После смерти Сунь Ятсена
японский нажим на китайское правительство стал расти. А
сейчас обстановка куда хуже, чем была раньше. Чанг Ли Чинг
и его друзья продолжают дело Сунь Ятсена.
   Против них выступает их собственное правительство,
поэтому они должны вооружить патриотов, чтобы оказать
сопротивление японской агрессии, когда придет время. И этой
цели служит мой дом. Там грузят оружие и боеприпасы на
лодки, чтобы перевезти на судно, ожидающее в открытом море.
На нем груз доставляют в Китай. Мужчина, которого вы
называете Щеголем, - владелец этого судна.
   - А смерть служанок?
   - Ван Лан оказалась шпионкой китайского правительства.
   - Готторн что-то болтал о контрабанде спиртным.
   - Он в это верит. - Она взглянула с легкой усмешкой в
сторону дырки, в которой исчез Джек. - Мы так сказали ему,
поскольку слишком мало его знаем, чтобы доверять полностью.
   - Надеюсь, что ваш народ победит, - сказал я. - Но вас
обманули, мисс. Единственное оружие, прошедшее через виллу,
это то, что лежит в моем кармане! В ту ночь, когда я был в
вашем доме, туда доставили китайских кули, вошли они со
стороны залива, а уехали на автомобилях. Возможно, Щеголь и
отправляет в Китай оружие Чанга, но обратно везет товар для
себя: кули и, наверное, опиум. И великолепно на этом
зарабатывает. Груз оружия отправляется с побережья
совершенно открыто под видом чего-то другого. А ваш дом,
мисс Шан, служит для обратного тура.
   - Но...
   - Никаких но! Помогая Чангу, вы принимаете участие в
торговле живым товаром. Предполагаю также, что обе ваши
служанки были убиты не потому, что шпионили, а потому, что
не захотели предать госпожу.
   Она страшно побледнела и пошатнулась. Я не позволил ей
грохнуться в обморок.
   - Что вы можете сказать об отношениях Чанга и Щеголя? Не
сложилось ли у вас впечатление, что они друзья?
   - Пожалуй, нет, - ответила она медленно. - При мне был
разговор, что одной лодки недостает, - они говорили не
слишком дружелюбно.
   Это хорошо.
   - Они сейчас там вместе?
   - Да.
   - Как туда пройти?
   - Вниз по этой лестнице, прямо через подвал и снова
наверх. Они в комнате справа от лестницы.
   Слава Богу! Наконец-то появились четкие указания. Я
забрался на стол и постучал, в потолок.
   - Слезайте вниз, Готторн, и вашу приятельницу прихватите.
   Готторн и китаянка спустились в комнату.
   - Никто не должен сделать ни шагу отсюда, - сказал я,
обращаясь к этому сопляку и Лилиан Шан. - Хсю Хсю пойдет со
мной. Пошли, сестренка! Сейчас мы встретимся с Чанг Ли
Чингом. - Я грозно взглянул на нее. - Но только попробуй
пискнуть. - Обхватил пальцами ее шею и легонько стиснул.
   Она засмеялась, что слегка испортило эффект.
   - К Чангу! - Взяв ее плечо, подтолкнул к двери.
   Мы спустились в темный подвал, отыскали лестницу и начали
подниматься. Продвигались довольно медленно. Крохотные
ступни девушки не были приспособлены для быстрой ходьбы.
   На повороте лестницы горела запыленная лампочка. Позади
нас послышались шаги. Четверо китайцев в помятых плащах шли
по нижнему коридору. Не глянув в нашу сторону, протопали
мимо.
   Хсю Хсю приоткрыла алый цветок своих уст и выдала крик,
который можно было услышать в Окленде.
   Я выругался, выпустил ее и побежал по лестнице. Четверка
бросилась за мной. Появился один из двух великанов Чанга с
тридцатисантиметровым куском стали в могучей лапе. Я
оглянулся.
   Хсю Хсю сидела, задрав голову, и верещала как нанятая - с
выражением удовлетворения на своем кукольном личике. Один
из гнавшихся за мной китайцев щелкнул предохранителем
пистолета.
   Ноги сами понесли меня вверх, к тому людоеду.
   Когда он навис над головой, я выстрелил. Пуля пробила
ему горло.
   Чья-то рука ухватила меня за щиколотку. Держась за
перила лестницы, я пнул назад другой ногой, угодил во что-то
мягкое и почувствовал, что освободился.
