теперь и лежала, извиваясь и дрыгая ногами.  Она
была сильной женщиной, и он не мог понять, какого черта Ла Понте  и  девушка
медлят и не спешат ему на подмогу? Он удерживал  Лиану  Тайллефер  за  кисти
рук и уворачивал лицо, потому что она норовила  пустить  в  ход  ногти.  Они
катались по кровати, запутавшись в покрывале, Корсо  просунул  колено  между
ее ног и нос его уткнулся в упругую пышность огромного  бюста,  который  при
близком контакте и благодаря тонкому шерстяному свитеру снова показался  ему
невероятно мягким. Он почувствовал явные признаки эрекции и сквозь зубы  зло
чертыхнулся, стараясь усмирить  эту  самую  миледи,  у  которой  плечи  были
такими же широкими, как у олимпийской рекордсменки по плаванию  брассом.  Да
где вы  там?  Сколько  можно  медлить?  -  подумал  он  раздраженно.  И  тут
подскочил Ла Понте, стряхивающий с себя воду, словно мокрый пес.  Он  жаждал
отомстить за свою поруганную гордость,  но  главное,  за  гостиничный  счет,
который лежал у него в бумажнике, буквально прожигая  кожу.  Теперь  схватка
стала напоминать суд Линча.
     - Надеюсь, насиловать ее вы не будете,  -  подала  голос  девушка.  Она
сидела  на  подоконнике,  так  и  не  откинув  капюшона,  и  наблюдала    за
происходящим.  Лиана  Тайллефер  сопротивляться  перестала;    она    лежала
недвижно, придавленная телом Корсо, а Ла Понте держал ее за ногу и за руку.
     - Свиньи, - очень громко и отчетливо произнесла вдова.
     - Сука, - прорычал Ла Понте, еще не отдышавшийся после сражения.
     Короткий обмен любезностями всех  немного  успокоил.  Мужчины  считали,
что теперь миледи не убежать, и потому позволили ей  сесть.  Она  же,  пылая
гневом, растирала запястья и переводила уничтожающий  взор  с  Ла  Понте  на
Корсо,  который  занял  позицию  между  пленницей  и  дверью.   А    девушка
по-прежнему сидела спиной  к  окну,  уже  закрытому.  Она  наконец-то  сняла
капюшон и с презрительным  любопытством  разглядывала  вдову  Тайллефер.  Ла
Понте вытер  краем  покрывала  голову  и  бороду,  затем  принялся  собирать
рассыпанные по всей комнате страницы рукописи.
     - Пришла пора немного потолковать, -  сказал  Корсо.  -  Мы  ведь  люди
разумные.
     Лиана Тайллефер готова была испепелить его взглядом.
     - Нам не о чем толковать.
     - Ошибаетесь, красавица. Мы вас все-таки зацапали, и я могу  обратиться
в полицию. Выбирайте, с кем вам  приятней  вести  беседу  -  с  нами  или  с
жандармами.
     Она наморщила лоб, озираясь, словно  загнанный  зверь.  Зверь,  который
высматривает хоть какую-нибудь щелочку, чтобы вырваться из западни.
     - Осторожно, - предупредил Ла Понте. - Она что-то замышляет.
     Глаза женщины напоминали два стальных клинка. Корсо  скривился,  правда
немного театрально.
     - Лиана Тайллефер, - торжественно произнес  он,  -  хотя  мы  могли  бы
называть ее и Анной де Бейль, и графиней де Ла Фер. А еще  она  пользовалась
именами Шарлотты Баксон, баронессы Шеффилд  и  леди  Винтер.  Она  предавала
своих мужей и любовников. Была убийцей и отравительницей, а  еще  -  агентом
Ришелье... Но чаще всего ее называли просто миледи.
