личному делу, и что я буду благодарен, если он
сделает то, о чем я его прошу... Да... Узнай, пожалуйста,
Рита... Это не телефонный разговор... Да, благодарю.
   Он снова сунул телефон в этот хлам и обратился ко мне:
   - Он будет дома после двух. Я попрошу передать ему то,
что я вам рассказал, а если возникнут какие-то сомнения, то
пусть он мне позвонит. Вы должны будете ему все объяснить:
он ничего не знает о мисс Делано.
   - Хорошо. Однако я, прежде чем уйти, должен получить ее
описание.
   - Она прекрасна. Это прекраснейшая женщина на свете.
   Это превосходно смотрелось бы в объявлении о розыске!
   - Речь не об этом. Сколько ей лет?
   - Двадцать два года.
   ~ Рост?
   - Метр семьдесят два, может, семьдесят пять.
   - Худощавая, средняя, полная?
   - Можно сказать, что худощавая, но...
   В его голосе послышалась патетика, и я, опасаясь, что он
разразится гимном в ее честь, поспешил прервать его
следующим вопросом:
   - Цвет волос?
   - Темные, такие темные, что почти черные, и мягкие, и
густые, и...
   - Да, да. Длинные или короткие?
   - Длинные и густые, и...
   - Цвет глаз?
   - Вы видели когда-нибудь тени на полированном серебре,
когда...
   Я записал: "Глаза серебряные" - и задал следующий
вопрос:
   - Кожа?
   - Идеальная.
   - Ага... Но какая она? Темная или светлая, бледная или
румяная?
   - Светлая.
   - Лицо овальное, квадратное или вытянутое?
   - Овальное.
   - Форма носа? Большой, маленький, вздернутый?
   - Маленький и правильный. - В голосе его зазвучало
возмущение.
   - Как она одевалась? Модно? Какие любила цвета,
спокойные или кричащие?
   - Прек... - Я уже собирался прервать его, когда он сам
сошел на землю и закончил вполне рассудительно: - Очень
спокойные, обычно голубые или коричневые тона.
   - Какие драгоценности она носила?
   - Никогда ничего на ней не видел.
   - Какие-нибудь родимые пятна, родинки?
   Отвращение, отразившееся на его бледном лице, казалось,
должно было испепелить меня.
   - А может быть, бородавки? Или шрам?
   Он онемел, но нашел в себе силы потрясти головой.
   - Есть ли у вас ее фотография?
   - Да, я вам покажу.
   Он вскочил на ноги и, лавируя между предметами,
загромождавшими комнату, исчез за прикрытой портьерой
дверью. Минуту спустя он вернулся с большой фотографией в
резной рамке из слоновой кости. Это была типичная
художественная фотография - нерезкая, изобилующая тенями, -
не слишком пригодная для идентификационных целей. Девушка
действительно была прекрасна, но это ни о чем не
свидетельствовало - ведь фотография была художественной.
   - Это единственный снимок, который у вас есть?
   - Да.
   - Я буду вынужден одолжить его у вас. Верну сразу же как
только сделаю с нее копию.
   - Нет, нет! - запротестовал он, явно испуганный мыслью,
что портрет дамы его сердца попадет в руки сыщиков. -
Ужасно...
   В конце концов снимок я заполучил, но вылилось мне это в
большее количество слов, чем я привык тратить на пустяковые
дела.
   - Я хотел бы одолжить также какое-нибудь ее письмо, -
сказал я.
   - Зачем?
   - Чтобы сфотографировать. Образцы почерка бывают очень
полезными, например при проверке регистрационных книг в
отелях. Люди даже под фальшивой фамилией время от времени
делают какие-нибудь заметки.
   Произошла еще одна битва, из которой я вышел с тремя
конвертами и двумя ничего не значащими листками бумаги, на
которых угловатым девичьим почерком было написано несколько
строк.
   - У нее было много денег? - спросил я уже после того,
как с трудом добытые снимки и образцы почерка были у меня в
кармане.
   - Не знаю. Не спрашивал. Она не слишком ограничивала
себя, но я не имею понятия ни о величине ее доходов, ни об
их источнике. У нее был счет в Голден-Гейт- Трест-Компани,
но много ли на нем денег, мне, разумеется, неизвестно.
   - У нее было много друзей?
   - Не знаю. Вроде бы есть, но я с ними не знаком. Видите
ли, когда мы были вместе, то всегда говорили только о себе.
Интересовались только собой. Мы были просто...
