Но Дар уже прибавил газу и пошел бок о бок с их  машиной.  Окно  со  стороны
водителя резко опустилось, и Дарвин увидел лица врагов.
   И запомнил. Обе машины приближались  к  последнему  крутому  повороту  на
скорости восемьдесят пять миль в час.
   Дарвин знал, что за поворотом ситуация  сложится  не  в  его  пользу.  До
следующего извилистого участка дороги  придется  проехать  вдоль  обрыва  по
прямой, как стрела, трассе. Но прямо  на  последнем  повороте  стоял  старый
ресторан "Кругозор", который давно облюбовали для посиделок местные байкеры.
Дар когда-то останавливался там перекусить, но окружение -  два-три  десятка
ревущих монстров на стоянке и столько же внутри ресторана - пришлось ему  не
по душе. "Кругозор" стоял справа от дороги,  а  с  южной  стороны  ресторана
прилепилась открытая веранда со столиками. Эта веранда нависала над обрывом,
у  подножия  которого  плескалось  озеро  Эльсинор.  Снизу  ее  поддерживали
массивные деревянные балки. За столиками  сидели,  развалившись,  с  десяток
байкеров. Их мотоциклы стояли прямо перед верандой.
   Дарвин вовремя глянул вправо, чтобы  заметить,  что  стрелок  привстал  с
пассажирского сиденья и нацелил автомат прямо ему в лицо, высунув  оружие  в
окно со стороны водителя. Дар  ударил  по  тормозам,  пули  просвистели  над
капотом. Он немедля бросил машину вправо, прибавил газу  и  ударил  в  левую
дверцу "Мерседеса".
   Как Дарвин и планировал, подушка безопасности со стороны водителя тут  же
вздулась, прижав руку стрелка к оконной раме. Тот выронил "Мак-10",  автомат
ударился о капот "Акуры", отскочил и слетел  на  дорогу.  Машина  Дара  была
модели 92-го года, с подушкой безопасности только со стороны водителя, но за
долгие годы расследования дорожных происшествий он собрал немало  информации
о случаях, когда причиной аварии  становились  раздувшиеся  не  вовремя  эти
самые подушки, потому свою он давно отцепил.
   Дарвин резко затормозил, пропуская  вперед  летящий  на  полной  скорости
"Мерседес". Шины взвизгнули и задымились,  но  тормоза  не  подвели.  Педаль
тормоза ударила Дарвина  в  стопу,  когда  машина  пошла  юзом.  Он  сбросил
скорость до второй и почти сумел вписаться в крутой поворот. Машина вылетела
на обочину, но в ресторан  все-таки  не  врезалась.  "Акура"  пронеслась  по
камням, проредила низкие кусты и наконец остановилась в ста с  чем-то  футах
от дороги.
   Когда сработала подушка безопасности, стрелок рухнул на водителя, который
не ткнулся носом в рулевое колесо лишь потому, что его удерживал ремень.  Но
управлять машиной он уже не мог. Новый "Мерседес Е-340" пролетел  по  прямой
мимо поворота и врезался в  первый  ряд  припаркованных  "Харлеев".  Тут  же
сработала и вторая подушка  безопасности,  так  что  водитель,  придавленный
сверху товарищем, а спереди - мешком,  дотянуться  до  руля  уже  не  сумел.
Стрелок, сиденье которого заполнил второй воздушный мешок, отчаянно  пытался
спасти ситуацию. Он ударил  ногой  по  тормозам,  но  тяжелую  разогнавшуюся
машину остановить не так-то просто.
   "Мерседес"  разметал  вправо-влево  оставшиеся  мотоциклы  и  влетел   на
веранду. Вопящие байкеры прыснули во все стороны, спасая свою жизнь.  Машина
покрошила столики в щепы, пробила полусгнившие перила ограждения и,  прыгнув
с помоста веранды, как с трамплина, воспарила над обрывом.
   На мгновение серый "Мерседес"  замер  в  наивысшей  точке  полета,  и  из
боковых окон высунулись две уже  знакомые  Дарвину  физиономии.  Они  что-то
орали прямо в гиростабилизированные камеры телевизионщиков, которые  снимали
происходящее из парящего над пропастью вертолета. А  через  миг  автомобиль,
едва не ткнувшись в круглый нос стрекочушей машины, полетел  вниз  с  высоты
семисот футов.
   Левая дверца "Акуры" погнулась  и  не  хотела  открываться,  а  дверь  со
стороны пассажирского сиденья подпирал большой валун, так что  Дар  выбрался
наружу  через  окно  как  раз  вовремя,  чтобы  оказаться  в   поле   зрения
подоспевшего "Мустанга" и дымящегося "Шеви  Монте-Карло"  шерифа.  Захлопали
дверцы. Нацелились пистолеты. Загремели приказы.