     Он вдруг прервал речь, зацепившись ногой за лямку своей сумки,  которая
высовывалась из-под кровати. Корсо потянул за лямку, не сводя при этом  глаз
с Лианы Тайллефер и не выпуская из поля зрения  дверь,  к  которой  пленница
была готова  кинуться  при  первой  возможности.  Он  сунул  руку  в  сумку,
проверяя содержимое, и издал громкий вздох облегчения, так что все,  включая
вдову, взглянули на него с изумлением. "Девять врат", экземпляр Варо  Борхи,
лежал там в целости и сохранности.
     - Есть! - торжественно провозгласил он, показывая книгу присутствующим.
     Ла Понте сделал победный жест, как если  бы  Квикег  попал  гарпуном  в
кита; но девушка даже  не  шелохнулась,  будто  происходящее  ничуть  ее  не
касалось.
     Корсо убрал  книгу  обратно  в  сумку.  За  окном,  у  которого  сидела
девушка, свистел ветер. Вспышки  молнии  время  от  времени  вычерчивали  ее
силуэт. Потом в  комнату  долетали  раскаты  грома,  но  уже  ослабленные  и
приглушенные, хотя и от них дребезжали залитые дождем стекла.
     - Подходящая ночь, - обратился Корсо к вдове. - Как видите, миледи,  мы
решили не пропускать свидания... И прибыли, чтобы вершить правосудие.
     - Да, ночью,  целой  оравой,  как  последние  трусы,  -  ответила  она,
презрительно выплевывая слова. - С той поступили так же. Не  хватает  только
палача из Лилля.
     - Всему свое время, - вставил Ла Понте.
     Женщина пришла в  себя  и  временами  держалась  довольно  уверенно.  О
палаче упомянула бесстрастно и на их взгляды отвечала с вызовом.
     - Как вижу, - добавила она, - вы хорошо вошли в свои роли.
     -  Чему  же  тут  удивляться?  -  отозвался  Корсо.  -  Вы  со   своими
сообщниками позаботились об этом... - Он скривил рот и сразу стал  похож  на
жестокого волка, не знающего пощады и не расположенного к шуткам.  -  И  все
мы от души повеселились.
     Женщина сжала губы.  Рука  с  кроваво-красными  ногтями  скользнула  по
покрывалу. Корсо  следил  за  ее  движением  как  зачарованный,  словно  там
таилось смертоносное жало. Он содрогнулся, подумав,  что  во  время  схватки
рука эта несколько раз оказывалась у самого его лица.
     - Вы слишком много себе позволяете, - промолвила вдова после  паузы.  -
К тому же вы самозванцы.
     - Ошибаетесь. Мы такие же участники игры, как и вы.
     - Да, но вот правил этой игры вам знать не дано.
     - Снова ошибаетесь, миледи. И  доказательством  тому  наше  присутствие
здесь. - Корсо огляделся по сторонам, отыскивая очки,  и  наконец  обнаружил
их на ночном столике. Потом надел, подправив  указательным  пальцем.  -  Как
раз это и было самым сложным:  усвоить  характер  игры,  примерить  на  себя
вымысел, погрузиться в сюжет,  перенять  его  логику,  ту,  которой  требует
текст, и отказаться от  логики  внешнего  мира...  И  тогда  продолжать  уже
легко,  потому  что,  если  в  реальности  многое  происходит  случайно,   в
литературе почти все подгоняется под логические законы.
     Красный ноготь Лианы Тайллефер застыл в неподвижности.
     - И в романах тоже? - спросила она.
     - В романах прежде всего.  Там,  если  главный  герой  наделен  логикой
преступника, он неизбежно возвращается в исходную точку.  Именно  поэтому  в
финале обязательно происходит встреча героя и предателя, сыщика и убийцы.  -
Он улыбнулся, довольный своими рассуждениями. - Разве не так?
     - Великолепно! - с иронией заметила Лиана Тайллефер.
     Между тем Ла Понте глядел на Корсо раскрыв рот, и  его  изумление  было
вполне искренним.
