е увидел светлую точку. Сердце у него опустилось.  Они  соревновались.
Он понял это сразу. В мире еще не было  такого  корабля,  который  во  время
гонок остановился бы и взял на борт пассажиров.
   "Г.Э. Эдвардз?, яростно вращая колесами и не  снижая  скорости,  пролетел
мимо. Идущая за ним волна бросала и швыряла лодку так, словно она попала  на
быстрину. Эбнер Марш выругался, понося пролетевший мимо корабль и  угрожающе
потрясая веслом.
   Приблизился и на еще  большей  скорости  пролетел  мимо  второй  пароход,
извергая из труб фонтаны искр. Оставшись на реке одни, беглецы снова поплыли
вниз по течению. С обеих сторон тянулись бескрайние пустые поля. Над головой
сияло солнце. Ниже по реке, пыхтя в небо серым дымом,  горела  куча  выжимки
сахарного тростника.
   - Греби к берегу, - скомандовал Марш Тоби, и они направились к  западному
берегу.
   Когда лодка коснулась земли, он  выпрыгнул  и,  стоя  по  колено  в  иле,
подтянул ялик выше. Даже на проклятом берегу, подумал  он,  оглядевшись,  ни
единого деревца, ни укрытия, где можно было бы спрятаться  от  безжалостного
солнца.
   - Вылезай оттуда, - рявкнул Марш на Тоби Лэньярда. - Нужно вытащить их на
берег. Потом мы вытащим на берег и эту  проклятую  лодку,  перевернем  ее  и
спрячем их под нее.
   Тоби кивнул. Первым они вынесли на берег  Карла  Фрамма,  потом  Валерию.
Когда Марш поднял ее, она задрожала всем телом. Лицо ее выглядело так плохо,
что он боялся прикоснуться к нему, полагая,  что  от  прикосновения  с  него
слезет и кожа, и мясо.
   Когда они вернулись за Джошуа, тот уже сам выбрался из лодки.
   - Я помогу, - сказал он. - Она тяжелая. - Йорк прислонился к борту лодки.
   Марш кивнул Тоби, и втроем  они  вытолкнули  ялик  из  воды.  Работа  эта
оказалась тяжелой. Эбнеру Маршу пришлось приложить всю свою недюжинную силу.
Илистый берег цепко держал лодку своими мокрыми пальцами и не хотел отдавать
ее. Без Джошуа у них наверняка ничего бы не получилось. Но  в  конце  концов
они преодолели береговой вал и отнесли лодку в  поле.  Перевернуть  ее  было
довольно просто. Марш снова подхватил Валерию под мышки и затащил под лодку.
   - Ты тоже полезай туда, - приказал он Джошуа и оглянулся Тоби  был  занят
Карлом Фраммом, пытаясь напоить его речной  водой.  Джошуа  нигде  видно  не
было. Марш помрачнел и обошел ялик. Брюки его промокли и выпачканные  грязью
липли к ногам. - Джошуа, - проревел он, - куда ты, черт возьми, подевался...
   Джошуа Йорк беспомощно лежал на берегу реки, цепляясь красной  обожженной
рукой за грязь.
   - Проклятие, - пророкотал Марш.  -  Тоби!  Тоби  бегом  бросился  ему  на
помощь, и вдвоем они оттащили Джошуа в тень. Глаза последнего были  закрыты.
Марш взял бутылку и попытался влить снадобье Йорку в горло.
   - Выпей. Джошуа, выпей. Черт тебя возьми.
   Наконец Йорк начал глотать. Он не отрывался до тех пор, пока  бутылка  не
опустела. Эбнер Марш хмуро уставился на нее. Оттуда выкатилась  и  упала  на
грязный сапог Марша последняя капля чудодейственного снадобья Джошуа Йорка.
   - Черт, - выругался Марш и запустил пустую бутылку в  реку.  -  Побудь  с
ним, Тоби, -  сказал  он.  -  Пойду  поищу  помощи.  Должен  же  быть  здесь
кто-нибудь поблизости.
