Какой смысл для нее убивать меня? Полиция уже находилась
в квартире. Я решил повеселиться напоследок и притворился,
что внезапно полностью пришел в себя.
   - А, это вы! Вот камешки! - и я протянул ей шелковый
мешочек, когда в спальню вошел первый фараон.
   Больше я Инее Альмад не видел. Ее отправили на восток, в
Массачусетс отсиживать пожизненный срок. Никто из
полицейских, ворвавшихся в ту ночь в ее квартиру, меня не
знал. Нас развели, прежде чем я встретил знакомого
легавого, что дало мне возможность так и остаться для нее
Джерри Янгом, бутлеггером. Самое трудное было не попасть в
газеты. Ведь пришлось рассказать коронеру о том, как
погибли Билли, Большой Подбородок, Маруа и Кид.
   Старик разговаривал с Инес перед ее отъездом из Фриско.
Сопоставив сведения, полученные из нашего бостонского
отделения и от нее, удалось восстановить ход событий.
   У бостонского ювелира Танниклифа работал служащий по
имени Байндер, который пользовался полным доверием хозяина.
Он влюбился в Инее Альмад. Смуглая красотка, в свою
очередь, имела пару ловких друзей - француза Маруа и
уроженца Бостона по имени Кэри или Кори, но которого все
называли Кид. Такая комбинация могла дать только один
результат.
   Альмад, Маруа и Кид разработали план. В обязанности
верного Байндера входило открывать магазин утром, закрывать
его вечером и, кроме того, он прятал в сейф самые дорогие
необработанные камни. Однажды вечером он передал камешки
Инес, которая должна была продать их. Для того, чтобы
скрыть кражу Байндера, Кид и Маруа должны были ограбить
магазин сразу после открытия на следующее утро. В это время
там находились только Байндер и привратник, который не
заметил отсутствия самых дорогих камней. Грабители могли
взять все, что захотят. Кроме того, им должны были
заплатить каждому по двести пятьдесят долларов. А в случае
поимки Байндер их просто не опознает.
   Однако простофиля Байндер не подозревал о существовании
другого плана. Инес, Маруа и Кид втайне от служащего
магазина заключили соглашение, кое в чем отличавшееся от
плана, известного Байндеру.
   Инес должна была отправиться в Чикаго, как только
незадачливый любовник принесет драгоценности, и ждать там
Кида и Маруа. Она и Француз не возражали бежать и бросить
Байндера без алиби. Но Кид настаивал на запланированном
налете. Кроме того, он хотел пристрелить этого олуха
Байндера. Он знает о них многое, убеждал долговязый
грабитель, и расколется, как только догадается, что его
облапошили.
   Во время налета Кид застрелил Бацндера. Затем начались
умопомрачительные интриги, которые привели всю троицу к
трагическому финалу. Инее заключила секретные соглашения с
обоими бандитами. Киду она обещала приехать в Сент-Луис, а
Маруа - в Новый Орлеан, а сама сбежала с добычей в
Сан-Франциско.
   Билли оказался невинным зрителем. Он был торговцем
лесом, которого Инее где-то подцепила и держала при себе в
качестве подушки против острых углов на каменистой дороге,
по которой она путешествовала.

---------------------------------------------------------

   1) - "фатима" - сорт сигарет.
   2) - Галахад - благородный и храбрый рыцарь, всегда
        готовый защитить честь дамы, персонаж двора
        легендарного короля Артура.



   Дэшил Хэммет
   Обгоревшее лицо


   Перевод В. Чапурина и Э. Гюнтера


   - Мы их ждали вчера, - закончил свой рассказ Альфред
Бэнброк. - Но когда они не появились и сегодня утром, жена
позвонила по телефону миссис Уэлден. А миссис Уэлден
сказала, что их там не было... и что они вообще не
собирались приезжать.
   - Итак, - заметил я, - ваши дочери уехали сами и по
собственной воле остаются вне дома?
   Бэнброк кивнул. Его лицо выглядело усталым, щеки
обвисли.
   - Да, так может показаться, - согласился он. - Поэтому я
обратился за помощью в ваше агентство, а не в полицию.
   - Такие исчезновения и раньше случались?
   - Нет. Если вы следите за прессой, то вам, наверное,
попадались заметки о... как бы это сказать... нерегулярном
образе жизни молодого поколения. Мои дочери уезжают и
приезжают, когда им того захочется. Но я, хотя и не могу
сказать, что мне известны их намерения, вообще-то всегда
знаю, где они.