     - Брат Вильгельм Баскервильский{1}, полагаю...
     - Какая банальность, миледи. Вы забыли, например, Конан Доила и  Эдгара
Аллана По. И  даже  самого  Дюма.  А  я  ведь  было  принял  вас  за  весьма
начитанную даму.
     Женщина пристально глянула на охотника за книгами.
     - Теперь вы убедились, что не стоит растрачивать на меня ваши  таланты,
- процедила она язвительно. - Мне их все равно не оценить.
     - Знаю. Но мы явились сюда, чтобы вы устроили нам встречу  с  тем,  кто
их оценит. - Он посмотрел  на  наручные  часы.  -  До  первого  понедельника
апреля остается чуть больше часа.
     - Хотелось бы мне знать, как вы до этого додумались?
     - Это не я. - Корсо повернулся в сторону девушки,  которая  по-прежнему
сидела у окна. - Она сунула мне под нос  книгу...  А  ведь  когда  нужно  до
чего-нибудь докопаться, книга поможет скорее, чем  реальный  мир:  в  книгах
все раз и  навсегда  закреплено  и  не  зависит  от  досадных  случайностей.
Вспомните лабораторию Шерлока Холмса.
     - Хватит распускать хвост, Корсо, - раздраженно бросила девушка.  -  Ты
уже и так произвел на нее впечатление.
     Женщина подняла бровь и глянула на него так, словно видела впервые:
     - Кто это?
     - А разве вы ее не знаете?.. И никогда раньше не встречали?
     - Никогда. Мне говорили, что существует какая-то  девчонка,  но  откуда
она взялась, не объяснили.	;
     - И кто же вам про нее говорил?
     - Один друг.
     - Высокий, смуглый, с усами и шрамом на лице?  И  еще  у  него  разбита
губа... Славный Рошфор! Честно признаюсь, мне бы очень хотелось узнать,  где
он теперь. Думаю, не слишком далеко... Вы выбрали двух достойных героев.
     Почему-то  именно  эта  фраза  окончательно  вывела  из   себя    Лиану
Тайллефер. Кроваво-красный ноготь впился в покрывало,  как  будто  это  было
тело Корсо,  а  глаза  вдруг  оттаяли,  но  миг  спустя  засверкали  бешеной
ненавистью.
     - А что, другие герои  этого  романа  вам  нравятся  больше?  -  Миледи
высокомерно вскинула голову и  обвела  взглядом  присутствующих.  -  Атос  -
пьяница, Портос - идиот, Арамис - ханжа-заговорщик
     - И это справедливо... С вашей точки зрения... - согласился Корсо.
     - Да замолчите вы! Не  вам  судить  о  моей  точке  зрения!..  -  Лиана
Тайллефер немного помолчала, выставив вперед подбородок и впившись  взглядом
в Корсо, словно настал черед вынести суждение о нем самом.  -  Что  касается
д'Артаньяна, то этот хуже всех... Бретер? Умелый  фехтовальщик?  Да  ведь  в
"Трех мушкетерах" описано только четыре его дуэли, при этом  де  Жюссака  он
побеждает, когда тот делает  неудачный  выпад,  а  потом  выпрямляется...  А
Бернажу? Безрассудно кидается  в  атаку  и  напарывается  на  его  шпагу.  В
схватке  с  англичанами  он  всего  лишь  обезоруживает  барона.    И    ему
понадобилось трижды ранить графа де Варда, прежде чем тот рухнул  на  землю.



Он щедр? - Тут она презрительно повела подбородком в сторону  Ла  Понте.   -
Д'Артаньян еще больший скряга, чем ваш приятель. Ведь он  впервые  пригласил
своих друзей на пирушку уже в Англии, после  дела  Монка{2}.  Тридцать  пять
лет спустя..
     - Как вижу, вы тут эксперт, хотя этого следовало ожидать. В вашем  доме
хранилось  столько  романов-фельетонов,  которые  вы  якобы    ненавидели...
