копись главы XV,  отличия  которой  от  печатного  текста
несущественны.
     В журнальной публикации имелось подстрочное примечание к главе XII:

     Первые главы были помещены в "Отеч. зап." 1879 и 1880 гг. Мне во второй
раз приходится  извиняться  перед  читателями  в  перерыве,  допущенном.  в:
изложении  предлагаемой  истории.  Считаю  нелишним,  в   коротких   словах,
напомнить, в чем дело. Герои рассказа (сам рассказчик и друг его, Глумов)  -
люди умеренно-либерального направления, о которых тем не  менее  идет  слух,
будто они, сидя в квартирах, "распускают революции". Зная, с какой легкостью
такого рода слухи находят доступ к сердцам, герои наши  предпринимают  целый
ряд действий, которые, по мнению их (весьма,  впрочем,  ошибочному),  должны
доставить   им   репутацию   несомненной    благонамеренности.    Прекращают
рассуждение, предаются исключительно питанию и телесным упражнениям,  входят
в дружеские сношения с сыщиком и через него получают  доступ  в  квартал.  В
квартале они до такой степени пленяют всех своею скромною рассудительностью,
что начальник квартала предлагает одному из них жениться на  "штучке"  купца
Онуфрия Парамонова, занимающегося  банкирским  делом  в  меняльном  ряду.  К
счастью, является на выручку адвокат  Балалайкин,  который  соглашается,  за
умеренное  вознаграждение,  вступить   с   "штучкой"   в   фиктивный   брак.
Оказывается,  однако,  что  Балалайкин  уже  женат,   но   это   нимало   не
останавливает героев рассказа, которые (конечно, ошибочно) полагают,  что  и
устройство двоеженства может входить в программу благонамеренности.  Поэтому
они не только не отступают от своего плана, но предполагают совершить и  еще
два подвига: окрестить жида и принять участие в подделке векселей.  Во  всем
этом им оказывают  содействие:  во-первых,  бывший  тапер  в  пансионе  (без
древних  языков)  Кубарихи,  Иван  Иваныч   Очищенный,   ныне   женатый   на
содержательнице гласной кассы ссуд и, сверх  того,  состоящий  вольнонаемным
редактором газеты  "Краса  Демидрона",  во-вторых,  письмоводитель  квартала
Прудентов и, в-третьих, брантмейстер  Молодкин.  Купно  с  этими  последними
герои  проектируют  "Устав  о  благопристойном  поведении",  в  котором,  по
обстоятельствам, с каждым днем ощущается все  более  и  более  настоятельная
надобность. Рассказ прерывается на том месте, когда начальник квартала  Иван
Тимофеич, передает действующим лицам приглашение на обед  к  "штучке"  купца
Парамонова. На этом обеде Балалайкин  должен  быть  представлен  невесте,  а
потом и обвенчан.

                                                                        Авт.

     В Изд. 1883 это подстрочное примечание было снято.  В  остальном  текст
Изд. 1883 совпадает с текстом журнальной публикации.