   - И вы даже не догадывались, откуда она родом, кто она.
   - Нет. Никогда для меня это не имело значения. Я знал,
что ее зовут Джейн Делано, и этого достаточно.
   - У вас были общие финансовые дела? Денежные сделки?
Может быть, что-нибудь с ценностями?
   Разумеется, я хотел узнать, просила ли она о ссуде,
предлагала ли что-нибудь продавать и, вообще, пыталась ли
каким-то способом вытянуть у него деньги.
   Он сорвался с места. Потом сел, а точнее, рухнул в
кресло и покраснел.
   - Прошу меня простить, - сказал он хрипло. - Вы не знали
ее и, конечно, должны расследовать все версии. Нет, ничего
такого не было. Вы напрасно предполагаете, что она
авантюристка. Ничего подобного. На ней висело что-то
страшное, что-то, заставившее ее выехать в Балтимор, что-то,
отнявшее ее у меня. Деньги? Какое отношение могут иметь к
этому деньги? Я люблю ее!
   ...Р. Ф. Эксфорд принял меня в своей резиденции на
Рашен-Хилл, в комнате, весьма напоминающей контору. Это был
высокий блондин, который в свои сорок восемь или сорок
девять лет сумел сохранить спортивную форму. Крупный,
энергичный, он принадлежал к тем людям, у которых
уверенность в себе выглядит естественной.
   - В чем запутался наш Барк на этот раз? - с усмешкой
спросил он после знакомства. У него был приятный
вибрирующий голос.
   Я не счел нужным сообщать детали.
   - Он обручился в некой Джейн Делано, которая примерно три
недели назад внезапно исчезла, уехав на Восток. Барк очень
мало о ней знает, но опасается, что с ней что-то случилось,
и хочет ее отыскать.
   - Снова? - Он заморгал своими быстрыми голубыми глазами.
- Значит, теперь какая- то Джейн. Это уже пятая в этом
году, хотя, возможно, я пропустил одну или две, пока был на
Гавайах. Так какой во всем этом может быть моя роль?
   - Я попросил его о солидной рекомендации. Я думаю, он
человек добропорядочный, но не вполне ответственный...
   - Вы совершенно правы. Ему не хватает ответственности.
- Р. Ф. Эксфорд прищурил глаза и наморщил лоб, на минуту
погрузившись в свои мысли. - Ну, а вы тоже думаете, что с
девушкой действительно что-то случилось? Может, Барку
только кажется?
   - Не знаю. Сначала я думал, что это его воображение. Но
в ее письмах есть намеки, указывающие на то, что здесь
действительно что-то не в порядке.
   - Тогда ищите ее, - сказал Эксфорд. - Ничего плохого не
случится, если он получит свою Джейн. По крайней мере, на
какое-то время он будет занят.
   - Вы считаете, что это дело не выльется в скандал или
нечто подобное?
   - Разумеется. Барк в порядке. Он только несколько
изнежен. Владеет доходом, достаточным для скромной жизни,
издания своих стихов и приобретения безделушек. Он считает
себя великим поэтом. Но вообще - вполне благоразумен.
   - Ладно, - сказал я, вставая. - И еще одно: у девушки
есть счет в Голден-Гейт- Трест-Компани. Я хотел бы узнать
об источнике этих денег. Но кассир Клемент - образчик
бдительности и осторожности, когда дело касается
предоставления информации о клиентах. Могли бы вы это
уладить?
   - С удовольствием.
   Он написал несколько слов на обратной стороне своей
визитной карточки. Я поблагодарил его и обещал позвонить,
если потребуется помощь.
   Я связался по телефону с Пэнбурном и сообщил ему, что
Эксфорд за него поручился. Потом послал телеграмму в
отделение нашего агентства в Балтиморе, передав им все, что
сумел узнать. После этого я направился на Эшбери-авеню, в
дом, где жила девушка.
   Управляющая, миссис Клут, огромная женщина в шелестящем
черном платье, знала почти так же мало, как и Пэнбурн.
Девушка жила там два с половиной месяца, временами кто-то
посещал ее, но миссис Клут сумела описать только Пэнбурна.
Квартиру Джейн Делано освободила третьего числа текущего
месяца, сказав, что должна уехать на Восток; она просила
сохранить ее почту, пока она не пришлет свой адрес. Спустя
десять дней миссис Клут получила от нее открытку с просьбой,
чтобы письма ей переслали по адресу: Норд-Стрикер-стрит,
215. Балтимор. Мэриленд. Но пересылать было нечего.
