Понте кое-что припомнил:
     - Слушай, а не было ли у миледи знака на плече?
     Корсо кивнул. Они как раз проезжали мимо лестницы, по которой  минувшей
ночью он катился вниз.
     - Да, - ответил он, - клеймо преступницы, наложенное палачом.  Оно  уже
было у нее,  когда  она  стала  женой  Атоса...  Д'Артаньян  обнаружил  его,
оказавшись с ней в постели, и открытие это едва не стоило ему головы.
     - Любопытно, любопытно. А ты знаешь, что у  Лианы  тоже  имеется  некий
знак?
     - На плече?
     - Нет, на бедре. Маленькая татуировка, очень красивая-цветок лилии.
     - Не врешь?
     - Клянусь!
     Корсо татуировки не помнил, ведь  во  время  бурной  встречи  с  Лианой
Тайллефер - казалось, с тех пор  прошли  годы  -  у  него  не  было  времени
разглядывать такие детали.  Теперь  его  тревожило  другое:  ясно,  что  ход
событий он уже  не  контролировал.  И  речь  шла  не  о  случайных  забавных
совпадениях, а о тщательно разработанном плане - слишком сложном и  опасном,
чтобы к выкрутасам вдовы и ее подручного со шрамом можно было отнестись  как
к невинной пародии. Это был настоящий заговор, и  он  разыгрывался  по  всем
правилам жанра,  а  значит,  должен  существовать  кто-то,  кто  дергает  за
ниточки. Серый кардинал -  лучше  не  назовешь.  Корсо  тронул  карман,  где
лежало  письмо  Ришелье.  Нет,  это  уж  слишком.  Тем  не  менее  именно  в
необычности дела,  в  литературности  событий  могла  крыться  разгадка.  Он
вспомнил однажды прочитанное - то ли у Эдгара  Аллана  По,  то  ли  у  Конан
Доила: "Загадку объявили  неразрешимой  как  раз  на  том  основании,  какое
помогает ее решить: я имею в виду то чудовищное, что  наблюдается  здесь  во
всем".
     - Пока трудно сказать, что это - грандиозная шутка или игра  случая,  -
произнес он вслух, подводя итог своим размышлениям.
     Ла Понте нашел крошечную дырочку  в  искусственной  коже,  обтягивающей
сиденье, и теперь нервно расковыривал ее пальцем.
     - Называй как знаешь,  но  все  это  слишком  подозрительно.  -  Флавио
говорил очень тихо, несмотря на то что  от  водителя  их  отделяло  защитное
стекло. - Надеюсь, ты хотя бы знаешь, что делать дальше.
     - Если бы! Это хуже  всего:  у  меня  нет  уверенности  в  том,  что  я
действую правильно.
     - А почему бы нам не пойти в полицию?
     - И  что  мы  им  скажем?..  Что,  дескать,  миледи  и  Рошфор,  агенты
кардинала Ришелье, украли у нас рукопись одной из глав "Трех мушкетеров",  а
также книгу, с помощью которой можно вызывать Люцифера? Что в меня  влюбился
дьявол  и  воплотился  в  двадцатилетнюю  девушку,  чтобы  сделаться    моим
телохранителем?.. Ну, как бы ты поступил, будь  ты  комиссаром  Мегрэ,  а  я
пришел бы к тебе с такими баснями?
     - Я бы заставил тебя подышать в трубочку и проверил, не пьян  ли  ты...
Вот...
     - Ага!
     - А Варо Борха?
     - Это другая история. - Корсо тоскливо замычал. - Даже думать  не  хочу
о том, что будет, когда он узнает о пропаже книги.
