несколько дней и, по- видимому, в
Сан-Франциско отбыл. Ничего нового об убийстве Ньюхолла
агент не выяснил - все данные указывали на то, что его
пытались захватить мексиканские патриоты, он оказал
сопротивление и был убит.
   Пока я читал это, в кабинет вошел Дик Фоули. Когда я
кончил, он дополнил жизнеописание Тома-Тома Кери своими
данными.
   - Провожал его отсюда. В гостиницу. Арли на углу.
Восемь часов, Кери вышел. Гараж. Прокатная машина без
шофера. Обратно в гостиницу. Выписался. Два чемодана.
Через парк. Арли за ним на драндулете. Моя телега - за
Арли. По бульвару. За городом - на поперечную дорогу.
Темно. Пусто. Арли жмет на газ. Нагоняет. Трах! Кери
тормозит. Стреляют оба. Арли выбыл. Кери назад в город.
Гостиница "Маркиз". Записывается Джордж Ф. Дэнби,
Сан-Диего. Комната шесть-два- два.
   - Том-Том обыскал Арли, когда застрелил?
   - Нет. Не притронулся.
   - Вот как? Возьми с собой Мики Линехана. Не спускайте с
Кери глаз. Если смогу, вечером пришлю кого-нибудь сменить
вас с Мики, но он должен быть под наблюдением двадцать
четыре часа в сутки, до тех пор пока... - Я не знал, до
каких пор, и поэтому замолчал.
   С новостями Дика я отправился в кабинет к Старику,
изложил их там и закончил:
   - По словам Дика, Арли выстрелил первым, так что для Кери
это будет самообороной, но дело наконец сдвинулось с мертвой
точки, и я ни в коем случае не хочу его замедлять. Поэтому
денек-другой нам лучше не рассказывать, что мы знаем об этой
перестрелке. Если окружному прокурору станет известно, как
мы себя ведем, это нашей дружбы не укрепит, но, по-моему,
игра стоит свеч.
   - Как вам угодно, - согласился Старик, протягивая руку к
зазвонившему телефону.
   Он сказал два слова в трубку и передал ее мне. Звонил
сержант Ханг.
   - Флора Брейс и Грейс Кардиган перед рассветом бежали из
тюрьмы. Очень может быть, что они...
   - Исчезли бесследно? - спросил я.
   - Пока что никакой ниточки нет, но...
   - Подробности расскажешь, когда увидимся. Спасибо. - И
я повесил трубку. - Анжела Грейс и Большая Флора бежали из
городской тюрьмы, - сообщил я Старику.
   Он вежливо улыбнулся, как будто это мало его касалось.
   - Вы радовались тому, что дело наконец-то сдвинулось с
мертвой точки, - пробормотал он.
   Расправив лицо и улыбнувшись, я буркнул: "Может быть",
ушел к себе в кабинет и позвонил Франклину Эллерту.
Шепелявый адвокат сказал, что будет рад меня видеть, и я
отправился к нему в контору.
   - Итак, что нового вы мне можете сообщить? - с
нетерпением спросил он, когда я уселся перед его столом.
   - Кое-что. Человек по фамилии Барроуз тоже был в
Ногалесе во время убийства Ньюхолла и тоже сразу после этого
приехал в Сан-Франциско. Кери выследил здесь Барроуза. Вы
читали о том, как по улице шел голый изрезанный человек?
   - Да.
   - Это был Барроуз. Затем в игру вступает новый человек -
парикмахер Арли. Он следил за Кери. Вчера ночью на
пустынной дороге южнее города Арли стрелял в Кери. Кери
убил его.
   Глаза старого адвоката выкатились еще на один сантиметр.
   - На какой дороге? - задыхаясь спросил он.
   - Вам точно назвать место?
   - Да!
   Я подтянул к себе его телефон, позвонил в агентство,
попросил прочесть отчет Дика и назвал адвокату место.
   Это произвело на него впечатление. Он вскочил с кресла.
Морщины на его лице блестели от пота.
   - Мисс Ньюхолл там одна! Это мешто меньше чем в
километре от ее дома!
   Я нахмурился и постучал полушариями друг об дружку, но ни
к какому выводу не пришел.
   - А если я пошлю человека присмотреть за ней? -
предложил я.
   - Великолепно! - Его встревоженное лицо разгладилось,
так что на нем осталось не больше пятидесяти или шестидесяти
морщин;
   - Ей хочетша побыть там одной пошле смерти отца, наедине
шо швоим горем. Вы пошлете надежного человека?
