порные вопросы  для решения в  Политбюро  (р. 180 -  181). Когда
Либерман прямо обратился к Ленину за содействием в получении разрешения сыну
сопровождать его во  время деловой поездки за границу, против чего возражала
Чека,  Ленин вместо того, чтобы своей властью премьера отменить решение этой
организации, передал вопрос в Политбюро, где вопрос  о  выдаче паспорта  был
решен положительно тремя голосами против двух.
     44 Ленин В.  И.
Полн. собр. соч., т. 43, с. 417.
     45  Троцкий Л.
Д. Уроки Октября. - В кн.: Ленинизм или троцкизм. М., 1925, с. 266.
     46 Подробности
об этом и более ранних внутрипартийных оппозициях по отношению к Ленину см.:
Schapiro L. Communi st Party, chs. 3 - 12, passim.
     47 "Правда",  23
апреля 1920 г. (статья Преображенского).
     48 Ленин  В.  И.
Полн. собр. соч., т. 52, с. 100.
     49  Schapiro L.
The  Origin  of  the  Communist  Autocracy.  Cambr.,  Mass.,  1955,  p. 280.
Изложение предыстории инцидента у Шапиро в главе  14. Высказывания Ленина по
этому вопросу в его статье "Кризис партии" (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.
42, с. 234 - 244:).
     50  Deutscher I.
The Prophet Armed. Trotsky, 1879 - 1921, L., 1954, p. 431.
     51 Тринадцатый
съезд ВКП(б). Май 1924 года. Стенографический отчет. М., 1963, с. 256.
     52 Reichenbach
B. Moscow 1921. Meetings in Kremlin.  - "Survey", в"-- 53 (October 1964), р.
17.  Рейхенбах  являлся одним  из  основателей  Германской  коммунистической
партии.
     53  Weber  M.
Theory of Social and Economic Organization, p. 358.
     54 Ленин В. И.
Полн. собр. соч., т. 7, с. 14,  Письмо вначале распространялось среди членов
партии  в  России  через  существовавший тогда "самиздат".  В  июне  1903 г.
сибирский социал-демократический союз отпечатал  письмо  на гектографе,  а в
следующем году его издали отдельной брошюрой в Женеве.
     55  Десятый
съезд РКП(б). Март 1921 года. Стенографический отчет. М., 1963, с. 560.
     56  "Известия",
30 января 1924 г. (статья Чичерина).
     57 Duranty W.
Duranty  Reports Russia.  N.  Y.,  1934, p.  170. В  20-е  годы  Дюранти был
корреспондентом "Нью-Йорк таймс" в Москве.
     58  Крутиков Н.
И. (ред.). Живой Ленин, с. 283.
     59 Dissent,
September - October 1970, р. 429. Статья была опубликована 22 апреля 1970 г.
в "Corriere della sera".
     60 Луначарский
А. В.  Революционные силуэты. М., 1923, с. 15. Текст выступления Троцкого  2
сентября 1918 г. в: "Известия", 4 сентября 1918 г., с. 7.
     61 Бонч-Бруевич
В. Д. Избр. соч. М., 1963,  т. 3, с. 296 - 298. Заявление  свидетельствует о
любопытной забывчивости Ленина  относительно прежних собственных взглядов на
решающую роль  революционных  героев.  Как  вспоминал  Луначарский,  поручив
Бонч-Бруевичу и  двум другим помощникам  обойти все газетные редакции, Ленин
добавил: "Мне самому было бы неудобно воспретить такого рода явления. В этом
тоже  было  бы  что-то  смешное,  претенциозное.  Но вам  следует  исподволь
наложить тормоз на всю эту историю" ("Известия", 14 февраля 1960 г.).
     62 Для сильного
русского слова "вождь" в английском нет точного эквивалента.  Его можно было
бы  перевести как "верховный руководитель"  или  "Лидер" (с  большой буквы).
Здесь я буду часто использовать русское слово в английской транскрипции.
     63 Сталин И. В.
Соч., т.  4, с. 314 - 315, 316 - 318 - "Правда", 23 апреля 1920 г. Луи Огюст
Бланки  (1805-1881)  -  французский  коммунист-утопист,  связывавший   успех
социальной революции  с хорошо  подготовленным  заговором тайной организации
революционеров. Подобная тактика стала называться бланкизмом.
     64  Ленин В. И.
Полн. собр. соч., т. 40, с. 325 - 327.