     Машин, как обычно по утрам, было много, и такси  с  трудом  пробивалось
вперед. Корсо нетерпеливо поглядывал на часы. Наконец они доехали  до  бара,
где он сидел накануне вечером, и увидели, что на  тротуарах  стояли  группки
зевак, а на углу красовались знаки, запрещающие проезд.  Выходя  из  машины,
Корсо заметил также полицейский фургон и пожарную машину.  Скрипнув  зубами,
он громко выругался, и Ла Понте вздрогнул от неожиданности. Итак,  экземпляр
номер Три тоже увели - прямо у них из-под носа.
     Девушка вышла к ним из толпы. Маленький  рюкзачок  за  спиной,  руки  в
карманах куртки. Над крышей дома еще вился тонкий дымок.
     - Квартира загорелась в три утра, - сообщила она, не  обращая  внимания
на Ла Понте, словно его тут и не было. - Пожарные еще внутри.
     - А баронесса Унгерн? - спросил Корсо.
     - Тоже внутри. - Она сделала какой-то неопределенный жест;  он  означал
не столько безразличие, скольку покорность судьбе, фатализм. Словно все  это
уже было где-то и кем-то предначертано. - Обгоревший труп нашли в кабинете.
     Именно там и начался пожар. Случайное возгорание,  по  мнению  соседей,
плохо погашенный окурок...
     - Баронесса не курила, - заметил Корсо.
     - Значит, вчера вечером закурила.
     Охотник  за  книгами  глянул  поверх  голов  тех,  кто    толпился    у
полицейского  ограждения.  Но  увидел  немного:  верхнюю   часть    пожарной
лестницы, приставленной к стене, частые вспышки мигалки на крыше  санитарной
машины у двери. Кепи полицейских и каски пожарных. Пахло горелым  пластиком.
Среди  зевак  обращали  на  себя  внимание  два  американских  туриста:  они
фотографировали друг друга  рядом  с  охранявшим  проход  жандармом.  Где-то
завыла сирена, но тотчас умолкла. В  толпе  загалдели  -  выносят  труп,  но
увидеть ничего не удалось. Да и что, собственно, там  разглядывать,  подумал
Корсо.
     Он встретился глазами с девушкой; она смотрела на него  пристально,  но
во взгляде ее не было и намека на события  минувшей  ночи.  Сосредоточенный,
деловой взгляд - солдат на подступах к полю боя.
     - Что произошло? - спросила она.
     - Я надеялся услышать это от тебя.
     - Я о другом, - она будто только теперь заметила Ла Понте. - Кто это?
     Корсо объяснил. Потом сделал короткую паузу, прикидывая, поймет ли  его
друг.
     - А это та девушка, о которой я тебе говорил. Ее зовут Ирэн Адлер.
     Но Ла Понте ничего не понял. Он  в  растерянности  переводил  взгляд  с
девушки на приятеля и обратно и наконец протянул ей  руку.  Правда,  девушка
руки не заметила или сделала вид, что не заметила. Она не отрывала  глаз  от
Корсо. Потом полувопросительно бросила:
     - Ты без сумки...
     - Как видишь. Рошфор наконец заполучил ее. И скрылся  вместе  с  Лианой
Тайллефер.
     - Кто такая Лиана Тайллефер?
     Корсо  метнул  на  девушку  инквизиторский  взгляд,  но  в  ее   глазах
обнаружил полнейшее спокойствие.
     - Ты разве не знакома с безутешной вдовой?
     - Нет.
     Ответ  прозвучал  совершенно  искренне,  в  нем  не  проскользнуло   ни
тревоги, ни удивления. И Корсо против воли готов был поверить ей.
     - Ладно, это не так уж важно, - сказал он,  помолчав.  -  Главное,  они
упорхнули.
     - Куда?
     - Не имею понятия, - на лице его  сперва  появилась  гримаса  отчаяния;
потом - подозрительности, и сразу наружу вылез клык, - я ведь надеялся,  что
ты что-нибудь знаешь.
     - Нет, о Рошфоре я ничего не знаю. И о той женщине тоже, - сказала  она
равнодушно, давая понять, что все это ее абсолютно не касается.