   - Вы не догадываетесь, почему они так уехали?
   Он затряс опущенной головой.
   - Вы в последнее время часто ссорились? - рискнул
предположить я.
   - Нет... - начал он, но внезапно переменил тон. - Да...
хотя я и не считаю, что этот случай может иметь значение, да
и вообще не вспомнил бы о нем, если бы вы меня не спросили.
В четверг вечером...
   - И о чем шла речь?
   - О деньгах, разумеется. Кроме денег, у нас не было
причин для разногласий. Я давал дочерям на карманные
расходы довольно много... может быть, слишком много. Так
что им не приходилось себя ограничивать. Как правило,
дочери не выходили за пределы того, что я выделял... Но в
четверг вечером они попросили у меня сумму, которая
значительно превышала разумные потребности двух девушек. Я
был возмущен... хотя в конце концов все же дал денег,
правда, несколько меньше, чем у меня требовали. Это не
назовешь ссорой в полном смысле слова... но некоторое
охлаждение наших отношений все же произошло.
   - И именно после этой размолвки они сказали, что едут на
уик-энд в Монтри, к миссис Уэлден?
   - Возможно. Я не уверен. Кажется, я узнал об этом
только на следующий день. Но, может быть, они сказали моей
жене?
   - Вам не приходит на ум другая причина бегства?
   - Нет. Да и этот наш спор о деньгах... который, вообще,
не столь уж необычен... не мог быть тому причиной.
   - А как считает их мать?
   - Их мать умерла, - поправил меня Бэнброк. - Моя жена -
их мачеха. Она всего лишь на два года старше Миры, моей
старшей дочери; жена так же, как и я, совершенно
обескуражена.
   - Ваши дочери и их мачеха живут в согласии?
   - Да! Да! В полном согласии! И всегда, когда в семье
возникают разногласия, они образуют единый фронт против
меня.
   - Ваши дочери выехали в пятницу после полудня?
   - В полдень или несколькими минутами позже. Автомобилем.
   - И автомобиля, разумеется, тоже нет?
   - Естественно.
   - Какой марки машина?
   - Кабриолет. Такой, со складным верхом. Черный.
   - Его регистрационный номер? Номер двигателя?
   - Сейчас.
   Он повернулся в кресле к большому письменному столу с
выдвижной столешницей, что загораживал четверть стены
конторы, порылся в бумагах и продиктовал мне номера. Я
записал их на обратной стороне конверта.
   - Я включу вашу машину в полицейский список украденных
автомобилей, - сказал я. - Здесь не обязательно упоминать о
ваших дочерях. Если полиция найдет автомобиль, нам легче
будет обнаружить девушек.
   - Отлично, - согласился он, - коль скоро это можно
сделать без огласки... разве что окажется, что с девочками
плохо.
   Я понимающе кивнул и встал.
   - Мне необходимо поговорить с вашей женой, - сказал я. -
Она дома?
   - Кажется, да. Я позвоню и скажу, что вы придете.
   ...Я разговаривал с миссис Бэнброк в огромном,
напоминающем крепость доме из белого известняка на вершине
холма, возвышающегося над заливом. Это была высокая,
темноволосая женщина лет двадцати двух, склонная к полноте.
   Она не сказала ничего такого, о чем не упомянул бы ее
муж, но сообщила больше деталей.
   Я получил описание девушек.
   Мира - двадцать лет, рост 173 см, вес 68 кг, физически
развита, имеет несколько мужские манеры. Короткие
каштановые волосы, глаза карие, кожа темная, лицо
квадратное, с широким подбородком и коротким носом, над
левым ухом под волосами - шрам. Любит лошадей и всякие
развлечения на свежем воздухе. Когда она уходила из дома,
на ней было голубовато-зеленое шерстяное платье, маленькая
голубая шляпка, короткая черная шубка и черные туфли.
   Рут - восемнадцать лет, рост 162 см, вес 48 кг, глаза
карие, волосы короткие, каштановые, кожа смуглая, лицо
овальное, с мелкими чертами. Тихая, робкая, склонна искать
опору в старшей, более сильной сестре. Одета была в серое
шелковое платье и табачно-коричневый плащ, отделанный мехом;
в комплекте с широкополой коричневой шляпой.
