не  какая-нибудь  книжка-игрушка,  купленная  в
вокзальном киоске, а два тома,  напечатанных  почти  три  с  половиной  века
назад. Они, между прочим, стоили жизни печатнику. Были включены  инквизицией
в "Индекс запрещенных книг", о них писали  серьезные  библиографы:  "Гравюра
II. Латинская надпись. Старик с  двумя  ключами  и  фонарем  перед  запертой
дверью.." Но никто до сей поры не положил рядом и не  сравнил  два  из  трех
известных ныне экземпляров. Сделать это было нелегко, да и не  очень  нужно.
Старик с двумя ключами. И довольно.
     Корсо встал и  подошел  к  окну.  Постоял  там  немного,  глядя  сквозь
замутненное его дыханием стекло на улицу. Значит, Варо  Борха  был  все-таки
прав. Аристид  Торкья,  надо  думать,  здорово  потешался  там,  на  костре,
устроенном на Кампо деи Фьори, пока огонь  не  отучил  его  смеяться  -  уже
навсегда. Да, он придумал просто гениальную шутку. И оставил нам.

     {1} Базиль Захарофф  (1849-1936)  -  французский  финансист  греческого
происхождения, вел международную торговлю оружием; жил в России, Англии,  на
Ближнем Востоке; в 1913 г. обосновался во Франции; известный меценат.
     {2}  Поль  Моран  (1888-1976)-французский  писатель,  известность   ему
принесли новеллы 20-х годов (в том числе - "Черная магия", 1928).
     {3} А.О.Барнабус - вымышленное имя, под  которым  французский  писатель
Валери Ларбо (1881-1957) опубликовал ряд произведений: "Поэмы  для  богатого
любителя" (1908), "А. О. Барнабус.  Его  полное  собрание  сочинений,  иначе
говоря: повесть, стихи и дневник" (1913).
     {4} Ирэн Адлер  -  персонаж  новеллы  Артура  Конан  Дойла  "Скандал  в
Богемии".
     {5} От "corso" (ит.)-бег.
     {6} Граница (лат.).
     {7}  Джорджо  Вазари  (1511-1574)-итальянский  живописец,   архитектор,
историк  искусств,  автор  сочинения  "Жизнеописания  наиболее    знаменитых
живописцев, ваятелей и зодчих" (1550). Беренгарио  да  Капри  (1470-1530)  -
профессор из  Болоньи,  одним  из  первых  использовал  в  своих  трудах  по
анатомии иллюстрации с комментариями.
     {8} "De Symmetria partium in rectis formis" (1532).
     {9} Карл X (1757-1836).
     {10}  Бернард  Лоу  Монтгомери  Аламейский  (1887-1976)  -   британский
фельдмаршал; во время Второй мировой войны командовал 8-й армией в  Северной
Африке, которая в боях под  Эль-Аламейном-нанесла  поражение  итало-немецким
войскам.
     {11} "Об обращении небесных сфер" (лат.).
     {12} Vulgata  -  латинский  перевод  Библии,  доведенный  Иеронимом  до
"Деяний  апостолов",  впоследствии  дополненный  и  исправленный.  При  папе
Клименте VIII (1592) был  издан  окончательный  вариант  Вульгаты,  принятый
католической церковью в качестве официального текста Библии.
     {13}  Имеется  в  виду  знаменитая  "Книга  хроник"  (1493)  Г.  Шеделя
(1440-1514), выпущенная в Нюрнберге в типографии немецкого издателя,  одного
из крупнейших деятелей раннего периода книгопечатания Антона Кобергера  (ок.
1445-1513).
     {14} Симон Колинский (1480-1545)-французский печатник, издал более  700
произведений; по примеру Альда выпускал дешевые  книги  небольшого  формата.
"Способы  расследования  преступлений"  (лат.),  книга  Жана  Миля  Сувиньи,
напечатанная Симоном Колинским в 1541 г.