     Корсо совсем растерялся. Он ждал хоть какого-нибудь  выражения  чувств;
черт возьми, ведь она сама  назначила  себя  защитницей  его  интересов.  Ну
упрекнула бы: мол, что, думал, ты умней всех? Вот сам себя  и  перехитрил...
Но девушка и не собиралась упрекать его. Она крутила  головой  по  сторонам,
словно искала в толпе знакомое лицо, и Корсо  пытался  угадать:  то  ли  она
раздумывала о случившемся, то ли мысли  ее  бродили  совсем  в  ином  месте,
далеко отсюда, от нынешней драмы.
     - И что теперь делать? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
     Честно говоря, он окончательно  перестал  ориентироваться  в  ситуации.
Убийства, нападение на него самого...  Кроме  того,  почти  что  у  него  на
глазах один  за  другим  исчезли  три  экземпляра  "Девяти  врат",  а  также
рукопись Дюма. В этом деле уже было три трупа, если,  конечно,  приплюсовать
сюда и самоубийство Энрике Тайллефера.  А  куча  денег,  которую  уже  успел
потратить Корсо? Пусть это были деньги Варо Борхи... "Вар,  Вар,  верни  мне
мои легионы!"{3} Да пропади она пропадом, его деловая репутация!  Сейчас  он
желал бы иметь лет на тридцать пять меньше, тогда можно  было  бы  сесть  на
тротуар и выплакаться всласть.
     - А что, если нам выпить кофе, - предложил Ла Понте.
     Он произнес это игривым  тоном,  с  улыбочкой  типа:  "Ничего,  ребята,
прорвемся!"  И  Корсо  понял,  что  бедняга  еще  не  сообразил,  в    какую
фантастически скверную историю они  попали.  Но  само  по  себе  предложение
показалось ему вполне своевременным. В такой ситуации  ничего  лучше  нельзя
было придумать.
     - Подождите, подождите! Если я правильно понял, - капля кофе с  молоком
скатилась у Ла Понте по бороде, пока он успел снова макнуть в чашку  кусочек
круассана, - Аристид Торкья в тысяча шестьсот шестьдесят шестом  году  сумел
утаить от инквизиции один экземпляр книги - но совершенно особый  экземпляр.
Так сказать, страховочную копию, спрятанную в три книги... Так?  Поэтому  на
восьми гравюрах из девяти имеются отличия. И надо  соединить  все  три  тома
вместе, чтобы заговор действовал. - Он проглотил  кусок  круассана  и  вытер
рот бумажной салфеткой. - Верно я излагаю?
     Они втроем сидели на террасе кафе,  перед  церковью  Сен-Жермен-де-Пре.
Ла Понте отыгрывался за прерванный в "Крийоне" завтрак, а  девушка,  которая
сохраняла отсутствующий вид, пила через соломинку апельсиновый сок  и  молча
слушала. Перед ней  лежал  раскрытый  том  "Трех  мушкетеров",  изредка  она
переворачивала страницу, рассеянно  скользила  глазами  по  тексту  и  снова
поднимала голову, прислушиваясь к разговору. Что касается Корсо, то  у  него
от всего случившегося в горле стоял ком, и потому он не мог  заставить  себя
хоть что-нибудь проглотить.
     - Ты излагаешь верно, - повернулся он к Ла Понте.  Потом  откинулся  на
спинку стула  и  застыл  -  руки  в  карманах  плаща,  взгляд  устремлен  на
колокольню. - Но существует еще одна возможность: допустим, полное  издание,
то, что было уничтожено инквизицией, тоже состояло  из  трех  серий  книг  с
отличающимися между собой  гравюрами,  и  только  истинные  знатоки,  только
посвященные могли соединить три экземпляра должным образом...  -  Он  поднял
брови, досадливо наморщив лоб. - Но этого нам уже никогда не узнать.
     - А кто сказал, что их было только три? Возможно, он  напечатал  четыре
- или девять - различных серий...
