ю,
отличительными чертами нации являются общность языка и общность терри-

     147

     тории,  сложившихся в условиях капиталистического процесса консолидации
экономики. Сталин критиковал бауэровский подход с  каутскианских позиций, но
присовокупил  национальный  характер  (назвав  его  "общностью  психического
склада") в  качестве четвертого признака нации. Тремя другими были: общность
языка, общность  территории  и общность экономической  жизни.  Тем  самым он
воспроизвел не только содержание, но и форму дефиниции Каутского, правда без
ссылки на источник, хотя  к тому времени  большая часть сочинений  Каутского
была переведена  на русский  язык17. Мы сможем еще не раз убедиться в том, что  Сталин  не  имел
привычки выражать кому-нибудь признательность за использование чьих-то  идей
за исключением Ленина.
     Завершив общетеоретическую часть работы, Сталин немедленно открыл огонь
по   австро-марксистской   концепции   "культурно-национальной   автономии",
разработанной двумя ее  главными  сторонниками  -  Карлом  Реннером  и  Отто
Бауэром. Социал-демократам, писал он, вместо организации  наций, "сохранения
и  развития национальных  особенностей народов" (как указывалось в программе
австрийских социал-демократов)  следовало  бы организовать  пролетариат  для
классовой  борьбы.  "Культурно-национальная  автономия"  представляла  собой
замаскированный  национализм,  прикрытый,   по  выражению   Сталина,  броней
социализма. Она-де  являлась  анахронизмом в эпоху, когда,  как предсказывал
Маркс,  национальные   перегородки   повсюду   падали.  Более   того,   идея
национальной автономии создавала психологические  предпосылки для разделения
единой рабочей партии на отдельные, организованные по национальному признаку
партии  и для аналогичного национального сепаратизма в профсоюзном движении.
Такой путь, дескать,  проделала  австрийская  социал-демократия,  и  опасные
тенденции  в  этом направлении стали появляться и в  России. В то время  как
Маркс,   Каутский  и  Бауэр  предусматривали  для  евреев   не  национальную
автономию,    а   ассимиляцию,   Бунд    порвал   с   социал-демократическим
интернационализмом, чтобы повести еврейских  рабочих по дороге национального
сепаратизма.   И   вот   уже,   говорилось   далее,   некоторые   кавказские
социал-демократы  выдвинули  требование  культурно-национальной и  областной
автономии. Желая показать нелепость  подобного требования, Сталин утверждал,
что   предоставить  культурно-национальную  автономию  многочисленным  малым
народностям Кавказа (например, осетинам и мингрельцам) означало бы закрепить
эти  народности  на  низших  ступенях  развития  и   помочь   местным  силам
политической реакции. Областную  автономию Кавказа Сталин считал приемлемой,
ибо она помогала бы отсталым на-

     148

     циям  вылупиться  из  скорлупы  мелконациональной  замкнутости.  Однако
культурно-национальная  автономия  действовала  бы  в  прямо противоположном
направлении, замыкая нации в старую скорлупу. Национальный вопрос на Кавказе
мог бы быть разрешен только путем вовлечения  отсталых наций и народностей в
общее русло высшей культуры.
     Касаясь   довода   о   том,  что  требование   (кавказской   делегации)
национально-культурной   автономии   не   идет   вразрез  с  провозглашенным
социал-демократической программой правом  наций  на самоопределение,  Сталин
подтвердил  право  наций  самим  определять  свою  судьбу.  Однако  тут   же
оговорился, что,  провозглашая  и  отстаивая  это  право,  социал-демократии
следует бороться и агитировать  против вредных учреждений и нецелесообразных
требований  наций.  Точно  так  же ей следует  бороться и агитировать против
католицизма,  протестантизма и православия и в то же  время отстаивать право
людей на  свободу вероисповедания. Социал-демократия была обязана влиять  на
волю  наций,   так  чтобы  нации  выбрали  форму,  наиболее  соответствующую
интересам пролетариата; например, социал-демократия была обязана агитировать
против отделения татар  и против культурно-национальной автономии кавказских
наций.  Единственно  верное  решение  национального  вопроса  в  России было
связано,  по  мнению  Сталина,  с  областной  автономией  при  одновременном
предоставлении национальным  меньшинствам  всех регионов права  пользоваться
родным языком, иметь  свои  школы и т.  п. Рабочая партия, однако, не должна
создаваться  отдельно   по   национальностям.   На   местах   рабочим   всех
национальностей нужно было сплачиваться в  единую партию, осознавая себя  не
представителем определенной нации,  а членом одной классовой  семьи,  единой
армии социализма18.
     В беседе с Милованом Джиласом  в  1948 г. Сталин  заявил, что  в работе
"Марксизм и национальный вопрос" он выразил взгляды Ленина и что работа была
Лениным  отредактирована19.  В самом деле, вполне  возможно, что  Сталин, взявшись за перо по
предложению  Ленина,  извлек много  полезного из  имевших  место  в  Кракове
дискуссий  по  национальному  вопросу  и  включил  в   свой  труд  различные
конкретные замечания, высказанные Лениным в ходе обсуждения этой проблемы. С
другой  стороны, нет никаких оснований целиком приписывать авторство Ленину,
как это  сделал  Троцкий.  Критика Сталина  культурно-национальной автономии
вполне согласовывалась с его  собственными взглядами, которые  он  излагал в
статьях еще  в  1904  г.  Большинство  специалистов считает стиль  изложения
работы  и   манеру  аргументации  явно  сталинскими.   Примечания  к  тексту
свидетельствуют о том, что большую часть необходимого австрий-

