нит,
Эбнер, помнит о том обещании, которое дал тебе. Однажды я остановил его.  Но
теперь, будь он проклят, намеревается снова пойти на это.
   - Снова пойти на что?
   - Хочет повторить кровавую бойню,  которую  учинил  когда-то  на  ?Грезах
Февра?, - пояснил Джошуа. - Эбнер, тема отношений ?Натчеза?  и  ?Роберта  Э.
Ли? вызвала интерес всей нации. В газетах пишут, что даже  в  Европе  делают
большие ставки. Если они устроят гонки по маршруту Новый Орлеан - Сент-Луис,
на это уйдет три-четыре дня. И три-четыре ночи, Эбнер. Три или четыре ночи.
   Вот тут-то Эбнеру все стало яснее ясного, и его сковал страх, которого он
не ведал прежде.
   - ?Грезы Февра?...
   - Они собираются снова вывести его на воду, - сказал  Йорк,  -  расчищают
дамбу, которую мы когда-то соорудили. Мрачный Билли собирает деньги. В конце
этого месяца  он  собирается  приехать  в  город  и  нанять  команду,  чтобы
подготовить корабль к плаванию и укомплектовать специалистами, когда  придет
время. Джулиан считает, что будет очень весело. На ?Грезах Февра? он намерен
прибыть в Новый Орлеан и простоять там до начала гонок.  Потом  он  позволит
?Натчезу?  и  ?Роберту  Э.  Ли?  отчалить,  после  чего  на  ?Грезах  Февра?
отправится  за  ними  вдогонку.  С  наступлением  темноты  он   предполагает
сравняться  с  ведущим  кораблем,  притереться  к  нему   бортом   и..,   ты
догадываешься, что он сделает дальше.
   Народу на обоих пароходах будет минимальное количество,  чтобы  уменьшить
вес кораблей. Так что Джулиан не видит никаких препятствий. Принять  участие
в этом мероприятии он намеревается заставить нас всех.  Я  -  его  лоцман  и
рулевой. - Йорк горько рассмеялся. - Вернее, был когда-то. Когда  я  впервые
услышал о его безумном плане, то снова вызвал Джулиана на поединок  и  снова
проиграл. На рассвете другого дня я украл у Билли лошадь и бежал.  Я  думал,
что своим бегством расстрою его планы. Без лоцмана он не сможет  осуществить
их. Но после того, как я поправился от ожогов, то понял, что это  ничего  не
даст, так как Билли в состоянии нанять другого рулевого.
   У  Эбнера  Марша  защемило  сердце.  С  одной  стороны,   план   Джулиана
превратить ?Грезы Февра? в демонический корабль вызвал в нем бурю возмущения
и  боли.  С  другой  стороны,  смелость  замысла  не  могла   оставить   его
равнодушным. Он уже видел, как ?Грезы  Февра?  проучит  обоих  капитанов,  и
Кэннона и Ледерса, и покажет всему миру, на что способен.
   - Черт с ним, с рулевым, - сказал  Марш.  -  Эти  два  парохода  -  самые
быстроходные суда на всей реке, Джошуа. Если Джулиан позволит им  сняться  с
причала первыми, он ни за что не догонит их и никого не убьет. - Даже говоря
это, Марш сам не верил своим словам.
   - Джулиан считает, что это делает его план еще более  привлекательным,  -
ответил Джошуа. - Если они сумеют уйти от него, то останутся в  живых,  если
нет... - Он покачал головой. - Джулиан говорит, что верит  в  твой  пароход,
Эбнер. Он намерен прославить  его.  Потом  он  намеревается  уничтожить  оба
парохода, а мы все скроемся на берегу и подадимся на восток,  в  Филадельфию
или даже Нью-Йорк. Река ему надоела, утверждает Джулиан. Хотя я полагаю, что
все это пустая болтовня. Он устал от жизни. Осуществление  его  плана  будет
означать конец моей расы.
   Эбнер Марш встал на ноги и в ярости ударил тростью об пол.