     - В таком случае затея потеряла бы всякий смысл.  Известны  только  три
книги.
     -  Ясно  одно:  кто-то  хочет  восстановить  оригинальный  вариант.   И
старается завладеть полным набором гравюр... - Ла Понте  говорил  с  набитым
ртом, весьма активно расправляясь с завтраком. - Важно,  что  сами  по  себе
эти экземпляры не имеют для него библиофильской  ценности.  Как  только  ему
удается заполучить  нужные  гравюры,  остальное  он  уничтожает.  И  убивает
владельцев. В Синтре  -  Виктора  Фаргаша.  Здесь,  в  Париже,  -  баронессу
Унгерн. В Толедо - Варо Борху... - Тут он запнулся и, так и не  дожевав  уже
засунутый в  рот  кусок  круассана,  разочарованно  посмотрел  на  Корсо.  -
Знаешь, тут цепочка не получается. И рушится  очень  красивая  версия.  Ведь
Варо Борха пока жив.
     - Потому что его  книга  у  меня.  А  на  мне-то  они  уже  постарались
отыграться - и вчера вечером, и нынче утром.
     Но его слова, видимо, до конца Ла Понте не убедили.
     - Вот ты сейчас сказал: "Постарались отыграться..." А почему Рошфор  не
убил тебя?
     - Не знаю, - Корсо развел руками. Он и сам задавал себе тот же  вопрос.
- У него дважды была такая возможность, но он ею не воспользовался... А  что
касается Варо Борхи... то есть жив он или нет". Я бы не спешил  с  выводами.
На мои телефонные звонки он не отвечает.
     -  Поэтому  его  можно  считать  кандидатом  в   покойники.    Или    в
подозреваемые...  По  логике,  Варо  Борху  следует  отнести    к    главным
подозреваемым. Именно он располагает необходимыми средствами, чтобы все  это
организовать. - Флавио кивнул на девушку, которая продолжала  читать,  вроде
бы не вникая в их спор. - А вот она, если бы захотела, могла бы нам  кое-что
прояснить.
     - А она не хочет...
     -  Значит,  ты  должен  пойти  и  донести  на  нее.  Когда  совершаются
убийства, такая позиция имеет свое название - соучастие.
     - Донести, говоришь?.. Да ведь я и сам по  уши  увяз  в  этой  истории,
Флавио. Как и ты, между прочим.
     Девушка прервала чтение и  невозмутимо  посмотрела  сперва  на  одного,
потом на другого, но рот  открыла  только  для  того,  чтобы  взять  в  зубы
соломинку и снова заняться соком. В глазах ее отразились по  очереди  Корсо,
затем Ла Понте. В конце концов она остановила взгляд на Корсо.
     - А ты и вправду ей доверяешь? - спросил Ла Понте.
     - Зависит от обстоятельств. Вчера она дралась за  меня,  и  у  нее  это
отлично получилось.
     Книготорговец уставился на девушку и скорчил недоверчивую мину.  Скорее
всего, он пытался представить ее в роли телохранителя. А  еще  он  наверняка
прикидывал, какие отношения у них с Корсо.  Корсо  сразу  заметил,  как  его
приятель, поглаживая бородку, опытным  взглядом  оценил  то,  что  в  данный
момент не было скрыто курткой. Сомневаться не приходилось:  Ла  Понте  готов
был тотчас начать атаку и идти до победного конца, если только девушка  даст
ему хоть малейший  повод,  -  несмотря  на  то,  что  она  вызывала  у  него
серьезные  подозрения.  Даже  в  такие,  очень  непростые,  минуты    бывший
генеральный секретарь  Братства  гарпунеров  Нантакета  мечтал  об  одном  -
вернуться к истокам, к лону. К любому лону.
     -  Слишком  красивая.  -  Ла  Понте  тряхнул  головой,  словно    вынес
окончательный приговор. - И слишком молодая. Слишком... для тебя.
