нушений бывают бдительны,
без всяких понуждений обретают энергию,  без  всяких  уговоров  дружны
между собой, без всяких приказов доверяют своим начальникам.
     11. Если запретить всякие предсказания и удалить всякие сомнения,
умы солдат до самой смерти никуда не отвлекутся.
     12. Когда солдаты говорят: <Имущество нам более не нужно>, -- это
не значит,  что они не любят имущества.  Когда они говорят: <Жизнь нам
более не нужна!> -- это не значит, что они не любят жизни. Когда выхо-
дит боевой приказ, у офицеров и солдат, у тех, кто сидит, слезы льются
на воротник, у тех, кто лежит, слезы текут по подбородку. Но когда лю-
ди  поставлены в положение,  из которого нет выхода,  они храбры,  как
Чжуань Чжу и Цао Куй"1.
     13. Поэтому тот,  кто хорошо ведет войну, подобен Шуайжань. Шуай-
жань -- это чаншаньская змея"2.  Когда ее ударяют по голове,  она бьет
хвостом; когда ее ударяют по хвосту, она бьет головой; когда ее ударя-
ют посредине, она бьет и головой и хвостом.
     14. Осмелюсь  спросить:  а  можно ли сделать войско подобным чан-
шаньской змее?  Отвечаю:  можно.  Ведь жители царств У и Юе"3 не любят
друг друга.  Но если они будут переправляться через реку в одной лодке
и будут застигнуты бурей,  они станут спасать друг друга,  как  правая
рука левую.
     15. По этой причине,  если даже связать коней и врыть в землю ко-
леса повозок, все равно на это еще полагаться нельзя. Вот когда солда-
ты в своей храбрости едины,  -- это и будет настоящее искусство управ-
ления войском.
     16. Когда все,  и сильные,  и слабые,  одинаково обретают мужест-
во,-- это действует закон местности.  Поэтому, когда искусный полково-
дец как бы ведет свое войско за руку,  ведет, как будто это один чело-
век, -- это значит, что создалось положение, из которого нет выхода.
     17. Вот дело полководца: он должен сам быть всегда спокоен и этим
непроницаем для других; он должен сам быть дисциплинирован и этим дер-
жать в порядке других.  Он должен уметь вводить  в  заблуждение  своих
офицеров и солдат и не допускать,  чтобы они что-либо знали. Он должен
менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие
о  них догадывались.  Он должен менять свое местопребывание,  выбирать
себе окружные пути и не допускать, чтобы другие могли что-либо сообра-
зить.
     18. Ведя войско,  следует ставить его в такие условия,  как  если
бы,  забравшись на высоту,  убрали лестницы. Ведя войско и зайдя с ним
глубоко в землю противника,  при переходе к решительным действиям над-
лежит сжечь корабли и разбить котлы; вести солдат так, как гонят стадо
овец:  их гонят туда, и они идут туда; их гонят сюда, и они идут сюда;
они не знают,  куда идут.  Собрав всю армию,  нужно бросить ее в опас-
ность; это и есть дело полководца.
     19. Изменения в девяти видах местности,  выгоды сжатия и растяже-
ния, законы человеческих чувств -- все это нужно понять.
     20. Вообще, согласно науке о ведении войны в качестве гостя, сле-
дует:  если заходят глубоко в землю противника,  сосредоточиваются  на
одном; если заходят неглубоко, умы рассеиваются. Когда уходят из своей
страны и ведут войну,  перейдя границу, -- это будет местность отрыва;
когда пути открыты во все стороны, -- это будет местность-перекресток;
когда заходят глубоко,  -- это будет местность  серьезного  положения;
когда заходят неглубоко,  -- это будет местность неустойчивости; когда
сзади неприступные места,  а спереди узкие теснины, -- это будет мест-
ность окружения; когда идти некуда, -- это будет местность смерти.
     21. По этой причине в местности рассеяния  я  стану  приводить  к
единству  устремления всех;  в местности неустойчивости буду поддержи-
вать связь между частями;  в местность оспариваемую  направлюсь  после
противника; в местности смешения буду внимателен к обороне; в местнос-
ти-перекрестке стану укреплять связи; в местности серьезного положения
установлю непрерывный подвоз продовольствия;  в местности труднопрохо-
димой буду продвигаться вперед по дороге;  в местности  окружения  сам
загорожу проход; в местности смерти внушу солдатам, что они в живых не
останутся. Чувства солдат таковы, что, когда они окружены, они защища-
ются;  когда ничего другого не остается,  они бьются;  когда положение
очень серьезное, они повинуются.
     22. Поэтому тот, кто не знает замыслов правителей, не может напе-
ред заключать с ними союзы;  кто не знает обстановки  --  гор,  лесов,
круч,  оврагов, топей и болот, тот не может вести войско; кто не обра-
щается к местным проводникам,  тот не может  воспользоваться  выгодами
местности.
     23. У того,  кто не знает хотя бы одного из девяти, войско не бу-
дет армией гегемона"4.
     24. Если  армия  гегемона  обратится против большого государства,
оно не сможет собрать свои силы.  Если мощь гегемона обратится на про-
тивника, тот не сможет заключить союзы.
     25. По этой причине гегемон не гонится за союзами в  Поднебесной,
не собирает власть в Поднебесной.  Он распространяет только свою собс-
твенную волю и воздействует на противников своею мощью.  Поэтому он  и
может взять их крепости, может ниспровергнуть их государства.
     26. Раздает награды,  не придерживаясь  обычных  законов,  издает
указы  не в порядке обычного управления.  Он распоряжается всей армией
так,  как если бы распоряжался одним человеком.  Распоряжаясь  армией,
говори о делах, а не вдавайся в объяснения. Распоряжаясь армией, гово-
ри о выгодах, а не о вреде.
     27. Только после того как солдат бросят на место гибели,  они бу-
дут существовать;  только после того как их ввергнут в  место  смерти,
они будут жить;  только после того как они попадут в беду,  они смогут
решить исход боя.
     28. Поэтому ведение войны заключается в том,  чтобы предоставлять
противнику действовать согласно его намерениям и тщательно изучать их;
затем  сосредоточить  все его внимание на чем-нибудь одном и убить его
полководца, хотя бы он и был за тысячу миль. Это и значит уметь искус-
но сделать дело.
     29. По этой причине в день выступления в поход закрой все  заста-
вы,  уничтожь все пропуска через них,  чтобы не прошли посланцы извне.
Правитель действует в своем совете и отдается делам  правления,  а  за
войну во всем спрашивает со своего полководца.
     30. Когда противник станет открывать и закрывать [заставы],  неп-
ременно стремительно ворвись к нему. Поспеши захватить то, что ему до-
рого, и потихоньку поджидай его. Иди по намеченной линии, но следуй за
противником. Таким способом решишь войну.
     31. Поэтому сначала будь как невинная девушка -- и противник отк-
роет свою дверь.  Потом же будь как вырвавшийся заяц -- и противник не
успеет принять мер к защите>.