   Дарвин встал лицом к собственной машине, расставил ноги, как было ведено,
сцепил руки на затылке, как было предложено срывающимся голосом, и попытался
дышать ровно и глубоко, чтобы побороть приступ тошноты. Адреналиновый  шторм
в крови утих, оставив обломки и ошметки прежних неистовых чувств.
   Насколько Дар успел заметить, бросив взгляд через  плечо,  позади  стояли
незнакомые молодые патрульные  с  длинными  номерами  на  бляхах.  Из  общей
какофонии воплей он разобрал, что они  прихлопнут  его,  на  хрен,  если  он
попытается, на хрен, шевельнуться. Дарвин не шевелился. Один из  полицейских
и шериф наставили на него  пистолеты,  а  второй  коп  -  умудренный  опытом
ветеран дорожных погонь лет эдак двадцати трех -  подошел,  наскоро  обыскал
Дара и долго дергал его за запястья, прежде чем защелкнул наручники.
   Подошли два байкера с банками пива в  руках.  Один,  с  длинной  бородой,
ощерил в ухмылке желтые зубы.
   - Эй, парень, ничего себе хренотень  ты  устроил!  Почти  грохнули  пятый
канал! Крутая заваруха, просто рехнуться можно!
   Помощник шерифа приказал  им  убираться  обратно  в  "Кругозор".  Подошли
другие байкеры и принялись объяснять, что они сроду не были в этом  гребаном
ресторане, а сидели на гребаной веранде,  и  вообще,  мы,  парень,  живем  в
гребаной свободной стране, и нечего тут орать. Только представь, где, как не
в Америке, можно увидеть, как новенький  "мере"  слетает  с  семисотфутового
обрыва, едва не прихватив по пути вертолет, а?
   - Этому сопляку Эдди надо переименовать свой вонючий ресторан, -  заметил
байкер с татуировкой на бритом черепе. - Из "Кругозора" в "Трамплин"!
   Дар обрадовался, когда двое патрульных  наконец  толкнули  его  к  своему
"Мустангу".
   - Он ехал к Риверсайду, - сказал шериф, до сих пор не выпустивший из  рук
своей "кольт".
   - Знаем, знаем, - пробурчал старший из юных копов. - Почему  бы  вам  или
вашему помощнику не вызвать по рации еще людей сюда и  экспертную  группу  -
пока тут не началось столпотворение, а?
   Шериф  глянул  на  байкеров,  которые  принялись  изучать  останки  своих
мотоциклов и громко выражать свои чувства. Затем кивнул, нахлобучил фуражку,
вложил "кольт" в кобуру и направился обратно к "Монте-Карло".
   Его  помощник  прошелся  по  разбитому  настилу   опустошенной   веранды,
неуверенно остановился у сломанных перил и  заглянул  в  провал,  в  котором
несколько минут назад исчез "Мерседес". Откуда-то снизу раздался нарастающий
шум вертолета  телевизионщиков.  Когда  полицейские  запихивали  Дарвина  на
заднее  сиденье  "Мустанга",  какая-то   часть   его   сознания   продолжала
высчитывать, сколько времени понадобилось  "Мерседесу",  чтобы  в  свободном
падении долететь до берега озера. Да, шикарная получилась телепередача.
   Последнее, что слышал Дар перед тем, как его увезли с места событий,  как
помощник шерифа безостановочно, словно  декламируя  только  что  придуманную
мантру, бормотал себе под нос: "С ума сойти, с ума сойти, с ума сойти..."
 
Глава 4 
 
Г - ГОВНЮК 
 
   Гонки по шоссе и арест Дарвина состоялись во вторник, во второй  половине
дня. Тем же вечером его отпустили под залог.  В  среду  утром  он  явился  в
кабинет заместителя  окружного  прокурора,  контора  которого  находилась  в
центре Сан-Диего.
   Во вторник, когда Дара сфотографировали, заводя на него дело, он был  без
рубашки, в одних сандалиях и грязных окровавленных  джинсах.  Собственно,  в
чем выехал из дома в четыре  утра,  в  том  и  был.  Исцарапанный  осколками
стекла, полуголый, со спутанными волосами и  двухдневной  щетиной,  вкупе  с
"тяжелым взглядом профессионального убийцы", как подшучивали  его  соратники
во Вьетнаме, Дар являл собой образец самого  настоящего  бандита  с  большой
дороги. Дарвин мысленно представил  себе  этот  снимок  на  стене,  рядом  с
фотографией,  на  которой  ему  вручают  мантию  и  свиток,  символизирующие
присвоение ему степени доктора физических наук.
