благородным ногам, как только я услышал, что Отец Детективов
стоит у моего недостойного порога.
   Все это он продекламировал на безупречном английском а
так гладко, что лучше не скажешь.
   - Если Ужас Преступников, - продолжал китаец, - почтит
какой-нибудь из моих жалких стульев и пожелает доверить ему
свое тело, то стул будет потом сожжен, дабы никто менее
знатный не смог его использовать. А может, Повелитель
Ловцов Злодеев позволит мне послать слугу в его дворец за
стулом, более приличествующим Повелителю?
   Я шагнул вперед, силясь сложить в голове соответствующий
обстоятельствам ответ. Этот старый "фазан" издевался надо
мной, доводя до абсурда прославленную китайскую учтивость.
   - Только потому, что от бесконечного почтения подо мной
подгибаются колени при виде могучего Чанг Ли Чинга,
осмелится раб его сесть, - сказал я, опускаясь на стул и
поворачивая голову, чтобы увидеть, как два великана,
охранявшие порог, исчезают. - Благодарю за то, что твой
человек спас мне жизнь, когда мы шли по коридору.
   Он простер обе руки над столом.
   - Только из опасения, что смрад столь подлой крови будет
невыносим для благородных ноздрей Императора Детективов,
ведено убить нечистую тварь, осмелившуюся нарушить покой
моего господина.
   Пора было кончать с этой комедией.
   - Я хотел бы узнать, кто убил Вант Мей и Ван Лая,
служанок Лилиан Шан.
   Он играл прядками редкой бороды, накручивая волосы на
худой, бледный палец.
   - Неужели тот, кто преследует оленя, позарится на зайца?
Если Великий Охотник притворяется, что его занимает смерть
слуг, что может подумать Чанг? Только то, что великий
человек скорее всего скрывает свою истинную цель.
   Так он болтал еще несколько минут, а я сидел и слушал,
всматриваясь в его округлое, хитрое лицо в надежде хоть
что-нибудь узнать.
   - Где находятся Ху Лун и Йин Хунг?
   - И снова я чувствую себя погруженным в неведение, как в
грязь, - промурлыкал он, - и единственно утешаю себя мыслью,
что Мастер Разгадывать Загадки знает ответ на свои вопросы и
скорее всего скрывает от Чанга свою несомненно достигнутую
уже цель.
   Вот и все, что удалось добиться.
   У входа, уже после того, как железные перекладины были
сняты, старичок выудил из-под плаща мой револьвер и вручил
его мне.
   - Благодарю, что ты застрелил этого... там, наверху, -
сказал я.
   Старый китаец кашлянул, поклонился и запер дверь.
   Кратчайшая дорога в агентство вела по Стоктон-стрит.
Можно было не торопиться. Прежде всего стоило поразмыслить
над фактом смерти "глухонемого" Уля. Была ли она
подготовлена заранее, чтобы наказать бракодела и заодно дать
мне кое-что понять? Но что? И для чего? Чтобы непрошеный
гость почувствовал себя в долгу? А если так, то почему?
Зачем? Или это всего лишь один из тех загадочных номеров,
которые так любят разыгрывать китайцы? Особого внимания
стоил маленький тучный человечек в пурпурных одеждах.
   Он мне понравился. У него были чувство юмора, умная
голова, отвага, словом, все. Победой над таким можно
гордиться. Но я вовсе не думал, что уже победил.
"Глухонемой" указал на связь, существующую между Щеголем из
"Ирвингтона" и Чанг Ли Чингом, среагировал, когда я обвинил
его в том, что он замешан в убийстве в доме Шан. Вот и весь
навар. Кроме того, Чанг ни словом не обмолвился, что ему
плевать на заботы Лилиан Шан.
   В свете этих фактов само собой напрашивалось, что смерть
Уля не была специально разыгранным представлением. Скорее
всего, он попытался меня убрать и сел на мушку "фазану",
поскольку в противном случае накрылась бы аудиенция, которой
удостоил меня Чанг. Жизнь Уля ломаного гроша не стоила в
глазах китайца, да и любого другого.
   Вообще же, я не испытывал особого недовольства собой,
подводя черту под первым днем работы. Если не добился
ничего значительного, то по крайней мере много лучше
представлял то, что обещало будущее. Если все еще бился
головой о каменную стену, то знал, где эта стена находится и
кому принадлежит.
   В агентстве меня ждало сообщение от Дика Фоли. Он снял
помещение напротив отеля "Ирвингтон" и теперь держал Щеголя
на крючке.