     Публикация этих глав привлекла  внимание  Департамента  государственной
полиции:  "суждения,  неудобные  с   правительственной   точки   зрения,   о
направлении современной внутренней политики" {См.: В. Е.  Евгеньев-Максимов.
В  тисках  реакции.  М.-Л.,  1926,  с.  98.}  вызвали  отношение   директора
Департамента В. К. Плеве в Главное управление по делам печати от  2  октября
1882 г. "Описание геральдического знака страны зулусов" было  расценено  как
"оскорбление величества". "Знак" этот действительно  явно  ассоциировался  с
гербом царской России - двуглавым орлом. Кроме того, здесь же  был  заключен
прозрачный  намек  на  подчинение  всей  жизни  страны  свирепой  борьбе   с
революционным движением и свободной мыслью:  "главные  министры"  Зулусии  -
"министр умиротворений посредством в отдаленные места водворений" и "министр
оздоровления корней". Однако представление Плеве  не  имело  неблагоприятных
последствий для Салтыкова.
     Опубликованные после длительного  перерыва  XII-XV  главы  "Современной
идиллии"  отразили  новый  этап  в  работе  Салтыкова  над  романом.   Здесь
завершается  (в  гл.  XV)  одна  из  основных  для   начальных   глав   тема
"современного воровства", которое  "перепуталось  с  благонамеренностью".  В
повествовании  возникает  эпическая  нота,  богатое  и  точное  бытописание,
предвещающее "Пошехонскую старину" (гл. XII) {Глава XII  привлекла  внимание
рецензентов "мастерски очерченным" образом Фаинушки  ("Газета  А.  Гатцука",
1882, 9 октября, Э 41); даже В. Буренин, в резко враждебном отзыве  вынужден
был признать, что "в художественно-бытовом облике", "в  описании  обстановки
"штучки" прорывается  могучий талант" писателя (НВ, 1882, 1 октября,  Э
2368).}.  В   то   же   время   главы   XII-XIV   непосредственно   отражают
общественно-политическую жизнь России уже  в  более  крупном  масштабе,  чем
предшествующие им.
     Выход  из  кризиса  70-х  годов   правительство   искало   в   усилении
внутриполитического контроля и одновременно - в отвлечении национальных  сил
в русло внешнеполитической активности, в попытках укрепиться за счет  "побед
и одолений" на международной арене. Реакционная по своему существу концепция
русской "миссии" на востоке (этим понятием были  замаскированы  колониальные
поползновения царизма) оживленно  обсуждалась  консервативной  публицистикой
70-80-х годов. Салтыков связал как  единосущные  в  правительственном  курсе
тенденции внешнеполитического авантюризма и внутреннего обуздания.
     Персонаж,  объединяющий  эти  тенденции  -  "странствующий  полководец"
Полкан Самсоныч Редедя {Салтыков назвал героя, соединив имена:  литературное
(получеловек-полуконь  Полкан,  персонаж   "Повести   о   Бове-королевиче"),
библейское   (Самсон   -   из   Книги   Судей   Израилевых,   XIII-XVI)    и
легендарно-историческое (косожский хан конца X - начала XI  века  Редедя,  о
котором  повествует  Несторова  летопись).   Все   эти   имена   принадлежат
побежденным воителям: Полкан - побит Бовой, Самсон  -  лишен  мощи  Далилой,
Редедя - убит на поединке Мстиславом.}. Для его характеристики  использованы
хорошо известные современникам подробности биографий нескольких  реакционных
военных  деятелей.  Все  "ташкентские"  реалии  внушены  генералом   М.   Г.
Черняевым, который в 1865 г. "покорял" Туркестан, "египетские"  -  генералом
Р. А. Фадеевым (в порядке личной политической авантюры он командовал в  1875
г. армией  египетского  хедива).  Оба  редактировали  газету  "Русский  мир"
(1873-1878), Фадеев же вообще выступал как идеолог и политический публицист.
"Забалканские" детали связаны с тем же Черняевым,  потерпевшим  в  1876-1877
гг. полное поражение в качестве  командующего  сербской  армией  и  русскими
добровольцами в сербо-турецкой войне, и, видимо, с генералом  И.  В.  Гурко,
которому в русско-турецкой  войне  было  вверено  начальство  над  гвардией:
"герой Балкан" - его нарицательное имя {См.: Е. М. Феоктистов.  За  кулисами
политики и литературы. Л., "Прибой",  1929,  с.  377-398.  К.  Головин.  Мои
воспоминания, с. 373.}. Он же оказался "полезен во время  междоусобия"  1879
г., воюя в роли генерал-губернатора с  петербургским  населением.  Все  трое
периодически  пребывали  "не  у  дел",   представляя   "печальное   зрелище"
"одиночества". Гурко приходилось  служить  и  в  "западном  крае".  Основным
прототипом, как указал  в  письме  Пыпину  сам  Салтыков,  является  Черняев
("Вспомните, что Редедя Сербию освобождать ходил, всю Россию  взбаламутил").
Однако метод широких аналогий позволил Салтыкову  посредством  повествования
Редеди о "Зулусии" раскрыть "направление современной политики" царизма столь
же ярко, как и в прямой форме.
     Глава XIV - одна из самых сложных  в  романе,  насыщенная  намеками  на
важнейшие  общественные  факты,  изобилующая  иносказаниями,  -   раскрывает
картину того "хаоса" {"К. П.  Победоносцев  и  его  корреспонденты",  т.  I,
полутом 1. ГИЗ, 1923, с. 105.}, по выражению Б. Н. Чичерина, который  являла
политическая жизнь страны накануне 1 марта 1881  г.  и  вскоре  после  этого
события. Весь ее смысл - в злободневном политическом подтексте,  проникающем
каждый эпизод.
     Народовольческий террор, державший в  страхе  высшие  сферы,  рождавший
обывательские  легенды,   осторожно   затронут   в   фигурах   "крамольников