   В среду, в девять утра, Дар сидел за длинным столом  в  компании  десятка
незнакомых ему людей, которые пока не спешили представляться. Он  был  чисто
выбрит и свеж и блистал ослепительно белой  рубашкой,  красным  галстуком  в
полоску, голубым льняным пиджаком,  серыми  легкими  брюками  и  сверкающими
черными туфлями от Болли, мягкими, как  балетки.  Дарвин  не  был  до  конца
уверен в своей роли на этом собрании - то ли гость, то ли заключенный, -  но
в любом случае желал выглядеть прилично.
   Помощник  заместителя   окружного   прокурора   занимал   присутствующих,
предлагая всем кофе и печенье. Это был маленький нервный  человек,  который,
казалось, воплощал в себе все приписываемые геям стереотипы поведения  -  от
расслабленных      запястий      и      возбужденного      хихиканья      до
преувеличенно-театральных ужимок. На противоположной от Дара  стороне  стола
сидели мужчины в шляпах медвежонка Дымняшки и  фуражках,  то  есть  примерно
восемь шерифов и капитанов полиции. С краю пристроились двое в  гражданском,
причем у одного  из  них  была  типичная  стрижка  агента  ФБР.  Все,  кроме
фэбээровца, взяли предложенное помощником  заместителя  окружного  прокурора
печенье.
   Рядом с Дарвином, не считая Лоуренса, Труди и их адвоката  В.Д.Д.  Дюбуа,
сидела разношерстная свора бюрократов и адвокатов. Последние, как на подбор,
оказались морщинистыми, сутулыми и какими-то измятыми, особенно по контрасту
с  подтянутыми  молчаливыми  копами,  которые   сурово   выставляли   вперед
мужественные квадратные подбородки.  Адвокаты  и  бюрократы  согласились  на
кофе.
   Дар принял свой пластиковый стаканчик, поблагодарил, получил в  ответ  от
помощника заместителя окружного прокурора "пожалуйста-пожалуйста" и ласковое
похлопывание по плечу и сел на место - ждать, что будет дальше.
   В комнату вошел негр в форме судебного пристава и объявил:
   - Скоро начинаем. Говнюк уже  вышел  из  своего  кабинета,  а  Сид  -  из
дамского туалета.
 
*** 
 
   Вчера Дарвин, все еще в наручниках, был препровожден в  окружную  тюрьму,
которая находилась в деловой части Риверсайда. В  машине  самый  старший  по
возрасту коп, согласно решению Верховного суда США по делу Миранды,  зачитал
ему с карточки размером примерно три на пять сантиметров его права. Дар имел
право сохранять молчание, все, что он скажет, может быть использовано против
него в суде, у него есть право  на  адвоката,  и  если  у  него  нет  своего
адвоката, то таковой ему будет предоставлен. Понятно?
   - А почему вы это читаете с бумажки? - полюбопытствовал  Дар.  -  Вы  же,
наверное, повторяли это тысячи раз и должны уже знать на память.
   - Заткнись, - посоветовал патрульный.
   Дарвин кивнул и предпочел хранить  молчание.  "Обмирандили"...  В  данном
случае имя собственное неплохо смотрится в качестве глагола.
   Риверсайдская   окружная   тюрьма    представляла    собой    приземистое
омерзительное строение и находилась как раз напротив  высокого  и  не  менее
омерзительного здания риверсайдской мэрии. Юные полицейские сняли с  Дарвина
наручники и торжественно передали его в руки местного шерифа.  Тот,  в  свою
очередь, поручил своему молодому заместителю завести на него дело.
   Дарвина никогда прежде не арестовывали.  Но  он  хорошо  представлял  всю
процедуру ареста -  выворачивание  карманов,  снятие  отпечатков  пальцев  и
фотографирование - из фильмов и телевизионных репортажей.  Потому  ото  всей
этой возни у него возникло странное  чувство  дежа-вю,  что  только  усилило
ощущение нереальности происходящего.
   В камере Дар сидел один, не считая общества нескольких жирных тараканов.
   Примерно через пятнадцать минут вошел заместитель и сказал:
   - Вам позволено сделать один звонок. Хотите позвонить своему адвокату?
   - У меня нет адвоката, - честно сообщил Дар. - Можно,  я  позвоню  своему
врачу?