     {15} Яков Ворагинский (ум.в 1292) - автор классического свода  сказаний
о святых "Золотая легенда". Николас Кеслер - швейцарский типограф.
     {16} Вероятно, речь идет о новелле французского  писателя  Шарля  Нодье
(1780-1844) "Библиоман" (1831).
     {17} Юлиан Отступник (331-363) - римский император  с  361  г.  Получил
христианское  воспитание,  став  императором,  объявил   себя    сторонником
языческой религии, издал эдикты против  христиан.  В  сражении  при  Маранте
получил тяжелые раны и скончался, якобы произнеся  цитируемые  здесь  слова.
"Галилеянами" называли христиан,  так  как  именно  галилеянам  принадлежала
важная роль в распространении христианства.
     {18} Маристы - члены  конгрегации  Служителей  Девы  Марии,  основанной
аббатом Коленом Лионским в XIX в.
     {19} Георг Агрикола  (1494-1555)  -  немецкий  ученый.  В  трактате  "О
горном  деле  и  металлургии"  (1550,  изд.  1556)  впервые  обобщил    опыт
горно-металлургического  производства.  Иоганн  Фробен  (ок.  1460-1527)   -
базельский типограф-издатель.
     {20} Лука Антонио Джунта-венецианский печатник (XVI в.).
     {21} Влево Эней поглядел: там, внизу, под  кручей  скалистой  //  Город
раскинулся вширь, обведенный тройною стеною. // Огненный бурный поток  вкруг
твердыни Тартара  мчится.  (Вергилий.  "Энеида".  Книга  шестая.  Перев.  С.
Ошерова, под ред. Ф. Петровского.)
     {22} Экземпляр  хороший  и  подлинный  с  весьма  хорошо  отпечатанными
рисунками (ит.).
     {23} Дарий III, последний царь из династии  Ахеменидов  (336-330гг.  до
н. э.), потерпел поражение от Александра Македонского при Иссе и Гавгамелах.
     {24}  "Три  книги  по  Искусству"  (фр.),  "Разрушитель  мира"  (лат.),
"Рассуждения о явлении духов и бесов" (ит.), "О происхождении,  зловредности
Сатаны" (лат.).
     {25} Коллен де Планси - французский ученый, автор  популярных  книг  по
истории, демонологии и магии.
     {26}  "Компендиум  тайн"  (ит.).  Леонардо  Фьораванти  (1518-1588)   -
итальянский врач и алхимик.
     {27} Речь идет о "Бумажном лесе, или Книге чудес" (1767)  Хуана  Мукоса
Мартина.
     {28}      "Эдип  Египетский"  (лат.,  1652-1654).   Атанасиус    Кирхер
(1601-1680)  -  ненецкий  ученый,  философ,  математик,  теолог.   Создатель
знаменитого  "Museum  Kircherianum"  -  первого  в  Риме  публичного  музея.
Занимался также астрологией и герметическими науками.


     VIII Postuma necat
     - Никто не отвечает?
     - Никто.
     - Тем хуже. Значит, он мертв.
     М. Леблан. "Арсен Люпен"
     Лукасу Корсо было лучше, чем кому другому, известно, какое звено  в  их
ремесле  следует  считать  самым  слабым:  библиографии  составляют  ученые,
которые своими глазами описываемые книги никогда не видали;  они  пользуются
данными,  полученными  из  вторых  рук,  и    полностью    доверяют    слову
предшественников.  В  результате  любая  ошибка   или    неточность    может
передаваться из поколения в поколение, и никто не обратит на  них  внимания,
пока оплошность  не  обнаружится  по  чистой  случайности.  Как  раз  это  и
произошло с "Девятью вратами". Книга фигурировала  во  всех  без  исключения
канонических библиографиях, но даже в  самых  подробных  о  девяти  гравюрах
лишь упоминалось. О второй гравюре в наиболее известных  трудах  говорилось,
что там изображен старик - мудрец  или  отшельник,  -  который  стоит  перед
запертой дверью и держит в руке два ключа; но никто ни разу  не  уточнил,  в
какой именно руке он держит эти самые ключи. Теперь у Корсо  был  ответ:  на
гравюре из Первого экземпляра - в левой, на гравюре из Второго - в правой.
