рот
презрительно скривился, а голубые глаза небрежно скользнули
по мне.
   Я распахнул куртку, чтобы он мог увидеть рукоятку
револьвера.
   - В таком случае может быть, одолжить вам эту штучку? -
снова спросил я.
   - Нет. - Он продолжал оценивающе поглядывать на меня,
пытаясь понять, что я за человек. Ничего удивительного - на
его месте я бы поступил так же.
   - Но, надеюсь, вы не будете против, если я останусь здесь
и посмотрю эту комедию?
   У него уже не было времени для ответа - Бойд, ускорив
шаг, сворачивал за угол. Нос у него продолжал вздрагивать,
как у настоящей ищейки.
   Лендвич неожиданно встал поперек тротуара, так что
маленький человечек, издав какой-то хрюкающий звук,
натолкнулся прямо на него. Какое-то время они безмолвно
смотрели друг на друга; я сразу же пришел к выводу, что они
знакомы.
   В следующую секунду Лендвич неожиданно выбросил правую
руку вперед и схватил маленького человечка за плечо.
   - Зачем ты следишь за мной, погань? - прошипел он. - Я
же сказал тебе, чтобы ты не совался во Фриско!
   - Простите меня, - запричитал Бойд. - Но я не хотел
причинять вам никаких неприятностей. Я просто подумал,
что...
   Лендвич заставил его замолчать, сильно встряхнув. Тот
замолк, а Лендвич повернулся ко мне.
   - Оказывается, это мой знакомый, - насмешливо сказал он.
В его голосе снова прозвучало недоверие, и он внимательно
осмотрел меня с ног до головы.
   - Что ж, тем лучше, - бросил я - Всего хорошего,
Джекоб...
   Я повернулся, собираясь уйти, но Лендвич остановил меня:
   - Откуда тебе известно мое имя?
   - Ну, это не удивительно, - ответил я. - Вы человек
известный. - Я постарался сделать вид, будто удивлен
наивностью его вопроса.
   - Только без выкрутасов! - Лендвич сделал шаг в сторону
и сказал с угрозой в голосе: - Спрашиваю еще раз, откуда
тебе известно мое имя?
   - Катись-ка ты подальше! - процедил я. - Какая тебе
разница?
   Моя злость, казалось, успокоила его.
   - Ну, хорошо, - сказал он. - Можешь считать меня своим
должником. Спасибо, что сказал мне об этом человеке... Как
у тебя сейчас дела?
   - Бывало и похуже... Нельзя сказать, что полностью сижу
в дерьме, но и хорошего тоже мало.
   Он задумчиво перевел взгляд на Бонда, а потом снова
посмотрел на меня.
   - Ты знаешь, что такое "Цирк"?
   Я кивнул. Я знал, что подонки называют "Цирком" шалман
Хили-Макаронника.
   - Если ты пойдешь туда завтра вечером, я, возможно,
помогу тебе в чем-нибудь.
   - Не выйдет. - Я решительно покачал головой. - Сейчас
мне опасно показываться в общественных местах.
   Этого еще не хватало! Встречаться с ним там! Ведь
больше половины клиентов Хили- Макаронника знают, что я
детектив. Значит, нужно сделать вид, что я замешан в
каком-то грязном деле и не могу показываться на людях.
   Мой отказ, судя по всему, поднял меня в его глазах.
Какое-то время он молчал, а потом дал мне номер своего
телефона на Лагуна-стрит.
   - Забеги ко мне завтра приблизительно в это же время.
Возможно, я найду для тебя кое-какую работенку.
   - Хорошо, я подумаю, - небрежно сказал я и повернулся,
собираясь уйти.
   - Минутку, - окликнул он меня. - Как тебя зовут?
   - Вишер, - ответил я. - Шейн Вишер, если уж говорить о
полном имени.
   - Шейн Вишер, - задумчиво повторил он. - Это имя мне,
кажется, незнакомо.
   Меня это совсем не удивило - это имя я сам выдумал
четверть часа назад.
   - Только не надо кричать об этом на всю улицу, -
поморщился я. - А то его узнает весь город.
   С этими словами я снова повернулся и на этот раз
действительно ушел, в душе очень довольный собой, - намекнув
о том, что за ним следит Бойд, я, кажется, оказал ему
большую услугу и в то же время показал, что принадлежу к той
же категории людей, что и он. А своим независимым
поведением дал понять, что я плевать хотел на его отношение
ко мне - и тем самым еще больше укрепил свои позиции.
