нет, ибо ибанизм в принципе исключает ошибки.  Ибанское
общество и его научное осмысление ибанизм таковы по определению.

О СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМАХ
     Один   из   фундаментальных  принципов  системного  метода  --  принцип
однородности системы. Он  означает, что  все индивиды  системы  относятся  к
одному и тому же классу индивидов, а все связи между ними -- к одному и тому
же  классу  связей. Этот принцип  не следует понимать  так,  будто системный
метод применим только к системам с однородными индивидами и  их связями. Он,
конкретнее говоря,  означает, что должна быть выбрана такая точка  зрения на
данную эмпирическую  систему,  чтобы  все  ее индивиды  и  связи можно  было
представить как однородные. Это  не принцип отбора  предмета исследования, а
принцип рассмотрения любого  данного  предмета. Если  такую точку зрения  на
данную систему найти не удастся,  то нельзя будет воспользоваться  системным
методом. Другой фундаментальный принцип  -- принцип иерархичности,  согласно
которому   все  типы   индивидов  и  связей  определяются   через  некоторые
элементарные индивиды и связи системы.
     Поясню  эти  принципы  применительно к социальным  системам.  Индивиды,
образующие их, суть отдельные люди,  группы людей, объединения групп и  т.д.
вплоть  до  целых  стран.  Все  эти  индивиды  принадлежат  к одному  классу
социальных  индивидов в том смысле,  что  все они рассматриваются  с  единой
точки  зрения: как существа, способные делать сознательный выбор и совершать
волевые  поступки по  отношению  к  другим индивидам.  Принцип иерархичности
здесь  реализуется так,  что в  качестве  элементарного  индивида выбирается
отдельный  человек,  а  все  группы  определяются  как  индивиды, в  которых
управляющий орган и управляемое тело состоят  из отдельных людей, а в случае
групп  более  высокого  ранга -- из групп  людей. В  качестве класса  связей
выделяются  зависимости одних  индивидов от других относительно некоторых их
целей,  в которых  одни индивиды  нуждаются в  услуге со стороны других  при
достижении этих  целей. Элементарная связь имеет такой вид.  Индивид А имеет
цель С. Исполнение этой цели зависит от свободной воли индивида В. Последний
может помешать или помочь, ускорить или  затянуть, разрешить или запретить и
т.п. Через  эту элементарную  связь определяются  прочие  производные  связи
системы. Приведу некоторые из них.
     Например, индивид А зависит от  В1,  ..., Вn относительно С,  где n>=2.
Индивид А  зависит от  В  относительно  С1, ..., Сn.  Индивиды А1,  ...,  Аn
зависят от  В относительно С.  Индивид  А  зависит от  В относительно С, а В
зависит  от А относительно D. Введя переменные для  индивидов и  целей можно
учесть  еще  большее  число  возможных  комбинаций.  В   принципе  их  можно
перечислить все. Социальная жизнь подчиняется законам комбинаторики в той же
мере, как и все прочие явления. Конкретные ее  случаи  суть  лишь реализация
некоторых  логически мыслимых  возможностей.  При достаточно  большом  числе
повторений они реализуются все с той или иной частотой, которую точно так же
в  принципе можно  вычислить априори.  Разговоры  о какой-то  принципиальной
сложности познания общественных  явлений сравнительно  с другими суть сказки
невежественных в этой области людей (а тут почти все,  претендующие  на роль
знатоков, невежды) или идеологические запугивания.
     Если  А зависит от В относительно С, а В зависит от А относительно D, и
реализация каждого из С  и D зависит от реализации другого, происходит обмен
услугами.  Если  не   действуют  привходящие  обстоятельства,  имеет   место
эквивалентность  С  и  D  с  точки  зрения  некоторых  оценочных  критериев,
разделяемых А  и  В,  Социальное  насилие  есть принуждение к  услуге или  к
неэквивалентному обмену  услугами.  Отношение  начальствования  и подчинения
возникает  на  основе   организации   какого-то  дела   и  насилия.  Принцип
эквивалентности  здесь  не соблюдается.  Подчиненный может  за мелкую услугу
иметь большое вознаграждение и малое вознаграждение за большую услугу. Здесь
действуют иные принципы. Отношение сотрудничества есть соподчинение двух или
более   социально  независимых  индивидов  одному  начальнику.  Политические
отношения  --  обмен  услугами на  уровне  договорно-правовых  отношений.  В
реальности имеет  место  переплетение  огромного  числа  социальных связей и
переплетение их со связями иного рода.  Это переплетение  образует ткань или
тело общества.