                                ЯН ЧЖУ
     Сведения о Ян Чжу,  имеющиеся в нашем распоряжении, весьма немно-
гочисленны,  оспаривалась  даже,  правда безуспешно,  историчность его
личности. Из тех материалов, которые по крупицам можно собрать в древ-
некитайских источниках, явствует, что он жил примерно между 440 -- 360
гг.  до н. э. (по другим подсчетам в период 414 -- 334 гг, до н. э.) и
происходил,  как можно судить по некоторым косвенным данным, из бедной
крестьянской семьи.  Его второе имя было Цзы-цзюй. Как и многие другие
мыслители того времени,  он путешествовал по китайским государствам, в
спорах и беседах излагая свое учение.  В этом он,  по-видимому, достиг
определенного  мастерства и добился значительных успехов в популяриза-
ции своих взглядов,  так как его ярый идейный противник -- конфуцианец
Мэн-цзы  сетовал,  что  <слова Ян Чжу заполнили Поднебесную>"1.  Можно
предположить, что у Ян Чжу было внушительное число приверженцев и уче-
ников,  но  нам известны лишь имена его младшего брата Ян Бу и ученика
Мэнсунь Яна. В свою очередь Ян Чжу будто бы был учеником Лао-цзы, что,
однако,  маловероятно с точки зрения хронологии, если учесть, что одна
из версий биографии Лао-цзы относит дату его рождения к 604 г.  до  н.
э. Независимо от этого Ян Чжу может быть причислен к даосистским фило-
софам с оговоркой, что многие его идеи имеют самобытный характер, что,
вероятно,  и вызвало критику Ян Чжу со стороны блестящего даосистского
философа Чжуан-цзы и требование <заткнуть рот Ян Чжу>"2.
     Ян Чжу и его школа но оставили самостоятельного произведения  или
же оно было утеряно настольно рано,  что не оставило следов уже в биб-
лиографических трудах Ханьского времени (206 г.  до н.  э.-- 22О  г.).
Поэтому  единственным большим и компактным фрагментом его учения явля-
ется седьмая глава трактата <Ле-цзы>,  носящая название <Ян Чжу>.  Ав-
торство <Ле-цзы> приписывалось даосистскому мыслителю Ле Юй-коу,  жив-
шему будто бы в V в до н.  э.,  однако в настоящее время известно, что
оригинальный текст <Ле-цзы> был утерян во 11 в. до н. э., а существую-
щее ныне произведение является довольно поздней  компиляцией.  Тем  не
менее  в нем содержатся идеи оригинального <Ле-цзы>.  Вышесказанное не
относится,  однако,  к главе <Ян Чжу>, которая явно представляет собой
самостоятельное   произведение   (или  его  часть),  присоединенное  к
<Ле-цзы> на основе даосистской общности философии обоих трактатов. Она
была записана скорее всего в 1V -- 111 вв.  до н. э., возможно, непос-
редственными учениками Ян Чжу,  но, по-видимому, уже после его смерти.
Во  всяком  случае эта глава по своему содержанию и по духу изложения,
несомненно,  соответствует философии Ян Чжу и,  безусловно,  отражает,
хотя  вряд ли полностью,  его идеи.  Своей оригинальностью идеи Ян Чжу
уже привлекали внимание советских ученых.  Имеется перевод этой главы,
сделанный Л. Д. Позднеевой"3.
     Ниже предлагается  перевод  тех  частей  седьмой  главы  трактата
<Ле-цзы>,  которые непосредственно связаны с Ян Чжу.  Перевод выполнен
на основе текста <Ле-цзы чжу>.-- <Чжуцзы цзичэн>, т. 111. Пекин, 1956.
                                                             С. Кучера