Зачинщикова и Запевалова" - в сложном, как бы двойном освещении:  сдержанной
иронии ("заставляют беззащитных обывателей петь с ними трио") и  серьезности
(имя В. Телля,  упомянутое  здесь  же,  -  знак  истинной  революционности).
Салтыков, преклоняясь перед самоотверженностью народовольцев, тем  не  менее
не раз говорил о "бессмысленности" убийств (письмо А. Н. Энгельгардту  от  6
февраля 1879 г.). "Из-за них ничего  не  видать.  Не  только  никакого  дела
делать нельзя, но и разобраться в этой галиматье трудно" (Н. А. Белоголовому
от 20 марта 1882 г.).  Контрнаступление  реакции  олицетворяет  деятельность
"Кружка  любителей  статистики",  именуемого  также  "Клубом   Взволнованных
Лоботрясов" и (в  рукописи)  "Союзом  Недремлющих  Амалатбеков".  Под  этими
названиями выведена "Священная дружина" - существовавшее с  начала  1881  по
декабрь 1882 г. антиреволюционное тайное общество. К  началу  80-х  годов  в
среде защитников дворянско-монархического принципа возникли  идеи  борьбы  с
революционерами, минуя полицию и суд, путем террора  и  личных  расправ.  20
января 1880 г. "Московские ведомости" (Э  19)  опубликовали  с  восторженным
комментарием  обращение  князя  H.  H.  Голицына:  "Долой  перчатки,  скорей
кольчугу и меч!  К борьбе! К борьбе!  Пусть образуется рать,  хотя
для этого не надо ей выходить  в  поле".  На  этой  идеологической  почве  и
возникла  позже  "Священная  дружина".   Сначала   она,   по   свидетельству
жандармского  историографа  Н.  И.  Шебеко,  ставила  себе  цель   "вырезать
анархистов", но ограничилась "политическим сыском", который "сделался  в  то
время  каким-то  аристократическим  спортом,  и  в  ряды  "Дружины"  спешили
вступать  представители  высшего  петербургского  общества  всех  рангов   и
возрастов" {В. Я. Богучарский. Из истории политической борьбы в 70-х и  80-х
гг. 19 в. М., 1912, с. 273, 290.}. Как отмечено в дневнике  П.  А.  Валуева,
"Дружина" быстро "приняла тип бывшего III Отделения по части разных  доносов
и  сплетней"  {Там  же,  с.   271.}.   Салтыков,   информированный   М.   Т.
Лорис-Меликовым,  через  Н.  А.  Белоголового  дал  первые  сведения  насчет
"Дружины" в заграничную печать и посвятил  этой  теме  третье  из  "Писем  к
тетеньке" - вырезанное цензурой. Таким  образом,  этот  эпизод  "Современной
идиллии"  оказался  для  русского  читателя  первым  известием  о  "Дружине"
(подробнее см. "Письма к тетеньке", примечания, т. 14 наст. изд.).
     В гл. XIV отражена еще одна  черта  времени:  разжигавшая  общественные
страсти   шумная    полемика    консервативной    и    либеральной    печати
("благонамеренные" и "ненеблагонамеренные"). Как точно  определил  еще  Аре.
Введенский,  "автор  говорит   здесь   "детально   верно"   "об   отношениях
"благонамеренной", то есть обскурантской печати нашей к печати "либеральной"
(Литературная летопись. - "Голос", 1882, 23 сентября, Э 258).
     С точки зрения Салтыкова, различие между ними, во всяком случае  в  это
время, было ничтожно ("разница тут самая пустая"): тот же  "Голос"  призывал
"все разумные, истинно охранительные элементы  общества"  сплотиться  вокруг
"коренных основ" и "раздавить  вредоносных  червей"  революции  (Е.  Марков.
Враги и друзья. - "Голос", 1879, 27 июня, No 176).
     Публикация сразу четырех глав "Современной идиллии"  заставила  критику
размышлять прежде всего о драматизме, скрытом в сатире Салтыкова:  там,  где
"речь ведется о благонамеренности и способах насаждения ее"; "картина  жизни
современной  выходит  у  автора  очень  мало  похожей  на   идиллию"   ("Сын
отечества", 1882, 24 сентября, Э 219); "современная идиллия, изображенная  в
калейдоскопе г. Щедрина, представляется какимто чудовищным явлением,  диким,
почти невозможным, а между тем существенные черты современности, без всякого
сомнения, схвачены автором необыкновенно ярко  этот  юмор  вызывает  не
смех, а чувство горького негодования, разочарования, так как из-за него ясно
видны очертания того идеала, до которого описываемому  обществу  так  далеко
 настоящая сатира  всегда  оставляет  такое  впечатление"  ("Новости  и
биржевая газета", 1882, 1 октября, Э 259). Эти главы заставили бить  тревогу
реакционный "Гражданин", его критик  откровенно  призывал  власти  "обратить
внимание" на  литературную  деятельность  сатирика  ("Гражданин",  1882,  14
октября, Э 82).
     Образ Редеди и вся  сатирическая  фантасмагория  его  походов  повергли
современную Салтыкову критику  в  недоумение.  Признавая,  что  новые  главы
"Современной идиллии" "наиболее  крупное  литературное  явление"  последнего
времени, "Кронштадтский вестник" находил в них "недостатки":  "грубый  шарж,
несколько  карикатурную  утрировку"  (1882,  26  сентября,  Э   113).   "При
типичности характеров и языка выводимых им деятелей автор  нередко  в  своей
сатире впадает в  преувеличения,  которые  доходят  до  крайности  и  мешают
ясности представлений о  героях  и  их  положении",  -  вторила  "Газета  А.
Гатцука", (1882, 9 октября, Э 41). Единственный из рецензентов М. Супин  (М.
И.   Кулишер)   понял,   что   "тип   Редеди   действительно   карикатурный,
действительный уродливый - это насмешка над здравым смыслом и культурой", но
"он является художественным воспроизведением действительных лиц -  этот  тип
выхвачен прямо из жизни" ("Заря", 1882, 9 октября, Э 223).