   Единственным, заслуживающим внимания из всего, что я
узнал на Эшбери-стрит, было то, что чемоданы девушки были
увезены на зеленом фургоне. Автомобили зеленого цвета
использовала крупнейшая транспортная фирма города.
   Я пошел в контору фирмы - и застал сотрудника, с которым
был в приятельских отношениях. (Умный детектив всегда
заводит как можно больше знакомств среди работников
транспортных и пересылочных фирм, а также на железной
дороге.) Результат - номера багажных квитанций и адрес
камеры хранения, куда отвезли чемоданы.
   В камере хранения узнал, что чемоданы отправлены в
Балтимор. Я послал в Балтимор еще одну телеграмму, в
которой сообщил номера багажных квитанций. Для воскресного
вечера достаточно. Пора домой. На следующее утро за
полчаса до начала рабочего дня в Голден-Гейт-Трест-Компани я
уже был на месте и разговаривал с кассиром Клементом. Вся
осторожность и весь консерватизм всех банкиров, вместе
взятых, ничто по сравнению с тем, что представлял собой этот
упитанный, седой, пожилой господин. Но взгляд на визитную
карточку Эксфорда, на обратной стороне которой было
написано: "Прошу оказать предъявителю любую возможную
помощь" - возымел действие.
   - В вашем банке есть или был счет на имя Джейн Делано, -
сказал я. - Я хотел бы узнать, на кого она выписывала чеки
и на какую сумму, а особенно - откуда поступали к ней
деньги.
   Розовым пальцем он нажал на перламутровую кнопку на
письменном столе, и через минуту в комнату беззвучно
проскользнул молодой человек с прилизанной светлой
шевелюрой. Кассир нацарапал что-то карандашом на листке
бумаги и вручил его бесшумному молодому человеку. Еще
минута - и на стол кассира легли бумаги;
   Клемент просмотрел их и взглянул на меня.
   - Мисс Делано была представлена нам мистером Барком
Пэнбурном шестого числа прошлого месяца и открыла счет,
внеся восемьсот пятьдесят долларов наличными. После этого
она сделала еще несколько взносов: четыреста долларов
десятого, двести долларов двадцать первого, триста долларов
двадцать шестого, двести долларов тридцатого и двадцать
тысяч долларов второго числа текущего месяца. Все взносы
делались наличными, кроме последнего. Этот взнос сделан
чеком.
   Он подал мне чек.

   "Прошу перевести на счет Джейн Делано двадцать тысяч
долларов.
              Подпись: Барк Пэнбурн"

   Чек был датирован вторым числом текущего месяца.
   - Барк Пэнбурн! - воскликнул я излишне громко. -
Выписывать чеки на такие суммы в его обычае?
   - Пожалуй, нет, но проверим.
   Он снова прибег к помощи перламутровой кнопки, написал
что-то на клочке бумаги, молодой человек с прилизанными
волосами вошел, вышел, снова вошел и снова вышел. Кассир
просмотрел свежую стопку бумаг, положенных на его стол.
   - Первого числа сего месяца мистер Пэнбурн внес двадцать
тысяч долларов чеком со счета мистера Эксфорда.
   - А выплаты мисс Делано? - спросил я.
   Кассир взглянул на бумаги.
   - Ее чеки, реализованные в прошлом месяце, еще не
отосланы. Все они здесь. Чек на восемьдесят долларов на
счет X. К. Клут от пятнадцатого прошлого месяца, чек от
двадцатого прошлого месяца на триста долларов, уплата
наличными, другой такой же от двадцать пятого на сто
долларов. Оба эти чека, скорее всего, были реализованы ею у
нас лично. Третьего числа текущего месяца она ликвидировала
счет и получила чек на сумму двадцать одна тысяча пятьсот
пятнадцать долларов.
   - И этот чек?
   - Она лично получила по нему у нас наличные.
   Я закурил сигарету, а в голове моей звучали суммы,
которые только что были названы. Ни одна из них, кроме тех,
что были связаны с подписями Пэнбурна и Эксфорда, не имела
значения. Чек для миссис Клут - единственный, который
девушка выписала на кого-то, - был, по всей вероятности,
предназначен для уплаты за квартиру.
   - Значит, так, - вслух подвел я итоги. - Первого числа
этого месяца Пэнбурн перевел двадцать тысяч долларов с чека
Эксфорда на свой счет. На следующий день он подписал чек на
эту сумму на имя мисс Делано, и она его учла. Днем позже
она ликвидировала свой счет, получив наличными более
двадцати одной тысячи долларов.