     Корсо улыбнулся:
     - Ты бы удивился, если бы увидел, какой старой она порой выглядит.
     Книготорговец недоверчиво причмокнул:
     - Такие подарки с неба не падают.
     Девушка молча следила за разговором. И наконец в  первый  раз  за  весь
день улыбнулась, словно услыхала забавную шутку.
     - Ты слишком много говоришь, Флавио  Как-Там-Тебя-Зовут,  -  обратилась
она к Ла Понте, который от неожиданности часто заморгал. Но  тут  ее  улыбка
сделалась ехидной, как у злого мальчишки. - И запомни, не  твое  дело,  было
что между мной и Корсо или нет.
     Она впервые заговорила с книготорговцем. Стряхнув изумление,  Ла  Понте
повернул голову к другу, напрасно  ища  у  него  поддержки  -  Корсо  только
улыбнулся.
     - Кажется, я здесь лишний. - Ла Понте сделал вид, что хочет  подняться,
но не поднялся, а остался сидеть,  глядя  на  них  в  нерешительности,  пока
Корсо не хлопнул его по плечу - примирительно и дружелюбно.
     -  Не  будь  идиотом.  Она  на  нашей  стороне.  Ла  Понте    несколько
успокоился, но с сомнениями окончательно не распрощался.
     - Так пусть она это докажет. Пусть выкладывает все, что знает.
     Корсо перевел взгляд на девушку и  увидел  полуоткрытые  губы,  нежную,
манящую шею. Ему захотелось проверить, пахнет ли она  по-прежнему  теплом  и
лихорадочным жаром, и  он  на  миг  окунулся  в  воспоминания.  Два  зеленых
зеркальца, в которых отразился весь утренний свет, как всегда невозмутимо  и
спокойно выдержали его взгляд. Но улыбка, еще минуту назад обращенная  к  Ла
Понте и преисполненная презрения, теперь стала  совсем  иной.  В  ней  опять
мелькнула едва заметная энергия - молчаливый знак поддержки и солидарности.
     - Мы вели речь о Варо Борхе, - обратился к ней Корсо. - Ты его знаешь?
     Мимолетное выражение преданности тотчас стерлось с ее лица; перед  ними
опять сидел усталый, ко всему безразличный солдат. Охотнику за книгами  даже
померещилась искорка пренебрежения  в  ее  глазах.  Корсо  положил  руку  на
мраморный стол.
     - Возможно, он просто использовал меня в своих целях. А тебя пустил  по
моему следу. - Такое предположение и самому Корсо показалось нелепым.  Чтобы
библиофил-миллионер обратился за помощью  к  этой  девушке,  желая  заманить
Корсо в ловушку... - Не исключено, что миледи и Рошфор - его агенты.
     Она ничего не ответила и снова  уткнулась  в  "Трех  мушкетеров".  Зато
упоминание о миледи разбередило рану Ла Понте; тот залпом допил свой кофе  и
поднял вверх указательный палец:
     - Тут я совсем ничего не могу понять. Какое отношение  ко  всему  этому
имеет Дюма? Примем тут моя рукопись "Анжуйского вина"?
     - "Анжуйское вино" попало к тебе в руки совершенно  случайно.  -  Корсо
снял очки и теперь проверял на свет их чистоту,  спрашивая  себя,  долго  ли
выдержит разбитое стекло. - Это весьма  и  весьма  темный  эпизод,  пожалуй,
самый темный; и в нем есть интересные совпадения: кардиналу  Ришелье,  злому
гению  из  "Трех  мушкетеров",  нравились;  оккультные  науки.  Договоры   с
дьяволом дают власть,  а  Ришелье  был  самым  могущественным  человеком  во
Франции. Чтобы покончить с dramatis personae{4}, добавим: в  романе  Дюма  у
кардинала есть два верных агента, выполняющих его приказания, -  шевалье  де
Рошфор и леди Винтер. Она - белокурая, коварная, с цветком лилии  на  плече.