                               <ЛЕ-ЦЗЫ>
                      ГЛАВА СЕДЬМАЯ. <ЯН ЧЖУ> "4
     Ян Чжу,  путешествуя по Лу,  остановился [однажды] в  доме  семьи
Мэн.  Господин  Мэн спросил его:  <Быть человеком -- этого достаточно,
зачем же еще добиваться славы?>
     <Славу используют, чтобы стать богатыми>, -- ответил [Ян Чжу].
-- Разбогатев, почему не останавливаются [на этом]?
-- [Стремятся] стать знатными,-- ответил [Ян Чжу].
-- Ставши знатными, почему не останавливаются [на этом]?
-- Стремятся к [почетной] смерти.
-- После кончины к чему [еще можно] стремиться?
-- Помочь сыновьям и внукам.
-- Какую же пользу слава может принести сыновьям и внукам?
     [Ян Чжу] ответил:  <Тот, кто добивается славы, изнуряет свое тело
и испепеляет свое сердце,  [но  возможность]  использовать  его  славу
распространяется на весь его род,  [а возможность получить от нее] вы-
году охватывает [всю его родную] деревню,  тем более это  относится  к
его  сыновьям  и внукам!>
     <Но ведь  все,  кто добивается славы,  должны быть бескорыстными,
бескорыстие же [ведет к] бедности;  все,  кто добивается славы, должны
быть уступчивыми, уступчивость же [ведет к] низкому положению!>
<Когда Гуань Чжуп был первым министром в Ци"5, то его
стремления совпадали [со стремлениями правителя],  а слова не расходи-
лись [со словами правителя]:  правитель развратничал,  и он тоже разв-
ратничал;  правитель расточительствовал, и он тоже расточительствовал.
[В результате его] учение было осуществлено и  Ци  добилось  гегемонии
[над  другими  царствами],  однако после смерти [Гуань Чжуна] осталась
только фамилия <Гуань>,  и это все. Когда же первым министром в Ци был
господин Тянь"6, [то его поведение было другим]: правитель был высоко-
мерным,  а он сам -- снисходительным;  правитель обирал [народ],  а он
сам раздавал [зерно народу].  Весь народ подчинился ему,  и он поэтому
смог завладеть царством Ци.  Его сыновья и внуки непрестанно наслажда-
ются  [властью  в  Ци] вплоть до настоящего времени.
     <[Значит ли это, что] если слава настоящая, [то она ведет к] бед-
ности, а если слава ложная -- к богатству?>
     <Истинное не обладает славой, обладающее славой не обладает исти-
ной. Все, кто пользуется славой, обманщики, и только. В древности Яо и
Шунь притворялись, что уступают Поднебесную Сюй Ю и Шань Цзюаню"7 и не
только не потеряли Поднебесной,  но наслаждались счастьем еще сто лет.
А Бо И и Шу Ци действительно уступили [престол] правителей Гучжу"8 и в
конце  концов  потеряли свое царство,  а сами умерли от голода на горе
Шоуян. Вот таким образом обнаруживается различие между истинным и лож-
ным>.