   - Точно, - сказал кассир.
   Прежде чем отправиться на Ливенуорт-стрит, чтобы узнать,
почему Пэнбурн не рассказал мне о двадцати тысячах долларов,
я заскочил в агентство, - проверить, нет ли каких известий
из Балтимора. Один из сотрудников как раз закончил
расшифровывать телеграмму следующего содержания: "Багаж
прибыл на городскую станцию восьмого. Получен в тот же
день. На Норд-Стрикер-стрит, 215, находится Балтиморский
сиротский приют. О девушке там ничего не знают. Продолжаем
поиски".
   Я уже выходил, когда Старик вернулся с ленча. Я на
несколько минут заглянул в его кабинет.
   - Ты был у Пэнбурна? - спросил он.
   - Да. Именно этим я занимаюсь, но, по-моему, это
какое-то темное дело.
   - Почему?
   - Пэнбурн - шурин Р. Ф. Эксфорда. Несколько месяцев
назад он познакомился с одной девушкой и влюбился в нее.
Девушка была сама скромность, и Пэнбурн ничего о ней не
знал. Первого числа этого месяца он получил от Эксфорда
двадцать тысяч долларов и передал их девушке. Она тут же
слиняла, сказав ему, что должна ехать в Балтимор. Дала ему
фальшивый адрес - как выяснилось, это адрес городского
приюта. Ее чемоданы поехали в Балтимор, и она сама прислала
ему оттуда несколько писем. Но, похоже, какой-нибудь ее
приятель мог заняться там ее багажом и переадресовать
письма. Если бы она хотела получить багаж, то должна была
бы явиться на станцию с билетом, однако в игре на двадцать
тысяч долларов она вполне могла плюнуть на эти чемоданы.
Пэнбурн не был со мной искренним - он не сказал мне ни слова
о деньгах. Вероятно, ему было стыдно, что он так поступил.
Сейчас я собираюсь его прижать.
   Старик одарил меня своей мягкой, ничего не значащей
улыбкой, и я вышел.
   В течение десяти минут я звонил в дверь Пэнбурна, но
никто не ответил. Лифтер сказал, что, по его мнению,
Пэнбурна ночью не было дома. Я оставил записку в почтовом
ящике.
   Затем я пошел в редакцию "Кроникл", где просмотрел номера
этой газеты за предыдущий месяц и отметил четыре даты, когда
дождь шел напролет день и ночь. С этим я отправился в три
наиболее крупных таксомоторных предприятия.
   Мне уже случалось несколько раз пользоваться этим
источником информации. Девушка жила далеко от трамвайной
линии, и я рассчитывал, что в какой-нибудь из этих дождливых
дней она вызывала такси, а не шла пешком до остановки. В
книгах заказов я надеялся обнаружить вызовы из квартиры
девушки - и узнать, куда ее отвозила машина.
   Разумеется, лучше было бы просмотреть заказы за весь
период пребывания ее в этой квартире, но ни одно
таксомоторное предприятие не провернуло бы такую работу. Их
и так было трудно уговорить отыскать данные за четыре дня.
   Выйдя из последнего таксомоторного предприятия, я снова
позвонил Пэнбурну. Нет дома.
   После полудня я получил фотокопии снимка и писем девушки,
отослал по одной копии с каждого оригинала в Балтимор.
Потом вернулся к таксопаркам. В двух из них для меня ничего
не оказалось. Только третий проинформировал меня о двух
вызовах из квартиры девушки.
   В первый из этих дождливых дней оттуда было вызвано такси
после полудня, и пассажир поехал на Ливенуорт-стрит. Скорее
всего, пассажиром этим были Пэнбурн или девушка. Во второй
день, в половине первого ночи, туда снова прибыло такси, на
этот раз пассажир отправился в отель "Маркиз".
   Водитель, ездивший по второму вызову, припомнил, что
пассажиром вроде бы был мужчина. Я пока оставил этот след;
отель "Маркиз", как и Сан-Франциско, хотя не слишком, однако
достаточно велик, и выловить среди его постояльцев того,
кого я искал, не просто.
   Весь вечер я безуспешно пытался поймать Пэнбурна. В
одиннадцать позвонил Эксфорду в надежде, что он скажет, где
искать его шурина.
   - Я его не видел два дня, - сказал миллионер. - Он
должен был прийти ко мне на ужин, но так и не появился.