   В конце лестницы кто-то выстрелил, пуля отколола кусочек
штукатурки на потолке.
   Я толкнул первую дверь направо и ворвался внутрь. И
попал в лапы второго верзилы. Мои девяносто килограммов он
поймал в полете, как мальчишка ловит мячик.
   В другом конце комнаты Чанг Ли Чинг перебирал пухлыми
пальцами прядки своей редкой бороды и улыбнулся мне.
Сидевший рядом с ним мужик, в котором нетрудно было узнать
Щеголя, сорвался со стула, скорчив отвратительную гримасу.
   - Пусть будет дозволено мне приветствовать Повелителя
Охотников, - сказал Чанг и прибавил несколько китайских
слов, обращаясь к громиле, который меня держал.
   Тот убрал рычаги и повернулся, чтобы запереть дверь перед
носом у моих преследователей.
   Щеголь сел, не спуская с меня налитых кровью глаз. Его
жирная физиономия не выражала радости.
   Я сунул револьвер в карман, прежде чем шагнуть вперед. В
это время за стулом Щеголя бархатная драпировка образовала
едва заметную выпуклость. Итак, Чанг не доверял до конца
своему сообщнику.
   - Если будет позволено, хотел бы кое-что показать
великому Чангу, - обратился я к старому китайцу.
   - Воистину благословенны глаза, которые могут смотреть на
все, что приносит Отец Мстителей.
   - Ходят слухи, что все, посланное в Китай, вообще туда не
попало.
   Щеголь вскочил на ноги; Чанг Ли Чинг взглянул на него, и
он снова опустился на стул.
   Я вынул фотографию Щеголя с орденом Восходящего Солнца на
груди, красующегося в группе японцев. Расчет был на то, что
Чанг не знает, что орден поддельный. Бросил снимок на стол.
   Щеголь вытянул шею, но ничего не смог увидеть.
   Кроткие глаза Чанг Ли Чинга долгую минуту рассматривали
снимок. Руки китайца были покорно сложены, лицо лучилось
благостью. Он смотрел, и на лице его не дрогнул ни один
мускул, глаза, не изменили выражения.
   Ногти его правой руки медленно прочертили красную линию
на тыльной стороне левой кисти.
   - Правда то, - сказал он тихо, - что в обществе мудрого
человека сам набираешься мудрости.
   Потом он взял снимок и показал его толстяку. Щеголь
схватил фотографию. Лицо его стало серым, глаза выкатились.
   - Но это... это же... - начал он и заткнулся. Опустив
снимок на колени, как-то скорчился, словно придавленный,
осунулся.
   - За это вы можете пожелать всего, чего хотите, - мягко
сказал мне Чанг Ли Чинг.
   - Хочу, чтобы для Лилиан Шан и Готгорна окончились все
заботы, еще вот этого типа, который здесь сидит, и всех, кто
был замешан в убийстве двух китаянок.
   Веки Чанга на секунду сомкнулись - признак усталости,
который впервые появился на его лице.
   - Считайте, что вы уже имеете то, что просили.
   - Соглашение, заключенное вами с мисс Шан, разумеется,
перестает действовать. Что касается его... - я кивнул на
Щеголя, - то не откажусь от кое-каких доказательств, чтобы
отправить арапа на виселицу.
   Чанг грустно улыбнулся:
   - Боюсь, что здесь ничем не смогу помочь.
   - Почему?
   Бархатная драпировка за Щеголем свисала теперь ровно.
Одна ножка стула, на котором сидел аферист, странно
поблескивала в свете лампы, а под стулом расползалась лужа
крови.
   Через два дня все получило объяснение к удовлетворению
полиции, прессы и публики. Мертвого Щеголя нашли на улице,
смерть наступила от удара ножом под лопатку. Скорее всего,
он погиб в какой-то драке контрабандистов, переправляющих в
Штаты алкоголь. Схватили Ху Луна. Повязали молодого
китайца с золотыми зубами и еще пятерых. Все оказались
людьми Щеголя, и Чанг бросил их на съедение, не моргнув
глазом. О Чанге они были осведомлены не больше меня, так
что заложить его никак не могли, даже если бы знали, что
большую часть улик против них предоставил мне именно Чанг.
Кроме девушки, Чанга и меня, никто не догадывался о роли
Готторна, поэтому мальчишка вышел из этой заварухи никем не
заподозренный, получив разрешение сколько угодно времени
околачиваться в доме Лилиан Шан.