     149

     ского      материала     он     имел      в     русском      переводе20.  Ему  вряд   ли
требовалась помощь в  работе над важными  разделами  о Бунде  и национальном
вопросе  на  Кавказе.  Кроме  того,   хотя  Ленин  уделял   много   внимания
национальным проблемам  уже в  1912  г., он  к  тому времени  еще  не создал
какого-либо фундаментального труда на данную  тему. В  опубликованном в 1914
г. наиболее  значительном сочинении  ("О  праве наций  на  самоопределение")
подход Ленина к национальному  вопросу  существенно отличался от сталинского
расстановкой  акцентов.   Главная   тема  его   работы  -  право   наций  на
самоопределение,   в   смысле  отделения   и  образования   самостоятельного
государства,  - не получила  столь глубокого развития у  Сталина,  который с
видимой неохотой упомянул об этом праве в нескольких абзацах.
     "Марксизм  и  национальный  вопрос"  - это в  основном  его  работа,  а
сотрудничество  с  Лениным при  ее  написании,  по-видимому, пошло на пользу
обеим сторонам. Во всяком случае, эта работа очень понравилась Ленину. Когда
товарищ по партии, Александр  Трояновский,  предложил опубликовать  статью в
журнале "Просвещение" в дискуссионной  рубрике (объяснив,  что его  жена, Е.
Розмирович, - сторонник  культурно-национальной  автономии),  Ленин  написал
Каменеву: "Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша. Вопрос  боевой
и  мы  не  сдадим  ни  на  йоту  принципиальной  позиции  против  бундовской
сволочи"21.
     Работой по  национальному вопросу Сталин утвердил себя  в мнении Ленина
знающим  марксистом.  Можно  без  преувеличения  сказать, что он  представил
своему ментору удачную диссертацию. И все-таки эта встреча -  хотя  и веха в
партийной карьере Сталина - еще не была началом их тесного  личного общения.
Вскоре после возвращения в Петербург  в середине февраля  1913 г. и до того,
как работа  по национальному вопросу  вышла из печати,  Сталин был арестован
полицией на благотворительном  вечере, организованном местными большевиками.
Полагали, что о месте его нахождения информировал  полицию провокатор  Роман
Малиновский22.
Последующие годы Сталин  провел в сибирской  ссылке. Его  имя несколько  раз
появляется  в письмах Ленина  военного времени, однако  свидетельств близких
отношений  между  ними  нет. Ленин  знал Сталина как Кобу и Кобу  Ивановича,
потому  что  свои   письма  Ленину,  посланные  из  Сибири,  тот  подписывал
псевдонимом Коба. В 1915 г. в письме Зиновьеву Ленин спрашивал: "Не  помните
ли  фамилии  Кобы?"  Несколько  позднее  в  том  же  году  он  писал  В.  А.
Карпинскому: "Большая просьба:  узнайте (от Степко или Михи и т. п.) фамилию
"Кобы"    (Иосиф    Дж.....??   Мы   забыли).   Очень    важно!!"23