     ...командовал войсками короля Сетивайо против  англичан...  -  Личность
правителя африканского племени зулу Сетивайо (инкоси  Кетчвайо),  ведшего  в
1879 г. неудачную борьбу против англичан, целый  год  привлекала  сочувствие
русских газет, целиком предопределенное кризисом отношений России с  Англией
(по  поводу  русско-турецкого  мирного   договора).   Салтыков   сатирически
использует в этой главе "зулусские  события"  для  намека  на  отечественный
произвол и беспорядок.

     ...принадлежали к меняльной  секте...  -  Меняльным  делом  занимались,
преимущественно, скопцы-сектанты.

     "корабль" - здесь: община скопцов.

     ...страха ради иудейска... - выражение из Евангелия  (от  Иоанна,  XIX,
38).

     "голуби" - здесь: члены секты.

     ...приняли большую печать... - подверглись полному оскоплению.

     ...корпуса путей сообщения, ныне, впрочем, не существующего.  -  Корпус
инженеров путей сообщения, имевший военную организацию, в  1867  г.  получил
гражданское устройство.

     ...не  увлекалась     молодыми   апраксинцами...   -   купцами   и
приказчиками петербургского Апраксина двора.

     ...отрекомендовал себя  камергером  Дона  Карлоса...  -  Претендент  на
испанский престол Дон Карлос VII в январе - феврале 1877 г. был в России.

     ...у него в гербе был изображен римский  огурец...  -  то  есть  символ
безудержного вранья: выражение это пошло  от  басни  И.  А.  Крылова  "Лжец"
(1812): "Вот в Риме, например, я видел огурец... Поверишь ли? ну, право, был
он с гору".

     Сегодня ты  обитаешь,  а  завтра  -  где  ты,  человек!  -  Сатирически
перефразированная  строка  из  оды  Г.  Р.  Державина   "На   смерть   князя
Мещерского".

     ...получил уфимскую землю и потом ее возвратил...  -  В  1880-1881  гг.
сенатская ревизия вскрыла  грандиозное  расхищение  крупными  чиновниками  в
течение всех 70-х годов башкирских крестьянских и казенных земель в Уфимской
губернии. См. т. 14, стр. 561-562.

     Аника-воин - герой повести "Прение живота со смертью", народных  песен,
сказаний, лубочных картинок и духовных  стихов,  нарицательное  имя  задиры,
который хвастается силой, но терпит поражения.

     ...по дворянскому полку. - Дворянский полк - военно-учебное  заведение,
существовавшее с 1807 по 1855 г. (в нем учился М. Г. Черняев).

     ...царь Амонасро (из "Аиды") - герой оперы Д. Верди "Аида" (1871).

     Сетивайо  (ныне  обучающийся  в  Лондоне  парламентским  порядкам).   -
Потерпевший поражение  4  июля  1879  г.  в  сражении  при  Улунди  Кетчвапо
содержался в плену в Англии.