     Ян Чжу сказал:  <Сто лет -- это высший  предел  продолжительности
человеческой  жизни.  Из  тысячи  людей даже одному не удается достичь
столетнего возраста. Предположим, однако, что найдется один [такой че-
ловек].  Но детство, проведенное в объятиях матери, вместе со старчес-
ким увяданием отнимет почти половину этого [срока]. Ночное забвение во
сне  и  впустую  потраченные  в дневное бодрствование часы отнимут еще
почти половину [оставшихся лет].  Болезни и страдания,  скорбь и горе,
потери и утраты,  беспокойство и страх отнимут еще почти половину это-
го. В [оставшиеся] немногим более чем десять лет тоже невозможно [най-
ти] даже одного момента,  когда человек был бы весел, доволен и безза-
ботен,  -- вот и все!  В таком случае для чего существует человеческая
жизнь, какие в ней радости? Существует красота [женщин] и вкус [пищи];
существуют [прекрасные] звуки и цвета.  Однако и красотой [женщин],  и
вкусом [пищи] тоже нельзя [наслаждаться] постоянно: приедаются; звука-
ми и красками нельзя развлекаться постоянно:  пресыщаешься.  К тому же
еще  при  помощи наказаний и наград [человек подвергается воздействию]
запретов и поощрений;  а при помощи славы и законов его влекут  вперед
или отбрасывают назад. Люди суетливо соперничают ради пустой, мимолет-
ной славы и рассчитывают на ненужные почести после  смерти.  Одинокие,
они  с  осторожностью относятся к тому,  что видят и слышат их глаза и
уши, и сдерживают как истинные, так и ложные влечения своего тела. Они
напрасно лишаются высших радостей этих лет и не способны почувствовать
себя беззаботными на мгновение.  Чем же отличается [такой человек]  от
колодника в тяжких оковах и путах?
     Люди глубокой древности знали, что в жизнь постепенно приходят, а
в смерть постепенно уходят, и поэтому они действовали, подчиняясь [по-
рывам своего] сердца, и не шли против своих естественных страстей. Они
не отказывались от удовольствий при жизни, и поэтому слава их не вдох-
новляла"9. Они развлекались, следуя своей природе, и не сопротивлялись
всеобщим страстям. Они не стремились к посмертной славе, и поэтому на-
казания их не настигали.  Они не рассчитывали,  когда [к  ним  придут]
слава и известность и сколько лет они проживут>.

     Ян Чжу сказал: <То, что делает все вещи разными,-- это жизнь; то,
что делает их одинаковыми,  -- это смерть. При жизни существует разли-
чие -- это различие между умными и  глупыми,  знатными  и  низкими.  В
смерти существует тождество -- это тождество смрада и разложения,  ис-
чезновения и уничтожения.  Несмотря на это,  не во  власти  [человека]
быть умным или глупым, быть знатным или низким; и не в его власти так-
же смрад и разложение,  исчезновение и уничтожение.  Поэтому жизнь  не
зависит от живых,  а смерть не зависит от мертвых; быть умным не зави-
сит от умных,  а быть глупым не зависит от глупых; быть знатным не за-
висит от знатных,  а быть низким не зависит от низких.  В таком случае
все вещи равны в жизни,  равны и в смерти; равны в мудрости, равны и в
глупости; равны в знатности, равны и в низком положении. Умирают и де-
сятилетний, и столетний; умирают и добродетельный, и мудрый; умирают и
злой, и глупый. При жизни это Яо и Шунь; после смерти это разложившие-
ся кости.  При жизни это Цзе и Чжоу;  после смерти  это  разложившиеся
кости. Разложившиеся кости одинаковы, кому известно различие между ни-
ми? Поэтому следует наслаждаться, пока живы. Зачем тревожиться [о том,
что будет] после смерти? >

     Ян Чжу сказал:  <Бо И отнюдь не был лишен желаний.  [Однако] нео-
быкновенностью своей чистоты он довел себя до голодной  смерти.  Чжань
Цзи"10  отнюдь  не был лишен страстей.  [Однако],  кичась необыкновен-
ностью своего целомудрия,  он обрек себя на одиночество,  [не  продлив
своего]  рода.  Вот как чистота и целомудрие ввели добрых людей в заб-
луждение>.