     150



     Сибирская интермедия
     После  нескольких месяцев пребывания  в  петербургской  тюрьме  Сталина
приговорили к четырем годам ссылки в Туруханский  край на севере Центральной
Сибири. В начале июля 1913 г. его отправили под конвоем по железной дороге в
Красноярск, затем пароходом по Енисею в село  Монастырское, административный
центр  Туруханского   края.   Здешняя   колония   ссыльных,  заблаговременно
извещенная о приезде  Сталина, устроила ему радушный прием, приготовив жилье
и  провизию.  Вновь прибывший, однако,  ожиданий не  оправдал.  Вместо  того
чтобы, следуя сложившемуся  ритуалу, рассказать собравшимся  о  политической
ситуации в  России,  он  удалился  в свою  комнату и  не  пожелал  ни  с кем
разговаривать. И что еще хуже: при переводе в отдаленный населенный пункт он
забрал  с собой  все книги  недавно умершего  члена  колонии.  Ссыльные  уже
решили,  что  эти книги составят библиотеку для общего пользования.  Один из
ссыльных,  Филипп  Захаров, который  отправился  поговорить  со  Сталиным по
данному вопросу, был встречен  с таким высокомерием, с  каким генерал обычно
принимает  простого солдата24.
     Теплый  прием Сталину в Монастырском организовал Яков Свердлов, хороший
знакомый  по предыдущей совместной ссылке.  Он также являлся членом Русского
бюро  ЦК. Впоследствии Свердлов  до своей преждевременной  смерти в 1919  г.
занимал посты  секретаря Центрального  Комитета  партии и  главы  Советского
государства. В начале 1914 г. власти, узнав  о готовившемся побеге, перевели
Свердлова и  Сталина в  дальний  рыбацкий станок  Курейку, расположенный  за
Полярным кругом, где  сперва они  проживали вместе  в одной комнате. В марте
1914  г.  в письме одному  из друзей Свердлов сообщал: "Устроился я на новом
месте  значительно  хуже.  Со мной  грузин  Джугашвили, старый  знакомый,  с
которым  мы  уже  встречались в  другой ссылке.  Парень  хороший, но слишком
большой  индивидуалист  в  обыденной  жизни.  Я  же  сторонник  минимального
порядка. На этой  почве нервничаю иногда.  Но это не так важно. Гораздо хуже
то, что  нет изоляции от хозяев.  Комната примыкает к хозяйской  и  не имеет
отдельного  входа. У  хозяев  -  ребята. Естественно, торчат часами  у  нас.
Иногда  мешают"25. В
конце мая они разъехались, и Свердлов писал другу: "Со  мной товарищ.  Но мы
слишком хорошо знаем друг  друга. Притом же, что печальнее всего, в условиях
ссылки,  тюрьмы человек  перед вами обнажается,  проявляется  во  всех своих
мелочах. Хуже  всего,  что  только со стороны "мелочей жизни"  и  виден. Нет
места для проявления крупных черт. С товарищем