ПРАВО
     Официальная концепция  права вам  хорошо известна,  говорит  Клеветник.
Надстройка, классовая природа и т.п. Это все, конечно, достойно насмешки. Но
я  призываю  вас отнестись  к  этому  вопросу  серьезно. Не с  точки  зрения
какой-то скрытой интеллектуальной глубины этой концепции. Таковой тут нет. А
с  точки  зрения  ее социальной  сути.  Она  ощутимо  сказывается  на  нашей
собственной шкуре. И потому  ее нельзя рассматривать всего лишь  как продукт
невежества  и  глупости.  Вопрос об официальной правовой концепции сразу же,
без  посредствующих звеньев ведет к вопросу о том, что из  себя представляет
ибанское общество в самой своей основе.
     Иногда  раздаются  голоса,  призывающие  судить  палачей,   совершавших
преступления  в  ибанских  концлагерях,   и   организаторов   этих  лагерей.
По-человечески  эта позиция мне понятна. Но  она бессмысленна теоретически и
неосуществима практически. Не думайте, будто  я  защищаю этих  людей.  Я сам
прошел  через этот ад. Я хорошо знаю, какими кадрами был  укомплектован весь
этот  чудовищный аппарат  уничтожения людей и  как он  работал. Но весь ужас
положения состоит в том, что некого судить и некому судить, ибо точка зрения
правового возмездия лишена смысла в применении к ибанскому обществу.
     Тут  нам  приходится  касаться  довольно тонких  в  языковом  отношении
проблем. И  потому  не  будем  спешить  с  заключениями.  Является  ибанское
общество правовым или нет? Вроде бы известны многочисленные факты  бесправия
и произвола властей, позволяющие говорить о нем как о неправовом. А с другой
стороны, не представляет  труда показать, что оно  является с каких-то точек
зрения более правовым, чем общества западного типа. И тогда хочется сказать,
что, с одной стороны, здесь дело обстоит так, а с другой -- иначе. Но это не
есть научный подход к делу, предполагающий ясность и определенность понятий.
     Обратимся  к  самым  фундаментальным  понятиям  права. Надо,  очевидно,
различать  правовые  нормы   и  правовую  практику.  Общество  может   иметь
великолепный правовой кодекс, в котором  декларируются  все  демократические
свободы и права  граждан,  а практически жить  так, что  даже  упоминания  о
демократических свободах  расцениваются  как  преступление.  Это  вам хорошо
известно если не на вашем личном опыте,  то на опыте ваших отцов без всякого
сомнения. Рассмотрим дело сначала с точки зрения правовых норм.
     Правовые нормы суть частный случай норм вообще.  Нормы суть разрешения,
запрещения  и  обязывания что-либо делать  или  не  делать и  их  отрицания.
Правовые  нормы  суть  нормы,  касающиеся   действий  социальных  индивидов,
существенным  образом затрагивающих  интересы других  индивидов. То, что они
затрагивают интересы других  индивидов  существенным  образом, отражается  в
самом  факте  принятия  норм.  Правовые нормы  касаются  свободных  действий
индивидов, т.е.  действий, осуществление которых зависит от воли  индивидов.
Они фиксируются в виде особого рода текстов  (кодексов), которые в  принципе
может  изучить  каждый  гражданин. Эти кодексы законодательно  принимаются и
признаются в качестве правовых норм.