   - К черту все! ?Грезы Февра? догонит их. Я точно знаю, что догонит. Готов
поклясться, что мой пароход догнал бы ?Эклипс?,  если  бы  ему  представился
такой шанс. Черт побери, Джулиан не сделает этого с моим кораблем,  клянусь,
не сделает!
   На губах Йорка заиграла легкая опасная улыбка. Когда Эбнер Марш  заглянул
ему в глаза, он увидел решимость,  с  которой  впервые  столкнулся  в  ?Доме
переселенца?, и холодную ярость, которую испытал на себе,  когда  потревожил
Йорка средь бела дня.
   - Нет, - сказал Йорк. - Не сделает. Поэтому я и написал  тебе,  Эбнер.  Я
молил Бога, чтобы ты был еще жив. Я много думал об этом и решился. Мы  убьем
его. Иного выхода у нас нет.
   Марш выругался.
   - Много же времени понадобилось тебе, чтобы понять это. Ладно, я с тобой.
Только... - Он указал тростью Йорку в грудь. - Мы не должны причинить  ущерб
пароходу, ты меня слышишь? В чертовом плане Джулиана плохо только одно,  что
он всех собирается убить. Все остальное мне очень по душе. - Он расплылся  в
улыбке. - Кэннона и Ледерса ждет сюрприз, от которого они никогда не  придут
в себя. Джошуа поднялся и тоже улыбнулся.
   - Эбнер, обещаю тебе: мы приложим все  усилия,  чтобы  ?Грезы  Февра?  не
пострадал. Предупреди и своих людей. Марш нахмурился.
   - Каких людей?
   Улыбка исчезла с лица Джошуа.
   - Твою команду, - сказал он. - Я решил, что ты прибыл сюда  на  одном  из
твоих пароходов и, естественно, не один.
   Тут только Марш  вспомнил,  что  Джошуа  отправил  ему  письмо  на  адрес
грузопассажирской компании ?Река Февр? в Сент-Луисе.
   - Проклятие! -  вырвалось  у  него.  -  Джошуа,  у  меня  больше  нет  ни
пароходов, ни команды. Я действительно приехал на пароходе,  но  в  качестве
пассажира.
   - А как же Карл Фрамм? Тоби? - напомнил Джошуа. - Все  те  люди,  которые
работали под твоим началом на ?Эли Рейнольдз?...
   - Кто умер, кто уехал... Никого не осталось. Я сам едва не умер.
   Джошуа нахмурился.
   - Я думал, мы возьмем его силой, днем... Это все меняет, Эбнер.
   Эбнер Марш стал чернее тучи.
   - Черта с два меняет! Может, ты вообразил, что мы отправимся туда с целой
армией, но я ни о чем подобном  и  не  помышлял.  Я  -  старик,  Джошуа,  и,
вероятно, скоро умру. Деймон Джулиан, будь он  проклят,  больше  не  страшит
меня. Он и так слишком долго владел моим пароходом, и мне совсем не нравится
то, что он задумал с ним сделать. Я либо отберу  свой  корабль  назад,  либо
положу свою жизнь в попытке сделать это. Ты написал  мне,  что  сделал  свой
выбор. Так что же теперь? Ты со мной или нет?
   Джошуа Йорк спокойно выслушал гневную тираду Марша, и черты его  бледного
лица озарила непроизвольная улыбка.
   - Хорошо, - наконец произнес он. - Попробуем сами.
 
Глава 32 
 
Плантация Джулиана, Луизиана 
Май 1870 года 
 
   Из Нового Орлеана они выехали в  полночь  на  фургоне,  купленном  Джошуа
Йорком. В ночи на ухабистой дороге  гулко  разносился  топот  копыт.  Правил
лошадьми Джошуа. В  развевающемся  темно-коричневом  плаще  с  капюшоном  он
выглядел так же прекрасно, как в былые дни.  Рядом  с  ним  сидел  сумрачный
Эбнер Марш. На выбоинах и ухабах фургон подскакивал, и его мотало из стороны
в сторону. На коленях, крепко обхватив руками, он держал двустволку. Карманы
топорщились от патронов.