     Оставалось узнать, какой сюрприз таил в себе Третий  экземпляр;  но  на
этот  вопрос  ответить  было  пока  невозможно.  Корсо  просидел  на   вилле
"Уединение" до темноты. Он работал при свечах, без передышки,  буквально  не
поднимая  головы,  часто  что-то  записывал,  снова  и  снова  сверял    оба
экземпляра. И скрупулезно изучал  гравюры  -  одну  за  другой,  -  пока  не
убедился в справедливости  своей  гипотезы.  Нашлись  новые  доказательства.
Наконец он пробежал глазами записи,  которые  сделал  на  сложенном  пополам
листе бумаги, a  также  схемы  и  диаграммы,  связанные  между  собой  самым
причудливым образом, - итог всей этой кропотливой  работы.  Пять  гравюр  из
Первого и Второго экземпляра имели различия. На  гравюре  номер  II  старики
держали ключи в разных руках. На гравюре номер III в первом случае  лабиринт
имел выход, во втором - нет. На гравюре номер V смерть  показывала  песочные
часы, но в одной книге песок уже успел пересыпаться вниз,  а  во  второй  он
еще находился в  верхней  части  часов.  Что  касается  шахматной  доски  на
гравюре номер VII, то в экземпляре Варо Борхи все клетки были  белыми,  а  в
экземпляре  Фаргаша  -  черными.  На  гравюре  под  номером  VIII  в   одном
экземпляре палач, приготовившийся обезглавить девушку, вдруг  превращался  -
благодаря солнечным лучам вокруг головы - в архангела-мстителя.
     Но и это, как оказалось, было не все.  Лупа  помогла  обнаружить  новые
сюрпризы. Марки гравера, хитроумно спрятанные на  ксилографиях,  давали  еще
один тонкий след: и в том и в другом экземпляре на картинке со стариком  "А.
Т." - то есть Аристид Торкья - фигурировал лишь как "sculptor", и только  во
Втором экземпляре - разом и как "sculptor", и как "inventor". На  Первом  же
стояла другая подпись -  "L.  F.",  о  чем  братья  Сениса  и  предупреждали
охотника за книгами. То же самое он разглядел еще на  четырех  гравюрах.  Из
чего следовало: все гравюры были вырезаны на  дереве  самим  печатником,  но
вот  рисунки,  которые  он  копировал,  принадлежали  другому  лицу.   Иными
словами, речь шла не о  подделке,  выполненной  в  ту  же  эпоху,  и  не  об
апокрифе.  Это  сам  печатник  Торкья,  "с  привилегией  и   с    позволения
вышестоящих", внес изменения в собственное  творение,  следуя  определенному
плану - своим именем он подписывал те иллюстрации, что  сам  же  и  изменил,
чтобы отличить от тех,  чьим  автором  был  "L.  F.".  Остался  только  один
экземпляр, признался он палачам. На  самом  деле  сохранилось  три;  правда,
существовал еще и некий ключ, с помощью  которого  их,  по  всей  видимости,
можно было превратить в один. Но тайну, как это  сделать,  печатник  унес  с
собой на костер.