     Имеются некоторые чисто логические принципы всяких норм, имеющие силу и
для правовых  норм. Я  в данном случае имею в виду не  то, что их никто не в
силах  нарушить.  Наоборот, люди  ничто так часто не  нарушают,  как  законы
логики. А  то, что эти принципы имеют логическую природу и относятся к любым
нормам  вообще. Для нас  важны  здесь  следующие общие принципы  норм. Норма
существует,  если  и  только  если она принята или  логически  выводится  из
принятых  норм.  В  отношении  правовых норм  это  означает:  правовая норма
существует, если и только  если она содержится в официально принятом кодексе
норм  или выводится из норм кодекса по правилам логики. Если суд не способен
логически  вывести  некоторую  правовую  норму из известных ему  норм, он не
может  ее  рассматривать  в  качестве  таковой.  Должны   быть  специалисты,
способные осуществлять такие выводы или находить  в  них ошибки  с такой  же
строгостью,  как в случае математических теорем. И даже еще строже, ибо речь
идет о судьбе людей.  По  этой  причине  разработка общепринятой нормативной
логики есть дело первостепенной важности.
     Далее, если  не принята  некоторая норма, то из  этого  не следует, что
нормой является ее отрицание. В отношении правовых норм это означает: если в
кодексе  норм отсутствует некоторая  норма  А,  то это не  означает,  что ее
отрицание, т.е. не-А,  есть правовая  норма. Отсюда следует,  что отсутствие
нормы-запрета  на какое-то действие  не означает наличия нормы-разрешения, а
отсутствие  нормы-разрешения   не  означает   наличия   нормы-запрета.  Надо
различать  отсутствие  нормы  и наличие нормы-отрицания.  Одно  дело  -- нет
нормы, согласно которой нечто запрещено (или разрешено). Другое дело -- есть
норма,  согласно  которой  нечто  не   запрещено  (или,  соответственно,  не
разрешено). Я  наблюдал многочисленные случаи,  когда в юридической практике
эти вещи смешивали, причем часто это делали умышленно.
     Действие подлежит нормативной оценке только  в том случае, если имеется
или логически  выводится норма, относящаяся к  нему. Например, до последнего
времени в ибанском  правовом кодексе не было нормы, относящейся  к печатанию
на пишущей машинке предосудительных текстов. И вывести логически такую норму
из  других было  невозможно  в  силу  отсутствия  в  кодексе соответствующей
терминологии. И действия такого  рода нельзя было оценивать  с точки  зрения
права,  т.е.  о  них  нельзя  было сказать,  разрешены  они  или  запрещены.
Действия, не  охватываемые правовыми нормами, могут разрешать или запрещать.
Но уже не по праву, а на иной  основе. Например, по произволу или по обычаю.
Те гонения, которые у  нас обрушили на Срамиздат, на Правдеца, Певца и т.п.,
являются неправовыми действиями  властей,  ибо действия гонимых не подлежали
правовой оценке.
     В нормах указываются или предполагаются лица, к которым они адресованы,
т.е. субъекты  норм. Класс  субъектов  норм может быть определен  более  или
менее широко. Одни нормы  могут предполагать один класс субъектов, другие --
другой. Норма имеет смысл только тогда, когда существуют  ее субъекты.  Если
субъекты нормы исчезают, норма теряет смысл или отмирает. Например, правовые
нормы,  касающиеся  взаимоотношений  помещиков и  крестьян,  капиталистов  и
наемных  рабочих,  потеряли  смысл и  отмерли  в  Ибанске после исчезновения
помещиков  и капиталистов. Если  же субъекты норм  существуют, то судьба  их
описывается в  иных  выражениях. Эти нормы  могут  отменить  или  фактически
игнорировать. Эти нормы не отмирают. Они могут быть разрушены и разрушаются.
     Нормы  разделяются  на  активные  и  пассивные.   Активные  говорят   о
разрешении,  запрещении   и  т.п.  определенным   субъектам  что-то  делать.
Пассивные  говорят о разрешении, запрещении  и  т.п. одним субъектам  что-то
делать в  отношении других. Они пассивны в отношении последних, но активны в
отношении первых. Например, начальнику запрещено использовать свое служебное
положение для  эксплуатации подчиненного в своих личных интересах. Это норма
с точки зрения подчиненного есть пассивная норма. Нормы, далее,  разделяются
на  нормы-права  и нормы-обязанности. Нормы-права суть  разрешения индивидам
что-то  делать  и запрещения  другим  индивидам  препятствовать  им  в этом.
