как наше.
     - Не говори глупостей.
     - Почему ты выбрала именно меня?
     - Я свободна. - Она грустно вздохнула, будто  успела  дорого  заплатить
за право на эти слова. - И могу выбирать. Выбирать может каждый.
     Корсо пошарил в карманах плаща в  поисках  мятой  пачки.  Там  осталась
только одна сигарета; он достал ее и нерешительно повертел, но до рта так  и
не донес, а сунул обратно в пачку. На случай,  если  позднее  ему  захочется
курить больше, чем сейчас. Наверняка захочется.
     - Ты ведь с самого начала знала, - сказал он, - что это  две  никак  не
связанные между собой истории. Поэтому тебя не волновала рукопись Дюма...  А
миледи, Рошфор, Ришелье - к ним ты относилась как  к  участникам  карнавала.
Теперь я понимаю твое странное безразличие; наверно, ты  чудовищно  скучала.
Перелистывала "Мушкетеров", пока я забавлялся этой головоломкой...
     Она смотрела через ветровое стекло на затянутый голубым туманом  город.
И начала было поднимать руку в знак протеста, но передумала,  и  рука  снова
опустилась, как  будто  то,  что  она  хотела  сказать,  не  имело  никакого
значениям.
     - Я могла всего лишь сопровождать тебя, - ответила она после  паузы.  -
Каждому положено проделать некий путь в одиночестве. Ты никогда не слыхал  о
свободе воли?.. - Она грустно улыбнулась. - Кое-кто платит за это  непомерно
высокую цену.
     - Но ведь ты не всегда  держалась  в  стороне.  В  ту  ночь  на  берегу
Сены... Почему ты помогла мне в схватке с Рошфором?
     Он увидел, как она тронула холщовую сумку босой ногой.
     - Он хотел завладеть рукописью  Дюма,  но  ведь  там  же  находились  и
"Девять врат". Надо было избежать нелепых осложнений. - Она пожала  плечами.
- К тому же мне не понравилось, что он тебя бьет.
     - А в Синтре? Ведь это ты сообщила мне о том, что случилось с Фаргашем.
     - Конечно. Там дело шло о книге.
     - А ключ к встрече в Менге...
     - Я ничего не знала; просто прочла роман и сделала выводы.
     Корсо раздраженно скривился:
     - А я считал вас всеведущими.
     - Ты ошибаешься. - Теперь она  смотрела  на  него  гневно.  -  И  я  не
понимаю, почему ты, обращаясь ко мне, пользуешься  множественным  числом.  Я
уже давно одна.
     Века, с уверенностью подумал Корсо. Века  одиночества;  в  этом  он  не
сомневался. А ведь он обнимал ее нагое тело, окунался в  прозрачную  ясность
глаз. Он был внутри этого тела, упивался нежной кожей, ловил  губами  слабое
биение жилки на шее, слышал тихие стоны  -  испуганная  девочка  или  падший
ангел, одинокий, истосковавшийся по теплу. И он видел, что она  спала,  сжав
кулачки, -  во  сне  ее  мучили  кошмары:  белокурые,  сияющие  архангелы  в
доспехах,  неумолимые  и  неуступчивые,  как  сам  Господь  Бог,

     Потом поднялся с победным видом. На миг свет упал на его глаза.  Зрачки
у  него  были  сильно  расширены:  вне  всякого  сомнения,  темная  жидкость
содержала какой-то наркотик. Кроме того, зрачки  сделались  совсем  черными,
прежний цвет радужной оболочки  почти  исчез,  роговица  отражала  красноту,
царившую в комнате.
     - Девять гравюр, или девять врат. - Снова тень,  словно  маска  закрыла
его лицо. - И не всякому они отворятся... "Каждая дверь  имеет  два  ключа",
каждая гравюра дает цифру, магический элемент и слово-ключ - если  взглянуть
на  все  это  в  свете  разума,  Каббалы,  оккультного  искусства,  истинной
философии... Латынь  в  сочетаниях  с  греческим  и  древнееврейским.  -  Он
показал  Корсо  лист,  заполненный   какими-то    значками    и    странными
сопоставлениями. - Взгляните-ка, ежели желаете. Вам бы  никогда  в  этом  не
разобраться:



     На лбу и вокруг рта у него блестели капли пота,  можно  было  подумать,
что пламя свечей жгло его изнутри. Он принялся ходить по кругу - медленно  и
сосредоточенно.  Пару  раз  остановился,  наклонившись,   чтобы    поправить
положение какого-то предмета: ржавого ножа,  потом  серебряного  браслета  в
форме дракона.
     - "Разместить элементы на коже змеи..." - продекламировал он, не  глядя
на Корсо. Он  вел  палец  над  меловой  линией,  не  касаясь  ее.  -  Девять
элементов располагаются вокруг, по направлению "света с  востока"  -  справа
налево.
     Корсо шагнул к нему.
     - Повторяю. Отдайте мне мои деньги.
     Варо Борха не шелохнулся. Он стоял к Корсо спиной  и  указывал  пальцем
на квадрат, вписанный в круг:
     - "Змея проглотит печать Сатурна..." Печать Сатурна  -  самый  простой,
самый древний из магических  квадратов:  девять  первых  цифр  помещаются  в
девять клеток таким образом, что каждый ряд -  вертикальный,  горизонтальный
и по диагонали - в сумме дают одно и то же число.
     Он нагнулся и стал вписывать в квадрат мелом девять цифр:



     Корсо шагнул к нему и наступил на лист бумаги, заполненный цифрами:



     Одна из свечей погасла, осыпав искрами уже подпаленный  фронтиспис  "De
occulta Philosophia" Корнелия Агриппы.  Варо  Борха  по-прежнему  был  занят
только кругом и квадратом.  Он  стоял,  скрестив  руки  на  груди  и  уперев
подбородок в грудь, похожий на шахматиста, который обдумывает следующий  ход
перед необычной шахматной доской.
     - Тут есть одна деталь, - сказал он, обращаясь вроде бы не к  Корсо,  а
к  себе  самому;  казалось,  что,  проговаривая  мысли  вслух,   он    лучше
соображает. - Древние ее не предусмотрели, по крайней мере, не  упомянули  о
ней. Складывая числа в любом  из  направлений,  сверху  вниз,  снизу  вверх,
слева направо или справа налево, мы получим один и тот же  результат  -  15,
но если воспользоваться каббалистическими шифрами, у нас получится уже  1  и
5, а эти числа в сумме  дают  6...  И  так  на  каждой  стороне  магического
квадрата - будь то змея, дракон или Зверь, какое название ни выбери.
     Корсо не стал проверять правильность расчетов. Подтверждение лежало  на
полу - еще один лист бумаги, заполненный цифрами и знаками:



     Варо Борха встал на колени перед  кругом  и  наклонился.  На  лице  его
блестели капли пота, и в них отражалось пламя горевших рядом свечей. В  руке
он держал еще  один  лист  бумаги  и  сверялся  с  порядком  написанных  там
странных слов:
     - "Девять  раз  отворишь  ты  печать",  говорится  в  тексте  Торкьи...
Значит,  отысканные  нами  ключевые  слова  надо   поместить    в    клетку,
соответствующую номеру слова. Тогда у нас получится следующая цепочка:



     ...Теперь впишем слова вместо цифр в  змею,  или  дракона,  -  он  стер
числа в клетках, заменив нужными словами, - и  вот  что  мы  имеем,  в  укор
Господу:



     Все свершилось, - прошептал Варо Борха, написав последние  буквы.  Рука
у него дрожала, капля пота скатилась со лба на нос, а потом слетела  на  пол
- прямо на меловые знаки. - Согласно тексту  Торкьи,  надо,  чтобы  "зеркало
отразило дорогу", и тогда будет  найдено  изроненное  слово,  которое  несет
свет из мрака... Фразы эти написаны на латыни. Сами по себе  они  ничего  не
значат; но внутри их заключена сущность "Verbum dimissum", формула,  которая
заставляет явиться Сатану - нашего предшественника, наше  зеркало  и  нашего
сообщника.
     Он стоял на коленях в центре круга, окруженный  знаками,  предметами  и
словами, вписанными в квадрат. Руки его дрожали так сильно,  что  он  сцепил
их вместе, переплетя  пальцы,  вымазанные  мелом,  чернилами  и  воском.  Он
засмеялся  совершенно  безумным  смехом  -  сквозь  зубы,   высокомерно    и
самоуверенно. Но Корсо  уже  знал,  что  сумасшедшим  Борха  не  был.  Корсо
огляделся, понимая, что времени у него  не  остается,  и  шагнул  в  сторону
библиофила. Но не отважился переступить меловую линию и проникнуть в круг.
     Варо Борха бросил на него злой взгляд, угадав причину нерешительности.
     - Что, Корсо?.. Не желаете, как вижу, читать вместе со мной? -  Свет  и
тени очень быстро замелькали по  лицу  Борхи,  словно  сама  комната  начала
вращаться вокруг него;  но  комната  оставалась  неподвижной.  -  И  вам  не
хочется узнать, что таят в себе эти  слова?  На  обороте  картинки,  которая
торчит из тома Валерио Лорены, вы найдете перевод  на  испанский.  Поднесите
страницу к зеркалу, как велят учителя. И вы, по крайней мере, узнаете,  ради
чего погибли Фаргаш и баронесса Унгерн.
     Корсо глянул на книгу  -  в  пергаменовом  переплете,  очень  старом  и
потрепанном.  Потом  опасливо  нагнулся,  словно  между  страницами  таилась
смертельная,  опасность,  и  двумя  пальцами  вытащил  заложенную  в   книгу
гравюру. Это  была  гравюра  номер  I  из  экземпляра  Три,  принадлежавшего
баронессе Унгерн: три башни вместо четырех. На обороте  Варо  Борха  написал
девять слов:



     -  Ну  же,  Корсо,  смелей,  -  резким  и  противным  голосом  приказал
библиофил. - Вам нечего терять. Поднесите их к зеркалу.
     Зеркало лежало тут же, на полу, закапанное воском.  Старинное  зеркало,
оправленное в серебро, с причудливой витой  ручкой  и  пятнами  старости  на
ртутной стороне. Оно лежало так, что Корсо отражался в нем  словно  издалека
и в такой странной перспективе, как будто стоял в конце  длинного  коридора,
заполненного дрожащим розоватым маревом. Портрет  и  двойник,  герой  и  его
бесконечная  усталость,  агонизирующий  Бонапарт,  прикованный  к  скале  на
острове Святой Елены. Вам нечего  терять,  сказал  Варо  Борха.  Скорбный  и
студеный мир, где гренадеры  Ватерлоо  превратились  в  одинокие  скелеты  и
несут караул на темных  и  забытых  дорогах.  Он  увидел  себя  самого  пред
последними вратами: с ключом в руке, как  отшельник  со  второй  гравюры,  и
буква "тет" змеей вилась вокруг его плеча.
     Он наступил на зеркало, и оно  хрустнуло  под  его  башмаком.  Наступил
медленно,  без  злобы;  зеркало  треснуло  с  острым  писком.  Теперь  Корсо
отражался  в  многочисленных  осколках  -  в  несчетных  маленьких    темных
коридорах, в конце которых стояло несчетное количество его двойников; и  они
были слишком далекими и неузнаваемыми, чтобы судьба их беспокоила его.
     - Черна выучка ночи, - услышал он голос  Варо  Борхи.  Тот  по-прежнему
стоял на коленях в середине круга, повернувшись к Корсо спиной.
     Корсо наклонился к свече и поджег край  листа  с  гравюрой  номер  I  и
девятью перевернутыми словами, написанными  на  обороте.  Потом  понаблюдал,
как  горели  башни  замка,  сбруя,  лицо  рыцаря,  который,  повернувшись  к
зрителям, призывал их хранить молчание. Чуть погодя он выпустил  из  пальцев
последний  клочок  бумаги,  тот  вмиг  обратился  в  пепел  и  взмыл  вверх,
подхваченный потоком горячего воздуха. И тогда Корсо шагнул в круг - к  Варо
Борхе.
     - Я хочу получить свои деньги. Немедленно.
     Библиофил не обращал на него  внимания,  заплутав  во  мраке,  который,
казалось, порабощал его все больше. Вдруг он в тревоге, словно  усомнившись,
в нужном ли порядке  разложены  по  полу  предметы,  наклонился  и  принялся
что-то поправлять.  Затем,  чуть  поколебавшись,  затянул  роковую  молитву,
нанизывая одно слово на другое:
     - Admaij Aday, Eloy, Agla...
     Корсо схватил его за плечо и сильно встряхнул, но Варо Борха  никак  на
это не отреагировал.  Он  даже  не  пытался  защищаться.  А  лишь  продолжал
вращать глазами, как сомнамбула или как мученик, который творит молитву,  не
слыша львиного рыка или не замечая орудия палача.
     - В последний раз говорю. Мои деньги!
     Все напрасно. Корсо всматривался  в  абсолютно  пустые  глаза,  мрачные
колодцы, которые отражали его фигуру, не видя  ее;  они  были  устремлены  к
вершинам царства теней.
     - Zatel, Gebel, Elimi.
     Он взывает к бесам, догадался ошеломленный Корсо. Встав посреди  круга,
отрешившись от всего, не обращая внимания на  присутствие  в  круге  другого
человека и его угрозы, Варо Борха выкрикивал имена бесов,  словно  это  было
самым обычным делом:
     - Gamael, Bilet...
     Только получив первый удар,  он  замолчал  -  голова  его  качнулась  к
левому плечу. Населенные  тенями  глаза  метались,  стремясь  зацепиться  за
неведомое место в пространстве.
     - Zaquel, Astarot...
     После второго удара струйка  крови  побежала  у  него  из  угла  рта  к
подбородку.  Корсо  брезгливо  отдернул  испачканную  красным   руку.    Ему
показалось, что удар  пришелся  во  что-то  вязкое  и  влажное.  Охотник  за
книгами пару раз вздохнул, потом замер, отсчитывая  десять  толчков  сердца,
затем сжал зубы, сжал кулаки и ударил снова.  Из  разбитого  рта  библиофила
кровь теперь лила струей. Но тот продолжал шептать  свои  заклинания,  а  на
изуродованных губах застыла мечтательная, нелепиц улыбка наслаждения.  Корсо
схватил его за ворот рубашки, чтобы силой выволочь за пределы круга.  Только
тут из уст Варо  Борхи  вырвался  животный  стон,  стон  тоски  и  боли,  он
отбивался ногами и, ускользнув, с неожиданным проворством,  на  четвереньках
пополз обратно в круг. Трижды  Корсо  вытягивал  его  оттуда,  и  трижды  он
упрямо возвращался назад. Капли крови падали на знаки и буквы,  вписанные  в
печать Сатурна.
     - Sic dedo me{9}...
     Но что-то было не так. При мерцающем  свете  свечей  Корсо  видел,  как
библиофил растерянно запнулся; умолк и стал проверять  порядок  расположения
предметов в магическом кругу. Клепсидра отсчитывала последние  секунды,  так
что срок, отведенный Варо  Борхе,  видимо,  был  ограниченным.  Он  еще  раз
