делала  рукой  неопределенный  жест,  из  тех,  что
абсолютно ничего не поясняют, потом перевернула страницу. - Только отчасти.
     Задетый за живое Ла Понте наклонился к Корсо:
     - Слушай, а ты не пробовал хоть раз ей врезать?
     - Молчи, Флавио.
     - Вот именно, молчи, - подхватила девушка.
     - Смешно ведь! - пожаловался торговец книгами. -  Она  ведет  себя  как
королева. А ты, вместо того чтобы поставить ее на место, терпишь. Я тебя  не
узнаю, Корсо. Знаешь,  какой  бы  красоткой-раскрасоткой  она  ни  была,  не
думаю, что... - Он замолк, подыскивая  подходящее  слово.  -  Откуда  у  нее
столько гонора?
     - Однажды она вступила в поединок с архангелом, -  пояснил  охотник  за
книгами. - А вчера вечером я видел, как она разбила морду Рошфору...  Понял?
Тому самому Рошфору, который сегодня утром тряс  меня  как  грушу,  пока  ты
отсиживался на биде.
     - На унитазе.
     - Ага, большая разница... - Корсо было не до шуток. -  Да,  отсиживался
в своей роскошной пижаме. Прямо принц Данила из  "Императорских  фиалок"{6}.
А я, кстати, и не знал, что ты для интимных встреч надеваешь пижаму.
     - Не твое дело. - Ла Понте бросал на девушку  смущенные  взгляды,  явно
желая замять  тему.  -  Если  хочешь  знать,  я  по  ночам  мерзну  и  часто
простужаюсь. И вообще, мы ведь вроде говорили об "Анжуйском  вине".  -  Было
очевидно, что он ухватился за Дюма как за соломинку. - Что ты  разузнал  про
эту главу?
     - Она подлинная. Писали ее два человека,  потому  и  два  почерка,  сам
Дюма и его помощник Огюст Маке.
     - А про этого типа ты что-нибудь выяснил?
     - Про Маке? А там и выяснять особо нечего. Они  с  Дюма  рассорились  -
Маке обращался в суд и требовал денег. Но есть одна любопытная деталь:  Дюма
все растратил при жизни и умер нищим, а вот Маке состарился  в  богатстве  и
даже стал владельцем замка. Так что у обоих дела шли неплохо - у каждого  на
свой лад.
     - Значит, эту главу они написали вдвоем?
     -  Маке  сделал  первоначальный  набросок,  первый  вариант  -    очень
незамысловатый,  а  Дюма  отшлифовал  его,    превратил    в    произведение
искусства... Правил он прямо  поверх  текста  помощника.  Сюжет  ты  знаешь:
миледи пытается отравить д'Артаньяна.
     Ла Понте нервно рассматривал свою пустую чашку.
     - И что мы имеем в итоге?
     - Я бы сформулировал так: некто, считающий себя, скажем,  реинкарнацией
Ришелье, сумел завладеть всеми гравюрами из "Delomelanicon" и  главой  Дюма,
в которой каким-то образом, хотя понятия не имею каким, можно отыскать  ключ
ко всему, что теперь происходит. И возможно, как раз в этот миг он  пытается
вызвать Люцифера. В итоге ты остался без рукописи, Варо Борха -  без  книги,
а я попал в очень скверное положение.
     Он достал из кармана письмо Ришелье, чтобы еще раз взглянуть  на  него.
Казалось, Ла Понте был с ним полностью согласен.
     - Потеря рукописи - ерунда, - добавил он. -  Я,  конечно,  заплатил  за
нее Тайллеферу, но не так уж и много. - Он фальшиво захихикал. -  Во  всяком
случае,  с  Лианы  я  получил  натурой.  Но  вот  тебе  не  позавидуешь,  ты
действительно попал в переделку.
