     Сэр Питер Тизл. Очень ясный отчет, несомненно. И  я  ручаюсь,  что  эта
дама подтвердит каждый его пункт.
     Леди Тизл. Ни единого слова, сэр Питер!
     Сэр Питер Тизл. Как так? Почему вы не расписываетесь в этой лжи?
     Леди Тизл. В том, что этот господин вам сказал, нет ни слова правды.
     С