     65  "Весь успех
Ленина, - добавляет Фюлеп-Миллер,  - следует отнести за счет  притягательной
силы его личности, которая захватывала всех, кто вступал с ним в  контакт, и
затем проникала в крестьянские избы самых далеких деревень".
     66 Car  r  E. H.
Socialism in One Country 1924 - 1926, II. N. Y., 1960, p. 3.
     67 Сейфуллина Л.
Н. Собр. соч., М. - Л., 1928, т. 2, с. 271 - 277.
     68 Валентинов Н.
Новая экономическая политика и кризис партии после  смерти Ленина. Стэнфорд,
1971, с. 88.
     69  Eastman M.
Love and Revolution, р. 399.
     Коба. Годы становления
     Грузинский пролог
     Прекрасен  родной  край  Иосифа  Джугашвили. Земля с  древней культурой
помнит героическое прошлое независимой грузинской монархии, достигшей в XI и
XII веках своего  расцвета. Православие  пришло  в  Грузию из Византии в 330
году,  или   на   шесть   столетий   раньше  крещения  Руси.  Грузия  богата
литературными  традициями,  достижениями  в  области архитектуры  и  изящных
искусств.  Согласно  источнику XVIII  века,  ее  люди  "храбры, оружелюбивы,
горды, отважно смелы, славолюбивы так, что ради своего имени не остановились
бы  причинить  досаду родине и природному  своему царю. Гостеприимны,  любят
чужеземцев, жизнерадостны.  Если их бывает  вместе два  или три,  лишения им
нипочем,   щедры,  не  щадят  ни  своего,  ни  чужого,  сокровищ  не  копят;
благоразумны,  быстро  сообразительны,   усваивающи,   любят   учение.   Они
уступчивы,  помнят добро и за добро воздают  добром, стыдливы, к добру и злу
легко  склоняются,  опрометчивы,  славолюбивы,  вкрадчивы  и  обидчивы..."1
     Небольшие  размеры, уязвимость  границ  и  привлекательность для  более
сильных соседей были причинами того, что после героической эпохи царя Давида
и  царицы Тамары  (XI и XII  столетия) историю Грузин  можно представить как
череду  сменяющих  друг  друга   порабощений.   В   XIII  веке  ее  покорили
татаро-монголы. Долгий период монгольского гнета сменился в XVI и XVII веках
турецким,   а   затем   персидским   господством,   которые   сопровождались
опустошительными  грабежами.  В   конце  XVIII   века  маленькое  разоренное
княжество  с  населением  в  каких-то  полмиллиона  человек  стало  вассалом
раздвигающей  границы  Российской  империи,  что  явилось  прелюдией  к  его
захвату.
     В  1801  г.  царь  Александр  I издал манифест,  в  котором  объявил  о
присоединении  Восточной  Грузии.  Грузинскую  царскую семью  отстранили  от
власти. Позже верховную  политическую власть  осуществляли наместники России
на Кавказе, чья резиденция  находилась в Тифлисе. В 1811 г. русские  изгнали
патриарха грузинской православной церкви и учредили экзархат Грузии во главе
с  католикосом-патриархом,  вошедший  в лоно  русской  православной  церкви.
Большое  число  русских чиновников заняло в  Грузни  административные посты.
Вскоре   русские  войска   отбили  у  турок  Западную   Грузию  и,   подавив
сопротивление местного  населения, установили контроль над всей территорией.
Время  от  времени,  однако,  здесь  вспыхивали  восстания,   а  горцы   под
предводительством имама Шамиля вели затяжную партизанскую войну. Лишь в 1860
г.    Россия    смогла    завершить     военное    умиротворение    страны2.
     К этому времени  в среде грузинской интеллигенции возникло литературное
движение,  имевшее  целью содействовать пробуждению в  народе  национального
самосознания.  Его  руководителями  были молодые люди  из  числа  грузинской
аристократии, которые учились в русских университетах, а затем, вернувшись в
Тифлис или  в  свои поместья, писали (на грузинском языке) рассказы, поэмы и
романы,  прославляя  героическую  эпоху  Грузии  и   увязывая  воедино  темы
национального угнетения  и социального протеста. Видными членами этой группы
были  Даниэль  Чонкадзе, Рафаэл Эристави,  Акакий Церетели, а  ее лидером  -
князь  Илья  Чавчавадзе, который  для укрепления  движения (помимо  прочего)
основал  в 1877 г. литературный журнал "Иверия" (древнее название Грузии). В
этот период уже существовала еще одна группа "Меоре-даси" ("вторая группа"),
которая  продолжала  эту   работу,  однако  в   более   радикальном   духе3.