   - По сравнению с ним Гибралтарская скала - осиновый
листок на ветру. Дайте мне для него рекомендательную
записку. Его зовут Эндрю Макэлрой.
   Пока адвокат писал записку, я снова позвонил в агентство
и попросил телефонистку разыскать Энди и сказать ему, что он
мне нужен. Перед тем, как вернуться в агентство, я
пообедал. Энди уже ждал меня на месте.
   Энди Макэлрой был человек-валун, не очень высокий, но
почти квадратный и крепкий - как в смысле физическом, так и
в смысле лба. Угрюмый суровый мужчина с воображением
арифмометра. Я даже не уверен, что он умел читать. Но я
был уверен, что, если Энди прикажут что-то сделать, он
сделает это, и ничего другого. Другого он придумать не
сможет.
   Я дал ему записку адвоката для мисс Ньюхолл, сказал, куда
ехать и что делать, и с этой минуты о мисс Ньюхолл мог уже
не заботиться.
   Трижды в конце дня я получал донесения от Дика Фоули и
Мики Линехана. Том-Том Кери ничего выдающегося не
предпринимал, хотя купил в спортивном магазине на
Маркет-стрит две коробки патронов 11,17 миллиметров.
   В вечерних газетах появились фотографии Большой Флоры
Брейс и Анжелы Грейс Кардиган с заметками об их побеге.
Факты в них выглядели неправдоподобно, как всегда выглядят в
газетных заметках. На другой странице сообщалось, что в
глухом месте, на дороге найден убитый парикмахер.
Прострелены голова и грудь - в общей сложности четыре пули.
По мнению окружных властей, он погиб, сопротивляясь
грабителям, но бандиты бежали, ничего не взяв.
   В пять часов в дверь заглянул Томми Хаул.
   - К вам опять этот Кери.
   - Давай его сюда, - сказал я веснушчатому парню. Смуглый
человек вошел не торопясь, сказал: "Привет", сел и свернул
коричневую самокрутку.
   - У вас на вечер особенных дел нет? - спросил он,
закурив.
   - Таких, чтобы не отложить их ради чего-то лучшего, нет.
Гостей собираете?
   - Угу. Надумал. Только не гостей, а в гости к
Папе-до-полу. Поедете со мной?
   Настал мой черед сказать:
   - Угу.
   - Я подберу вас в одиннадцать - на углу Ван-Несс и Гири,
- с растяжкой сказал он. - Только компания будет тесная:
вы и я... и он.
   - Нет, с нами должен быть еще один. Я его приведу.
   - Мне это не нравится. - Том-Том Кери медленно покачал
головой и благодушно нахмурился, не вынимая изо рта
самокрутку. - Вас, сыщиков, получается больше. Должно быть
один на один.
   - Нас не получится больше, - объяснил я. - Этот фрукт,
которого я беру, - ни на моей стороне, ни на вашей. И вам
не повредит, если будете присматривать за ним так же
внимательно, как я, - постарайтесь, если можно, чтобы он не
оказался ни у вас, ни у меня за спиной.
   - Тогда на кой вы его тащите?
   - Колесики в колесиках, как сказано в Писании. - Я
улыбнулся.
   Смуглый человек опять нахмурился, уже не так дружелюбно.
   - Сто шесть тысяч долларов награды - я ни с кем делиться
не намерен.
   - Справедливо, - согласился я. - Кого я приведу,
требовать долю не будет.
   - Поверю вам на слово. - Он встал. - Так мы должны
приглядывать за этим малым, да?
   - Если хотим, чтоб все прошло благополучно.
   - Положим, он станет мешать нам, валять дурака. Мы его
можем делать или только скажем: "Бяка! Бяка!"?
   - Ему тоже придется рисковать.
   - Годится. - Его жесткое лицо опять стало добродушным,
когда он повернулся к двери. - В одиннадцать на углу
Ван-Несс и Гири.
   Я вошел в комнату оперативников, где, развалясь в кресле,
Джек Конихан читал журнал.
   - Надеюсь, вы придумали мне какое-нибудь дело, -
приветствовал он меня. - У меня пролежни от этого кресла.
   - Терпение, сынок, терпение - вот чему надо научиться,
если хочешь стать сыщиком. Мне, например, когда я был
парнишкой твоих лет и только поступил в агентство, мне
повезло...
   - Ой, не надо опять, - взмолился он. Но тут же его
молодое миловидное лицо стало серьезным. - Не понимаю,
почему вы держите меня на насесте. Кроме вас, я
единственный, кто хорошенько разглядел Нэнси Риган.
Казалось бы, вы меня должны послать на розыски.