   Но заместитель шерифа не оценил его юмора. Дарвин позвонил Труди, которая
собаку съела на судебных разбирательствах  и,  если  бы  захотела,  в  любой
момент могла сдать экзамен на адвоката. Но вместо того, чтобы  утрясать  все
проблемы с законом самолично, они с  Лоуренсом  нанимали  одного  из  лучших
адвокатов Калифорнии. Это было просто необходимо,  учитывая,  что  агентство
Стюартов постоянно вело расследование  по  поводу  мошенничества  в  области
страхования, а  кто,  как  не  мошенники,  разбираются  ю  всех  юридических
тонкостях лучше самих юристов и чувствуют себя на  судебных  заседаниях  как
рыба в воде.
   - Труди, я... - начал Дарвин.
   - Знаю, - оборвала его Труди. - Сама  я  не  видела,  но  Линда  записала
передачу на кассету. Комментаторы вопили об "азарте водителя".
   - Какой еще азарт! - возмутился Дар.  -  Эти  ублюдки  хотели  прикончить
меня, и я...
   - Ты в Риверсайде? - снова перебила его Труди.
   - Да.
   - Я послала туда одного из помощников В.Д.Д.  Ты  дашь  показания  в  его
присутствии, и через часик он тебя оттуда выудит.
   Дарвин растерянно моргнул.
   - Труди, заклад вылетит в миллиард долларов! Два трупа. Да  еще  все  это
снимал пятый канал. Округ не выпустит меня отсюда...
   - Тут замешано кое-что покруче округа, - отрезала Труди. - Буду на связи.
Я знаю, кто были эти двое и почему полиция  и  окружная  мэрия  не  сообщили
прессе твое имя. И почему В.Д.Д, будет...
   - Кто они? - снова закричал Дар, не в силах удержать себя в руках.  -  Об
этом говорили по телевизору?
   - Нет, ни слова. Завтра утром мы будем в Сан-Диего, в конторе заместителя
окружного прокурора. Там все и выясним. В  девять  утра.  Тебя  выпустят  из
тюрьмы  -  один  из  судей  округа  Сан-Диего  уже  согласился  стать  твоим
поручителем и  послал  прошение  на  имя  судьи  Риверсайдского  округа.  Не
волнуйся, пресса не будет тебя преследовать... Твое имя хранится в тайне  до
завтрашнего утра.
   - Но... - начал было Дар и тут сообразил, что понятия не имеет, о чем еще
можно спросить.
   - Жди помощника В.Д.Д., - сказала Труди.  -  Возвращайся  домой  и  прими
горячий душ. Только что звонил Лоуренс, и я все ему рассказала.  Вечером  мы
тебе позвоним, а потом ты хорошенько выспишься.  Кстати,  это  всем  нам  не
помешает.
   В.Д.Д. Дюбуа (произносится "Дю-бойс") был невысоким негром с усами, как у
Мартина Лютера Кинга. Он отличался великолепными мозгами и  характером  Дени
Де Вито. Лоуренс  как-то  обмолвился,  что  в  зале  суда  В.Д.Д,  настолько
гениально выражает свои чувства движениями усов, что мог бы  затмить  любого
актера немого кино.
   На самом деле прославленного адвоката звали не Дюбуа. Вернее, это имя  он
носил не с рождения. При крещении  в  городе  Гринвилле,  штат  Алабама,  он
получил длинное имя Виллард Даррен Дирк. В.Д.Д, родился в середине сороковых
годов, и с самого начала все было против него  -  его  раса,  бедная  семья,
родной штат, отношение  белых  жителей  штата,  необразованность  родителей,
плохие школы - все, кроме его IQ, который был намного выше среднего  уровня.
В девять лет юный  Вилли  Дирк  придумал  себе  новое  имя  -  В.Д.Д.  Дюбуа
(произносится "Дю-бойс") и к  двадцати  годам  официально  оформил  перемену
имени. К тому времени он вырвался из Алабамы, поступил в Южно-Калифорнийский
университет, а потом выучился на адвоката в  Калифорнийском  университете  в
Лос-Анджелесе.  Он  был  третьим  по  счету  негром  -   выпускником   этого
знаменитого  учебного  заведения  и  первым,  кто  основал  в  Лос-Анджелесе
адвокатскую контору, в которой работали исключительно  чернокожие  адвокаты,
помощники и прочие служащие.