     151

     теперь     на      разных     квартирах,     редко     и     видимся"26.  Значение  такого
отчуждения  станет особенно понятным,  если иметь  в виду, что эти двое были
единственными политическими ссыльными, проживавшими в то время в Курейке.
     В остальном то немногое, что нам известно о жизни Сталина в туруханской
ссылке, взято главным образом из воспоминаний членов семьи Аллилуевых. После
знакомства в  Тифлисе Сталин  и Сергей  Аллилуев  вновь встретились в  Баку.
Вскоре   Аллилуевы  переехали  в  Петербург,   где  Сергей  нашел  работу  в
электрической компании, продолжая тайно поддерживать партийные связи. В 1911
г.,  в  период  короткого пребывания  в  Петербурге между двумя вологодскими
ссылками, Сталин нашел убежище в этой  всегда гостеприимной  семье. С особым
дружелюбием  Аллилуевы  встречали товарищей с Кавказа,  и они не переставали
заботиться о Сталине и  тогда,  когда  он  в 1913  г.  прибыл  в  Туруханск.
Аллилуевы  посылали ему деньги  из партийного фонда помощи, теплую одежду. В
конце  1915 г.  Сталин  в  письме жене Сергея  Ольге сердечно благодарил  за
полученную накануне посылку  и просил не тратить на него так нужные им самим
деньги. Он  просил  прислать  только  почтовые  открытки  с видами  природы.
Поясняя, он писал:  "В  этом  проклятом крае природа  скудна до  безобразия:
летом река, зимой  снег, это все, что дает здесь природа, - и я до  глупости
истосковался     по     видам     природы    хотя     бы    на     бумаге"27.  И верно, от Курейки
до Гори было далеко.
     Позднее, после возвращения в  Петроград (Петербург переименовали в 1914
г.),  Сталин  рассказал  Аллилуевым  несколько  подробнее о  своей  жизни  в
Курейке.  Жители  поселка,  принадлежавшие  к одной  из народностей  Севера,
привыкли звать его Осипом и научили  ловить рыбу в Енисее. Благодаря успехам
(которые объяснялись тем, что  он постоянно переходил с места на место, в то
время  как  местные  жители  имели  обыкновение  оставаться  в  одной  точке
независимо от  того,  был  клев  или  нет) они считали, что  Сталин обладает
волшебной силой, и говорили: "Осип,  ты  слово знаешь!" Однажды, возвращаясь
домой после  подледной  рыбной ловли,  он попал  в пургу и сбился  с дороги.
Впоследствии он узнал, что двое  жителей  деревни, с  которыми он безуспешно
пытался  заговорить,  убежали  потому,   что   приняли   его  за  водяного28.  Сталин завел среди
местных жителей самые разнообразные знакомства, и  позднее Аллилуевы слышали
(от него ли  самого или от  кого-то  еще), что он сожительствовал с  местной
крестьянкой  и имел  от нее  сына29. Данная история,  если  она  соответствует действительности,
помогает объяснить, почему Сталин и Свердлов в Курейке жили отдельно друг от
друга.

     152

     Ввиду ухудшавшегося положения на фронте правительство в октябре 1916 г.
объявило  политических ссыльных пригодными к военной службе. Сталин оказался
в числе призванных от Туруханского края и выехал в Монастырское, чтобы затем
проследовать  в  Красноярск  для  зачисления  в  армию.   Здесь,   он  вновь
продемонстрировал   свое  высокомерие  и   отчужденность,  которые   вызвали
раздражение  у ссыльных при  его первом  приезде. Очевидно, ему  было  нужно
подчеркнуть и добиться признания  своего особого положения, которое,  по его
мнению, он занимал, будучи членом  Центрального  Комитета. Сталин  не только
держался  в стороне  от других ссыльных, но и не позаботился в возобновлении
контактов  со Свердловым и  еще с одним членом Русского бюро,  в тот  момент
находившимся  в  Монастырском. Как писал  в неопубликованных мемуарах бывший
ссыльный  большевик  Б.  Иванов,  "необходимого  примирения  не   произошло.
Джугашвили  остался  таким  же надменным, как и всегда, замкнутым в себе,  в
своих мыслях и планах... По-прежнему он испытывал неприязнь к Свердлову и не
шел  на  примирение,  хотя  Свердлов  был  готов  протянуть  руку  дружбы  и
согласился обсудить  проблемы  рабочего движения  в присутствии  трех членов
Русского  бюро  ЦК  партии"30.
     Из Монастырского подлежащих призыву ссыльных  отправили вверх по Енисею
в  Красноярск.  Передвигались  на  собачьих  и  оленьих упряжках  и  пешком.
Медицинское освидетельствование  состоялось в начале февраля 1917 г. Сталина
на  военную  службу  не  взяли  -  из-за  плохо  сгибавшегося  левого  локтя
(результат полученного  в детстве ушиба), а  также потому, что сочли его для
армии "нежелательным  элементом".  Затем  власти,  приняв  во  внимание, что
четырехгодичный  срок   ссылки  Сталина  близился  к  концу,  разрешили  ему
поселиться  в  Ачинске,  невзрачном  городишке  на  транссибирской  железной
дороге. Среди ссыльных,  проживавших в то  время  в Ачинске,  находился  Лев
Каменев с женой Ольгой (сестрой Троцкого),  и Сталин вечерами был постоянным
гостем в их доме. Один из ссыльных (впоследствии  эмигрировавший из России),
встречавший  его у  Каменевых, вспоминал,  что  Осип  (так звали  Сталина  в
Ачинске) почти не участвовал в беседах, а когда изредка вступал в  разговор,
Каменев его сразу же обрывал какой-нибудь полупрезрительной короткой фразой,
после чего Сталин вновь  умолкал и сосредоточенно сосал  трубку.  Как-то раз
разговор зашел о войне и ее исходе, и Каменев предсказал победу Германии, за
которой  последует  буржуазно-демократическая  революция.  Что  же  касается
социалистической революции,  то, по  мнению Каменева,  для этого потребуется
еще 20 - 30 лет. Здесь, по словам автора, можно было видеть, как Осип в знак
согласия  кивал   головой31.