   - То же самоё я сказал Старику, - сочувственно ответил я.
- Но он боится тобой рисковать. Он говорит, что за все
пятьдесят лет слежки он никогда не видел такого красивого
агента, вдобавок модника, светского мотылька и наследника
миллионов. Он считает, что мы должны беречь тебя как
рекламный образчик и не подвергать...
   - Идите к черту! - Джек покраснел.
   - Но я убедил его, и на сегодня он разрешил вынуть тебя
из ваты, - продолжал я. - Поэтому встречай меня на углу
Ван-Несс и Гири без чего-нибудь одиннадцать.
   - Дело? - Он весь был нетерпение.
   - Может быть.
   - Что будем делать?
   - Захвати свою хлопушку. - В голову мне пришла мысль, я
ее выразил вслух. - И пожалуй, нарядись как следует -
вечерний костюм.
   - Смокинг?
   - Нет, торжественнее - все, кроме цилиндра. Теперь о
твоем поведении: ты не агент. Я не вполне себе
представляю, кто ты, но это не имеет значения. С нами будет
Том-Том Кери. Веди себя так, как будто ты не мой друг и не
его - как будто нам обоим не доверяешь. Мы с тобой будем
осторожничать. Если что-то спросит, а ты не знаешь ответа,
прячься за враждебностью. Но на Кери чересчур не
наваливайся. Понял?
   - Кажется... да. - Он говорил медленно, наморщив лоб.
- Я должен вести себя так, как будто еду с вами по одному
делу, но в остальном мы не друзья. Так?
   - Точно. Держи ухо востро. Ты всю дорогу будешь плавать
в нитроглицерине.
   - Что затевается? Будьте человеком, намекните хотя бы.
   Я ухмыльнулся ему снизу. Он был гораздо выше меня.
   - Мог бы, - признался я, - но боюсь, что это тебя
отпугнет. Так что лучше я ничего не скажу. Радуйся жизни,
пока можешь. Пообедай как следует. Многие приговоренные,
кажется, любят плотно позавтракать яичницей с ветчиной перед
тем, как их поведут к веревке. На обед тебе, наверное,
этого не захочется, но...
   Без пяти одиннадцать Том-Том Кери подъехал в большой
открытой машине к углу, где мы с Джеком ждали его в тумане,
облегавшем нас, как влажная шуба.
   - Залезайте, - велел он, когда мы подошли к мостовой.
   Я открыл переднюю дверь и знаком пригласил Джека. Он
начал свой маленький спектакль: ответив мне холодным
взглядом, открыл заднюю дверь.
   - Я сяду сзади, - сказал он без обиняков.
   - Здоровая мысль. - И я уселся рядом с ним.
   Кери обернулся на сиденье, и они с Джеком долго глядели
друг на друга. Я ничего не сказал, не познакомил их.
Закончив разглядывать парня, смуглый человек перевел взгляд
с его воротничка и галстука - фрак был виден из-под пальто -
на меня, ухмыльнулся и протянул:
   - Ваш друг в ресторане подает?
   Я рассмеялся, потому что негодование, от которого
потемнело лицо Джека и даже открылся рот, было натуральным,
а не наигранным. Я толкнул его ногой. Он закрыл рот,
ничего не сказал, посмотрел на Тома-Тома Кери и на меня,
словно мы были представителями какого-то низшего вида
животных.
   Я улыбнулся Кери и спросил:
   - Мы ждем, когда нам подадут бензин?
   Он сказал, что нет, перестал разглядывать Джека и
тронулся с места. Мы проехали через парк, по бульвару.
Машины - и встречные, и шедшие впереди - возникали из
ночного тумана и снова растворялись. Наконец город остался
позади, туман рассеялся, и дорогу залил лунный свет. Я не
оглядывался назад, но знал, что где- то там едет Дик Фоули с
Мики Линеханом.
   Том-Том Кери свернул с бульвара на дорогу, ровную и
хорошую, но малоезжую.
   - Не здесь ли где-то убили вчера ночью человека? -
спросил я.
   Кери кивнул, не повернув головы, а когда мы проехали еще
с полкилометра, сказал:
   - Вот здесь.
   Теперь мы ехали чуть медленнее, и Кери выключил фары. По
дороге, наполовину серебряной от луны, наполовину серой от
тени, километра полтора машина едва ползла. Мы остановились
под высокими кустами, затенявшими часть дороги.
   - Все на берег, кому сходить, - сказал Том-Том Кери и
вылез из машины. Мы с Джеком последовали за ним. Кери снял
пальто и кинул на сиденье,
   - Дом за поворотом, в стороне от дороги, - сказал он нам.