Поздравляю! Вы отлично сыграли роль вдовы, сытой по  горло  экстравагантными
увлечениями мужа.
     - Я ни капли не притворялась. Он ведь собирал старые, никому не  нужные
и посредственные книжонки. И сам Энрике был таким  же  -  посредственностью:
он так  и  не  научился  читать  между  строк,  отделять  золото  от  пустой
породы... Он был из числа тех идиотов, что всю  жизнь  мотаются  по  миру  и
собирают фотографии всяких достопримечательностей, даже не пытаясь что-то  о
них разузнать.
     - А вы, разумеется, не из таких.
     - Конечно! Знаете, какие две книги были самыми первыми  в  моей  жизни?
"Маленькие женщины"{3} и "Три  мушкетера".  Обе  потрясли  меня,  но  каждая
по-своему.
     - Ах, как трогательно!
     - Перестаньте! Вы задали мне несколько вопросов, и  я  пытаюсь  на  них
ответить... Бывают наивные читатели - такие, как бедный Энрике. И  читатели,
которые хотят копнуть поглубже и восстают против стереотипов:  д'Артаньян  -
храбрый, Атос - рыцарь, Портос - добродушный, Арамис  -  верный...  Господи,
не смешите меня! - тут и на самом деле раздался ее театральный  и  зловещий,
как у миледи, хохот.  -  Если  бы  вы  только  знали...  Из  всего  этого  я
сохранила в душе один образ - он всегда безмерно восхищал меня...  Белокурая
дама, в любой ситуации верная себе самой и тому, кому она  взялась  служить.
Она боролась в одиночку, надеялась только на себя, и вот ее-то  подло  убили
четыре картонных храбреца... А загадочный сын, сирота,  выходящий  на  сцену
двадцать лет спустя!  -  она  склонила  голову,  не  в  силах  справиться  с
чувствами, и во взгляде ее вспыхнула такая  ненависть,  что  Корсо  чуть  не
попятился назад. - Я так отчетливо помню ту гравюру, как будто она и  теперь
лежит  передо  мной:  река,  ночь,  четыре  негодяя  стоят  на  коленях,  но
милосердие чуждо их сердцам... А с другой стороны -  палач;  он  поднял  обе
руки и занес широкий меч над обнаженной шеей женщины...
     Вспышка молнии  внезапно  осветила  искаженное  лицо  Лианы  Тайллефер,
нежно-белую шею, зрачки, впитавшие в себя  трагическую  сцену,  которую  она
вспоминала  теперь  так,  словно  видела  когда-то  на  самом  деле.   Потом
громыхнул гром, и снова задрожали стекла.
     - Негодяи, - повторила она, отрешенно, тихим голосом, и  Корсо  не  мог
понять, говорила она о нем и его спутниках или о д'Артаньяне с друзьями.
     Сидевшая на подоконнике девушка порылась  в  своем  рюкзаке  и  достала
"Трех мушкетеров". Затем очень  спокойно  и  неспешно  стала  перелистывать,
что-то отыскивая. Она по-прежнему вела себя как  сторонняя  наблюдательница.
Найдя нужное место,  молча  кинула  открытую  книгу  на  постель.  Это  была
описанная Лианой Тайллефер гравюра.
     - "Victa iacet virtus", -  пробормотал  Корсо,  вздрогнув,  потому  что
иллюстрация поразительно напоминала восьмую гравюру из "Девяти врат".
     Заглянув в книгу, женщина как-то сразу успокоилась. Она  только  повела
бровью - холодно, надменно. Иронично.