     Строфокамил - страус.

     К  нему  обратился  за  помощью  Араби-паша...  -  Ахмед  Араби-паша  -
руководитель национального движения, поднявший  восстание  против  англичан.
Разбит в сражении у Тель Эль-Кебира 13 сентября 1882 г.

     ...задачу России на востоке отождествлял с    перспективами
для плисов и миткалей первейших российских фирм. - Очевидно, имеются в  виду
статьи  Р.  А.  Фадеева  в  "Биржевых  ведомостях"  (1869),  изданные  затем
отдельной  брошюрой  "Мнение  о  восточном  вопросе",   где   обосновывалась
необходимость  грядущего  завоевания  Азии  Россией.   Салтыков   показывает
реальную подкладку этих стремлений:  экспансионистские  вожделения  царизма,
сомкнувшиеся  в  последней  четверти  века   с   колониальными   претензиями
крепнувшей русской буржуазии.  Плисы,  миткали  -  дешевые  хлопчатобумажные
ткани.

     ...мануфактур-советник - почетное звание, установленное в 1800  г.  для
купечества (звания этого удостаивались купцы, пробывшие в I гильдии не менее
12 лет сряду).

     ...принял  косвенное   участие   и   в   кукуевской   катастрофе...   -
Железнодорожная катастрофа с большим количеством жертв произошла в ночь с 29
на  30  июня  1882  г.  на  Московско-Курской  дороге  у  деревни  Кукуевка.
Упоминается далее  как  символ  бессмысленных  и  непредвиденных  несчастий,
преследующих человека в российской действительности.

     ...одна рука дает, другая - не ведает. - Выражение из Евангелия (Матф.,
VI, 3-4).

     ...город на  отряды  разделить.  Что  ни  дом,  то  отряд,  со  старшим
дворником во главе. - Такая мера была  осуществлена  весной  1879  г.  после
покушения А. К. Соловьева на Александра II, в "незабвенные Гуркины времена",
как писал об этом моменте Салтыков 19 ноября 1881 г. Н. А. Белоголовому.  По
обязательному  постановлению  генерал-губернатора  И.  В.  Сурко,   "дворник
безотлучно днем и ночью находился при воротах каждого дома" (М. Вед.,  1879,
10 апреля, Э 89). "Комичный и тревожный" "вид  столицы,  где  в  продолжение
целой прозрачной весенней ночи у каждого дома лежа караулил спящий дворник",
надолго запомнился современникам (К. Головин. Мои воспоминания, т. I,  СПб.,
1908, стр. 373).

     ...а я бы по пушечке против каждого дома поставил. - После 1 марта 1881
г. началось "постоянное  осадное  положение",  -  констатировал  либеральный
военный министр Д. А. Милютин ("Записки Отдела рукописей ВГБИЛ", вып. 2, М.,
1939, стр. 26). Петербургский  градоначальник  H.  M.  Баранов  пробовал,  в
частности, произвести "оцепление всего города кавалерией".  Это  "похоже  на
злую насмешку  и напоминает юмористические рассказы Щедрина"  ("Дневник
Д А. Милютина", т. IV, М., 1950, стр. 46, 47).

     ...выплыло наружу столько  оздоровительных  проектов...  -  Мракобесные
проекты "спасения России" (отраженные далее в "Сказке о ретивом  начальнике"
-  проекты  "мерзавцев")  исходили  не  только  от  властей,  но   рождались
инициативой добровольцев реакции в  ответ  на  приглашения  правительства  к
"содействию".

     ...господин  финансист  Грызунов!  -  Персонаж,  упоминаемый  также   в
"Письмах к тетеньке" (т. 14 наст. изд., стр. 652-653).  Один  из  прототипов
его - В. П. Безобразов.

     ...письма-то на почте  над паром секундочку подержал - читай...  -
Речь идет о перлюстрации, особенно усилившейся в последние годы царствования
Александра II: за 1880 г. в семи  крупнейших  городах  страны  было  вскрыто
более  360  тыс.  писем.  Сам  царь  "очень  интересовался"  этим   (П.   А.
Зайончковский.  Кризис  самодержавия  на  рубеже  1870-1880-х  годов,   стр.
225-226).

     ...оздоровление  корней.  -  Термин  "оздоровление   корней"   Салтыков
заимствовал у Достоевского из январского номера "Дневника писателя" за  1881
г. В гл