   Я не мог предъявить Чангу ни одного обвинения - не было
доказательств. Охотно бы отдал руку на отсечение, чтобы
препроводить за решетку сего велемудрого старца.
   Не знаю, что стало с Хсю Хсю, этой писклявой рабыни.
Хочу надеяться, что она осталась целой и невредимой.
   Чанг пронюхал, что орден на фотографии был поддельный.
От старого мудреца пришла записка:
   "Поздравления и пожелания всех благ Открывателю Тайн.
   Тот, кого патриотический энтузиазм и врожденная глупость
сумели ослепить до такой степени, что он уничтожил полезное
орудие, надеется: никакое стечение обстоятельств в
житейском море никогда больше не заставит его мериться своим
убогим умом с неодолимой волей и великим разумом Владыки
Тех, кто Разгадывает Загадки".
   Понимайте, как хотите. Однако я знаю человека,
написавшего эти слова, а потому откровенно признаюсь, что
перестал обедать в китайских ресторанчиках и стараюсь впредь
не соваться в Чайнатаун.



   Дэшил Хэммет
   Потрошение Куффиньяла


   Перевод А. Санина


   Клиновидный Куффиньял - небольшой остров, расположенный
неподалеку от материка, с которым его связывает деревянный
мост. На западной оконечности Куффиньял резко обрывается
высоченным крутым утесом, уходящим вертикально вниз прямо в
воды залива Сан-Пабло. С другой стороны, к востоку утес
отлого спускается и плавно переходит в ровный, устланный
галькой пляж. У пляжа высится здание местного клуба, а в
море уходят причалы, к которым пришвартованы прогулочные
яхты и рыбачьи лодки.
   На главной улице Куффиньяла, что протянулась вдоль
пляжной полосы, как и на любой главной улице имеется банк,
гостиница, кинотеатр и многочисленные магазины. Но от
других главных улиц эту отличают особые вкус и опрятность.
Куда ни кинь глаз, увидишь деревья, кустарники и аккуратно
подстриженные газоны, а вот крикливо светящихся реклам и
вывесок на улице нет. Дома составляют единое целое, словно
построил их все один архитектор, а в магазинчиках и лавках
вам предложат любые товары, не уступающие по качеству тем,
что продают в Сан- Франциско.
   Мелкие улочки, выходящие на главную, сперва разбегаются
веером вдоль выстроившихся рядами небольших уютных
коттеджей, а потом, поднимаясь в гору, переходят в
извилистые дороги и аллеи, усаженные кустарниками. Чем
ближе к вершине утеса, тем реже и крупнее становятся дома.
Обитатели этих особняков являются подлинными хозяевами
острова. Большинство из них - почтенные джентльмены на
склоне лет, влачащие безбедное существование на доходы от
капиталов, нажитых в прежние времена; они купили себе места
в островной колонии, чтобы провести остаток дней, заботясь о
своем здоровье, да и поигрывая в гольф с себе подобными. На
Куффиньял они допускают ровно столько торговцев, мастеровых,
обслуги и прочего люда, сколько им требуется для уютной
жизни.
   Вот что такое Куффиньял.
   Время уже было за полночь. Я сидел на втором этаже
самого крупного особняка на острове в окружении свадебных
подарков общей стоимостью от пятидесяти до сотни тысяч
долларов.
   Из всего того, чем приходится заниматься частному сыщику
(за исключением дел о разводах, за которые Континентальное
Детективное Агентство не берется), я меньше всего люблю
свадьбы. Как правило, мне удается избегать их, но на сей
раз мне не посчастливилось. Дика Фоули, который
специализируется у нас по свадьбам, за день до торжества
крепко разукрасил некстати подвернувшийся недружелюбный
карманник. Так случилось, что Дик вышел из игры, а мне
пришлось его заменить. Сегодня утром я прибыл на Куффиньял
- два часа на пароме от Сан-Франциско, а потом на автобусе,
- а завтра утром вернусь во Фриско.
   Свадьба была не хуже и не лучше большинства подобных
церемоний. Бракосочетание состоялось в каменной церквушке у
подножия утеса. Затем особняк начал заполняться гостями.
Просторный дом буквально кишел ими вплоть до тех пор, пока
новобрачным не удалось ускользнуть в город на поезд, который
должен был увезти их на восток, в свадебное путешествие.