   Как только город скрылся из виду, Джошуа свернул с главной дороги. Вскоре
они съехали и с проселочной дороги и  направились  по  еле  приметной,  мало
используемой  тропе,  совершенно  пустынной  в  этот  полночный  час.  Тропа
постепенно сужалась, превращаясь в петляющий  след,  бегущий  сквозь  густые
заросли желтой сосны, магнолии и кипариса, эвкалипта и дуба. Временами кроны
деревьев вверху смыкались,  образуя  внизу  длинный  черный  коридор.  Когда
деревья стояли плотной стеной и закрывали луну, становилось так  темно,  что
Марш порой абсолютно  ничего  не  видел.  Но  Джошуа,  глаза  которого  были
привычны к темноте, ни разу не замедлил бег лошадей.
   Наконец слева от них появилась протока,  и  дорога  пошла  вдоль  речного
рукава. В спокойных черных водах отражалась бледная луна. В  дремотной  ночи
то там, то здесь мелькали жуки-светляки. Марш вслушивался в низкое  кваканье
лягушек и вдыхал густой, тяжелый аромат, идущий от  воды,  где  густо  цвели
водяные лилии, а берег был сплошь усеян белоснежным  кизилом  и  кувшинками,
над которыми возвышались старые исполинские деревья. Возможно, это последняя
в его жизни ночь, думал Эбнер Марш. Он жадно вдыхал запах ночи, с одинаковым
удовольствием  наслаждаясь  как   благоуханными   его   оттенками,   так   и
гнилостными.
   Лошади, управляемые твердой  рукой  Джошуа  Йорка,  неслись  сквозь  ночь
вперед. Он, с головой окунувшись в свои мысли, смотрел прямо перед собой.
   Ближе к рассвету, когда на востоке забрезжил первый свет, и звезды начали
блекнуть, они миновали старый  засохший  испанский  дуб.  По  его  стволу  и
корявым ветвям тянулись полоски  мха.  Они  свисали  до  земли,  переходя  в
обширный мшаник. За дубом начиналось неоглядное, заросшее травой поле. Вдали
Марш увидел ряд жалких, почерневших, как гнилые зубы, лачуг.  Чуть  ближе  к
ним, уставившись на мир черными провалами окон, вздымались обугленные  стены
бывшего хозяйского дома. Джошуа Йорк остановил лошадей.
   - Здесь мы оставим фургон и дальше пойдем пешком, - сказал он.  -  Теперь
уже близко. - Он взглянул в сторону  горизонта,  где  полоска  неба  заметно
посветлела и теперь, расширяясь, поглощала звезды. - Когда настанет день, мы
нанесем удар.
   Согласно проворчав, Эбнер Марш, продолжая крепко сжимать в руках  оружие,
слез с повозки.
   - Хороший будет денек, - сказал он Джошуа. - Разве что слишком яркий.
   Джошуа улыбнулся и надвинул шляпу на самые глаза.
   - Сюда, - показал он дорогу. - Не забудь наш план.  Я  распахну  дверь  и
встану перед Джулианом. Когда он сосредоточит внимание на мне, войдешь ты  и
выстрелишь ему прямо в лицо.
   - Черт, - буркнул Марш. - С чего это я должен забывать? Я уже столько раз
во сне палил в это лицо.
   Джошуа шел быстро, отмеряя землю длинными шагами. Рядом с  ним,  стараясь
не отставать, тяжело ступал Марш. Свою трость он оставил в Новом Орлеане.  В
это утро, впервые за много  лет,  он  снова  ощутил  себя  молодым.  Воздух,
сладкий и прохладный, был напоен всевозможными ароматами. Марш был  исполнен
решимости вернуть свое детище, милый его сердцу пароход ?Грезы Февра?.