Он - смуглый, на лице шрам... Улавливаешь? И у  нее,  и  у  него  есть  свой
знак.  А  если  искать  параллели,  сразу  вспоминается,    что,    согласно
Апокалипсису, слуги дьявола узнают друг друга по знаку Зверя.
     Девушка,  не  поднимая  головы  от  книги,  пила  сок,  зато  Ла  Понте
вздрогнул, словно учуял, что запахло жареным, и на лице его  было  написано:
одно дело любовная интрижка  с  пышной  блондинкой  и  уж  совсем  другое  -
спутаться с ведьмой. Он нервно заерзал на стуле.
     - Проклятье! Остается надеяться, что я не подцепил какой-нибудь заразы.
     Корсо глянул на него без тени сочувствия:
     - Ну  что?  Слишком  много  совпадений,  не  правда  ли?..  Но  есть  и
другие.-Он  подышал  на  стекла  очков  и  протер  целое  стекло    бумажной
салфеткой. - В "Трех мушкетерах" миледи, как выяснилось, была  женой  Атоса,
друга д'Артаньяна. Когда Атос обнаружил у нее на  плече  клеймо,  он  решил,
что должен казнить ее сам. И  повесил,  посчитал,  что  она  умерла,  но  та
выжила и так далее... - Он нацепил очки на нос. - А теперь  кто-то  от  души
развлекается...
     - Я понимаю Атоса, - бросил  Ла  Понте,  нахмурившись  и,  вне  всякого
сомнения, вспомнив гостиничный счет. - Мне тоже не  терпится  встретиться  с
ней. И повесить. Как Атос свою жену.
     - Или как Лиана Тайллефер своего  мужа.  Мне  не  хочется  ранить  твое
самолюбие, Флавио, но поверь, ты ее ни капельки не интересовал.  Она  хотела
только одного - получить обратно рукопись, которую продал тебе Энрике.
     - Дрянь! - зло прошептал Ла Понте. - Все это ее рук  дело.  А  этот,  с
усами и шрамом, только помогал ей.
     - Чего я по-прежнему не могу понять,  -  продолжал  Корсо,  -  так  это
связи  между  "Тремя  мушкетерами"  и  "Девятью  вратами"...    Единственное
объяснение: Александр Дюма тоже решил достичь вершин  мироздания...  У  него
было все, что только может пожелать человек: успех и власть,  слава,  деньги
и женщины.  Все  у  него  в  жизни  получалось,  как  будто  он  пользовался
какими-то особыми привилегиями, которые давал  ему  некий  договор.  Знаете,
когда он умер, сын, другой Дюма, сказал о нем любопытную вещь: "Он умер  так
же, как и жил, - не заметив этого"{5}.
     Ла Понте с явным недоверием взглянул на Корсо:
     - Ты что, намекаешь, что Александр Дюма продал душу дьяволу?
     - Ни на что я не намекаю. Просто  пытаюсь  расшифровать  смысл  романа,
который кто-то  сочиняет,  сделав  Меня  главным  героем...  Очевидно  одно:
интрига завязалась в тот миг, когда Энрике Тайллефер решил продать  рукопись
Дюма. Вот где начинается загадка.  Его  мнимое  самоубийство,  мой  визит  к
вдове, первое столкновение с Рошфором... И поручение Варо Борхи.
     - А что такого особенного содержится в этой рукописи... Почему  и  кого
она так беспокоит?
     - Понятия не имею. - Корсо посмотрел  на  девушку.  -  Может,  она  нам
что-нибудь объяснит...
     Но та только устало пожала плечами и даже не подняла глаз от книги.
     - Это, Корсо, твоя история, - нехотя промолвила она. - И,  насколько  я
понимаю, ты получаешь за свою работу деньги.
     - Но ты каким-то образом со всем этим связана...
     - Отчасти. -  Она  с