     153

     В конце  февраля  1917  г.  Россия  уже  была  охвачена  революцией.  С
увеличением трудностей, вызванных ужасной и, казалось, бесконечной войной, в
значительной  мере  расстроившей  работу  важных отраслей  хозяйства,  росло
беспокойство и среди городского населения. Волнения начались в Петрограде 23
февраля среди жителей, стоявших в очередях у продовольственных  лавок. Затем
по городу и пригородам прокатилась волна забастовок и уличных  демонстраций,
а  когда солдаты гарнизона отказались выполнять  приказ подавить  беспорядки
силой, ситуация  стала  неуправляемой.  В  этих  условиях  высшие  сановники
уговорили царя  отречься  от  престола.  Попытки  сохранить  династию  путем
учреждения регентства с  младшим сыном  царя в  качестве будущего императора
успеха  не  имели.  2  марта  власть  официально перешла  к  сформированному
Государственной  думой  Временному  правительству,  которое возглавил  князь
Львов.
     Самодержавное авторитарное, полицейское государство Российское внезапно
превратилось,  как  вскоре  писал  Ленин  в  Апрельских  тезисах,  в  "самую
свободную  страну  в мире  из всех воюющих стран".  Политические  ссыльные в
отдаленных уголках России первыми  ощутили  приход свободы. Группа ссыльных,
включавшая Сталина, 8  марта  села в Красноярске в курьерский поезд и четыре
дня  спустя  прибыла в Петроград.  Ликующие толпы приветствовали их  на всем
пути от вокзала. Сталин сразу же разыскал Аллилуевых, проживавших на окраине
города,  которые оказали ему сердечный прием. Дома  были  Сергей и Ольга, их
сын  Федор,  старшая  дочь  Анна   и   младшая  Надежда,   шестнадцатилетняя
гимназистка. Они засыпали вновь  прибывшего  вопросами  о ссылке,  Сибири  и
обратном  пути.   Сталин  обнаружил  необыкновенные  актерские  способности,
расписывая   во   всех   подробностях,  как  поезд,   шедший   в  Петроград,
останавливался на провинциальных вокзалах и доморощенные ораторы били себя в
грудь,  повторяя  выспренными словами, что "святая революция,  долгожданная,
родная... пришла наконец-то". На другое  утро Сталин вместе с Федором, Анной
и Надеждой поехал на поезде в город.  Аллилуевы подыскивали другую квартиру,
а Сталин направлялся в  редакцию газеты "Правда". Кивнув на прощание, Сталин
сказал: "Так смотрите же, обязательно. И для меня комнату! Не забудьте..."32
     В партийной штаб-квартире  (разместившейся  в особняке  бывшей балерины
Кшесинской) его ожидал неприятный сюрприз.  В то время большевистская партия
выходила  из подполья,  и  ее руководящий орган, Русское бюро ЦК,  определял
функции различных вернувшихся  из ссылки или из тюрьмы руководящих партийных
деятелей. Протоколы заседаний, впервые опублико-

     154

     ванные в  1962 г., показывают, что вопрос  о включении Сталина в состав
Бюро рассматривался на заседании 12  марта, то есть в день  его появления  в
Петрограде. Присутствовавшие выслушали сообщение о том, что Сталин ранее был
уполномоченным ЦК и  что поэтому являлся бы  желательным в составе  Бюро ЦК.
Однако "ввиду некоторых личных черт, присущих ему, Бюро ЦК высказалось в том
смысле,    чтобы     пригласить     его    с     совещательным    голосом"33.  Протоколы   не
раскрыли характер  "некоторых личных черт". Однако нет  сомнений  в том, что
имелись в виду его высокомерие,  отчужденность  и нетоварищеское поведение в
Туруханской с