   Они прошли мимо хозяйского дома. Миновали невольничьи  лачуги.  Пересекли
поле, густо поросшее розовым и пурпурным буйством цветов индиго. Прошли мимо
старой высокой ивы, свесившей до земли свои гибкие ветви,  одна  из  которых
нежной женской ладонью провела по щеке Марша. Потом они окунулись  в  густую
чащу кипарисов, перемежающихся с пальметто и цветущим камышом, где по  земле
стелились кувшинки и лилии всех  цветов  и  оттенков.  Почва  была  влажной,
болотистой,  и  с  каждым  шагом  становилось   все   мокрее.   Эбнер   Марш
почувствовал, как в старых его сапогах захлюпала вода.
   Джошуа наклонился и нырнул под серую прядь испанского  мха,  свисавшую  с
корявой низкой ветки, и Марш последовал его примеру. Тут-то он и увидел его.
   Эбнер Марш еще сильнее сжал ствол ружья.
   - Черт, - только и сказал он.
   Старый черный канал снова был наполнен водой. Вода окружала ?Грезы Февра?
со всех сторон, но уровня ее пока не хватало, и  пароход  упирался  килем  в
дно. Покоился он на подушке из ила и песка, задрав нос к небу и накренившись
градусов на десять в сторону левого борта. Гребные  колеса  находились  выше
уровня воды, поэтому  были  сухими.  Когда-то  пароход  был  выкрашен  белой
краской с серебряными и голубыми полосками. Теперь он  приобрел  серый  цвет
старой гниющей древесины, которая слишком долго оставалась  на  солнце  и  в
сырости и давно забыла, что такое краска. Казалось, Джулиан и его  проклятые
вампиры высосали жизнь и из корабля. На капитанском мостике еще были заметны
следы алой краски цвета губной помады шлюхи, в который когда-то выкрасил его
Мрачный Билли. От измененного названия  уцелело  только  две  блеклые  буквы
?ОЗ?, похожие на угасшее воспоминание, другие не сохранились. Зато там,  где
старая краска потрескалась и облупилась, теперь проглядывало  истинное  имя.
Больше всего пострадала побелка перил и колонн. Они стали совершенно  серыми
и кое-где покрылись пятнами зелени. Стоило Маршу увидеть  свое  детище,  как
его начала бить дрожь. Вся эта сырость и жара, и гниль, подумал он. В глазах
что-то  зачесалось,  и  он  сердито  потер  их.  Из-за  того,  что   пароход
накренился, трубы казались  покосившимися.  По  одному  боку  рулевой  рубки
тянулись заплатки из испанского мха.  Пряди  его  свешивались  с  флагштока.
Веревки, когда-то удерживавшие на весу  сходни  левого  борта,  давным-давно
сгнили, и  трап  обрушился  на  полубак.  Большая,  раздваивающаяся  наверху
лестница, поражавшая раньше великолепием полированного дерева, была  покрыта
липкой слизью. То там, то здесь взгляд Марша натыкался  на  дикие  растения,
проросшие в расселинах между досок палубы.
   - Черт побери, - сказал он. - Черт побери, Джошуа, как мог  ты  позволить
довести его до такого состояния? Как ты мог... - У него перехватило горло, и
голос отказался ему повиноваться, да и слов у Эбнера Марша не находилось.
   Джошуа Йорк мягко коснулся рукой его плеча.
   - Мне очень жаль, Эбнер. Но я пытался...
   - О да, я знаю, - буркнул Марш.  -  Это  он  натворил  с  ним  такое.  Он
заставил его гнить, как гниет и разлагается  все,  к  чему  прикасаются  его
руки. О, я уверен, что знаю, кто это был.  Клянусь  Богом,  знаю.  Непонятно
только, зачем вы мне солгали, мистер Йорк. Зачем нужна  была  вся  эта  ложь
с ?Натчезом? и ?Робертом Э. Ли?? Бред. Он никого не  перегонит,  он  никогда
больше не сдвинется с места. - Его лицо побагровело,  как  свекла,  и  голос
угрожающе окреп. - Чтоб вы все провалились! Он  навсегда  останется  в  этой
дыре. Будет стоять здесь и гнить, и ты знал это! - Марш неожиданно замолчал,
по-видимому, испугавшись, что своим криком может разбудить спящих вампиров.