     - Так оно и есть, - согласилась она. - Вы  ведь  не  скажете,  что  эту
добродетель воплощает в себе д'Артаньян. Изворотливый гасконец... А  что  до
его любовных подвигов... На  протяжении  всего  романа  он  соблазняет  трех
женщин, двух из них - обманом. Его великая  любовь  -  галантерейщица  с  не
очень изящными ножками, которая служит кастеляншей у королевы.  Еще  одна  -
английская горничная,  и  он  ее  подло  использует.  -  Теперь  смех  Лианы
Тайллефер звучал оскорбительно. - А его любовные  истории  в  "Двадцать  лет
спустя"?.. Связь с хозяйкой постоялого двора...
     Лишь ради того, чтобы не платить за  комнату...  Хорош  герой-любовник!
Весь улов - служанки, горничные да трактирщицы!
     - Зато он соблазнил миледи, - ехидно вставил Корсо.
     И снова лед в глазах Лианы Тайллефер был разбит  вспышкой  гнева.  Если
бы взгляд мог убивать, охотник за книгами тотчас рухнул бы бездыханным к  ее
ногам.
     - Да ведь это не его  заслуга,  -  ответила  вдова.  -  Верно,  негодяй
побывал в ее постели, но обманом, выдав себя за  другого.  -  Она  несколько
успокоилась,  хотя  голубая  сталь  ее  взгляда    по-прежнему    напоминала
отточенный клинок. - Вы  бы  с  ним  составили  замечательную  парочку!  Два
гнусных негодяя!
     Ла Понте слушал очень внимательно; казалось,  еще  немного  -  и  будет
слышно, как шевелятся мысли у него в голове. Вдруг он наморщил лоб:
     - Подождите, подождите, так вы что?..
     Он повернулся к девушке, ища поддержки; до него всегда все  доходило  с
опозданием. Но девушка по-прежнему сидела отчужденно и глядела на  них  так,
словно дела эти ее не касались.
     - Какой же я болван! - Ла Понте подошел к окну и стал биться головой  о
раму.
     Лиана  Тайллефер  с  презрительной  миной  посмотрела  на  него,  потом
повернулась к Корсо:
     - Зачем вам понадобилось тащить его сюда?
     - Болван! Болван! - повторял Ла Понте,  и  удары  его  становились  все
сильнее.
     - Он воображает себя Атосом, - пояснил Корсо, желая оправдать друга.
     - Скорее Арамисом. Самовлюбленный фат... Знаете, когда он был  со  мной
в постели, он все время косился  на  свою  тень  на  стене  -  на  очертания
собственного профиля...
     - Надо же!
     - Уж поверьте!
     Ла Понте решил наконец отойти от окна.
     - Вам не кажется, - бросил он с досадой, - что мы отклоняемся от темы?
     -  Он  прав,  -  признал  Корсо.  -  Итак,  миледи,  мы  вели  речь   о
добродетели.  И  вы  просвещали  нас,  давая  свое   толкование    поступкам
д'Артаньяна и его друзей.
     - А разве я не  права?  Разве  много  достоинств  можно  найти  у  этих
фанфаронов, которые используют женщин,  принимают  от  них  деньги,  мечтают
только о карьере и богатстве? Миледи - умная и отважная, она  берет  сторону
Ришелье и служит ему верой и правдой, готова отдать за него жизнь...
     - И, служа ему, убивает других.
     -  Вы  же  сами  недавно  сказали:   существует    внутренняя    логика
повествования.
     - Внутренняя?.. Это зависит от  точки,  в  которую  мы  себя  поставим.
Вашего мужа убили вовсе не в романе... И смерть его была вполне реальной.
     - Вы сошли с ума,  Корсо!  Моего  мужа  никто  не  убивал.  Энрике  сам
повесился.
     - А Виктор Фаргаш тоже сам утопился?.. А  баронесса  Унгерн?  Она  что,
неосторожно обращалась с микроволновой печью?
     Лиана Тайллефер повернулась к Ла Понте, потом - к  девушке,  словно  не
верила своим ушам и желала, чтобы они подтвердили,  что  Она  правильно  все
расслышала. С того мига, как они проникли через окно в комнату, она  впервые
выглядела по-настоящему растерянной.