     Примечательной  чертой  грузинской  интеллигенции  было  то,   что  она
увязывала идеи национального  освобождения  с  идеями  социальных перемен. В
70-е и 80-е годы  под влиянием революционных сочинений русских народников и,
конечно же,  понимания, что без глубоких  перемен в самой России  освободить
Грузию  от гнета  царского  самодержавия невозможно, отдельные представители
грузинской интеллигенции объединились ради общего дела с народниками. Другие
позже  вступили на  марксистский путь. Ведущей  фигурой последних, которые в
1892  -  1893 гг. приобрели известность как участники "Месаме-даси" ("третья
группа"), был Ной Жордания. После обучения в  Тифлисской духовной  семинарии
(которая благодаря стараниям грубых надзирателей, желавших любыми  способами
русифицировать учеников,  скорее напоминала школу грузинского  национализма,
чем   центр   подготовки   лояльных   священнослужителей   русско-грузинской
православной  церкви)  Жордания  отправился  за  границу.  Во  время учебы в
ветеринарном  институте  Варшавы  он  познакомился  с  идеями  марксизма  по
сочинениям  немецкого социал-демократического теоретика  Карла Каутского.  В
1892 г. Жордания вернулся в Грузию убежденным марксистом и  помог  составить
программу   новой    "Месаме-даси",    которая    стала   ядром   грузинской
социал-демократии.
     Вскоре после ее  создания  Жордания,  оказавшийся под  угрозой  ареста,
вновь выехал за границу на четыре года. На этот раз он встретился с Каутским
и Плехановым. Вернувшись в  1897 г. в Грузию, Жордания и его товарищи начали
редактировать  еженедельную газету "Квали"  ("Борозда") на грузинском языке,
основанную   раннее  членами  "второй   группы".   Через   этот   орган  они
пропагандировали марксистские взгляды,  убеждая в том,  что  Грузии  следует
возлагать надежды не на реформы, за которые боролось поколение Чавчавадзе, а
на объединение с  международным рабочим движением. Как это ни парадоксально,
но  сперва   русские   власти  отнеслись  к   грузинским  марксистам  весьма
снисходительно,  ибо их  рассуждения о классовых  противоречиях  казались им
менее      опасными,     чем     сепаратистские     призывы      либералов4. Хотя  "Квали" и  не
являлась  органом "легальных марксистов", тем  не менее издавалась легально.
Жордания и  умеренное  большинство "Месаме-даси",  включая  и  таких  видных
деятелей,  как  Николай  Чхеидзе  и  Сельвестр  Джибладзе,  в  конце  концов
примкнули  к русским  меньшевикам,  а  более радикальное меньшинство,  в том
числе  и будущий  советский  историк  революционного  движения  в Закавказье
Филипп Махарадзе, потянулись к большевизму.  Жордания впоследствии возглавил
правительство (1918) независимой  Грузинской  Республики, свергнутое Красной
Армией в 1921 г.
     В начале XX столетия русские власти  в  Закавказье  уже не без  тревоги
взирали  на  социал-демократическое  движение.  Хотя  экономика   Закавказья
оставалась  преимущественно  аграрной,  промышленность развивалась  быстрыми
темпами благодаря богатым залежам полезных ископаемых. На берегу Каспийского
моря,  в юго-восточной  оконечности Закавказья, расположен город  нефтяников
Баку, будущая столица Азербайджанской ССР. В Тифлисе с населением примерно в
200  тыс.  человек  на  промышленных  предприятиях  работало свыше  25  тыс.
человек. В это число не входили  рабочие крупных железнодорожных мастерских.
Морской  порт  Батум на  побережье Черного  моря в  Западной Грузии  являлся
конечным    пунктом    проложенного    из    Баку   нефтепровода,    центром
нефтеперерабатывающей  и другой промышленности. Большое  число  народа  было
занято на марганцевых рудниках  Чиатуры в Центральной Грузии. Индустриальное
развитие  в  значительной  степени   финансировалось  за   счет  иностранных
капиталовложений. Условия  работы были, как правило, тяжелые,  забастовки  и
профсоюзная  деятельность  -  запрещены.  Недовольные  рабочие,  по понятным
причинам, охотно откликались на пропаганду  революционеров- марксистов, и не
удивительно, что  главные центры Закавказья активно включились  в те  бурные
события, которые охватили значительные  регионы Российской империи  в начале
XX века.