   - Хорошо, сэр, капитан Марш, - отозвался Тоби. Марш зашагал по полю. Весь
урожай сахарного тростника уже сняли. Широкие поля были пустынны, но  дальше
на горизонте Марш увидел тонкую струйку дыма Он направился к  ней,  надеясь,
что это жилой дом, а не очередная  куча  проклятой  выжимки.  Надеялся,  как
оказалось, напрасно, но, минуя костер, он увидел группу  работавших  в  поле
рабов. Он с криком бросился в их сторону. Они отвели его в  дом  плантатора,
где он выложил надсмотрщику печальную историю о взрыве парового котла, из-за
которого затонуло  их  судно,  и  все  погибли,  за  исключением  нескольких
человек, которые пересели на ялик. Человек кивнул и позвал хозяина.
   - У меня там двое людей с тяжелыми ожогами, - сказал Марш.  -  Нам  нужно
поторапливаться.
   Две минуты спустя в фургоне, запряженном парой лошадей, они  уже  мчались
по полю.
   Когда они прибыли на место, Карл Фрамм, пошатываясь, уже стоял на  ногах.
Эбнер Марш выскочил из фургона и замахал руками.
   - Давайте, пошевеливайтесь, - скомандовал он прибывшим с ним мужчинам,  -
Тех, кто обварился, поместим сюда Помогите им. - Он повернулся к  Фрамму.  -
Вы в порядке, мистер Фрамм?
   Фрамм слабо улыбнулся.
   - Мне уже лучше, капитан, - сказал он, - но было просто ужасно.
   Двое мужчин перенесли  в  фургон  Джошуа  Йорка,  его  белый  костюм  был
забрызган грязью и вином. Он  не  шевелился.  Третий  мужчина,  младший  сын
хозяина плантации, выполз из-под лодки, вытер руки о штаны и нахмурился. Вид
у него был неважный.
   - Капитан Марш, - сказал он, - та  женщина,  ей,  похоже,  уже  ничем  не
поможешь.
 
Глава 29 
 
Плантация Грея, Луизиана 
Октябрь 1857 года 
 
   Из дома вышло двое слуг. Они  вытащили  Джошуа  Йорка  из  фургона  и  по
широкой лестнице понесли наверх, в спальню.
   - Самую темную! - крикнул вдогонку Эбнер  Марш.  -  Обязательно  спустите
чертовы занавески, вы слышите меня? Там не должно быть солнца.
   Он повернулся к своим  спутникам,  в  то  время  плантатор  с  сыновьями,
захватив двух рабов, снова отправился на берег реки,  чтобы  позаботиться  о
теле Валерии. Фрамм, чтобы держаться прямо, обнял Тоби за шею.
   - Вы съели что-то не совсем качественное, мистер Фрамм, - предупредил его
Марш. Лоцман кивнул.
   - И запомните нашу версию происшедшего. Мы находились на ?Эли Рейнольдз?,
и у нее взорвался паровой котел. В результате взрыва все  погибли,  спаслись
только мы. Она затонула, полностью скрылась под водой выше по течению  реки.
Это все, что вам известно, вы меня поняли? А все остальное я расскажу сам.
   - Что-то еще, кроме того, что мне известно? - спросил Фрамм. -  А  как  я
сюда попал?
   - Какая вам разница? Слушайте, что я буду рассказывать.
   С этими словами Марш отвернулся от него и зашагал по лестнице вверх, в то
время как Тоби осторожно усадил Фрамма на стул.
   Джошуа положили на широкую кровать с балдахином. Когда  Марш  вошел,  его
раздевали. Больше всего пострадало лицо Джошуа и руки. Они были красными и в
волдырях. Под одеждой его белая кожа тоже слегка покраснела.  Когда  с  него
стягивали сапоги, он слабо пошевелился и застонал.
   - Господи! Как же он обварился, - заметил один из слуг и покачал головой.