   - Да, я знал это, - с печалью в глазах согласился  Джошуа  Йорк.  За  его
спиной светило утреннее солнце,  и  в  золотисто-красных  лучах  он  казался
бледным и слабым. - Но ты был нужен мне, Эбнер. И не все было ложью. Джулиан
на самом деле выдвигал план, о котором  я  рассказал  тебе.  Однако  Мрачный
Билли напомнил ему, в каком ужасном состоянии пребывает пароход, и он  сразу
отбросил его. Все остальное правда.
   - Какого черта я тебе поверил? - спросил Марш самого себя. - После всего,
что мы пережили вдвоем, ты мне солгал. Ты,  мой  несчастный  партнер,  и  ты
солгал мне!
   - Выслушай меня, Эбнер, прошу. Я все объясню. - Йорк приложил руку ко лбу
и прикрыл глаза, потом снова открыл их.
   - Давай валяй, - сказал Марш. - Рассказывай. Я весь внимание.
   - Ты был мне нужен. Я знал, что ни за что  не  справлюсь  с  Джулианом  в
одиночку. Другие.., даже те, кто со мной, они не могут  устоять  перед  ним.
Они не могут выносить взгляда его глаз.., он способен  заставить  их  делать
все, что угодно. Ты был  моей  единственной  надеждой,  Эбнер.  Ты  и  люди,
которых, как я надеялся, ты приведешь с собой. В этом горькая ирония судьбы.
Мы, дети ночи, бессчетное число тысячелетий охотились на вас, детей  дня,  и
теперь я, чтобы спасти мой род,  обращаюсь  к  тебе.  Джулиан  погубит  нас.
Эбнер, возможно, от твоей мечты остался только прах, но моя пока  еще  жива!
Однажды я помог тебе. Без меня ты не смог бы его построить. Теперь ты помоги
мне.
   - Тебе просто нужно было  попросить  меня  об  этом,  -  сказал  Марш.  -
Рассказать мне всю чертову правду.
   - Я не был уверен, что ты  захочешь  пойти  спасать  моих  сородичей.  Но
совершенно точно знал, что ради парохода пойдешь.
   - Я бы пошел ради тебя. Мы ведь партнеры, не правда ли? Партнеры?
   Джошуа Йорк посмотрел на него печальным взглядом.
   - Да, - согласился он.
   Марш еще раз взглянул на серую полусгнившую развалину,  которая  когда-то
была его гордостью, его любимым детищем. Он заметил, что на  одной  из  труб
какая-то птаха свила себе гнездо. Другие птицы с беспокойством перелетали  с
"ветки на ветку  и  громко  щебетали,  вызывая  у  Марша  раздражение.  Свет
утреннего солнца, проникающий сквозь ветви возвышающихся над ?Грезами Февра?
деревьев, испещрил  пароход  яркими  желтыми  полосами,  в  которых  плясали
мириады пылинок. Последние тени спешили убраться в чащу подлеска.
   - Но почему именно сейчас? - спросил Марш  Йорка,  нахмурившись.  -  Если
причиной послужили не предполагаемые гонки между ?Натчезом? и  ?Робертом  Э.
Ли?, что тогда? Чем день сегодняшний отличается от предыдущих дней прошедших
тринадцати лет? С чего это ты решил сбежать и написать мне письмо?
   - Синтия ждет ребенка, - сказал Джошуа. - Моего ребенка.
   - Вы кого-нибудь убили вместе? - Эбнер Марш вдруг  вспомнил  о  том,  что
когда-то рассказывал ему Йорк.