     Корсо метнул взгляд на девушку, которая продолжала молча читать:
     - Может, она нам скажет,  в  какую  именно  переделку  я  попал?  -  Он
скорчил гримасу, а потом стукнул костяшками пальцев  по  столу,  совсем  как
игрок, у которого кончились карты и который смирился с поражением.
     Но и на сей раз ответа не последовало.
     Ла Понте с упреком прорычал:
     - Не могу я понять, ну почему ты ей доверяешь?
     - Он тебе уже объяснил, -  лениво  и  словно  нехотя  бросила  девушка.
Потом вынула соломинку из стакана и положила между страницами  книги  вместо
закладки. - Я его охраняю.
     Корсо радостно закивал, хотя особого повода для радости не наблюдалось:
     - Вот-вот, слышишь? Она мой ангел-хранитель!
     - Правда? Тогда она могла бы  охранять  тебя  получше.  Где  она  была,
когда Рошфор украл у тебя сумку?
     - Зато ты был рядом.
     - Я -  другое  дело,  я  тихий  торговец  книгами.  И  мирный.  Антипод
человека действия. Если бы я  явился  на  конкурс  трусов,  судьи  наверняка
дисквалифицировали бы меня. За трусость.
     Корсо слушал его рассеянно. Дело  в  том,  что  он  только  что  сделал
открытие. Тень от колокольни падала на пол  рядом  с  ними.  Широкая  темная
полоса медленно ползла в противоположном  движению  солнца  направлении.  Он
заметил, что крест с вершины колокольни лежал теперь у ног  девушки,  совсем
близко, но  не  касаясь  ее.  Тень  креста  опасливо  держалась  от  нее  на
расстоянии.
     Корсо позвонил в  Лиссабон,  чтобы  разузнать,  как  продвигается  дело
Виктора Фаргаша.  Новости  были  не  слишком  обнадеживающими.  Пинто  сумел
получить доступ к отчету судмедэксперта:  тот  установил,  что  речь  шла  о
насильственной смерти, жертву в  пруду  утопили.  Полиция  Синтры  пришла  к
выводу, что, по всей видимости, убийство было совершено с целью  ограбления.
Неизвестным  или  неизвестными.  Радовало  только  то,  что  пока  никто  не
связывал Корсо с убийством. Еще португалец сообщил, что запустил по  цепочке
приметы субъекта со шрамом - на всякий  случай.  Но  Корсо  ответил,  что  о
Рошфоре можно забыть. Птичка упорхнула.
     Казалось, хуже дела  идти  просто  не  могли.  Но  к  полудню  ситуация
осложнилась еще больше. Едва они втроем вошли  в  вестибюль  гостиницы,  как
Корсо почуял  неладное.  Грюбер  стоял  за  стойкой  регистрации,  и  сквозь
всегдашнее выражение невозмутимого спокойствия из его глаз  навстречу  Корсо
полетел сигнал тревоги. Подходя к стойке, Корсо заметил,  как  портье  будто
случайно скользнул взглядом по крючку с номером его комнаты, а потом  поднес
руку к лацкану куртки и чуть приподнял его - смысл такого сообщения  был  бы
понятен в любой стране.
     - Не останавливайтесь, - бросил Корсо через плечо своим спутникам.
     Но ему пришлось едва ли не силой  тянуть  за  собой  растерявшегося  Ла
Понте, а вот девушка, не задавая вопросов, как ни в чем не  бывало  обогнала
их и решительно направилась по узкому коридору в сторону  кафе,  выходившего
на площадь Пале-Руайяль. Проходя мимо стойки портье, Корсо  успел  заметить,
как Грюбер положил руку на телефонный аппарат, стоявший сбоку от него.   Они
снова очутились на улице, и Ла Понте принялся нервно оглядываться:
     - Что случилось?
     - Полицейские, - бросил Корсо. - В моей комнате.
     - Откуда ты знаешь?