     Отрочество
     Из  четырех  детей Виссариона и  Екатерины  Джугашвили остался  в живых
только последний, Иосиф, родившийся 21 декабря 1879 г. В раннем возрасте его
звали   Coco,  обычным   грузинским   уменьшительным   именем   для  Иосифа.
Полуграмотные родители из крестьян (потомки крепостных) были бедны и  жили в
небольшом, взятом в аренду домике на окраине  Гори, в так называемом русском
квартале, рядом со старыми русскими армейскими бараками.
     Гори (что по-грузински означает "холм") расположен в гористой местности
на востоке Грузии, примерно  в  45  милях к северо-западу от  Тифлиса. В  те
времена  он являлся уездным центром Тифлисской губернии.  На протяжении всей
истории его неоднократно разрушали землетрясения. В прошлом  один из пунктов
караванного  пути,  этот город стал станцией  главной железнодорожной линии,
построенной в  1871  г. и соединившей черноморский порт Поти  с Тифлисом.  К
моменту рождения Coco город насчитывал 8 - 9 тыс. жителей.
     В источниках XIX столетия Гори -  живописный  городок, раскинувшийся на
берегу  Куры  у  подножия высокого  холма  с  крепостью на  вершине.  Максим
Горький, посетивший Гори в 90-е  годы  во  время одного из своих  длительных
скитаний, обнаружил в этих местах сильный колорит "какой-то обособленности и
дикой оригинальности". В очерке для газеты  своего родного Нижнего Новгорода
он описывал "знойное небо  над  городом, буйные и мутные  волны Куры,  около
него, неподалеку  горы,  в них какие-то правильно расположенные  дыры  - это
пещерный город - и еще дальше, на  горизонте, вечно неподвижные белые облака
- это горы главного  хребта, осыпанные  серебряным  никогда не тающим снегом
"5.  Такие  картины
природы окружали Coco Джугашвили в детстве.
     О  его  предках  известно  немного.  Прадед  по  отцу,  по  имени  Заза
Джугашвили, в начале  XIX  века  участвовал в крестьянском восстании  против
русских и затем нашел убежище в деревне Диди-Лило близ Тифлиса. Его сын Вано
развел в  этой деревне виноградник, и здесь у Вано родился сын Виссарион, по
прозвищу Бесо. После смерти отца Бесо  поселился в Тифлисе и нашел работу на
кожевенном  заводе  Адельханова,  где  обучился   сапожному  ремеслу.  Через
некоторое  время  некий Барамов открыл в  Гори  сапожную мастерскую, и среди
нанятых им  на работу был и Джугашвили. В Гори Бесо познакомился и вступил в
брак  с  Екатериной  Геладзе,  из  семьи  бывших крепостных,  проживавших  в
соседнем селении Гамбареули.  После отмены  в Грузии  в 1864  г. крепостного
права (на три года позднее, чем в самой России) семья Геладзе переселилась в
Гори6.  Тогда
Екатерине  было  9  лет,  когда  же  родился  Coco,  ей было  немногим более
двадцати, к тому времени она уже похоронила троих детей.
     Джугашвили  сняли  домик,  который  состоял  из единственной  маленькой
комнаты. Стол,  четыре  табуретки,  кровать,  небольшой буфет  с  самоваром,
настенное зеркало и сундук с семейными пожитками - вот и вся его обстановка.
На  столе - медная керосиновая лампа. Белье  и  посуда хранились в  открытых
стенных шкафах. Винтовая лестница  вела в подвальное  помещение с очагом, на
котором Екатерина,  должно  быть, готовила  пищу. Бесо  держал здесь  кожу и
сапожный инструмент.  Из мебели были некрашеная табуретка да колыбель Coco7.
     По  описаниям, Бесо  Джугашвили  был  худощавым,  с  черными  волосами,
бородой  и усами. Современники отмечали,  что в  молодости Coco внешне очень
походил на  отца.  Достоверно  известно,  что Бесо был суровым,  вспыльчивым
человеком и большим любителем выпить.  В конце концов он умер после  драки в
трактире.  Екатерина и Coco постоянно  страдали от его  побоев.  В  1885 г.,
когда Coco было пять лет, Бесо вернулся на фабрику Адельханова в Тифлисе, не
порывая, однако, связи с семьей. Между тем Екатерина с трудом  сводила концы
с концами, работая прачкой, швеей и кухаркой в богатых домах Гори.