   Щеголь около получаса кумарил в ресторане "Толстяк"
Томсона на Маркет-стрит, болтая с хозяином и несколькими
биржевыми спекулянтами, которые околачиваются там постоянно.
Потом проехал на моторе до 0'Фаррел-стрит.
   Долго безо всякого результата звонил в одну из квартир,
затем достал из кармана собственные ключи. Спустя час вышел
оттуда и вернулся в отель. Дик не мог сказать, звонок какой
квартиры нажимал Щеголь. Я позвонил Лилиан Шан.
   - Вы дома сегодня вечером? Хотелось бы кое-что
обговорить, разумеется, не по телефону.
   - Буду дома в половине восьмого.
   - Отлично.
   В семь пятнадцать я стоял у двери особняка мисс Шан.
   Отворила она сама. Датчанка, занимавшаяся хозяйством,
заглядывала сюда только днем, на ночь возвращаясь в
собственный дом, расположенный в миле отсюда.
   Вечернее платье, в котором мисс Шан предстала, было из
разряда строгих, но позволяло предположить, что если бы
хозяйка отказалась от очков и проявила больше заботы о себе,
она могла бы выглядеть куда более женственно. Лилиан
проводила меня в библиотеку. Ухоженный молодой человек лет
двадцати с небольшим, в вечернем костюме, встал со стула,
когда мы вошли, - красивый светловолосый парень.
   Он назвался Джеком Готторном. Девица скорее всего
вознамерилась организовать здесь конференцию. Стоило
немалых усилий дать ей понять, что нужен разговор с глазу на
глаз. Она извинилась перед гостем и отвела меня в другую
комнату.
   Я уже ощущал некоторое раздражение.
   - Кто это?
   Она взглянула на меня, приподняв брови:
   - Мистер Джек Готторн.
   - Вы хорошо его знаете?
   - Собственно, почему это вас так интересует?
   - Мистер Джек Готторн мне не нравится.
   - Не нравится?
   Мне пришла в голову неожиданная мысль.
   - Где он живет?
   Она назвала какой-то номер на 0'Фаррел-стрит.
   - Это "Гленвей"?
   - Кажется, да. - Взгляд ее выражал абсолютное
равнодушие. - Вы хотите что-то объяснить?
   - Еще один вопрос, потом объяснения. Знаете ли вы
китайца, которого зовут Чанг Ли Чинг?
   - Нет.
   - Понял. Тогда расскажу кое-что о Готторне. К данному
моменту мне удалось выйти на два разных следа, связанных с
вашим делом. Один из них ведет к Чанг Ли Чингу из
Чайнатауна, а другой к некому Конерсу, который уже отсидел
один срок. Присутствующий здесь Готгорн был сегодня в
Чайнатауне. Я видел его, когда он выходил из подвала, по
всей вероятности, сообщающегося с домом Чанг Ли Чинга.
Бывший преступник Коиерс посетил сегодня после полудня дом,
в котором живет Готторн.
   Она открыла рот, а потом закрыла.
   - Но это абсурд! Я знаю мистера Готторна довольно давно
и...
   - Как давно?
   - Ну... давно. Несколько месяцев.
   - Как вы познакомились?
   - Через мою подругу по колледжу.
   - На что он живет?
   Она замолчала, застыв в напряжении.
   - Послушайте, мисс Шан, - сказал я. - С этим Готторном
все может быть в порядке, но нужна полная ясность. Он
нисколько не пострадает, если чист. Мне надо знать, что о
нем знаете вы.
   Слово за слово, я вытянул из нее все, что требовалось.
По всем признакам, мисс Шан питала к мистеру Готторну
немалую симпатию.
   Вечером наша парочка собиралась в ресторан. Как и
следовало ожидать, на машине Готторна. С немалым трудом
удалось заполучить ключи от виллы - хотелось побыть в роли
сторожевого пса, пока молодые будут прожигать жизнь по
кабакам. Я проводил Лилиан со словами:
   - Если на обратном пути двигатель закапризничает, то
пусть вас это не удивляет. Всех благ!
   Взяв такси, я попросил водителя заехать в ближайшее
селение, где в магазинчике купил плитку жевательного табака,
фонарик и коробку патронов. С покупками в кармане
возвратился к особняку.
   Слегка почистив хозяйский холодильник, удобно устроился
на стуле в коридорчике возле кухни. По одну сторону прохода
была лестница, ведущая наверх. Мой наблюдательный пункт
находился посередине, откуда при открытых дверях можно было
услышать все.