Нормы-обязанности суть запрещения  нечто  не  делать. Общество  может  иметь
высокоразвитый кодекс  обязанностей  граждан  и  тщательно  следить  за  его
исполнением,  но  иметь  слаборазвитый  кодекс  прав  и не  заботиться о его
соблюдении. Когда говорят о некотором обществе как неправовом, часто имеют в
виду не  вообще отсутствие  правового кодекса,  а  именно отсутствие кодекса
прав,  т.е. бесправие. Общество может быть  правовым, но бесправным  в  этом
смысле. Говоря о правовом обществе как о социальной характеристике общества,
я  имею в виду  исключительно  нормы-права. Хотя они  и фигурируют под одной
обложкой с  нормами-обязанностями,  они  имеют  качественно иную  основу  по
сравнению с ними.
     Правовые нормы,  далее, разделяются на политические  и  неполитические.
Первые касаются отношений граждан и их групп, с одной  стороны, и властей, с
другой  стороны, как независимых в данных  отношениях  социальных индивидов,
т.е. касаются их политических отношений. Вторые касаются отправления функций
властей,  взаимоотношений  граждан  в  быту  и  т.п.  Первые образуют  нормы
политического   права.   Именно   здесь  и   зарыта   собака.  Общеизвестные
демократические свободы  суть нормы политического права. И они фигурируют  в
ибанском правовом кодексе. Как они туда попали? Отчасти иллюзии насчет изма.
Отчасти  --  пропаганда и демагогия. Отчасти --  камуфляж, желание выглядеть
прилично  в  глазах  внешнего мира. Но главным образом они попали в ибанский
кодекс потому, что с самого начала была полная уверенность в том, что никому
в голову не взбредет этими свободами воспользоваться.
     Что  из себя  представляла и  представляет ибанская правовая практика с
точки зрения политического права, общеизвестно. Но суть  дела тут не в  том,
что  злоумышленники  нарушали и  нарушают  хорошие  законы, а  в  том, что в
Ибанске были истреблены лица,  способные быть  субъектами норм политического
права,  а  сформировавшееся  ибанское  общество  производит  таких граждан в
ничтожно малых количествах. В Ибанске число лиц, заинтересованных в правовом
политическом   обеспечении   своей  деятельности  в  качестве   равноправных
партнеров  по отношению к властям  ничтожно  мало.  Число  влиятельных  лиц,
заинтересованных  в  том,  чтобы  такие  лица  появлялись  и  имели правовое
обеспечение,  и того меньше.  Существование  таких лиц вообще не вытекает из
социальных законов ибанского  общества. Так что  политическое  право  лишено
смысла в ибанском обществе.  Его просто тут нет фактически в силу отсутствия
своих  носителей  и  защитников.  Появление  довольно  большого  числа  лиц,
вступивших в  политический  конфликт  с  властями  Ибанска,  является  делом
случайным с точки  зрения социальной  структуры этого общества. Когда  такие
люди  появились,  они,  естественно,  столкнулись  с  определенной  правовой
практикой на этот счет, сложившейся в период становления ибанского общества,
не нуждающегося  в  политических отношениях и политическом праве.  Эти  люди
появились не из нормального хода жизни ибанского общества. И воспроизводства
их не предвидится. Если даже они добиваются каких-то успехов, это  никак  не
означает   образования   в   обществе   постоянно   действующего   института
политического права. Власти решают и  будут решать эту проблему не по нормам
права, а  по другим основаниям и  соображениям, не имеющим  ничего  общего с
правом.
     Резюмирую.  Ибанское  общество  есть  общество, не  имеющее  фактически
действующего  института  политического  права. И  не  имеет оно  его по  той
причине,  что  оно  не производит  и  не воспроизводит в массовых  масштабах
индивидов, способных стать субъектами политического права. Оно не производит
и не воспроизводит в  массовых масштабах условий и лиц, способных обеспечить
функционирование  политического  права в отношении  тех отдельных индивидов,
которые волею обстоятельств становятся в политическое отношение с властями.
     Число жертв отсутствия политического права в Ибанске ничтожно невелико.