   Среди гостей был представлен весь свет. Адмирал и
парочка пэров из Англии; экс- президент одной из
южно-африканских стран; датский барон; высокая русская
принцесса в окружении менее титулованной знати, среди
которой выделялся тучный, лысый, как коленка, словоохотливый
и чернобородый русский генерал, битый час рассказывавший мне
о боксе, который он обожал, но в котором совершенно не
разбирался; посол одного из государств центральной Европы;
судья из Верховного Суда; и уйма других выдающихся и
влиятельных особ.
   По правилам, сыщик, охраняющий подарки, должен смешаться
с гостями и быть как можно более неприметным. В
действительности так никогда не получается. Сыщику
приходится львиную долю времени дежурить у подношений, так
что его неизбежно замечают. Кроме того, восемь, а то и
десять гостей из числа присутствующих ранее уже обращались в
наше Агентство за помощью, и потому знали меня. В этом,
конечно, особой беды нет, так что в целом все проходило
достаточно спокойно.
   Правда, пара друзей жениха, разгоряченных вином и
необходимостью поддерживать свою репутацию шутников,
попытались было похитить несколько подарков из специально
отведенной для тех комнаты и запрятать в фортепиано, но я
был начеку и вовремя пресек эту выходку, прежде, чем дело
успело зайти слишком далеко.
   Вскоре после наступления темноты сырой ветер стал
нагонять грозовые тучи с залива. Гости, которые жили
далеко, в особенности те, кому предстояло перебираться на
материк, сразу заторопились. Островитяне же задержались в
доме до первых капель дождя. Потом и они ушли.
   Вскоре в доме Хендриксона утихло. Музыканты и
дополнительно вызванная прислуга удалились. Сбившиеся с ног
домашние слуги разбрелись по комнатам. Я нашел пару
сандвичей, отобрал несколько книг, прихватил удобное кресло
и отнес все в комнату, где под огромным бело-серым
покрывалом хранились подарки.
   Кейт Хендриксон, дедушка новобрачной - она росла сиротой
- просунул голову в дверь.
   - У вас есть все, что вам нужно? - поинтересовался он.
   - Да, спасибо.
   Он пожелал мне спокойной ночи и отправился спать -
высокий худой старик, стройный, как юноша.
   Когда я спустился, чтобы еще разок проверить окна и двери
на первом этаже, дождь лил, как из ведра и истошно завывал
ветер. Убедившись, что все окна и двери на запоре и
заглянув в подвал, я вернулся на место.
   Я подтащил кресло к торшеру и разложил рядом на столике
сандвичи, книги, пепельницу, пистолет и фонарик. Потом
выключил верхний свет, закурил "Фатиму", уселся, удобно
откинулся на спинку кресла, взял книгу и приготовился к
ночному бдению.
   Книга называлась "Владыка океана". В ней рассказывалось
о некоем Хогарте. Сильный, жестокий и скорый на расправу,
он поставил себе скромную цель завладеть миром. Заговоры и
интриги, похищения людей и убийства, побеги из тюрем,
ограбления и подделки, брильянты величиной со шляпу,
плавучие острова размером с Куффиньял - чего в романе только
не было. Причем воспринималось все это так, словно
происходило в реальности.
   Хогарт продолжал злодействовать вовсю, когда погас свет.
   В наступившей темноте я притушил сигарету, ткнув ее в
один из сандвичей. Потом отложил книгу на стол, взял
пистолет и фонарик и поднялся.
   Прислушиваться к звукам было бесполезно - за окном
бушевала гроза. Я должен был выяснить, что случилось со
светом. Все остальные огни в доме были уже давно погашены,
поэтому темнота в прихожей ни о чем мне не говорила.
   Я выжидал. Мое дело - наблюдать за подарками. Пока
никто к ним не прикасался, волноваться мне было ни к чему.
   Прошло, должно быть, минут десять.
   Внезапно пол под моими ногами содрогнулся, а стекла в
окнах задребезжали. Перекрывая шум разгулявшейся стихии, до
моих ушей донесся глухой раскат - не грома, нет, а мощного
взрыва. Взрыв прозвучал не слишком близко, но безусловно
где-то на острове.
   Я подошел к окну, но как ни силился различить хоть что-то
через заливаемое дождем стекло, так ничего и не увидел. Это
мне уже кое-что подсказало. Я должен был разглядеть хотя бы
несколько отдаленных огней внизу острова. Раз их не было,
значит, весь Куффиньял остался без света, а не только дом
Хендриксона.