     Корсо  воспользовался    старой    системой    сопоставления:    сделал
сравнительные таблицы - на манер тех, что использовал Умберто Эко  в  работе
о Ханау{1}. Получилась следующая схема обнаруженных различий:



     Что касается марки гравера  и  вариантов  подписей  "А.  Т."  (печатник
Торкья)  и  "L.  F."  (неизвестный?  Люцифер?),  обозначающих   гравера    и
художника, то картина получалась следующая:



     Странная картина. Зато  теперь  у  Корсо  наконец-то  появились  веские
основания для вывода: да, имеется некий ключ,  который  поможет  открыть  во
всем этом тайный смысл. Корсо медленно  поднялся,  словно  боялся,  что  уже
ставшие очевидными связи вдруг рассеются как дым прямо  у  него  на  глазах.
Главное - хладнокровие и выдержка;  он  чувствовал  себя  охотником,  твердо
знающим, что след, каким бы запутанным он ни  был,  обязательно  выведет  на
зверя.
     Рука. Выход. Песок. Доска. Нимб.
     Он снова  глянул  в  окно.  За  грязными  стеклами  покачивалась  ветка
неведомого дерева. Квадратик розоватого света не желал растворяться в ночи.
     Экземпляры Первый и Второй. Различия в гравюрах  II,  IIII,  V,  VII  и
VIII.
     Конечно,  надо  ехать  в  Париж.  Там  находится  Третий  экземпляр  и,
возможно, разгадка тайны. Но  теперь  Корсо  больше  занимало  другое  дело,
вдруг перекочевавшее в разряд неотложных. Варо Борха  очень  четко  поставил
ему задачу, и, раз не удалось заполучить номер Два честным путем,  следовало
искать, так сказать,  нетрадиционные  способы.  Естественно,  риск  как  для
Фаргаша,  так  и  для  самого  Корсо  должен  быть  минимальным.  Необходимо
изобрести какой-нибудь спокойный и благоразумный вариант.  Корсо  достал  из
кармана записную книжку и отыскал нужный телефонный номер. Для такой  работы
идеально подходил Амилкар Пинту.
     Одна из свечей догорела и погасла, напоследок взметнув  вверх  короткую
спираль дыма. Откуда-то доносились звуки скрипки, и  Корсо  снова  хохотнул,
коротко и сухо. Огонек второй свечи бросил пляшущую тень на его лицо,  когда
он  наклонился  к  канделябру,  чтобы  прикурить.  Потом  он  выпрямился   и
прислушался. Музыка была похожа на  плач  и  лилась  над  пустыми  мрачными.
комнатами, над остатками пыльной, изъеденной  жучком  мебели,  повисала  под
расписными потолками - над паутиной, над тенями, которые скрывали  пятна  на
обоях, над эхом шагов и над давно затихшими голосами. А  снаружи,  у  ржавой
изгороди, два женских лица  -  одно  с  открытыми  в  ночь  глазами,  другое
затянутое маской из плюща, -  словно  застывшее  в  пустоте  время,  слушали
музыку, которую Виктор Фаргаш извлекал  из  скрипки,  заклиная  неприкаянные
призраки утраченных книг.
     Обратно в поселок Корсо двинулся пешком. Он шел, сунув руки  в  карманы
плаща и подняв воротник до самых ушей, - двадцать  минут  по  левой  стороне
пустынного  шоссе.  Луна  еще  не  взошла;  Корсо  шагал   под    деревьями,
образующими над дорогой черный свод, и время  от  времени  нырял  в  большие
пятна мрака. Тишина была почти полной, нарушал ее лишь скрип его ботинок  по
гравию на обочине да тихое журчанье  воды  где-то  внизу,  в  канаве,  среди
кустов и зарослей плюща, невидимых в темноте.