   Я получил по фотографии каждой девушки и в придачу снимок
Миры, стоящей перед кабриолетом. Получил список вещей,
которые они с собой взяли, - такие обычно берут с собой на
уик-энд. И, что куда важнее, миссис Бэнброк продиктовала
мне список друзей своих падчериц, их родных и знакомых.
   - Они упоминали о приглашении от миссис Уэлден перед
ссорой с отцом? - спросил я, пряча бумаги в карман.
   - Пожалуй, нет, - ответила миссис Бэнброк, поразмыслив.
- Вообще-то я не склонна видеть здесь связь. Потому что
девочки, в сущности, с отцом и не ссорились. Перепалка,
которая произошла между ними, была не настолько острой,
чтобы ее можно было назвать ссорой.
   - Вы знаете, когда они выехали?
   - Разумеется! Они выехали в пятницу, в половине первого.
Поцеловали меня, как обычно, на прощание. Их поведение не
наводило на подозрение.
   - И вы понятия не имеете, куда бы они могли податься?
   - Нет. Среди фамилий и адресов, которые я вам назвала,
есть родные и знакомые девушек в других городах. Они могли
отправиться туда. Вы полагаете, что мы должны...
   - Я займусь этим, - пообещал я. - Не могли бы вы
сказать, к кому скорее всего могли поехать девушки?
   - Нет, - ответила она решительно. - Не могу.
   С этого свидания я прямиком отправился в агентство и
привел в действие обычный механизм: договорился, чтобы
агенты других отделов Континенталя занялись некоторыми
фамилиями из моего списка, занес черный кабриолет в
полицейский реестр угнанных автомобилей и передал фотографам
снимки девушек для изготовления копий. Выполнив все это, я
был готов беседовать с людьми из списка миссис Бэнброк.
Прежде всего я решил нанести визит Констанс Дели,
проживающей на Пост- стрит. Мне отворила служанка. Она
сказала, что мисс Дели выехала из города, но не пожелала
сообщить, куда отбыла и когда вернется.
   Оттуда я пошел на Ван-Несс-авеню и отыскал в
автомобильном салоне некоего Вэйна Ферриса - молодого
человека с прилизанными волосами, великолепными манерами и
нарядами, которые полностью скрывали все остальное, чем он
мог обладать, например, ум. Вэйн очень хотел помочь, но не
знал, как. Чтобы объяснить это, он истратил уйму времени.
Славный парень.
   Следующая осечка: "Мистер Скотт находится в Гонолулу".
   В посреднической конторе по торговле недвижимостью на
Монтгомери-стрит я застал второго прилизанного, стильного
молодого человека с хорошими манерами и в отличном костюме.
Звали его Раймонд Элвуд. Я мог бы принять его за близкого
родственника Вэйна Ферриса, если бы не знал, что мир
изобилует людьми подобного типа. Он тоже не сумел ничего
рассказать.
   Потом еще несколько осечек: "Он за городом...", или:
"Пошла за покупками...", или: "Не знаю, где вы можете его
найти, мистер...".
   Прежде чем отказаться от дальнейших поисков, я нашел
приятельницу сестер Бэнброк, миссис Стюарт Коррелл. Она
жила на Пресидо-Террас, неподалеку от Бэнброков.
   Это была маленькая женщина, больше похожая на девочку,
примерно такого же возраста, что и миссис Бэнброк. Пушистая
блондиночка с большими глазами той особой разновидности
голубизны, которая, вне зависимости от того, что за ней
скрывается, всегда демонстрирует честность и искренность.
   - Я не видела ни Рут, ни Миру вот уже две недели, -
ответила она на мой вопрос.
   - Ну, а во время последней встречи они говорили
что-нибудь об отъезде?
   - Нет.
   Глаза ее были широко открыты и предельно искренни. Но на
верхней губе дрогнула какая-то маленькая мышца.
   - И вы не представляете, куда они могли бы поехать?
   - Нет.
   Ее пальцы смяли кружевной платочек в шарик.
   - После вашей последней встречи они давали о себе знать?
   - Нет.
   Прежде чем это сказать, она увлажнила губы кончиком
языка.
   - Не можете ли вы сообщить фамилии и адреса ваших общих
знакомых?
   - Зачем?.. Или...
   - Есть шанс, что кто-нибудь из них видел девушек после
вас, - пояснил я. - А может, видел их даже после пятницы.