- Луна, черт бы ее взял! Я рассчитывал на туман.
   Я ничего не ответил. Джек тоже. Лицо у парня было
бледное и взволнованное.
   - Пойдем напрямик, - сказал Кери и направился через
дорогу к высокой проволочной изгороди.
   Он перелез через изгородь первым, потом Джек, потом...
меня остановил звук чего- то двигавшегося по дороге нам
навстречу. Двоим за забором я дал знак затихнуть, а сам
укрылся под кустом. Приближавшиеся шаги были легкие,
быстрые, женские.
   В лунном свете перед нами появилась девушка. Девушка лет
двадцати с небольшим, ни высокая, ни маленькая, ни худая, ни
пухлая. В короткой юбке, в свитере, с непокрытой головой.
На ее белом лице, в торопливых движениях был ужас - но и
кое-что, кроме него: там было больше красоты, чем привык
видеть немолодой сыщик.
   Когда она заметила в тени очертания автомобиля, она резко
остановилась и охнула, едва сдержав крик. Я вышел вперед и
сказал:
   - Здравствуйте, Нэнси Риган.
   На этот раз она не сдержала крика. А потом, если лунный
свет не обманывал мои глаза, она меня узнала, и ужас стал
уходить с ее лица. Она протянула ко мне обе руки, и в этом
жесте было облегчение.
   - Ну? - Медвежье рычание исходило от человека-валуна,
возникшего из темноты у нее за спиной. - В чем дело?
   - Здравствуй, Энди, - сказал я валуну.
   - Здрасьте, - эхом откликнулся Макэлрой и застыл.
   Энди всегда делал то, что ему велели делать. Ему велели
охранять мисс Ньюхолл. Я посмотрел на девушку, потом снова
на него.
   - Это - мисс Ньюхолл? - спросил я.
   - Она, - проурчал он. - Я приехал, как вы велели, а она
говорит, что я ей не нужен - не пустила меня в дом. Но о
том, чтобы возвращаться, вы не говорили. Я расположился во
дворе, болтался тут, поглядывал, что и как. Потом увидел,
что она вылезла через окно и пошел следом - вы же велели за
ней присматривать.
   Том-Том Кери и Джек Конихан вернулись на дорогу, подошли
к нам. У смуглого человека в руке был автоматический
пистолет. Глаза девушки были прикованы к моим. На
остальных она не обращала внимания.
   - Что происходит? - спросил я ее.
   - Не знаю, - пролепетала она, стоя ко мне вплотную и
держась обеими руками за мою руку, - Да, я Анна Ньюхолл. Не
знаю. Я думала, это просто забава. А когда поняла, что
нет, уже не могла от них избавиться.
   Том-Том Кери буркнул и нетерпеливо завозился. Джек
Конихан пристально смотрел в сторону дороги. Энди Макэлрой
стоял равнодушно, дожидаясь, что ему прикажут делать дальше.
Девушка ни разу не перевела взгляда с меня на кого-нибудь из
них.
   - Как вы с ними связались? - спросил я. - Быстро
говорите.
   Я велел девушке говорить быстро. И она говорила.
   Двадцать минут она стояла передо мной и сыпала словами,
останавливаясь только тогда, когда я ее перебивал, чтобы
вернуть рассказ в нужное русло. Он был путаный, местами
почти нечленораздельный, не всегда правдоподобный, но на
протяжении всей ее речи меня не оставляло чувство, что она
пытается сказать правду - почти везде.
   И ни на секунду она не сводила с меня глаз. Будто
боялась посмотреть куда-нибудь еще.
   Два месяца назад поздно ночью эта дочка миллионера в
компании еще трех молодых людей возвращалась домой после
какого-то светского развлечения на побережье. Кто-то
предложил остановиться в придорожном ресторанчике, где
обычно собиралась опасная публика. Опасность, конечно, и
привлекла их - для них она была более или менее в новинку.
Той ночью они насладились ею сполна: не просидев и десяти
минут в притоне и не успев даже ничего понять, они были
втянуты в драку.
   Кавалер осрамился перед девушкой, показав себя не в меру
трусливым. Он позволил Рыжему 0'Лири уложить себя на колено
и отшлепать и ничего после этого не сделал. Другой молодой
человек вел себя не намного храбрее. Девушка, уязвленная их
малодушием, подошла к рыжему великану, который разгромил ее
кавалеров, и сказала ему во всеуслышание: "Не будете ли так
добры подвезти меня домой?"