   Марш помрачнел и подошел к  окну,  которое  было  широко  распахнуто.  Он
закрыл его и притворил ставни.
   - Принесите мне одеяло или еще что, - велел он, - чтобы повесить на окно,
здесь чертовски много света. И опустите занавески вокруг кровати. - Все  это
было сказано командным тоном, не допускающим и мысли о возражении.
   Марш ушел только тогда, когда благодаря его  стараниям  в  комнате  стало
достаточно темно, и врачевать Йорка пришла сухопарая чернокожая  служанка  с
лекарственными травами, мазями и  холодными  полотенцами.  Внизу  за  столом
сидели сам плантатор, - мужчина с  каменным  выражением  на  грубом  лице  и
выдающейся вперед челюстью, назвавший себя  Аароном  Греем,  -  и  двое  его
сыновей, а также Карл Фрамм. Запах пищи заставил Марша вспомнить о том,  что
у него давно уже во рту даже маковой росинки не было. Он  почувствовал,  что
проголодался, как волк.
   - Прошу вас, присоединяйтесь к нам, капитан, - пригласил Грей, и Марш, не
дожидаясь повторного приглашения, подсел к  столу.  Тут  же  ему  в  тарелку
положили жареного цыпленка, кукурузную лепешку,  сладкие  бобы  и  несколько
картофелин.
   Джошуа оказался прав, подумал Марш, с жадностью набрасываясь на еду. Грей
буквально засыпали их вопросами. Марш, когда его рот не был до отказа  набит
едой, в силу своих возможностей старался  давать  исчерпывающие  ответы.  Он
только приступил ко второму блюду, когда Фрамм, извинившись, поднялся  из-за
стола. Внешний вид лоцмана оставлял еще желать лучшего, поэтому его пришлось
проводить до постели. Чем больше задавалось вопросов, тем менее  уютно  Марш
себя чувствовал. Он не был прирожденным лжецом, как большинство речников,  и
это становилось понятнее с каждым произнесенным им  словом.  Как  бы  то  ни
было, но до конца трапезы он кое-как справился со своей ролью, хотя, как ему
казалось, к тому времени, когда  подали  десерт,  Грей  и  его  старший  сын
смотрели на него как-то странно.
   - С вашим негром все в порядке, - произнес младший сын хозяина, когда они
встали  из-за  стола,  -  Роберт  пошел  за  доктором,  чтобы  он   осмотрел
пострадавших. А пока о них позаботится Салли. Не нужно волноваться, капитан.
Может  быть,  сейчас  вам  лучше  самому  отдохнуть?  Вам  пришлось  столько
перенести, потерять пароход и ваших товарищей.
   - Да, - согласился Эбнер Марш. Как только речь зашла об отдыхе, он  сразу
почувствовал, как невероятно устал. Не спал он уже часов тридцать. - Был  бы
весьма признателен, - заметил он.
   - Покажи ему его комнату, Джим, - сказал плантатор. - Да, капитан, доктор
зайдет и в похоронное бюро. Для этой бедной женщины. Какая  трагедия,  какая
трагедия. Как, говорите, ее звали?
   - Валерия, - ответил Марш. Но он никак не мог  припомнить,  как  было  ее
второе имя. - Валерия Йорк, - на ходу соврал он.
   - Похороним ее, как положено, по христианскому обычаю, - сказал  Грей,  -
если только вы не хотите отвезти тело семье?
   - Нет, - поспешно ответил Марш, - нет.
   - Хорошо. Джим, проводи капитана Марша наверх. Помести его  рядом  с  его
обгоревшим другом.
   - Хорошо, папа.
   Марш даже не взглянул на отведенную ему комнату. Он  сразу  повалился  на
кровать и уснул мертвым сном.
 
*** 
 
   Когда он проснулся, было уже темно.
   Марш с трудом поднялся и сел. Несколько часов,  проведенных  за  веслами,
давали о себе знать. Он пошевелился, и суставы его жалобно захрустели. Плечи
как будто свело судорогой, руки болели так,  словно  их  колотили  дубинкой.