   Если я встречусь с ним завтра, то при встрече,
разумеется, получу какое-нибудь предложение. Он даст мне
возможность немножко подработать - конечно, незаконным
путем. Скорее всего, его предложение будет иметь отношение
к делу Эстепа, но поскольку он замешан, любая связь
пригодится.
   Побродив по городу еще полчасика, я вернулся на квартиру,
снятую Бобом Филом.
   - Лендвич вернулся?
   - Да, - ответил Боб. - И привел с собой какого-то
маленького человечка. Вернулся минут двадцать назад.
   - Отлично! А женщина не показывалась?
   - Нет.
   И тем не менее у меня почему-то было предчувствие, что
миссис Эстеп придет вечером. Предчувствие меня обмануло -
она не пришла.
   Мы с Бобом сидели в комнате и наблюдали за домом, в
котором жил Лендвич. Так прошло несколько часов.
   Лендвич вышел из дому в час ночи.
   - Пойду посмотрю, куда это его понесло, - сказал Боб взял
шляпу.
   Лендвич исчез за углом. Вскоре из моего поля зрения
исчез и Боб. Минут через пять он вернулся.
   - Выводит свою машину из гаража, - сообщил он. Я
бросился к телефону и заказал машину. Боб, стоя у окна,
воскликнул:
   - Вот он!
   Я успел подскочить к окну как раз в тот момент, когда
Лендвич входил в дом. Его машина уже стояла у подъезда.
Через несколько минут Лендвич снова вышел из дому в обнимку
с маленьким человечком. Тот, тяжело опираясь на Лендвича,
шел к машине. В темноте мы не могли различить лиц, но одно
мы поняли наверняка: Бонд или напился, или почувствовал
себя плохо.
   Лендвич помог своему спутнику сесть в машину, и они
поехали. Красный сигнальный огонек машины еще какое-то
время мерцал вдали, потом исчез.
   Заказанная мною машина прибыла только минут через
двадцать; я отослал ее обратно. Теперь уже не было смысла
их разыскивать.
   Лендвич вернулся домой в четверть четвертого. Вернулся
один и пришел пешком. Пришел, правда, со стороны, где
находился его гараж. Он отсутствовал ровно два часа. За
это время можно многое сделать.
   Ни я, ни Боб не возвращались этой ночью домой -
переночевали в той же квартире. Утром Боб отправился в
магазин купить что-нибудь на завтрак. Принес он и свежие
газеты.
   Я начал готовить завтрак, а Боб расположился у окна и
посматривал то на дом Лендвича, то в газету.
   - Ого! - вдруг воскликнул он. - Смотри-ка!
   Я вернулся из кухни, держа в руках сковородку, на которой
приятно шипела поджаренная ветчина.
   - В чем дело?
   - Слушай! "Таинственное убийство в парке", - прочитал
он. - "Сегодня рано утром в Голден-Гейт-парке, неподалеку
от дороги, найден труп неизвестного. По данным полиции, у
человека проломлен череп, а отсутствие повреждений на теле
позволяет сделать вывод, что этот человек не упал и не был
сбит машиной. Предполагают, что его убили в другом месте, а
потом привезли и бросили в парке".
   - Ты думаешь, это Бойд? - спросил я.
   - Конечно, - ответил Боб.
   Съездив после завтрака в морг, мы убедились, что наши
предположения верны. Найденный в парке человек - Джон Бойд.
   - Лендвич выводил его из дома мертвым.
   Я кивнул.
   - Да, конечно! Он был очень маленьким, а для такого
верзилы, как Лендвич, не составляло особого труда протащить
его до машины, удерживая в вертикальном положении - ведь
расстояние было всего 2 - 3 ярда. А в темноте нам
показалось, что ведет пьяного. Надо сходить в полицейское
управление и узнать, что им известно.
   В отделе расследования убийств мы разыскали О'Гара,
секретаря уголовной полиции.
   - Этот человек, которого вы нашли сегодня в парке... -
начал я. - Вы что-нибудь знаете о нем?
   0'Гар сдвинул на затылок свою широкополую шляпу с
узенькой ленточкой и посмотрел на меня, будто я сморозил
черт знает какую глупость.
   - Мы знаем только то, что он мертв, - наконец, сказал он.
- И больше ничего.
   - А как вы отнесетесь к информации, из которой будет
ясно, с кем встречался этот человек непосредственно перед
смертью?