     - О чем вы говорите?
     - О девяти подлинных гравюрах из "Девяти врат в Царство теней".
     Через закрытое окно, сквозь шум  дождя  и  ветра  до  них  долетел  бой
башенных часов. И тотчас одиннадцать ударов эхом отозвались в  доме,  внизу,
куда вели коридор и лестница.
     - В этой истории слишком много сумасшедших, - сказала Лиана  Тайллефер.
При этом глаза ее были  прикованы  к  двери.  С  последним  ударом  часов  в
коридоре послышался шум, и взор вдовы победно вспыхнул.
     -  Берегись!  -  прошептал  вдруг  Ла  Понте,  хотя  Корсо  и  сам  уже
сообразил, что именно должно сейчас произойти. Краешком  глаза  он  заметил,
как девушка вскочила с подоконника и напряглась, будто  готовясь  к  прыжку.
Охотник за книгами почувствовал, как в кровь его хлынули потоки адреналина.
     Все смотрели на  дверную  ручку.  Она  поворачивалась  очень  медленно,
совсем как в фильмах ужасов.
     - Всем добрый вечер, - произнес Рошфор.
     На  нем  были  наглухо  застегнутый,  блестевший  от  воды  дождевик  и
фетровая шляпа, из-под  которой  сверкали  темные  неподвижные  глаза.  Шрам
наискось пересекал смуглое лицо - лицо южанина,  что  подчеркивалось  еще  и
пышными черными усами. Секунд пятнадцать  он  стоял  на  пороге  распахнутой
двери - так и не вытащив руки из карманов дождевика, в  луже  воды,  которая
успела образоваться под его ботинками. Никто не проронил ни слова.
     - Рада видеть тебя, - нарушила наконец молчание Лиана Тайллефер.
     Вновь прибывший отвесил легкий  поклон  в  ее  сторону,  но  ничего  не
ответил. Вдова, все еще сидевшая на кровати, указала на Корсо:
     - Они слишком много себе позволяют.
     - Надеюсь, мы все уладим, - ответил Рошфор.
     Он говорил так же вежливо и любезно, с тем же неуловимым акцентом,  как
и на шоссе в Синтре. Он продолжал спокойно стоять в  двери,  вперив  взор  в
охотника за книгами, словно ни Ла Понте, ни девушки вообще не  существовало.
Нижняя губа его все еще была распухшей - со  следами  меркурхрома,  два  шва
стягивали свежую рану. Сувенир с набережной Сены, зло подумал  Корсо,  краем
глаза следя за тем, как  реагирует  на  появление  гостя  девушка.  Во  она,
выказав сначала легкую оторопь,  снова  выбрала  роль  зрительницы,  которую
мало интересовал ход событий на сцене.
     Не теряя из виду Корсо, Рошфор обратился к миледи:
     - Как они здесь оказались?
     Женщина неопределенно махнула рукой.
     - Нам попались сметливые ребята, - она скользнула взглядом по Ла  Понте
и уставилась на Корсо,  -  по  крайней  мере  один  из  них  оказался  очень
сообразительным.
     Рошфор снова кивнул. Он чуть прищурился и, видимо, обдумывал ситуацию.
     - Это осложняет дело, - сказал он наконец. Потом снял  шляпу  и  бросил
на кровать. - Очень осложняет.
     Лиана Тайллефер придерживалась того же мнения. Она поправила юбку  и  с
глубоким  вздохом  встала.  Корсо  дернулся  было  в  ее  сторону,  но   как
поступить, не знал. Между тем Рошфор вынул руку из  кармана,  и  охотник  за
книгами понял, что тот левша. А понять было не так уж  и  трудно:  именно  в
левой  руке  он  сжимал  револьвер  с  коротким   стволом    -    маленький,
иссиня-черный. Лиана Тайллефер подошла к Ла Понте и забрала у него  рукопись
Дюма.
     - А теперь попро