   - Нет, впервые за всю историю моего племени оплодотворение  произошло  не
под влиянием совместного утоления красной жажды. Синтия пила мое снадобье на
протяжении многих лет. У нее возникла  готовность..,  к  сексу  без  стимула
крови и лихорадки. Я ответил на ее готовность. Чувство было  таким  сильным,
Эбнер, таким мощным.., как жажда, только совершенно  иным  и  чистым.  Жажда
жизни, а не смерти. Когда настанет время родов, она умрет, если ваши люди не
придут на помощь. Джулиан никогда  не  пойдет  на  это.  Кроме  того,  нужно
позаботиться и о ребенке. Я не хочу,  чтобы  он  попал  под  дурное  влияние
Деймона Джулиана, не хочу, чтобы он попал в его рабство. Я хочу,  чтобы  это
рождение ознаменовало для моей  расы  начало  новой  эры.  Поэтому  я  решил
действовать.
   Проклятый Богом ребенок-вампир, который мог  вырасти  и  превратиться  во
второго такого Джулиана,  думал  Эбнер  Марш,  и  ради  него  он  собирается
встретиться с Джулианом. Хотя, возможно, младенца ждет иная судьба - вырасти
похожим на Джошуа.
   - Если ты намерен что-то делать, - заговорил Марш, - какого  черта  мы  с
тобой продолжаем стоять здесь и трепаться? - Он указал двустволкой в сторону
серой махины полусгнившего парохода.
   Джошуа Йорк улыбнулся.
   - Извини, что пришлось солгать, - сказал он. - Эбнер, на всем белом свете
нет такого второго человека, как ты. Спасибо тебе за все.
   - Ладно, оставим  любезности,  -  сказал  Марш  грубовато.  Благодарность
Джошуа заставила его смутиться. Он вышел  из  тени  подступивших  к  кораблю
деревьев и шагнул навстречу ?Грезам Февра?, за которым  вздымались  огромные
заброшенные  чаны  для  изготовления  краски  индиго,  покрытые   пурпурными
пятнами. С трудом вытаскивая из чавкающей грязи сапоги, капитан  приблизился
к пароходу и еще раз проверил, заряжено ли ружье.  Потом  в  мелкой  стоячей
воде нашел доску и, приставив ее к борту ?Грез Февра?, поднялся на  основную
палубу. Бесшумный и стремительный, Джошуа Йорк последовал за ним.
   Они подошли к раздваивающейся лестнице, ведущей на бойлерную палубу,  где
располагались каюты первого класса. Там, в гулком сумраке  длинного  салона,
за зашторенными окнами и закрытыми дверьми спали их враги.  Марш  не  спешил
идти.
   - Хочу сначала посмотреть на мой пароход, - наконец произнес он и, обойдя
лестницу, направился в сторону паровых котлов,  где  располагалось  машинное
отделение.
   Швы на двух котлах разошлись,  кое-где  ржавчина  проела  трубы.  Паровые
машины, коричневые от ржавчины, были  словно  покрыты  бурым  инеем.  Маршу,
чтобы не провалиться сквозь прогнившую палубу, приходилось смотреть под ноги
и ступать очень осторожно. Он подошел к топке. В ней лежала застарелая зола,
в которой виднелись  еще  какие-то  твердые  вкрапления,  порой  желтоватые,
коричневые или черные. Он засунул в топку руку и вытащил кость.
   - Кости в топках, палуба насквозь прогнила,  на  полу  все  еще  валяются
невольничьи кандалы. Повсюду ржавчина. Черт! Черт! - Он повернулся к Джошуа.
- С меня довольно.
   - Я говорил тебе, - сказал Джошуа.
   - Мне хотелось посмотреть на него.
   Они снова вернулись на солнечный свет полубака. Марш еще раз через  плечо
обвел грустным взглядом то,  что  осталось  от  великолепного  красавца  его
мечты.
   - Восемнадцать больших паровых котлов, - хрипло произнес он. - Уайти  так
любил их мощь.
   - Эбнер, пойдем,  мы  должны  сделать  то,  для  чего  пришли.  Осторожно
передвигаясь, они поднялись по широкому трапу. Ступени,  покрытые  зловонной
слизью,  были  скользки