   - Эта информация наверняка не помешает мне напасть на
след убийцы, - ответил О'Гар. - Это ясно, как божий день.
   - Например, такая мелочь: его звали Джон Бойд, он
останавливался в отеле в двух шагах отсюда. А перед смертью
встречался с человеком, который находится в каких- то
непонятных отношениях с первой женой доктора Эстепа... Вы,
наверное, знаете о докторе Эстепе и его второй жене, которую
обвиняют в убийстве своего супруга? Не правда ли,
интересные сведения?
   - Конечно, - согласился со мной О'Гар. - Так куда же мы
направимся в первую очередь?
   - С этим Лендвичем - так зовут человека, который был с
Бондом незадолго до его смерти, - справиться будет довольно
трудно. Поэтому, я думаю, что лучше начать с первой жены
доктора Эстепа. Возможно, когда она услышит, что Лендвич
ухлопал Бойда, то испугается и расскажет что-нибудь
интересное. Ведь она наверняка связана с Лендвичем. А если
предположить, что они сообща решили отделаться от Бойда, то
тем более не мешает познакомиться с этой женщиной и
посмотреть, что она собой представляет. А уж потом
направимся к Лендвичу. Мне все равно не хочется
наведываться к нему раньше вечера. Я договорился с ним о
встрече, и мне интересно, что он собирается мне предложить.
   Боб Фил направился к двери:
   - Пойду посмотрю за ним. Иначе может статься, что он
вообще исчезнет из поля зрения.
   - Хорошо, - сказал я. - И следи за ним повнимательнее.
Если почувствуешь, что он собирается дать тягу, не
церемонься, зови полицию, упрячьте его за решетку.
   В холле отеля "Монттомери" мы с О'Гаром сперва поговорили
с Диком Фоли. Он сообщил, что женщина находится у себя в
номере. Она распорядилась, чтобы ей принесли завтрак.
Писем она не получала, по телефону ни с кем не
разговаривала.
   Пришлось снова прибегнуть к помощи Стейси.
   - Мы хотели бы поговорить с миссис Эстеп. Возможно, нам
придется взять ее с собой. Не могли бы вы послать
горничную, чтобы узнать, одета ли дама? Наш визит
внезапный, но мы не хотим застать ее в постели или
полураздетой.
   Мы захватили с собой горничную и поднялись наверх.
Девушка постучала в дверь.
   - Ну, кто еще там? - послышался нервный женский голос.
   - Это горничная... Мне хотелось бы...
   Послышался звук поворачиваемого ключа, и миссис Эстеп с
сердитым лицом открыла дверь.
   Мы сразу вошли в комнату. О'Гар предъявил полицейское
удостоверение.
   - Полиция, - сказал он. - Хотели бы поговорить с вами.
   Миссис Эстеп не оставалось ничего другого, как впустить
нас. Прикрыв дверь, я сразу задал ей вопрос, который, по
моим предположениям, должен был вывести ее из равновесия:
   - Скажите, пожалуйста, миссис Эстеп, с какой целью Джекоб
Лендвич убил Джона Бойда?
   Пока я говорил эту фразу, выражение ее глаз успело
смениться несколько раз. Услышав имя Лендвича, она
удивилась, при слове "убил" испугалась, а при имени Джона
Бойда вообще недоуменно пожала плечами.
   - С какой целью? Кто? Что сделал? - заикаясь, спросила
она, стараясь выиграть время.
   - С какой целью Джекоб Лендвич убил у себя на квартире
Джона Бойда, а потом отвез и бросил труп в парке?
   Снова смена выражений на ее лице, снова недоумение, а
потом внезапное просветление и попытка сохранить
спокойствие. Все это читалось, конечно, не так ясно, как в
книге, но для человека, часто играющего в покер и считающего
себя хорошим физиономистом, этого было вполне достаточно.
   Теперь я понял, что Бойд не был с нею заодно.
Одновременно с этим я понял, что она знает, что Лендвич
кого-то убил, только не этой ночью и не Бойда... Кого же в
таком случае? Доктора Эстепа? Вряд ли... Если он и был
убит - то только своей Женой, своей второй женой... Да,
недостаток фактов может испортить нам всю историю. Кого же
убил Лендвич до Бойда? Он что - профессиональный убийца?
   Все эти мысли молнией пронеслись в моей голове. А миссис
Эстеп между тем спросила:
   - И вы пришли сюда только ради того, чтобы задать мне эти
дурацкие вопросы? Какая чушь...