     Сзади Корсо нагнала и обошла машина, и он увидал, что  его  собственная
тень, огромная  и  причудливая,  вдруг,  извиваясь,  скользнула  по  стволам
ближних деревьев. Только вновь очутившись и полной темноте, он  перевел  дух
и почувствовал, как начало спадать сковавшее мышцы напряжение. Он был не  из
тех, кому на каждом углу мерещатся призраку, и воспринимал  окружающий  мир,
даже вещи совсем уж необычные, со средиземноморским фатализмом - как  старый
вояка; пожалуй, это было генетическим наследством, полученным от  прапрадеда
Корсо;  ведь  сколько  ни  направляй  коня  в  нужную  сторону,   неизбежное
обязательно будет поджидать тебя у ворот ближайшего Самарканда:  сидит  себе
там твоя судьба  да  чистит  ногти  венецианским  кинжалом  или  шотландским
штыком. И все же после случая на узкой толедской улочке охотник  за  книгами
испытывал вполне  объяснимый  страх,  стоило  ему  услышать  за  спиной  шум
приближающейся машины.
     Поэтому, когда свет фар уже другого  автомобиля  нагнал  его  и  застыл
рядом, Корсо в тревоге, оглянулся,  машинально  перевесил  сумку  с  правого
плеча на левое и нащупал  в  кармане  связку  ключей  -  хоть  какое-то,  да
оружие, запросто можно выбить глаз  любому,  кто  вздумает  подойти  слишком
близко. Но на сей раз  картина  показалась  ему  вполне  безобидной:  темный
силуэт огромной машины, больше похожей на карету,  едва  освещенный  мужской
профиль, потом любезный и очень вежливый голос.
     - Добрый  вечер...  -  Мужчина  говорил  с  непонятным  акцентом  -  не
португальским и не испанским. - Нет ли у вас огонька?
     Наверно, ему действительно нужен был  огонь,  а  может,  это  был  лишь
повод, как тут угадаешь? Но и причины спасаться бегством или пускать  в  ход
самый острый из ключей - только потому, что у тебя  попросили  прикурить,  -
разумеется, не было. Так что Корсо оставил ключи в покое,  достал  спичечный
коробок и чиркнул спичкой, загородив пламя ладонью.
     - Спасибо.	Шрам, разумеется, был  на  месте.  Старый  шрам  -  широкий,
вертикальный,  от  виска  до  середины  левой  щеки.  Корсо  успел    хорошо
рассмотреть этот шрам, когда мужчина наклонился, чтобы прикурить. Во  рту  у
него была сигара "Монте-Кристо". Потом Корсо - пока догорала поднятая  вверх
спичка - разглядел густые черные усы и темные глаза,  неотрывно  наблюдавшие
за ним из мрака. Наконец спичка погасла, и на лицо незнакомца  словно  упала
черная маска.  Он  опять  превратился  в  тень,  едва  подсвеченную  слабыми
отблесками огоньков с приборной доски.
     - Кто вы, черт возьми, такой?
     Нельзя сказать, чтобы  вопрос  был  удачно  сформулирован  или  блистал
остроумием. Да и прозвучал он слишком поздно - его заглушил  шум  рванувшего
с места автомобиля. Два красных пятнышка удалялись вниз по  шоссе,  оставляя
мимолетный след на темной ленте асфальта. Потом сверкнули сигнальные огни  -
когда машина резко затормозила на первом повороте, и  исчезли  окончательно,
словно их здесь никогда и не было.
     Охотник за книгами неподвижно стоял на  обочине,  пытаясь  и  для  этой
встречи отыскать подходящее место в череде событий: Мадрид,  ворота  у  дома
вдовы Тайллефер, Толедо, визит к Варо Борхе. Теперь  Синтра  -  после  того,
как он, Корсо, провел вечер на вилле Виктора Фаргаша.  А  еще  романы  Дюма,
издатель, повесившийся в собственном  кабинете,  печатник,  отправленный  на
костер за странный трактат...  И  в  придачу  ко  всему  -  Рошфор,  который
следовал  за  Корсо  буквально  как  тень.  Бретер,  придуманный  знаменитым
писателем и якобы  живший  в  XVII  веке,  нынче  перевоплотился  в  шофера,
который носит форменный костюм и  сидит  за  рулем  то  одного,  то  другого
роскошного автомобиля. Он попытался сбить Корсо, проник к нему  в  квартиру,
потом - к Ла Понте. И курит сигары  "Монте-Кристо".  Курильщик,  не  имеющий
при себе зажигалки...