повторил последние слова, уже настойчивее, и тронул по  очереди  три  клетки
из девяти:
     - Sic dedo me...
     Корсо  ощутил  резкий  привкус  во  рту  и  с  отчаянием  огляделся  по
сторонам, вытирая запачканную красным руку  о  полы  плаща.  Новые  и  новые
свечи, искрясь, гасли, и дым  от  обуглившихся  фитилей  спиралями  вился  в
красноватой полутьме. Дым-Уроборос, с горькой иронией подумал  Корсо.  Потом
кинулся к письменному столу, вместе с  другой  мебелью  сдвинутому  в  угол;
резким движением смахнул мешавшие ему предметы на  пол,  порылся  в  ящиках.
Денег не было, как и чековой книжки. Ничего.
     - Sic ехео me{10}...
     Библиофил продолжал свое заклинание. Корсо бросил последний  взгляд  на
него, на магический круг. Варо Борха стоял  на  коленях  в  центре,  склонив
вниз разбитое  лицо,  на  котором  застыло  выражение  экстаза.  Варо  Борха
отворял последние из девяти врат с  улыбкой  безрассудного  счастья;  темная
дьяволова черта - окровавленный рот - пересекала его  лицо,  все  равно  что
рана, нанесенная кинжалом ночи и мрака.
     -  Сукин  сын,  -  сказал  Корсо.  И  решил  считать  договор  на  этом
расторгнутым.	.
     Он  спускался  по  лестнице  в  сторону  светлого  полукруга,   который
вырисовывался внизу, под аркой, соединявшей  последнюю  ступеньку  с  патио.
Там он  остановился  -  рядом  с  колодцем,  мраморными  львами,  решетчатой
изгородью, остановился и  глубоко  вздохнул,  наслаждаясь  свежим  и  чистым
утренним  воздухом.  Потом  порылся  в  кармане,  вытащил  из  мятой   пачки
последнюю сигарету и, не  зажигая,  сунул  в  рот.  Несколько  мгновений  он
простоял неподвижно, пока луч восходящего солнца,  красный,  горизонтальный,
который Корсо, въезжая  в  город,  оставил  за  спиной,  добрался  до  него,
пробиваясь сквозь фасады домов из серого камня, застывших на площади, и  луч
этот отпечатал у него на лице рисунок кованой решетки. Корсо прикрыл  глаза,
полные бессонницы и усталости. А  луч  набрал  силу  и,  медленно  двигаясь,
залил светом патио вокруг венецианских  львов,  которые  склонили  мраморные
гривы, словно благосклонно принимали утреннюю ласку. И тот же свет,  сначала
красноватый, потом сияющий, окружил Корсо облаком золотой пыли. В  этот  миг
на самом верху лестницы, за последней дверью  в  царство  теней,  там,  куда
никогда не проник бы  свет  мирной  зари,  раздался  крик.  Душераздирающий,
нечеловеческий вопль - вопль ужаса и отчаяния,  в  котором  с  трудом  можно
было узнать голос Варо Борхи.
     Даже не обернувшись, Корсо толкнул калитку и вышел на улицу.  Казалось,
каждый шаг навсегда отдаляет его от того, что оставалось  за  спиной,  точно
он в обратном порядке и всего за несколько секунд повторил долгий  путь,  на
который когда-то ему понадобилось очень много времени.
     Он замер посреди площади, ослепленный, окруженный искрящимся  солнечным
облаком.  Девушка  по-прежнему  сидела  в  машине,  и  охотник  за   книгами
вздрогнул от эгоистической радости, убедившись, что она не  растаяла  вместе
с остатками ночи. Тут он  увидел,  как  она  мягко  улыбнулась  -  немыслимо
молодая и красивая, с мальчишеской стрижкой, загорелая, и  спокойный  взгляд
в ожидании  устремился  к  нему.  И  вся  вызолоченная  светозарность  утра,
совершенная, отраженная в зеленых озерах  ее  глаз,  ясность,  пред  которой
отступали  сумеречные  закоулки  древнего  города,  силуэты   колоколен    и
стрельчатые арки площадей, вспыхнула от  этой  улыбки,  когда  Корсо  шагнул
навстречу девушке. Он тлел, глядя в землю, покорный, готовый распрощаться  с
собственной тенью. Но у ног его никакой тени не было.
     А Там, сзади, в доме, охраняемом четырьмя чудовищами  водостоков,  Варо
Борха уже не кричал. А может,  и  кричал,  но  в  каком-то  другом  месте  -
мрачном и очень далеком, так что крики  его  до  улицы  не  долетали.  "Nunc
scio": теперь я знаю. А Корсо задумался: интересно, что использовали  братья
Сениса - резину или  дерево,  -  чтобы  восстановить  утраченную  гравюру  в
экземпляре номер Один,  утраченную  из-за  детской  шалости  или  варварства
коллекционера. Хотя, вспоминая их  бледные  ловкие  руки,  он  склонился  ко
второму варианту: они сделали гравюру на дереве, воспроизведя ее конечно  же
по "Библиографии" Матео. Потому-то Варо  Борха  и  не  мог  свести  концы  с
концами: в трех  экземплярах  последняя  гравюра  была  поддельной.  "Ceniza
sculpsit". Из любви к искусству.
     Он засмеялся сквозь зубы - совсем как жестокий волк,  и  склонил  лицо,
зажигая последнюю сигарету. Что ж, книги преподносят нам подобные  сюрпризы,
подумал он. И каждый получает такого дьявола, какого заслуживает.