     Девушка ни о чем не  спрашивала.  Она  смотрела  на  Корсо  в  ожидании
указаний. А тот  вытащил  из  кармана  конверт  со  штампом  отеля,  который
накануне вечером  ему  передал  портье,  достал  оттуда  записку  с  адресом
гостиницы, где остановились Ла Понте и Лиана Тайллефер, и вложил  в  конверт
пятисотфранковую банкноту. Он  проделал  все  это  неспешно,  изо  всех  сил
стараясь казаться спокойным, - чтобы спутники  не  заметили,  как  дрожат  у
него пальцы. Он заклеил конверт,  потом  зачеркнул  свое  имя,  написал  имя
Грюбера и вручил девушке.
     - Передай это любому гарсону в кафе. - Руки у Корсо  были  влажными,  и
он вытер их  о  подкладку  карманов.  Затем  кивнул  на  телефонную  кабину,
стоявшую на другой стороне площади. - Меня найдешь вон там.
     - А я? - спросил Ла Понте.
     Несмотря на все неприятности, Корсо едва не расхохотался  прямо  ему  в
лицо. Но совладал с собой и только улыбнулся:
     - А ты свободен - ступай на все четыре стороны. Но боюсь,  Флавио,  что
тебе придется пожить в подполье.
     Он, лавируя между машинами, зашагал через площадь к телефонной будке  и
ни разу не оглянулся, чтобы проверить, следует за ним Ла Понте или  нет.  Но
когда за Корсо закрылась стеклянная дверца и он сунул  карточку  в  щель,  в
нескольких метрах от кабины остановился и торговец книгами - с несчастным  и
беспомощным видом он озирался по сторонам.
     Корсо набрал номер отеля и попросил соединить его с портье.
     - В чем дело, Грюбер?
     - Явились два полицейских, господин Корсо. - Голос бывшего  солдата  СС
звучал приглушенно, но, как всегда, невозмутимо, не выдавая  его  чувств.  -
Они все еще наверху, в вашей комнате.
     - А какие-нибудь объяснения дали?
     - Никаких. Спросили, какого числа вы прибыли и не знаем ли мы,  где  вы
были приблизительно в два часа ночи.  Я  ответил,  что  ничего  не  знаю,  и
порекомендовал  обратиться  к  моему  напарнику  по  дежурству.  А  еще  они
попросили описать вас, потому что не знают, как вы выглядите. Я обещал,  как
только вы появитесь, известить их. И теперь я намерен это сделать.
     - Что вы им скажете?
     - Естественно, чистую правду. Что вы на миг зашли в вестибюль и  тотчас
повернули назад  и  что  с  вами  был  незнакомый  бородатый  господин.  Что
касается мадемуазель, то они ею не интересовались, так  что  мне  незачем  о
ней упоминать.
     - Спасибо, Грюбер. - Корсо сделал паузу и добавил, улыбаясь  в  трубку:
- Я ни в чем не виноват.
     - Разумеется, господин Корсо. Клиенты нашего  заведения  никогда  ни  в
чем не бывают виноваты. - Послышался звук разрываемой бумаги. - А!  Мне  как
раз передали конверт от вас.
     - Мы еще увидимся, Грюбер. Подержи за мной комнату пару  дней;  надеюсь
забежать за своими вещами. Если возникнут проблемы,  можешь  воспользоваться
номером моей кредитной карточки. И, конечно, спасибо.
     - Всегда к вашим услугам.
     Корсо повесил трубку. Девушка уже шла обратно и в этот момент  как  раз
поравнялась с Ла Понте. Корсо вышел из кабины и присоединился к ним.
     - Полиции известно мое имя. А это значит, что кто-то им его сообщил.
     - На меня можешь не смотреть, - сказал Ла Понте. - Я уже сыт  по  горло
твоей историей.
     Корсо вдруг с горечью подумал, что сам он тоже сыт ею по горло. И  даже
выше. Все  шло  наперекосяк,  корабль  потерял  управление  и  шарахался  из
стороны в сторону.
     - У тебя есть какой-нибудь план? - спросил он девушку.