   Она без особого энтузиазма продиктовала мне несколько
фамилий. Все они уже были в моем списке. Два раза миссис
Коррел допустила некоторые колебания, как если бы пыталась
изменить фамилию, которую не хотела называть. На меня
глядели все так же широко раскрытые искренние глаза. А
пальцы уже не мяли платок - щипали материю платья.
   Я не прикидывался, что верю. Но и уверенности,
достаточной, чтобы припереть миссис Коррелл к стене, я не
ощущал. Уходя, пообещал, что еще вернусь; она при желании
могла счесть это угрозой.
   - Благодарю вас, - сказал я. - Знаю, как трудно
временами вспомнить что-нибудь точно. Если я наткнусь на
что-то, способное помочь вашей памяти, - вернусь и скажу.
   - Что?.. Да, пожалуйста! - воскликнула она.
   Прежде, чем потерять дом из поля зрения, я внезапно
оглянулся. В окне на втором этаже колыхалась занавеска.
Уличный фонарь давал не так уж много света для полной
уверенности в том, что за колышущейся занавеской мелькнула
светловолосая головка.
   Девять тридцать. Слишком поздно для визитов. Я вернулся
домой, написал отчет о работе за день и лег в постель, думая
больше о миссис Коррелл, нежели о сестрах Бэнброк. С нею
надо разобраться...
   Утром в агентстве меня ждало несколько телеграмм. Но ни
одна из них ничего не вносила в дело. Поиски, предпринятые
в других городах, не дали результатов. Из Монтри сообщили,
что там не обнаружили ни девушек, ни черного кабриолета.
   Я вышел, чтобы съесть сэндвич, и купил газету.
   Завтрак оказался испорченным.

              САМОУБИЙСТВО ЖЕНЫ БАНКИРА

   "Прислуга миссис Стюарт Коррелл, жены вице-президента
Голден Гейт Трест Компани, обнаружила сегодня утром свою
хозяйку мертвой в спальне дома на Пресидо-Террас. На полу
возле кровати валялась склянка из-под яда. Муж убитой не
смог указать причины самоубийства. Он сообщил, что она не
производила впечатления особы, находящейся в состоянии
депрессии, а также..."
   Пришлось немного слукавить, чтобы попасть к мистеру
Корреллу. Был он высоким, худощавым мужчиной лет тридцати
пяти с землистым нервным лицом и голубыми неспокойными
глазами.
   - Прошу простить меня за беспокойство в такую минуту, -
сказал я, когда, наконец, предстал перед ним. - Постараюсь
не отнимать у вас больше времени, чем это необходимо. Я -
агент Континентального детективного агентства. Пытаюсь
отыскать Рут и Миру Бэнброк, которые исчезли несколько дней
назад. Думаю, вы их знаете, мистер Коррелл.
   - Да, - ответил он равнодушно. - Знаю.
   - Вы знаете, что они исчезли?
   - Нет. - Его взгляд переместился с кресла на ковер. - А
почему я должен знать?
   - Когда вы видели Рут и Миру последний раз? - спросил я,
игнорируя его вопрос.
   - На прошлой неделе... пожалуй, в среду. Собственно,
они выходили... стояли в дверях и разговаривали с моей
женой, когда я вернулся из банка.
   - Жена не говорила вам ничего об их исчезновении?
   - Нет. И мне совершенно нечего сказать относительно мисс
Бэнброк. Простите, но...
   - Еще одну минутку, - попросил я. - Не стал бы докучать
вам, если бы не было необходимости. Я заглядывал сюда вчера
вечером... пришел, чтобы задать несколько вопросов вашей
жене. Мне показалось, что она нервничала. Знаете,
создалось впечатление, что ее ответы были... хм...
уклончивыми. Я хочу...
   Он сорвался с кресла.
   - Ты! - выкрикнул он. - Из-за тебя она...
   - Спокойно, мистер Коррелл, - попытался я утихомирить
его. - Нет ничего, что...
   Но он был предельно взбудоражен.
   - Ты довел мою жену до смерти! - обрушился он на меня.
- Ты убил ее! Совал свой проклятый нос... убил своими
угрозами... своими...
   Глупо. Жаль парня. Но я находился на работе. Поэтому
приходилось дожимать гайку.
   - Не будем ссориться, Коррелл. Я приходил сюда, чтобы
выяснить, не знает ли ваша жена что-нибудь о дочерях
Бэнброка. Она мне врала. Потом совершила самоубийство. Я
хочу знать, почему. Откройте мне правду, и я сделаю все,
что только смогу, чтобы пресса и общественное мнение не
связали ее смерть с исчезновением дочерей Бэнброка.