     {1} Отсылка к  американскому  фильму  Ф.Ллойда  (1889-1960)  "Мятеж  на
"Баунти" (1935), в основу которого легла реальная история:  команда  корабля
подняла  мятеж  против  своего  жестокого  капитана  по  фамилии  Блай,  его
посадили в шлюпку и оставили одного в открытом море. В главных ролях  Чарльз
Лоутон и Кларк Гейбл. Позднее по этому же сюжету было свято еще два фильма.
     {2} Жак Казот. "Влюбленный дьявол".
     {3} Имеется в виду герой  повести  немецкого  писателя  Адельберта  фон
Шамиссо (1781-1838) "Необычная история Петера Шлемиля" (1814).
     {4} "Черный орден" (нем. Schutzstaffel, сокр. SS)  -  элитные  охранные
отряды (СС), организация германских фашистов.
     {5} Мудехар (от мудехары - мусульманское население, которое  оставалось
на  территории  Пиренейского  полуострова,  отвоеванной  у  арабов  в   ходе
Реконкисты) - в  искусстве  Испании  XII-XVI  вв.  стилевое  направление,  в
котором слиты основы мавританского искусства с  романскими,  готическими,  а
позднее также ренессансными мотивами и элементами.
     {6}  Известна  другая  книга:  "Theatrum  Diabolorum"    -    анонимная
компиляция, изданная в 1575 г. (Франкфурт-на-Майне).
     {7} "О великих и несовершенных деяниях" (лат.).
     {8}   "Змей сиречь дракон, пожирающий свой хвост" (лат.).
     {9} Так предаюсь... (лат.).
     {10} Так освобождаюсь (лат.).


     Ла-Навата.
     Апрель 1993 г.