     Это была единственная ниточка, оставшаяся у  него  в  руках,  последняя
надежда.
     Девушка смотрела поверх плеча Корсо на снующие туда-сюда  машины  и  на
решетки Пале-Руайяля. Потом сняла с плеча рюкзак  и  бросила  к  ногам.  Она
раздумывала о чем-то  -  как  всегда,  молча,  напряженно,  с  отсутствующим
видом.  Меж  бровей  у  нее  залегла  маленькая  морщинка.  Теперь   девушка
напоминала упрямого мальчишку, который ни за что не желает делать  то,  чего
все от него ждут. На губах Корсо мелькнула улыбка усталого волка.
     - Я не знаю, что делать, - признался он.
     Он увидел,  как  девушка  медленно  кивнула  головой,  словно  наконец,
хорошенько все обдумав, пришла к какому-то  решению.  А  может,  она  просто
подтверждала: да, он и на самом деле не знает, что делать.
     - Твой злейший враг - это ты сам, - проговорила она равнодушно.  Вид  у
нее тоже был утомленный, почти как минувшей ночью,  когда  они  вернулись  в
гостиницу. - Тебе не хватает воображения, - она ткнула указательным  пальцем
себя в лоб. - За деревьями ты не видишь леса. Л а Понте застонал:
     - Умоляю, давай оставим уроки ботаники до более подходящего  случая.  -
Он все больше нервничал и все чаще оглядывался по сторонам, будто ждал,  что
вот-вот из-за угла выскочат полицейские и кинутся на  них.  -  Пора  уносить
отсюда  ноги.  Я  могу  по  своим  документам  арендовать  автомобиль.  Если
поспешить, то можно уже завтра переправиться через границу.  Кстати,  завтра
будет первое апреля.
     - Закрой клюв, Флавио. - Корсо вглядывался  в  глаза  девушки,  надеясь
найти ответ там. Но, как в зеркале, увидел только отражения: залитая  светом
площадь, проезжающие мимо машины, его собственная физиономия  -  искаженная,
карикатурная. Итак,  ландскнехт  сражение  проиграл.  Но  нынче  почетных  и
героических поражений уже не бывает. Давно не бывает.
     И тут в лице девушки случилась перемена. Она смотрела на Ла Понте  так,
словно впервые заметила в нем что-то заслуживающее внимания.
     -  Ну-ка,  повтори,  что  ты  сказал.  Книготорговец  разинул  рот   от
неожиданности, потом запинаясь пробормотал:
     - Про машину? Но ведь это элементарно.  Если  ты  садишься  в  самолет,
тебя заносят в список пассажиров. В поезде могут проверить паспорт...
     - Да я не о том. Скажи еще раз, какое завтра число.
     - Первое апреля. Понедельник. - Ла Понте растерянно  поправил  галстук.
- Мой день рождения.
     Но девушка уже забыла о нем. Она  нагнулась  к  рюкзаку  и  что-то  там
искала. Потом выпрямилась. В руке она держала "Три мушкетера".
     - Ты невнимательно читаешь, -  упрекнула  она  Корсо  и  протянула  ему
книгу. - Глава первая, строка первая.
     Корсо никак не мог сообразить, к чему  она  клонит,  но  книгу  взял  и
открыл  в  указанном   месте.    Глава    называлась    "Три    дара    г-на
д'Артаньяна-отца". Он прочел первую строку и  тотчас  понял,  где  следовало
искать миледи.

     {1} Неточность в цитате, у Дюма  -  "5  августа  1628  года"  (гл.  XV.
"Супружеская сцена").
     {2} Ахав - персонаж "Моби Дика" Г. Мелвилла, капитан "Пекода",  который
всю жизнь свою подчинил одной цели - отомстить белому киту.