     Корсо тихо выругался. Он отдал бы инкунабулу  в  хорошем  состоянии  за
возможность двинуть по роже тому, кто сочинил этот нелепый сценарий.
     Вернувшись в отель,  он  сразу  сделал  несколько  телефонных  звонков.
Первый номер был лиссабонский, его Корсо нашел в своей записной книжке.  Ему
повезло - Амилкар Пинту был  дома,  о  чем  Корсо  узнал,  поговорив  с  его
сварливой женой. Беседа их протекала  под  ор  включенного  на  полную  мощь
телевизора, истошные крики  детишек  и  жаркие  споры  взрослых.  Наконец  к
аппарату подошел сам Пинту. Они условились встретиться через полтора часа  -
как раз столько  требовалось  португальцу,  чтобы  преодолеть  расстояние  в
пятьдесят километров, отделявшее Синтру от столицы. Затем Корсо,  глянув  на
часы, стал набирать код международной связи  -  нужно  было  переговорить  с
Варо Борхой; но того дома не  оказалось.  Корсо  оставил  ему  сообщение  на
автоответчике и набрал  мадридский  номер  Флавио  Ла  Понте.  Там  тоже  не
ответили, так что Корсо спрятал сумку на шкаф и отправился перекусить.
     Он толкнул дверь  маленького  ресторанчика  и  сразу  увидел  ту  самую
девушку.  Никакой  ошибки:  очень  короткие  волосы,  похожа  на   мальчика,
загорелое  лицо,  как  будто  дело  происходило  в  августе.  Она    читала,
устроившись в кресле - в конусе  света  от  лампы  на  потолке.  Босые  ноги
девушка,  скрестив,  положила  на  сиденье  поставленного  напротив   стула.
Джинсы, белая футболка и серый шерстяной свитер, накинутый на  плечи.  Корсо
застыл,  вцепившись  в  дверную  ручку.  Мозг  сверлила  абсурдная    мысль:
случайное  совпадение  или  встреча  нарочно  подстроена?  Тогда  тут  явный
перебор.
     Наконец, все еще не веря собственным глазам, он приблизился к  девушке.
Она подняла от книги и остановила на  нем  зеленые  глаза  -  их  текучую  и
бездонную прозрачность он хорошо запомнил после разговора в поезде.  Охотник
за книгами растерянно молчал; у него возникло  странное  ощущение,  будто  в
этих глазах можно легко утонуть.
     - Вы не говорили, что собираетесь в Синтру, - выдавил он наконец.
     - Вы тоже.
     Слова ее сопровождались безмятежной улыбкой, в которой не было и  следа
смущения или удивления. Казалось, она искренне обрадовалась встрече.
     - Что вы тут делаете? - спросил  Корсо.  Она  сняла  ноги  со  стула  и
жестом пригласила его сесть, но он продолжал стоять.
     - Путешествую, - ответила девушка и показала  книгу;  это  была  другая
книга, не та, что в поезде, "Мельмот-Скиталец"  Чарльза  Мэтьюрина{2}.  -  И
читаю. И удивляюсь неожиданным встречам.
     - Неожиданным, - эхом отозвался Корсо.
     Для одного вечера встреч было многовато,  особенно  неожиданных.  И  он
принялся отыскивать связь между ее присутствием  в  гостинице  и  появлением
Рошфора на шоссе. Непременно должен существовать угол  зрения,  под  которым
все сразу встанет на свои места, но пока  он  такого  не  находил.  Даже  не
знал, куда, собственно, следует смотреть.
     - Отчего вы не садитесь?
     Он сел, испытывая смутное чувство тревоги. Девушка закрыла  книгу  и  с
любопытством уставилась на него.
     - Вы не пох