Капитан со стоном подвинулся на край кровати и опустил босые ступни на  пол.
Поднявшись и с трудом переставляя ноги, он подошел к окну и распахнул его. В
комнату проник холодный ночной воздух. За окном  имелся  небольшой  каменный
балкон, за которым простирались залитые лунным светом  бескрайние  пустынные
поля, окаймленные китайскими деревцами. Вдали Марш  видел  тусклое  мерцание
еще горящей кучи выжимок сахарного тростника, над которой курился дымок. Еще
дальше слабо поблескивало зеркало реки.
   По телу Марша пробежала дрожь, он закрыл окно и  вернулся  в  постель.  В
комнате теперь было холодно, он натянул на себя одеяла и повернулся на  бок.
Лунный  свет  испещрил  комнату  тенями.  В  призрачном   свете   незнакомая
обстановка казалась еще более незнакомой и чужой. Сон не  шел.  Марш  поймал
себя на том, что мысли его крутятся вокруг Деймона Джулиана и ?Грез  Февра?.
Интересно, думал он, стоит ли пароход там, где  они  оставили  его.  Еще  он
думал о Валерии. Он хорошо рассмотрел ее, когда  они  вытащили  тело  из-под
лодки. Выглядела она не лучшим образом. По ее виду ни  за  что  нельзя  было
сказать, что когда-то она была красавицей, белолицей, изящной и чувственной,
с огромными фиалковыми глазами. Эбнеру стало жаль ее. Эта жалость вызвала  в
нем странное чувство. Еще вчера, примерно в этот же час, он хотел застрелить
ее из своего крупнокалиберного  охотничьего  ружья.  Воистину  мир  странное
место, подумал он, раз так многое могло измениться всего за один день.
   Наконец он снова уснул.
   - Эбнер. - Ворвавшийся в  сон  шепот  разбудил  его.  -  Эбнер,  -  снова
прозвучал зовущий голос, - впусти меня.
   Эбнер Марш резко сел. На его  балконе  стоял  Джошуа  Йорк  и  постукивал
бледными пальцами покрытой шрамами руки по стеклу.
   - Подожди, - сказал Марш.
   За окном по-прежнему царила тьма, и дом был  погружен  в  тишину.  Джошуа
улыбнулся, когда Марш выбрался из постели и, ковыляя, направился к нему. Его
лицо покрывали трещины, мертвая кожа местами свисала лоскутами. Марш  открыл
балконную дверь, и Джошуа вошел в комнату. На нем был белый  костюм,  теперь
перепачканный грязью и помятый.  Только  сейчас,  когда  Джошуа  оказался  в
помещении, Марш вспомнил о пустой бутылке, которую выкинул в реку. Он  резко
отшатнулся.
   - Джошуа, ты не.., тебя не мучит жажда?
   - Нет, - успокоил Джошуа Йорк. В открытую балконную дверь ворвался  ветер
и взметнул складки его серого плаща - Я  не  хотел  ломать  замок  или  бить
стекло. Не бойся, Эбнер.
   - Тебе, я вижу, лучше, - заметил Марш, глядя на него.
   Хотя губы Йорка еще  оставались  потрескавшимися,  и  глаза  смотрели  из
глубоких  темно-лиловых  глазниц,  в   целом   его   состояние   значительно
улучшилось. В полдень он выглядел не краше покойника.
   - Да, - ответил Джошуа. - Эбнер, я хотел сказать тебе, что ухожу.
   - Что? - ошарашенно спросил Марш. - Ты не можешь никуда уйти.
   - Я должен, Эбнер. Они видели меня, я имею в виду хозяев плантации. Кроме
того, меня никогда не лечили доктора. Завтра я буду совершенно  здоров.  Что
они тогда подумают?
   - А что они подумают, когда утром принесут тебе завтрак и увидят, что  от
тебя и след простыл? - поинтересовался Марш.