   И она проговорила минут пять без единой паузы. Слова так
и лились из ее губ, но, что удивительно, она ни разу не
произнесла ни одной фразы по существу. Она говорила и
говорила, чтобы выиграть время, а сама лихорадочно
соображала, какую позицию ей выгоднее занять.
   И прежде чем мы успели посоветовать ей рассказать, обо
всем чистосердечно, она нашла выход, приняла решение:
молчать! молчать!
   Она внезапно замолчала, и мы больше де услышали от нее ни
одного слова, а ведь молчание - это самое действенное оружие
против строгого допроса. Обычно подозреваемый на словах
пытается доказать свою невиновность и, независимо от того,
опытен человек в таких делах или нет, рано или поздно он все
равно проговорится. Но когда человек молчит, с ним ничего
нельзя поделать.
   Миссис Эстеп так и поступила. Она даже не сочла нужным
слушать то, о чем мы ее спрашивали. Правда, выражение ее
лица часто менялось. Тут были и возмущение, и недоумение, и
другие оттенки чувств, но нам-то от этого было не легче.
Нужны слова, а слов не было. И тем не менее мы решили не
сдаваться и провели у нее добрых три часа. Мы уговаривали,
льстили, чуть не танцевали вокруг, но так ничего и не
добились. В конце концов нам это надоело, и мы забрали ее с
собой. Правда, против миссис Эстел не было никаких улик, но
мы не могли оставить ее на свободе, пока Лендвич не
разоблачен.
   Приехав в управление, оформили ее не как арестованную, а
как свидетельницу, и посадили в одну из комнат управления -
под надзор женщины, работающей в полиции, и одного из людей
О'Гара. Мы надеялись, что, может быть, им удастся
что-нибудь вытянуть. Сами же отправились решать дела с
Лендвичем. В управлении миссис Эстеп, разумеется, обыскали,
но не нашли ничего интересного.
   После этого мы с О'Гаром отправились обратно в отель и
тщательно перетряхнули номер, но тоже ничего не нашли.
   - А вы сами вполне уверены в том, что мне рассказали? -
спросил О'Гар, когда мы вышли из отеля. - Ведь если это
ошибка, меня по головке не погладят.
   Я пропустил его вопрос мимо ушей.
   - Встречаемся в 18.30, - сказал я. - И поедем вместе к
Лендвичу.
   О'Гар понимающе улыбнулся, а я отправился в контору Вэнса
Ричмонда. Увидев меня, адвокат вскочил из-за письменного
стола. Лицо его казалось еще более бледным и изможденным,
чем обычно. Морщины стали рельефнее, под глазами - синие
круги.
   - Вы просто обязаны сделать что-нибудь! - выкрикнул он
хриплым голосом. - Я только что вернулся из больницы.
Состояние миссис Эстеп чрезвычайно опасное. Если эта
история затянется еще на день-два, она просто не выдержит и
покинет этот мир...
   Я перебил его, сообщив о событиях этого дня и тех
последствиях, которые, по моему мнению, должны наступить
вслед за ними. Он выслушал меня молча, но не успокоился, а
лишь безнадежно покачал головой.
   - Неужели вы не понимаете, что это всего лишь капля в
море! - воскликнул он. - Я, конечно, уверен, что
доказательства ее невиновности рано или поздно появятся, но
боюсь, что это произойдет слишком поздно... Я не имею к вам
претензий - вы сделали все, что могли... И, может быть,
даже больше, но этого пока слишком мало! Нам нужно еще
кое-что... Что-то, похожее на чудо. И если нам не удастся
вытряхнуть правду из Лендвича или из этой авантюристки,
называющей себя миссис Эстеп, то, возможно, все ваши усилия
пропадут даром. Конечно, правда может выплыть на судебном
процессе; но на это никак нельзя надеяться... К тому же моя
клиентка может вообще не дожить до суда... Но если я прямо
сейчас освобожу ее, то, возможно, она выкарабкается. А пара
дней в тюрьме наверняка доконает ее, и тогда вообще
безразлично, виновна ли она. Смерть забирает с собой все
заботы и неприятности. Ведь я вам уже сказал, что она
находится в крайне тяжелом состоянии...
   Я ушел от Вэнса Ричмонда так же, как и пришел -
неожиданно. Этот адвокат ужасно действовал мне на нервы. А
я не люблю волноваться, когда выполняю задание. Волнение
только мешает работе, а работе детектива - тем более.