   - Да разве такое возможно? - воскликнул он. - Абсурд!
   - Может быть... но между этими двумя событиями есть
связь! - Я сочувствовал, но мне следовало делать то, что
положено. - Ни малейших сомнений! Если вы скажете, в чем
может состоять эта связь, возможно, удастся избежать
огласки. Так или иначе я все узнаю. Или вы мне
расскажете... или я все узнаю сам.
   Какое-то время я думал, что он меня ударит. И не винил
бы его. Он, казалось, оцепенел... Потом отошел. Сел в
кресло. Отвел глаза.
   - Ничего не могу вам сказать, - пробормотал он. -
Сегодня утром горничная зашла в комнату жены и нашла ее
мертвой. Моя жена не оставила никакого письма, никакого
объяснения... ничего.
   - Вы видели ее вчера вечером?
   - Нет. Ужинал я не дома. Пришел поздно и сразу же
отправился в свою комнату. Не хотел будить жену. Я не
видел ее со вчерашнего утра.
   - Не показалась ли она тогда обеспокоенной или
озабоченной?
   - Нет!
   - А почему, по вашему мнению, она пошла на такое?
   - Бог мои, откуда мне знать? Именно над этим и ломаю
голову.
   - Что-нибудь со здоровьем?
   - Она не выглядела больной. Никогда не болела, никогда
не жаловалась.
   - Может быть, ссоры в последнее время...
   - Мы никогда не ссорились... ни разу за полтора года
нашего супружества!
   - Финансовые затруднения?
   Он без слов затряс головой, не отрывая взгляда от ковра.
   - Может, какие-нибудь сложности?
   Он снова покачал головой.
   - Не заметила ли горничная вчера вечером чего-нибудь
особенного в поведении госпожи?
   - Нет.
   - Вы просматривали вещи жены... искали какие-нибудь
бумаги, письма?
   - Да... и ничего не обнаружил. - Он поднял голову и
взглянул на меня. - Только одно... - произнес он медленно.
- В камине в ее комнате я заметил кучу пепла... Похоже, она
сожгла какие-то свои бумаги.
   У Коррелла больше ничего не было для меня... по крайней
мере, я не сумел ничего больше из него выжать.
   Секретарша Альфреда Бэнброка сказала, что шеф на
конференции. Я велел уведомить его о моем приходе. Бэнброк
вышел и пригласил меня к себе.
   На его измученном лице не было написано ничего, кроме
вопроса.
   Я не заставил долго ждать себя с ответом. Бэнброк -
взрослый мужчина, и можно говорить без обиняков.
   - Дело приобрело скверный оборот, - сказал я, когда дверь
за нами закрылась. - Полагаю, что мы должны просить о
помощи полицию и прессу. Миссис Коррелл, приятельница ваших
дочерей, солгала мне вчера, когда я ее расспрашивал. А
ночью она совершила самоубийство.
   - Ирма Коррелл? Самоубийство?
   - Вы ее знаете?
   - Да! Очень хорошо! Она была... Была доброй
приятельницей моей жены и девочек. Она убила себя?
   - Да. Яд. Прошлой ночью. Какое отношение она может
иметь к исчезновению ваших дочерей?
   - Какое отношение? - повторил он. - Не знаю. А она
должна иметь?
   - Полагаю, что да. Она говорила мне, что не видела
подруг уже две недели. А ее муж на следующий день сказал,
что они были у нее в последнюю среду после полудня, когда он
вернулся из банка. И она очень нервничала, когда я ее
расспрашивал. Вскоре приняла яд. Так что трудно
сомневаться в наличии здесь какой-то связи.
   - А это означает...
   - Что ваши дочери, может быть, в безопасности, но нам
нельзя рисковать, - закончил я за него.
   - Вы полагаете, что с ними что-то случилось?
   - Я ничего не предполагаю, - ответил я уклончиво, - но
считаю, что коль скоро с их исчезновением так тесно вяжется
смерть, то пора кончать шутить.
   Бэнброк позвонил своему адвокату - румяному седовласому
старичку по фамилии Норуэлл, который славился тем, что знал
об акционерных обществах больше, чем все Морганы, но не имел
ни малейшего понятия о полицейских процедурах, и велел ему
явиться для встречи во Дворец Правосудия.
   Там мы провели полтора часа, пуская полицию по следу и
отбирая для прессы т