     Coco  Джугашвили  оказался не по  годам  развитым, способным в  учении,
энергичным,  физически  подвижным  ясноглазым  ребенком,  большим  любителем
всяческих забав.  Обладая хорошим голосом, он пел в школьном хоре  горийской
церкви. Роста был небольшого,  вероятно, не более пяти  футов и четырех-пяти
дюймов (или 1  метр 63 см)8. (Перенесенная в детстве оспа  оставила на лице свои следы) Пережил
он  и свою долю  мальчишечьих  злоключений. Как-то в возрасте 10 или 11 лет,
когда Coco стоял в толпе, собравшейся на берегу речки по случаю религиозного
праздника, в толпу врезался бешено мчавшийся фаэтон, который  сбил мальчика;
он потерял  сознание  и  от полученных  ушибов  оправился только  через  две
недели.  Горестными  воплями  встретила  Екатерина людей,  принесших  к дому
бесчувственного   Coco9. Тогда ли или в другое время заражение крови от загноившегося ушиба
привело к тому,  что  левый локтевой сустав стал плохо сгибаться. Много  лет
спустя он  рассказал свояченице, что во время мобилизации 1916 г.  его из-за
этого  небольшого  физического  недостатка  признали непригодным  к  военной
службе10.
     Ценным  источником  информации  о  начальном периоде  жизни  Джугашвили
являются  опубликованные  в Берлине мемуары  его  бывшего  близкого друга  и
школьного товарища  (в Гори) - Иосифа Иремашвили. Мальчики  познакомились на
школьном  дворе как соперники  в  соревновании  по борьбе,  в  котором  Coco
Джугашвили  одолел  Coco  Иремашвили,  схватив  сзади  в тот  момент,  когда
последний  стряхивал  с  себя   пыль.   Иремашвили,  для  которого  квартира
Джугашвили  стала вторым домом, вспоминал приятеля как худого,  но  крепкого
мальчика, с упорным безбоязненным взглядом  живых  темных  глаз на  покрытом
оспинами лице,  с гордо откинутой головой и  внушительным, дерзко вздернутым
носом.  Не  такой  по-ребячьи  беззаботный,  как  большинство  товарищей  по
училищу, он временами  словно встряхивался  и целеустремленно,  с  упорством
принимался  или карабкаться  по скалам, или же  старался забросить как можно
дальше камень. Отличался равнодушием к окружающим; его не  трогали радости и
печали  товарищей по училищу, никто не  видел  его плачущим.  Характеристика
заканчивалась  словами: "Для  него  высшая  радость  состояла  в  том, чтобы
одержать победу  и  внушить страх... По-настоящему  любил  он  только одного
человека - свою мать. Как мальчик и юноша он был хорошим другом для тех, кто
подчинялся его властной воле"11.
     Иремашвили вспоминает  о  Екатерине  Джугашвили как  о благочестивой  и
трудолюбивой  женщине,  сильно  привязанной  к  сыну.   Она   обычно  носила
традиционную одежду грузинских женщин, пользовалась в общине уважением  и по
старинному обычаю  посвятила свою жизнь служению богу, мужу и сыну.  Отсюда,
однако,  не  следует,  что Екатерина  обладала  мягким  и  покорным  нравом.
Подобное  предположение противоречило  бы  тому  образу,  который сам Сталин
нарисовал  в  беседе с  дочерью Светланой в  40-е годы. По словам  Светланы,
Сталин на протяжении всей жизни был самого высокого мнения о матери, которую
считал умной женщиной,  хотя и не получившей  образования.  Рассказывал, что
она поколачивала его в  детском возрасте, так же как и Виссариона, когда тот
выпивал.  Она хотела, чтобы сын стал священником, и всегда  сожалела  о том,
что этого не произошло. Когда Сталин навестил мать в 1935 г. незадолго до ее
смерти, она,  к его  удовольствию, сказала: "А  жаль, что  ты так и  не стал
священником". На основании известных ей фактов Светлана пришла к заключению,
что  Екатерина  была женщиной  с пуританской моралью, строгой и решительной,
твердой и упрямой, требовательной  к себе и что  все  эти качества перешли к
сыну,    который    больше     походил     на    нее,    чем    на    отца12.
     Привязанность, которую Coco  Джугашвили испытывал к своей матери, резко
отличалась от его  чувств по  отношению  к  отцу.  Иремашви