Неверно  утверждать, что массовые репрессии явились следствием политического
бесправия.  Они имели совсем  иные  причины,  Произвол  властей  и  массовое
насилие само по себе не есть еще показатель  именно политического бесправия.
Подавляющее  большинство репрессированных вообще  не вступало в политические
отношения друг с  другом и властями. Это -- репрессии  вне политики. Если бы
это  происходило в рамках политики,  можно  было  бы еще  оставить  какие-то
иллюзии. Но, увы, это не так.  Репрессии и отсутствие  политического права и
его обеспечения имеют общие причины. Они суть параллельные следствия одних и
тех же причин.
     Конечно, репрессируемым безразлично, под каким  соусом  их насилуют. Но
полезно знать,  что мы можем ожидать от  этого общества  в будущем. Массовых
репрессий  может  и  не  быть.  Сейчас,  например,  их  фактически  нет.  Но
отсутствие их не есть признак восстановления политического права. Отсутствие
их говорит о том, что в  стране отсутствует  политическая жизнь как массовое
явление.  Немногочисленные  политические  индивиды,  появляющиеся  время  от
времени, подвергаются гонениям не на базе плохого политического права,  а на
базе  отсутствия  такового. Они  просто уничтожаются как  неугодные  властям
элементы. С этой точки зрения власть всесильна.

ПОСЛЕДУЮЩАЯ ИСТОРИЯ
     При тринадцатом по счету заведующем ввели официальный  титул Заведун. И
каждому Заведуну  с  целью  хоть  как-то  отличить его от  предшествующих  и
последующих  заведующих стали присваивать официальный  номер. Как  в старину
королям. Но  королям это было неправильно, потому  как  они  эксплуататоры и
правые ревизионисты. А тут  в полном согласии с подлинными законами истории.
Заведуном I  стали  считать Хозяина,  Заведуном II  --  Нового  Заведующего,
сменившего Хряка  и т.д. На  чрезвычайных  съездах  стали устанавливать даты
жизни  и правления  очередного  Заведуна и  осуществленные  под  его  мудрым
руководством  мероприятия.  Это  было  огромное достижение. До  этого каждый
новый заведующий поносил предшественника, присваивал  себе  все то, что было
сделано хорошего при  нем, и сваливал на  него все  плохое, что натворил сам
новый  заведующий. Убедившись  в  том,  что судьба предшественника есть твоя
судьба,  заведующие решили  начать отдавать должное  предшественникам и, тем
самым, себе.  Поскольку  каждый последующий заведующий был  на  голову  выше
предшественника и делал  шаг  вперед, благодаря  этому нововведению  начался
неудержимый  прогресс. Ибанцы при этом настолько  разогнались,  что даже  не
заметили, как перегнали Америку и оставили ее где-то далеко позади. Пришлось
вернуться обратно, так как за Америкой надо было глазеть в оба.
     Заведун  XIII  сделал  попытку  объявить  полный  изм.  Была  проделана
грандиозная подготовка к этому  величайшему в  истории человечества событию.
Но   попытка   сорвалась.   На   тайном   пленуме   Заместителей   ее  сочли
преждевременной.  Но  не  потому,  как писали  потом  враждебно  настроенные
историки, что к этому  времени в Ибанске почти начисто исчезли мясо, молоко,
яйца и  другие  канцерогенные  препараты,  и  не  потому, как  писали  потом
дружественно настроенные  историки, что было еще рано, а из-за  цифры  XIII.
Ибанские ученые как  раз в это  время открыли  (опередив американцев вдвое!)
естественнонаучные и  философские  основы  неблагоприятных  последствий этой
цифры.  Но Болтун  придерживался иной  точки зрения. Он сказал, что Заведуна
XIII должны  были скоро скинуть, и честь объявления полного изма Заместители
решили оставить для себя, ибо каждый из них наделялся стать Заведуном XIV. И
только  в этот момент Заведун XIII понял,  какую он  допустил грубую ошибку,
предложив исключить Хряка из списка Заведунов. И он умер от огорчения.

СПОР С ИБАНИСТОМ
     Давай поговорим  серьезно,  говорит  Ибанист.  Ты знаешь,  я  искренний
ибанист.