   0'Лири с радостью согласился. Она рассталась с ним за
квартал или два от своего городского дома. Сказала ему, что
ее зовут Нэнси Риган. Возможно, он не совсем ей поверил, но
никаких вопросов никогда ей не задавал, о делах ее разузнать
не пытался. Несмотря на разницу в общественном положении, у
них завязалась настоящая дружба. Он был бесподобный хулиган
и поэтому представлялся ей фигурой романтической. Он
влюбился в девушку, знал, что ему до нее - как до луны, и
она легко справлялась с ним, покуда речь шла об их
отношениях.
   Они часто встречались. Он водил ее по всем притонам в
районе залива, знакомил с медвежатниками, бандитами,
аферистами, рассказывал немыслимые истории из преступной
жизни. Она знала, что он вор, знала, что он участвовал в
ограблении национального банка и "Золотых ворот". Но все
это представлялось ей каким-то театром. Не тем, чем было на
самом деле.
   Глаза у нее открылись в тот вечер, когда у Лароя на
Рыжего напали налетчики: она поняла, что Рыжий помог
Пападопулосу и остальным обмануть сообщников. Но - поздно,
выпутаться она не могла. Когда я продырявил ее кавалера,
она вместе с ним угодила в берлогу Пападопулоса. Там она
увидела, что собой представляют эти романтические
разбойники, с кем она связалась.
   К тому времени, когда Пападопулос улизнул вместе с ней,
она уже вполне проснулась, прозрела, закрыла этот опасный
романчик с уголовным миром. Так она думала. Она в самом
деле думала, что Пападопулос - запуганный старичок, раб
Флоры, безобидный старый недотепа, и чуть ли не одной ногой
в могиле, и никакого зла от него быть не может. Он скулил и
был насмерть испуган. Он умолял девушку не покидать его в
беде, со слезами на морщинистых щеках просил спрятать его от
Флоры. Она увезла его в свой загородный дом и позволила
возиться в саду, вдали от любопытных глаз. Она и не
подозревала, что он с самого начала знал, кто она такая, и
навел ее на мысль об этом убежище.
   Она продолжала верить в его невиновность даже тогда,
когда в газетах написали, что это он был командиром армии
налетчиков, когда за его поимку назначили вознаграждение в
106 тысяч долларов. Он ее убедил, что Флора и Рыжий просто
все свалили на него, чтобы отделаться более легким
приговором. Напуганный суетливый старичок - как ему не
поверить?
   Потом ее отец погиб в Мексике, горе заставило ее забыть
почти обо всем остальном - до нынешнего дня, когда в доме
появилась Большая Флора с какой-то девушкой, по всей
видимости Анжелой Грейс Кардиган. Флору она боялась
смертельно еще в их первую встречу. Теперь испугалась еще
больше. Вскоре она поняла, что Пападопулос не раб Флоры, а
хозяин. Она увидела старого коршуна в натуральном обличии.
Но на этом ее прозрение не закончилось.
   Анжела Грейс неожиданно попыталась убить Пападопулоса.
Флора ее одолела. Озлобленная Грейс сказала им, что она
подруга Пэдди. А потом крикнула Анне Ньюхолл: "А ты, дура
чертова, не знаешь, что они убили твоего отца? Не
знаешь?.."
   Большая Флора схватила Анжелу за горло и не дала
договорить. Она связала Анжелу и повернулась к Анне.
   - Ты влипла, - грубо сказала она. - Ты увязла по уши.
От нас тебе хода нет - только знаешь куда. Вот такие дела,
моя милая. Если нас со стариком возьмут, обоим петля. И ты
покачаешься вместе с нами. Я уж постараюсь. Делай что тебе
велят, и мы вылезем. Начнешь дурака валять - я с тебя шкуру
спущу.
   После этого девушка мало что запомнила. У нее
сохранилось смутное воспоминание о том, как она подошла к
двери и сказала Энди, что не нуждается в его услугах.
Сделала она это механически, даже без понуканий большой
блондинки, стоявшей у нее за спиной. Позже, все в том же
страшном помрачении, она вылезла в окно своей спальни,
спустилась по увитой виноградом стене террасы и побежала
прочь от дома, по дороге, неизвестно куда, лишь бы скрыться.
   Вот что я узнал от девушки. Она не все это рассказала.
Словами она рассказала только часть. Я дорисовал
недостающее, сопоставив ее слова, ее интонации, выражение
лица с тем, что я уже сам знал и о чем мог догадаться.
   И ни разу на протяжении всего разговора ее глаза не
оторвались от моих.