     {3} Римский историк Светоний в "Жизни  двенадцати  цезарей"  ("Август",
23) рассказывает, что император Август, получив сообщение  о  поражении  его
полководца Вара в Тевтобургском лесу, когда отборные  римские  легионы  были
истреблены германцами (9  г.  н.  э.),  воскликнул:  "Квинтилий  Вар,  верни
легионы!"
     {4} Действующие лица (лат.).
     {5} Почти то же самое Ж. Санд написала в "Ревю де  дё  монд":  "Он  был
гением жизни, он не почувствовал смерти".
     {6} "Императорские фиалки" (1958) - роман чешского  писателя  Владимира
Неффа (1909-1983).


     XIV Подвалы Менга
     Ночь была жуткой.
     П. дю Террайлъ. "Рокамболь"
     Ночь была жуткой. Луара бесновалась, и вода поднялась так  высоко,  что
в любой миг могла перехлестнуть через  старые  дамбы,  защищающие  небольшой
городок Менг.
     Гроза разразилась перед самыми сумерками, и до сих пор  кромешную  тьму
над громадой замка то и дело  прорезали  молнии;  огненные  зигзаги,  словно
хлысты, щелкали над каменной пустыней - средневековыми улочками, по  которым
лупил ливень. Вдалеке, на другом берегу реки, сквозь порывы ветра,  несущего
содранные с деревьев листья, и сквозь стену дождя можно было  увидеть  огни,
беззвучно летящие по автостраде Тур  -  Орлеан;  и  казалось,  что  ненастье
проложило границу между недавним прошлым и незапамятным настоящим.
     В гостинице "Сен-Жак", единственной в  Менте,  светилось  только  одно,
распахнутое настежь, окно. Оно выходило на  маленькую  террасу,  куда  легко
было попасть прямо  с  улицы.  В  комнате  перед  зеркалом  одевалась  очень
красивая высокая блондинка с собранными на затылке волосами. Она только  что
застегнула молнию на юбке, и теперь никто бы не догадался, что  на  бедре  у
нее вытатуирован маленький цветок лилии. Заведя руки за спину, она  пыталась
справиться  с  застежкой  бюстгальтера,  обтягивающего  пышные,  пенно-белые
груди, которые мягко колыхались при каждом ее  движении.  Потом  она  надела
шелковую  блузку,  сдержанно  улыбнулась  и,  пока  руки    ее    занимались
пуговицами,  внимательно  изучала  собственное  отражение.  И,    по    всей
видимости,  осталась  им  довольна.  Как  можно  было  догадаться,   женщина
собиралась на свидание, ведь никто не станет наряжаться в одиннадцать  часов
вечера, не условившись с кем-нибудь  о  встрече.  Что  касается  победной  и
слегка жестокой улыбки, с которой женщина поглядывала  в  зеркало,  то  она,
возможно, относилась еще и к новой кожаной папке, лежавшей  на  кровати.  Из
папки высовывались страницы рукописи "Анжуйского вина" Александра Дюма-отца.
     Близкая молния осветила маленькую террасу у  окна.  Там,  под  коротким
козырьком, с которого стекали потоки воды,  стоял  Лукас  Корсо.  Он  сделал
последнюю затяжку, отшвырнул промокшую сигарету  и  поднял  воротник  плаща,
чтобы хоть как-то защититься от ливня и ветра. Снова  сверкнула  молния,  и,
будто при вспышке гигантского фотоаппарата,  охотник  за  книгами  разглядел
мертвенно-бледное лицо Флавио Ла Понте. Промельки  света  и  тени,  а  также
струйки воды, сбегавшие по  его  шевелюре  И  бороде,  делали  книготорговца
похожим не то на изнуренного монаха, не то на Атоса  -  мрачного,  как  само
отчаяние, и сурового, как Божья кара. Потом вспышки прекратились,  но  Корсо
чувствовал  близость  еще  одного  существа;  рядом  с  ним  под   козырьком
притаилась Ирэн Адлер,  закутанная  в  свою  неизменную  курточку.  И  когда
наконец  новая  молния  наискось  резанула  небесный  свод  и  удар    грома
прокатился по шиферной крыше, из-под  капюшона,  скрывавшего  лицо  девушки,
сверкнули два зеленых огонька.