     Ян Чжу сказал:  <Юань Сянь"11 бедствовал в Лу; Цзыгун"12 преуспе-
вал в Вэй.  Бедность Юайь Сяня сократила его жизнь; богатство Цзы-гуна
стало для него обузой. В таком случае и беднеть нельзя и богатеть тоже
нельзя? Что же тогда можно? Скажу: можно наслаждаться жизнью, можно не
обременять себя заботами.  Поэтому тот, кто умеет наслаждаться жизнью,
не бедствует, а тот, кто умеет не обременять себя заботами, не богате-
ет>.

     Ян Чжу сказал: <В древней пословице говорится: <При жизни следует
сочувствовать друг другу, после смерти следует покидать друг друга>. В
этой пословице достигнут предел [истины].  Принцип <сочувствовать друг
другу> касается не только чувств -- он может дать отдых усталому,  до-
сыта накормить голодного,  согреть замерзшего, привести нуждающегося к
[желаемому].  Принцип <покидать друг друга> отнюдь не означает, что не
следует оплакивать друг друга.  Не следует лишь класть  [покойнику]  в
рот  жемчуг  и нефрит,  облачать его в узорную парчу,  приносить ему в
жертву животных, ставить [в могилу] великолепную утварь...>

     Мэнсунь Ян спросил Ян Чжу:  <Если бы здесь был какой-то  человек,
который  ценил бы жизнь и заботился о своем теле,  чтобы достичь бесс-
мертия, -- возможно ли это?>
     <[Согласно] законам природы,  нет ничего,  что не умирало бы>, --
ответил [Ян Чжу].
     <[А если бы он делал это] для достижения долгой жизни -- это воз-
можно?>
     <[Согласно] законам  природы,  нет  долгой жизни,  -- ответил [Ян
Чжу]. -- Жизнь невозможно сохранить тем, что ее ценишь; тело невозмож-
но  укрепить  тем,  что,  о  нем заботишься.  Да и к чему нужна долгая
жизнь?  Влечение и отвращение всех пяти чувств в старину  были  такими
же, как и ныне; спокойствие четырех частей тела"13 и опасность, [кото-
рая им может угрожать],  в старину были такими же,  как и ныне; горе и
радость в делах этого мира в старину были такими же, как и ныне; поря-
док и хаос изменений и перемен в старину были такими же,  как и  ныне.
Если [человек] об этом раз уже слышал [и если он] уже прошел через все
это,  то и сто лет покажутся [ему достаточным сроком,  чтобы все]  ему
крайне  надоело:  ни  тем  более ли горькой [показалась бы ему] долгая
жизнь?>
     <В таком  случае,  --  спросил Мэнсунь Ян,  -- если ранняя смерть
лучше долгой жизни, то можно ли достичь исполнения желаний, бросившись
на острие [копья] или лезвие [меча]; кинувшись в кипяток или огонь?>
     <Нет, это не так,  -- возразил Ян-цзы,  -- раз уже человек живет,
то он [должен принимать жизнь] легко, предоставив ее естественному те-
чению,  и [исполнять] до конца ее требования, чтобы [спокойно] ожидать
прихода смерти.  Когда же придет смерть,  то и к ней следует отнестись
легко,  предоставив ее естественному течению, и [принять] до конца то,
что она принесет, чтобы оставить свободу исчезновению. Ко всему следу-
ет относиться легко,  все следует предоставить естественному  течению.
Зачем  в страхе медлить или торопиться в этом промежутке [между рожде-
нием и смертью]?>

     Ян Чжу сказал:  <Бочэн Цзы-гао"14 не отдал бы волоска, чтобы при-
нести пользу окружающему миру. Он отказался от [управления] страной и,
уединившись,  занимался хлебопашеством.  Великий Юй же безо всякой для
себя  пользы  пожертвовал собою,  и тело его наполовину высохло.  Люди
древности не соглашались лишиться даже одного волоска,  чтобы принести
пользу  Поднебесной а если всю Поднебесную преподносили одному из них,
[то он ее] не брал. Никто