   Как раз в то время вышел закон 1964 года о гражданских правах,  и  Линдон
Джонсон  сделал  в  законодательстве  первые  шаги  к  "Великому  обществу",
провозгласив равноправие всех  граждан  США.  Это  помогло  В.Д.Д,  упрочить
положение своей конторы, но никаких особенных преимуществ не дало. Его фирма
в основном занималась гражданскими делами, но сам В.Д.Д,  питал  слабость  к
уголовному праву и время от времени выступал в суде по уголовным делам.  Чем
запутанней и сложней был случай, тем больше вероятности, что им займется сам
Дюбуа. В адвокатских кругах был широко известен случай, когда адвокат Роберт
Шапиро пытался привлечь Дюбуа к делу Оу-Джея Симпсона (еще до  вмешательства
Джонни Кокрана), на что В.Д.Д,  заявил:  "Ты  шутишь?  Этот  парень  так  же
невиновен, как братец Авеля, Каин. Я защищаю только невинных убийц!"
   Агентство Стюартов сумело угодить Дюбуа, поручив ему несколько интересных
и исключительно запутанных случаев, так  что  в  последние  годы  знаменитый
адвокат выказывал свою признательность тем, что защищал  фирму  Труди  перед
лицом закона в особо затруднительных ситуациях. Вот как сейчас, к примеру.
   В комнату вошел заместитель окружного прокурора и  занял  свое  место  во
главе стола. Говард Аллан Ньюк пытался снискать известность на  политическом
поприще и очень страдал из-за своей фамилии, которую обычно произносили  как
Нюк. Его отец был известным судьей, потому Говард не мог за  здорово  живешь
изменить свою фамилию. Он всегда просил всех знакомых не называть его Гов  и
настаивал на этом даже упорней, чем Лоуренс отбивался от  Ларри.  Вследствие
чего вся контора окружного прокурора,  Дворец  правосудия  Сан-Диего  и  все
юристы Южной Калифорнии - по крайней мере за глаза - называли его  не  иначе
как Гов, а чаще всего - Говнюк.
   А вот Сид - это был  настоящий  сюрприз.  Сид  оказалась  привлекательной
женщиной лет тридцати пяти, полноватой, но ей это  шло.  Одета  она  была  с
иголочки, а лицо светилось  умом  и  неиссякающим  интересом  к  жизни.  Она
напомнила Дарвину одну характерную актрису, которая ему очень нравилась, вот
только имени ее он никак не мог запомнить.  Полное  имя  Сид  было,  видимо,
Сидни. И поскольку Сид заняла второе "место шефа" - стул  в  противоположном
конце стола от Говнюка, - то скорее всего она  считалась  здесь  влиятельным
лицом.
   Заместитель окружного прокурора Ньюк призвал присутствующих к порядку.
   - Вы все знаете, почему мы  здесь  сегодня  собрались.  Те,  кто  был  на
дежурстве или пропустил программу новостей, могут ознакомиться с  заявлением
мистера Дарвина Минора. Вот оно, перед вами... А еще у нас есть видеозапись.
   "Черт!" - подумал Дар, когда помощник заместителя перенес видеомагнитофон
и старенький телевизор, стоявшие в углу, на  стол  и  поставил  перед  своим
начальником. Помощник вставил кассету  в  магнитофон,  и  Гов  Ньюк  включил
запись.
   Дарвин  не  видел  вчерашних   "Новостей".   Теперь   ему   представилась
возможность просмотреть прямой репортаж пятого канала с места  событий.  Они
успели заснять большую  часть  погони:  от  съезда  с  магистрали,  путь  по
извилистой дороге над озером Эльсинор и до  самого  конца,  когда  "Мерседес
Е-340" протаранил веранду ресторана "Кругозор"  и  взмыл  высоко  в  воздух,
словно собирался приземлиться прямо на кабину вертолета с телевизионщиками.
   Заместитель  окружного  прокурора  Ньюк  милосердно  отключил   звук,   и
комментарии репортеров не были слышны. А вот сами репортеры с  немилосердной
скрупулезностью отсняли последний прыжок "Мерседеса". Двое мужчин высунулись
из боковых окон по плечи, будто хотели в последний миг выпрыгнуть наружу, их
рты беззвучно раскрывались. Дар отчетливо видел движение  их  губ,  но  слов
разобрать так и не смог.
   Когда "Мерседес" выпал из поля зрения  телевизионщиков,  пилот  вертолета
тотчас же повел машину по спирали, чтобы гиростабилизированная камера  могла
заснять  полет  "Е-340".  Затем  "Мерседес"  ударился  о  скалистый  выступ,
примерно в пятистах  футах  ниже  ресторанной  веранды,  перевернулся  вверх
колесами и наконец рухнул на деревья, которые росли на берегу озера.  Корпус
машины, на удивление, остался целым, но  все  остальное  брызнуло  в  разные
стороны  -  к