   - Разумеется, они удивятся. Тем не менее объяснить это будет несложно. Ты
тоже можешь прикинуться удивленным, Эбнер. Скажешь  им,  что  я  поднялся  и
ушел, по-видимому, в лихорадке. Меня никто не найдет.
   - Валерия умерла, - промолвил Марш.
   - Да, - вздохнул Джошуа. - Там снаружи стоит фургон с  гробом.  Для  нее,
как я понял. - Он горестно покачал головой. - Я подвел  ее.  Я  подвел  всех
моих людей. Нам не следовало брать ее с собой.
   - Валерия сама сделала свой выбор, - сказал Марш. - Во всяком случае, она
освободилась от него.
   - Освободилась, - с еще большей горечью в голосе произнес Джошуа Йорк.  -
Неужели такую свободу я принес своим сородичам? Жалкое подношение.  Какое-то
время, до того, как Деймон Джулиан вошел в мою жизнь, я смел мечтать, что  в
один прекрасный день Валерия и я станем возлюбленными. Только  не  так,  как
это происходит у моего народа, в кровавом  разгуле.  Я  надеялся,  что  наша
страсть родится из нежности, любви и взаимного желания. Мы говорили об этом.
- Вокруг его рта образовались горестные страдальческие складки. - Она верила
в меня, а я погубил ее.
   - Черта с два, - возразил Марш. - Перед кончиной она сказала, что  любила
тебя. Ее не заставляли идти с  нами,  она  сама  этого  захотела.  Нам  всем
приходится выбирать... Она была очень красивой.
   По телу Джошуа Йорка прошел озноб.
   - ?Она идет в своей красе, как ночь?, - произнес он тихо, опустив  взгляд
на сжатые кулаки. - Иногда я спрашиваю себя, Эбнер, настанет  ли  когда  для
моего народа его час. Ночи исполнены крови и ужаса, но дни беспощадны.
   - Куда ты пойдешь? - спросил Марш.
   Лицо Джошуа помрачнело.
   - Я возвращаюсь.
   Марш нахмурился.
   - Возвращаешься?
   - У меня нет выбора.
   - Ты же только что бежал! - воскликнул Марш. - После всего того,  что  мы
пережили, чтобы освободиться, ты не можешь вот так  подняться  и  вернуться.
Подожди, укройся в лесу или в городе. Когда я  уйду  отсюда,  мы  где-нибудь
встретимся с тобой и придумаем, как вернуть пароход.
   - Опять? - Джошуа покачал головой. - Знаешь, со мной была одна история, о
которой я тебе не рассказывал. Случилось это очень давно,  в  первые  месяцы
моей  жизни  в  Англии,  когда  красная  жажда  регулярно  посещала  меня  и
выталкивала на улицу в поисках жертвы. Однажды ночью я  отчаянно  боролся  с
ней и не справился. Я бродил по ночным улицам  города  и  встретил  парочку.
Мужчина и женщина куда-то спешили. Обычно на таких прохожих  я  старался  не
обращать внимания и искал одиноких странников, так было безопаснее. Но  меня
одолевала дикая жажда, и даже с большого  расстояния  я  видел,  как  хороша
собой женщина. Она влекла меня, как огонь влечет мошкару. Я напал на них  из
темноты, схватил мужчину за шею и вырвал ему горло, во всяком случае, так  я
думал. Я оттолкнул его в сторону, и он упал. Это был здоровенный  детина.  Я
заключил женщину в объятия и приник ртом к ее шее, очень  нежно.  Глаза  мои
заворожили ее, она не двигалась. Я только  вкусил  первые  капли  горячей  и
такой сладкой крови, когда меня сзади схватили и оторвали  от  моей  жертвы.