   Прошел час в тишине, если не считать отдельных звуков
автомобилей, проезжающих по дороге, до которой было ярдов
триста, и шума Тихого океана в маленьком заливе внизу. Я
жевал табак, чтобы не курить сигареты, и пытался сосчитать,
сколько часов жизни ухлопано таким вот образом, сидя или
стоя в ожидании, пока что-то случится.
   Зазвонил телефон.
   Пусть звонит. Это могла быть Лилиан Шан, которой
понадобилась помощь, но рисковать я не мог. Скорее всего
кто-то из банды пытался проверить, нет ли кого в доме.
   Прошло еще полчаса. От океана подул бриз, зашумели
деревья во дворе.
   Что-то где-то скрипнуло. Возле окна, но не понять, возле
которого. Я бросил табак и вытащил револьвер.
   Снова скрипнуло, на этот раз сильнее. Кто-то мудрил с
окном. Забренчала ручка, и что-то ударилось о стекло.
   Я встал. Когда тонкая, слабая полоска света коснулась
моего стула, стоявшего в проходе, я уже был на третьей
ступеньке лестницы, ведущей в подвал.
   Луч фонарика на секунду задержался на пустом стуле, затем
обежал коридор и протянулся в комнату. Я видел только эту
полоску света и ничего, кроме нее.
   Донеслись новые звуки: урчание автомобильных двигателей
около дома со стороны двора, мягкие шаги в прихожей, а
затем, по линолеуму кухни, шаги многих ног. Появившийся
запах не оставлял сомнений - вонь от немытых китайцев.
   Потом стало не до шумов. Свет пополз в сторону и упал на
мою ногу.
   Я прицелился в точку, которую определил для себя в
темноте. Его выстрел опалил мне щеку. Он протянул руку,
чтобы схватить меня. Я ухватился за нее, и китаец скатился
в погреб, блеснув в свете собственного фонаря золотыми
зубами.
   Дом наполнился выкриками "Ай!" и "Ой!", топотом ног.
   Пришлось покинуть свое место, иначе меня просто спихнули
бы с лестницы.
   Подвал мог оказаться ловушкой, поэтому я вернулся в
проход возле кухни. И там попал в водоворот вонючих тел.
Чьи-то руки, чьи-то зубы начали рвать на мне одежду. Дьявол
побрал бы все это! Вот так вляпался!
   Вынесенный на кухню, уперся плечом в дверную раму, изо
всех сил сопротивляясь невидимому противнику. Использовать
оружие, которое сжимал в руке, не было никакой возможности.
   Я был только частью жуткой, бессмысленной сутолоки. Этим
ошалевшим скопищем владела паника. Стоило только привлечь к
себе внимание, и меня разорвали бы в клочья.
   Под ноги попало ведро. Я упал, опрокидывая соседей,
перекатился через чье-то тело, ощутил чью-то туфлю на своем
лице, выскользнул из-под нее и приземлился в углу. Теперь
мною владело единственное желание: чтобы эти люди исчезли.
   Я сунул револьвер в ведро и выстрелил. Раздался страшный
грохот. Словно кто-то бросил гранату. Еще один выстрел.
Сунул в рот два пальца и свистнул что было силы.
   Прозвучало великолепно!
   Прежде, чем в револьвере иссякли патроны, а в моих легких
воздух, я остался один.
   Теперь можно запереть дверь и включить свет. Кухня не
была так страшно разгромлена, как следовало ожидать.
Несколько кастрюль и других кухонных принадлежностей на
полу, один сломанный стул и в воздухе запах немытых тел.
Все, если не считать рукава из голубой бумажной ткани,
лежащего посреди кухни, соломенной сандалии возле двери и
пряди коротких черных волос со следами крови, валявшейся
рядом с сандалией.
   В подвале загремевшего туда китайца не оказалось.
Открытая дверь указывала путь его бегства.
   Часы показывали половину третьего ночи, когда с улицы
донесся звук подъезжающего к дому автомобиля. Я выглянул из
окна спальни Лилиан Шан на втором этаже. Она прощалась с
Джеком Готторном.
   Лучше было, конечно, встретить хозяйку в библиотеке.
   - Ничего не случилось? - в этих первых словах прозвучала
чуть ли не мольба.
   - Разумеется, - ответил я. - Позволю себе предположить,
что у вас были неприятности с автомобилем.
   Какое-то время она думала, что бы соврать, но потом
кивнула головой и опустилась в кресло - холодной
неприступности у нашей барышни несколько поубавилось.