Жена сегодня дважды напрасно звонила.
   На следующее утро, еще не встав с постели, я позвонил в
квартиру Пэнбурна. Снова ничего.
   Тогда я связался с Эксфордом и условился о встрече в
десять в его конторе.
   - Понятия не имею, куда он подевался, - сказал Эксфорд
без особого волнения, когда я сообщил ему, что Пэнбурн, по
всей вероятности, не был в своей квартире с воскресенья. -
Наш Барк бывает весьма необязательным. А как идут поиски
этой бедной дамы?
   - Я уже настолько в них продвинулся, что могу заявить,
она не такая уж и бедная. За день до исчезновения она
получила от вашего шурина двадцать тысяч долларов.
   - Двадцать тысяч от Барка? Девушка должна быть просто
великолепной! Но откуда он взял столько денег?
   - У вас.
   Эксфорд выпрямился.
   - У меня?
   - Да. По вашему чеку.
   - Неправда.
   Эксфорд не дискутировал со мной - он просто констатировал
факт.
   - Значит, вы не давали ему первого числа этого месяца чек
на двадцать тысяч долларов?
   - Нет.
   - Может, мы вместе съездим в Голден-Гейт-Трест-Компани?
- предложил я.
   Через десять минут мы были в кабинете Клемента.
   - Я хотел бы увидеть свои учтенные чеки, - сказал
Эксфорд.
   Юноша с лоснящимися светлыми волосами принес их
молниеносно - довольно толстую папку, - и Эксфорд поспешно
отыскал среди них тот, о котором я упомянул. Он долго
рассматривал его, а когда потом взглянул на меня, то
медленно, но решительно покачал головой.
   - Никогда до этой минуты не видел его.
   Клемент вытирал лоб белым платком и пытался сделать вид,
что не сгорает от любопытства и опасений, не окажется ли
банк обманутым.
   Миллионер взглянул на подпись на обратной стороне чека.
   - Чек учтен Барком первого числа, - сказал он так, как
если бы думал о чем-то совсем другом.
   - Могли бы мы поговорить с кассиром, который принял чек
на двадцать тысяч долларов у мисс Делано? - спросил я у
Клемента.
   Толстым розовым пальцем Клемент придавил перламутровую
кнопку, и через минуту в комнату вошел невысокий, бледный,
лысый мужчина.
   - Помните ли вы, как несколько недель назад приняли чек
на двадцать тысяч долларов у мисс Джейн Делано?
   - Да, разумеется.
   - Как это было?
   - Значит, так... мисс Делано подошла к моему окошку
вместе с мистером Барком Пэнбурном. Это был его чек. Сумма
показалась мне высоковатой, но бухгалтер сказал, что чек
имеет обеспечение. Мисс Делано и мистер Пэнбурн смеялись и
разговаривали, а когда я перечислил данную сумму на ее счет
- вместе ушли. Вот и все.
   - Этот чек - фальшивый, - медленно проговорил Эксфорд,
когда кассир возвратился к себе. - Но, разумеется, вы
должны утвердить операцию. И этим дело должно закончиться,
мистер Клемент. Попрошу вас больше к нему не возвращаться.
   - Разумеется, мистер Эксфорд, разумеется.
   Когда бремя в виде двадцати тысяч долларов свалилось с
плеч его банка, Клемент был готов улыбаться и поддакивать.
   Эксфорд и я вышли из банка и сели в машину. Однако он не
сразу включил мотор. Невидящими глазами всматривался он в
поток машин на Монтгомери-стрит.
   - Хочу, чтобы вы отыскали Барка, - сказал он наконец, его
низкий голос не выражал никаких чувств. - Я хочу, чтобы вы
его отыскали, но никакого скандала быть не должно. Если моя
жена узнает... Нет, она не должна ничего узнать. Она
считает своего брата невинным младенцем. Я хочу, чтобы вы
отыскали его для меня. О девушке можете не думать, это уже
не главный вопрос, хотя мне кажется, что там, где вы найдете
одно, обнаружится и другое. Меня не интересуют эти деньги,
так что вы не особенно старайтесь их отыскать. Опасаюсь,
что это трудно было бы сделать без огласки. Я хочу, чтобы
вы отыскали Барка, прежде чем он наделает еще худших
глупостей.
   - Если вы хотите избежать нежелательной огласки, - сказал
я, - то самым разумным было бы придать делу огласку
желаемого. Объявим, что он исчез, поместим в газе