Это был тот мужчина, ее спутник. Оказывается, я не убил его. Шея у него была
могучая, жирная и мясистая, я только нанес рану. Хотя текла  кровь,  он  мог
держаться на ногах. Мужчина не произнес ни слова, а кулаком со всего размаху
и с силой, достойной чемпиона, ударил меня прямо в лицо. Удар оглушил меня и
рассек бровь. В голове все смешалось. Когда тебя отрывают от жертвы,  всегда
испытываешь головокружение и теряешь ориентацию. Мужчина снова ударил  меня,
и тогда я бросился на него с кулаками. Он тяжело грохнулся о землю.  Щека  у
него была рассечена, и один глаз наполовину  выбит.  Я  снова  повернулся  к
женщине и приник губами к открытой ране. Но он опять поднялся и  кинулся  на
меня. Я сбросил с себя его руку и практически вырвал ее из  сустава,  ударом
ноги я сломал ему голень. Он упал. На этот раз я не спускал с него глаз.  Он
снова, превозмогая боль, встал и,  подняв  кулаки,  двинулся  на  меня.  Еще
дважды сбивал я его с ног, и дважды он поднимался. Наконец я сломал ему шею,
и он испустил дух. Потом я убил и женщину.
   Долго еще я не мог забыть о них. Наверное, он понял, что я не  человек  в
полном смысле слова. Несмотря на свою немалую силу, он не мог не осознавать,
что не годится мне  в  противники,  ни  по  силе,  ни  по  скорости,  ни  по
одержимости. Охваченный лихорадкой жажды и красотой его спутницы, я не добил
свою первую жертву. Он мог бы уцелеть. Он мог убежать.  Он  мог  позвать  на
помощь. Он мог улучить момент и найти оружие. Однако  ничего  такого  он  не
сделал. Увидев, что его спутница оказалась в  моих  руках,  что  я  сосу  ее
кровь, он не мог ни о чем думать, а только бросался на  меня  с  кулачищами.
Потом я невольно  восхищался  его  силой,  его  безумной  отвагой,  любовью,
которую он наверняка испытывал к той женщине.
   Но, Эбнер, несмотря на все это, он был глуп. Он не сумел ни  спасти  свою
даму, ни спастись сам.
   Ты напоминаешь мне того человека,  Эбнер.  Джулиан  забрал  у  тебя  твой
пароход, а ты думаешь лишь о том, чтобы вернуть его. Ты  упорно  продолжаешь
вставать на ноги и бросаться на противника с кулаками, а Джулиан  продолжает
посылать тебя в нокдаун. Однажды ты не сумеешь подняться, Эбнер. Остановись,
брось бесцельные попытки!
   - Что ты такое говоришь, черт побери? - сердитым голосом взревел Марш.  -
Сейчас беспокоиться надо Джулиану и его вампирам. ?Грезы Февра? без  лоцмана
не сдвинется с места.
   - Я могу встать к штурвалу, - сказал Джошуа Йорк.
   - И ты сделаешь это?
   - Да.
   У Марша от злости помутилось в голове.
   - Но почему, Джошуа? Ты ведь не такой, как они!
   - Если не вернусь, то стану таким, - печально произнес  Йорк.  -  Если  у
меня не будет моего снадобья, жажда, которую я столько лет  держал  в  узде,
набросится на меня с новой силой Мне придется  убивать  и  пить  кровь,  как
Джулиан. И в следующий раз я войду ночью в спальню отнюдь не для того, чтобы
поговорить.
   - Тогда возвращайся! Забери свое питье! Но не трогайся с места, пока я не
приду на пароход.
   - С вооруженными людьми. С заостренными кольями и ненавистью  в  сердцах.
Убивать... Я не допущу этого.
   - На чьей ты стороне, Джошуа?
   - На стороне своих сородичей.
   - На стороне Джулиана, - вырвалось у Марша.
   - Нет, - со вздохом возразил Джошуа Йорк. - Послушай, Эбнер  и  попытайся
понять. Джулиан - повелитель крови. Он  управляет  ими,  всеми  до  единого.
Некоторые из них похожи на него,  такие  же  испорченные,  злобные.  Кэтрин,
Раймон и другие следуют за Джулианом по доброй воле. Но  не  все  такие.  Ты
видел Валерию, ты слышал, что она сегодня говорила в  ялике.  Я