     До Менга они добрались очень быстро, но  далось  им  это  нелегко.  Они
мчались на арендованном Ла  Понте  автомобиле:  сначала  по  шоссе  Париж  -
Орлеан, потом шестнадцать километров в сторону Тура. Корсо сидел  за  рулем,
Ла Понте - на переднем сиденье рядом с  ним  и  при  свете  зажигалки  "Бик"
изучал мишленовскую карту,  купленную  на  бензозаправке.  Ла  Понте  совсем
запутался: да, осталось совсем немного, кажется, мы  едем  правильно...  Да,
правильно. Девушка устроилась на заднем сиденье и  всю  дорогу  молчала.  Но
когда фары встречных  автомобилей  освещали  их,  Корсо  видел  в  зеркальце
прикованный к нему взгляд. Ла  Понте,  разумеется,  ошибся.  Они  проскочили
нужный поворот, не заметив указателя, и  двигались  в  сторону  Блуа.  Потом
спохватились и какое-то время, выбираясь на автостраду, ехали,  нарушая  все
мыслимые правила. Так что Корсо, вцепившись в руль, молил Бога, чтобы  гроза
подольше держала жандармов в участках Божанси.  Ла  Понте  твердил,  что  им
надо  пересечь  реку  и  повернуть  налево,  но,  к  счастью,  они  его   не
послушались, а проехали назад по  национальному  шоссе  №  152  и  повторили
маршрут,  который  д'Артаньян  проделал  в  первой  главе.  Но  теперь    их
сопровождали жестокие порывы ветра  и  ливень,  а  справа  неслась  Луара  -
черным ревущим потоком. Дворники бегали туда-сюда, и в свете  фар  встречных
автомобилей сотни крошечных темных точек плясали по лицу Корсо.  Но  тут  за
окошкам  появились  пустынные  улицы,  старинные  дома  со    средневековыми
крышами, фасады с мощными балками в форме мельничных  крыльев  или  в  форме
креста. Менг-на-Луаре. Конец пути.
     - Она сейчас улизнет, - прошептал  Ла  Понте.  Он  насквозь  промок,  и
голос его дрожал. - Чего тянуть?
     Корсо чуть высунулся из-под навеса и заглянул в окно.  Лиана  Тайллефер
надела  на  блузку  обтягивающий  свитер,  который  великолепно  подчеркивал
достоинства  ее  фигуры,  потом  навлекла  из  шкафа  накидку,  похожую   на
карнавальное домино. Корсо  видел,  как  она  чуть  помедлила,  озираясь  по
сторонам, набросила накидку на плечи и взяла с постели  папку  с  рукописью.
Затем повернула голову и шагнула к окну, решив закрыть его.
     Корсо быстро выдвинул вперед руку. Как раз в этот миг сверкнула  молния
- почти над самой его головой -  и  высветила  мокрое  от  дождя  лицо,  всю
фигуру  и  вытянутую  вперед  руку,  которая  словно  грозно  указывала   на
окаменевшую от неожиданности женщину. И тут  миледи  испустила  дикий  крик,
крик безумного ужаса, как будто перед ней предстал сам дьявол.
     Она перестала кричать лишь  после  того,  как  Корсо  перемахнул  через
подоконник и дал ей пощечину. Женщина отлетела  к  кровати,  рассыпав  листы
рукописи по полу. Из-за перемены температуры у Корсо запотели очки,  поэтому
он быстро снял их и положил на ночной столик, а  затем  метнулся  следом  за
Лианой Тайллефер, которая уже  дергала  ручку  двери,  пытаясь  выбраться  в
коридор. Корсо успел схватить вдову сперва за ногу, потом за талию  и  снова
швырнул на кровать, где она