   В агентстве я попросил Старика, чтобы он приставил к
Джеку Готторну ангела- хранителя и велел подвергнуть
лабораторному исследованию старую шапку, фонарик, сандалию и
остальные трофеи, добытые в особняке, а также собрать следы
пальцев, ног, зубов и так далее. Нужно было еще запросить
наш филиал в Ричмонде и навести справки о Готторне. Потом я
пошел повидаться с моим филиппинским помощником.
   Он пребывал в полном унынии.
   - В чем дело? - спросил я. - Тебя кто-то побил?
   - О нет, сэр! Что вы! Но, наверное, плохой из меня
детектив. Видел четыре автомобиля, из них выходили, а затем
спускались в подвал люди - чужие китайцы, о которых вы
знаете. Когда они вошли, один человек вышел. С
забинтованной головой, сэр. Быстро свернул за угол и был
таков.
   Несомненно, речь шла о моем ночном госте. Человек,
которого Киприано пытался выследить, мог быть тем, с кем я
схватился на лестнице.
   Филиппинцу и в голову не пришло записать номера
автомобилей. Не знал, кто водители - белые или китайцы, не
знал даже, какой марки машины.
   - Ты вел себя отлично. Попробуй еще разок сегодня
вечером. И не переживай - наверняка их там застанешь.
   От него я позвонил во Дворец Правосудия и узнал, что о
смерти "глухонемого" Уля сообщений не поступало.
   Двадцатью минутами позже грохотом кулаков в фасадную
дверь был извещен о моем прибытии великий Чанг.
   На этот раз отворил не старик, шея которого напоминала
обрывок веревки, а молодой китаец с широкой ухмылкой на
побитом оспой лице.
   - Господин хочет видеть Чанг Ли Чинга, - сказал он,
прежде чем я успел открыть рот, и отступил в сторону,
уступая дорогу.
   Комната с бархатными драпировками была пуста, проводник
поклонился и, скаля зубы в улыбке, ушел. Ничего не
оставалось, как сесть на стул возле стола и ждать.
   Чанг Ли Чинг отказался от театральных трюков и не стал
изображать бесплотного духа. Послышались шаги ног в мягких
туфлях, прежде чем китаец, раздвинув занавес, вошел. Его
белые усы шевельнулись в патриархальной гостеприимной
улыбке.
   - Победитель Чужеземных Орд вновь решил удостоить чести
мое скромное жилище, - изрек он приветствие, а потом долго
забавлялся той ерундой, от которой голова трещала еще с
первого визита. Мой новый титул явно был связан с событиями
последней ночи.
   - Слишком поздно раб твой узнал, с кем имеет дело, и
причинил вчера вред одному из слуг великого Чанга, - удалось
вставить мне, когда он на какой-то миг исчерпал запас
цветистых выражений. - Ничем не смогу искупить свой ужасный
поступок, но надеюсь, что великий Чанг прикажет надрезать
мне горло и позволит, чтобы я в муках раскаяния истек кровью
в одном из его мусорных ящиков.
   Легкий вздох, который мог быть и сдержанным смешком,
шевельнул губы старца, а черная шапочка дрогнула.
   - Укротитель Мародеров знает все, - прошептал он с
иронией. - Даже то, чем прогоняют демонов. Если он
утверждает, что человек, которого толкнул Повелитель, был
слугой Чанг Ли Чинга, то кто такой Чанг, чтобы перечить?
   Я попытался надуть его.
   - О, что мы знаем... Не знаем даже, почему полиция до
сих пор не осведомлена о смерти человека, которого вчера
шлепнули здесь.
   Он запустил пальцы левой руки в свою бороду и начал
играть волосами.
   - Ничего не слышал об убийстве...
   - Это очень забавно.
   - Очень.
   В коридоре раздался громкий топот. В комнату вбежали
двое китайцев, громко лопоча о чем-то по-своему. Они были
сильно возбуждены, глаза блестели. Ли Чинг резким тоном
заставил обоих замолчать и повернулся в мою сторону.
   - Позволит ли Благородный Охотник за Головами своему
слуге на минутку удалиться, чтобы позаботиться о своих
жалких домашних делах?
   - Разумеется.
   Ожидая возвращения Чанга, я курил. Где-то внизу в недрах
дома грохотало сражение. Хлопали выстрелы, гремела
сокрушаемая мебель, бухали тяжелые шаги. Прошло не менее
десяти минут.