   Что ж, уже лучше. Возможно, свет погас из-за грозы, да и
взрыв случился от того, что куда-то угодила молния. Или
нет.
   Всматриваясь в темноту, я смутно различил далеко внизу
какую-то суету, мелькание неясных теней. Впрочем, из-за
кромешного мрака и расстояния я совершенно не мог судить о
том, что происходит. Не став гадать, я отошел от окна.
   И тут же прогремел второй взрыв. Он казался уже ближе
первого, возможно, от того, что был сильнее. Я вернулся к
окну, но вновь ничего не увидел. Хотя мне снова показалось,
что в нижней части острова что-то неладно.
   Снаружи зашлепали босые ноги и чей-то голос взволнованно
позвал меня. Я отошел от окна, спрятал пистолет в карман и
включил фонарик. В комнату влетел Кейт Хендриксон - в
халате, наброшенном поверх пижамы, худющий как смерть.
   - Это не...
   - Нет, это не землетрясение, - поспешил успокоить его я,
поскольку любой житель Калифорнии пуще всего боится этого
стихийного бедствия. - Огни погасли раньше, а взрывы...
   Я замолчал. Три выстрела из винтовки, причем крупного
калибра. В следующую секунду раздался характерный хлопок
пистолета.
   - Что это? - спросил Хендриксон.
   - Кто-то стреляет.
   Затопали и зашлепали другие ноги, потом послышались
возбужденные голоса. В комнату вошел полуодетый дворецкий,
торжественно неся канделябр с пятью зажженными свечами.
   - Молодец, Броуфи, - сказал Хендриксон, когда дворецкий
водрузил канделябр на стол рядом с моими сандвичами. -
Попробуй, пожалуйста, выяснить в чем дело.
   - Я уже пробовал, сэр, но телефон, похоже, вышел из
строя. Может быть, послать в деревню Оливера?
   - Н-нет. Не думаю, что дело настолько серьезно. А как
вам кажется? - обратился он ко мне.
   Я сказал, что согласен с ним, а сам напряженно
вслушивался в темноту. До моих ушей донесся отчаянный
женский крик, и тут же снова заговорили ружья и пистолеты.
Хотя и заглушаемые и искажаемые грозой, звуки пальбы ни с
чем спутать было невозможно.
   Открыть окно привело бы лишь к тому, что ливень вмиг
залил бы комнату, поэтому я приложил ухо к стеклу, пытаясь
хоть чуть-чуть составить для себя представление о том, что
происходит снаружи.
   Мое внимание отвлек пронзительный звонок. Кто-то
настойчиво звонил во входную дверь.
   Хендриксон посмотрел на меня. Я кивнул.
   - Посмотри, кто там, Броуфи, - сказал Хендриксон.
   Дворецкий удалился, величаво ступая. Вскоре он вернулся
и торжественно возвестил:
   - Принцесса Жуковская!
   Принцесса ворвалась в комнату - высокая русская девушка,
которую я заприметил во время свадьбы. Глаза ее
взволнованно блестели, а мокрое от дождя лицо заметно
побледнело. Струйки воды сбегали с капюшона синего плаща, а
спутанные пряди темных волос выбились на лоб.
   - О, мистер Хендриксон! - Она ухватила старика за руку
обеими руками. В звенящем, как у ребенка, от возбуждения
голосе не было даже следа акцента. - Там грабят банк, а
этого... как он называется - шерифа полиции убили.
   - Что? - воскликнул Хендриксон, неуклюже отдернув
ступню, на которую упало несколько холодных капель с
капюшона девушки. - Уиган убит? Грабят банк?
   - Да! Ужас, верно? - она произнесла это так, словно
речь шла о чем-то радостном.
   - Когда первый взрыв разбудил нас, генерал послал Игнатия
выяснить, что случилось, и Игнатий подоспел как раз вовремя,
чтобы увидеть, как взрывают банк. Вот послушайте!
   Мы прислушались - внизу шла отчаянная пальба.
   - Это уже генерал! - принцесса казалась совершенна
счастливой. - Представляю, как он доволен! Как только
вернулся Игнатий, генерал тут же вооружил всех мужчин в доме
- от Александра Сергеевича до повара Ивана и повел их в бой.
В последний раз он испытывал такое наслаждение, когда его
дивизия сражалась в Восточной Пруссии, в 1914 году.
   - А где герцогиня? - спросил Хендриксон.
   - Он оставил ее дома вместе со мной, но я сбежала, улучив
минутку, когда она впервые в жизни попыталас