   Вечером, без четверти семь, я позвонил в дверь Лендвича,
О'Гар пасся неподалеку. Поскольку последнюю ночь я провел
вне дома, на мне все еще была старая военная форма, в
которой я представился как Шейн Вишер.
   Дверь открыл сам Лендвич.
   - Добрый день, Вишер, - сказал он равнодушным тоном и
провел меня наверх.
   Четырехкомнатная квартира; два выхода - главный и черный;
обстановка обычных меблирашек в доходных домах. На своем
веку мне довелось повидать множество таких квартир.
   Мы уселись в гостиной, закурили и принялись трепаться о
пустяках, внимательно изучая друг друга. Мне, например,
показалось, что Лендвич нервничал; складывалось впечатление,
что он совсем не рад моему приходу. Скорее, наоборот.
   - Вы мне обещали немного помочь, - наконец, напомнил я.
   - Мне очень жаль, - ответил он, - но выяснилось, что в
настоящее время я ничего не могу для вас сделать. У меня
были кое-какие планы, но в последние часы обстановка
изменилась. - Он немного помолчал и добавил: - Может быть,
немного попозже...
   Из его слов я понял, что он хотел поручить мне Бойда, но
поскольку Бонд уже вышел из игры, работы у Лендвича для меня
не нашлось.
   Лендвич встал и принес бутылку виски. Какое-то время мы
еще беседовали о том о сем. Он не хотел показать, что
желает поскорее избавиться от меня, а я тоже не спешил.
   Несмотря на то, что разговор шел о всяких пустяках, мне
все-таки удалось понять, что он всю жизнь промышлял мелким
жульничеством, а в последнее время нашел более выгодный
бизнес. Это подтверждало слова Пенни Траута, сказанные им
Бобу Филу.
   Потом я стал рассказывать о себе. Рассказывал намеками,
недомолвками, делая многозначительные жесты. Короче говоря,
дал ему понять, что за мной тоже водятся грешки, а в
довершение всего намекнул, что в свое время был членом банды
Джимми- Пистолета, которая сейчас почти в полном составе
отбывает наказание в Уолл- Уолле.
   Наконец Лендвич решил дать мне взаймы некоторую сумму,
которая поможет мне встать на ноги и обрести уверенность. Я
ответил, что мелочишка мне, конечно, не помешает, но
хотелось бы найти какую-нибудь возможность подработать
основательно.
   Время шло, а мы так и не могли договориться до
чего-нибудь определенного. Наконец мае надоело говорить
обиняками, и я решительно сказал:
   - Послушай, приятель, - говоря это, я внешне был
совершенно спокоен. - Мне кажется, ты здорово рисковал,
ухлопав шустряка, которого я наколол.
   Я хотел внести элемент оживления в нашу скучную беседу, и
мне это удалось как нельзя лучше. Лицо его сразу же
исказилось от ярости, а в следующее мгновение в руке блеснул
кольт. Но я был начеку и сразу же выстрелил. Выстрел
превзошел самые смелые мои ожидания: револьвер вылетел из
его руки.
   - Вот так-то будет лучше, - сказал я. - И не вздумай
рыпнуться!
   Лендвич сидел, потирая онемевшую от удара руку и с
удивлением таращась на дымящуюся дыру в моем кармане. Я был
ошарашен. Это и понятно, выбить выстрелом оружие из руки
противника - очень эффектная вещь, и удается она крайне
редко. Но, тем не менее, удается. Не очень опытный стрелок
- а я именно таковым и являюсь - всегда стреляет лишь
приблизительно в ту сторону, куда хочет попасть. Это
получается автоматически. Раздумывать тут некогда. А если
противник делает какое-либо подозрительное движение, то
стреляешь обычно в том направлении, где это движение
возникло. Когда Лендвич выхватил револьвер, я, естественно,
выстрелил в сторону его оружия. Остальное сделала пуля. Но
выглядело это, повторяю, очень эффектно.
   Я погасил тлеющую ткань куртки и прошел к тому месту,
куда отлетел револьвер.
   - Нельзя играть с огнем, - назидательно сказал я. - Так
и до беды недалеко.
   Он презрительно скривил свой маленький ротик.
   - Выходит, вы из легавых, - процедил он не то
утвердительно, не то вопросительно, но тем не менее
постарался вложить в свои слова все то презрение, которое
питал к полицейским и частным детективам, а презрение, судя
по всему, он питал к ним немалое.
   Возможно, мне удалось бы его убедить в противном: что я
не легавый, а дейст