   И тут я обнаружил, что не один в комнате.
   На стене дрогнула драпировка. Бархат вздулся слегка и
снова опал. Затем то же повторилось метра на три дальше,
потом уже в углу комнаты.
   Кто-то, скрытый драпировкой, крался вдоль стены.
   Я проследил за движением неизвестного до того места, где
находилась дверь. Напрашивался вывод, что кравшееся
существо покинуло комнату. И тут занавес внезапно
приоткрылся, и я увидел ее.
   Ростом она была меньше пяти футов - живая фарфоровая
статуэтка, снятая с чье-то полки, - и казалось
сверхъестественно изящной, хрупкой и совершенной. Девушка
подошла ближе быстрой, неловкой походкой китаянок, которым в
детстве бинтуют ноги. Я сорвался со стула и поспешил
навстречу.
   По-английски малышка говорила очень плохо. Большую часть
того, что она выпалила, понять было невозможно, хотя ее
"па-ма-зи" могло означать "помогите".
   Следующая порция ее английского отнюдь не прояснила
ситуацию, разве что "ла-би- на", похоже, означало "рабыня",
а "блать от-сю-та" - "забрать отсюда".
   - Ты хочешь, чтобы я тебя отсюда забрал?
   Она энергично закивала головкой.
   - Все ясно, - сказал я, вынимая револьвер. - Если хочешь
пойти со мной, то идем.
   Ее ручка опустилась на ствол, решительным движением
повернула его вниз. Вторая рука скользнула в мой кармашек с
часами. Я позволил их вынуть. Кончик ее пальца коснулся
цифры двенадцать, а потом описал круг три раза. Это,
пожалуй, понятно. Через тридцать шесть часов, считая от
сегодняшнего полудня, будут полночь и четверг.
   - Да, - сказал я.
   Она бросила взгляд на дверь и потянула меня к столу,
сервированному для чаепития. Обмакнув пальчик в холодный
чай, начала рисовать на инкрустированной поверхности стола.
   - Дом через улицу, напротив овощного магазина, - произнес
я медленно, четко выговаривая каждое слово, а когда она
постучала по моему часовому кармашку, добавил:
   - Завтра в полночь.
   Не знаю, сколько из этого девушка поняла, но она так
закивала головой, что колечки в ее ушах заколыхались, словно
маятник обезумевших часов.
   Молниеносным движением маленькая китаянка наклонилась,
схватила мою правую руку, поцеловала ее и исчезла за
бархатным занавесом.
   Носовым платком я стер начерченную на столе карту. Можно
было спокойно покуривать. Минут через двадцать вернулся
Чанг Ли Чинг.
   Вскоре после этого, мы распрощались, обменявшись серией
ошеломляющих комплиментов. Рябой китаец проводил меня до
выхода.
   В агентстве не было ничего нового. Минувшей ночью Фоли
так и не удалось выследить Щеголя.
   На следующее утро в десять минут одиннадцатого мы с
Лилиан Шан подъехали к парадному Фонг Йика на
Вашингтон-стрит.
   - Побудьте здесь две минуты, а потом входите, - сказал я
ей и вылез из автомобиля.
   - Не выключайте мотор, - посоветовал водителю. - Может
случиться, что нам придется сматываться.
   В агентстве Фонг Йика очень худой седовласый мужчина,
подумалось почему-то, что это и есть Фрэнк Пол, находка
Старика, жуя сигарету, разговаривал с пол дюжиной китайцев.
За потертой стойкой сидел толстый "фазан" и со скукой
поглядывал на них через огромные очки в проволочной оправе.
   Я окинул взглядом эту шестерку. Один из них резко
выделялся своим сломанным носом - это был невысокий, крепко
сложенный штемп. Отстранив остальных, я подошел к нему. Не
знаю, чем он собирался угостить меня: может, джиу-джитсу
или чем-то похожим своего, китайского, образца. Во всяком
случае, парень изготовился к прыжку и угрожающе развел
напрягшиеся руки. Только он немного опоздал.
   Я уклонился от выпада, перехватив мелькнувший возле лица
кулак, вывернул руку за спину и в конце концов ухватил парня
за шиворот.
   Другой "фазан" прыгнул мне на спину. Худощавый,
светловолосый джентльмен примерился и дал ему в зубы -
китаец полетел в угол и там успокоился.
   Так обстояли дела, когда в комнату вошла Лилиан Шан.
   Я развернул мурика со сломанным носом в ее сторону.
   - Йин Хунг! - воскликнула она.
   - А кто из