к последнему разделу - "Получатели фондов". Имя Лоренса Эшмора бросилось мне в глаза на середине списка имен на "Э" со ссылкой на раздел "Лица и организации, финансирующие работы". Я обратился к нему:
     Институт химических исследований Ферриса Диксона Норфолк, Вирджиния.
     В текущем академическом году институт финансировал только две работы:
     ј 37959 - Эшмор, Лоренс Аллан.
     Западная педиатрическая больница, Лос-Анджелес, Калифорния.
     "Токсичность почвы как фактор в этиологии педиатрических новообразований (дальнейшее изучение)".
     973 652 75 долларов на три года.
     ј 37960 - Зимберг, Уолтер Уильям.
     Мэрилендский университет, Балтимор, Мэриленд.
     "Нетрадиционная статистика в сравнении с зависимостью Пирсона, их роль в научном предвидении: исследования, метод проб и ошибок и ценность предвидения в (априори) определении распространения моделей".
     124 731 00 долларов на три года.
     Вторая работа была довольно объемной, но, очевидно, Феррис Диксон не платил за слова. Эшмор получил почти девяносто процентов всех фондов, отпускаемых на научные работы.
     Почти миллион на три года.
     Очень большие деньги на единичный проект, который в основном был переделкой старой работы. Интересно, как Эшмор смог убедить представителей Ферриса Диксона.
     Но было воскресенье, и даже люди с полными денег карманами сегодня отдыхали.

***

     Я вернулся домой, переоделся в свободную одежду и слонялся без цели, притворяясь, что выходные для меня имеют значение. В шесть часов, больше не в состоянии продолжать эту игру, я позвонил домой Джонсам. Именно в это время дверь открылась и вошла Робин. Она помахала рукой, прошла в кухню, поцеловала меня в щеку, а затем направилась в спальню. Как раз когда она скрылась из виду, в трубке послышался голос Синди.
     - Алло.
     - Здравствуйте, это Алекс Делавэр.
     - О, здравствуйте, доктор Делавэр. Как поживаете?
     - Отлично. А вы?
     - О... Довольно хорошо. - В голосе слышались раздраженные нотки.
     - Что-нибудь не так, Синди?
     - Нет... Гм. Не могли бы вы минуточку подождать?
     Она прикрыла трубку рукой, и теперь ее голос звучал приглушенно, а слова были неразборчивы. Но я уловил и другой голос, отвечавший ей, - голос Чипа.
     - Простите. - Синди вернулась к нашему разговору. - Мы пока что привыкаем, и мне кажется, я слышу Кэсси. Она сейчас спит.
     Явное раздражение в голосе.
     - Устала от переезда? - спросил я.
     - Ну... И это, и приспособление к другим условиям. Она очень хорошо пообедала, потом съела десерт, потом заснула. Сейчас она лежит через холл от меня. А я держу ушки на макушке... Ну, вы знаете.
     - Само собой разумеется.
     - Ее комната примыкает к нашей спальне, и я держу дверь открытой, а внутри горит ночник. И я время от времени могу поглядывать на нее.
     - А как вам удается поспать при таком режиме?
     - О, я ухитряюсь. Если я устаю, то дремлю вместе с ней. Мы так много времени проводим вместе, что у нас как бы выработался одинаковый режим.
     - А вы дежурите попеременно с Чипом?
     - Нет. Я не могу допустить этого - у него в этом семестре слишком большая нагрузка. Скоро ли вы собираетесь посетить нас?
     - Завтра, если вас это устраивает.
     - Завтра? Конечно, гм... Вторая половина дня подойдет? Около четырех?
     Я подумал о пробке на дороге номер 101 и ответил:
     - А может быть, чуть раньше?
     - Гм... О'кей - в три тридцать.
     - Думаю, даже еще пораньше, Синди. Например, в два?
     - О, конечно... Мне нужно кое-что сделать - давайте в два тридцать?
     - Прекрасно.
     - Итак, доктор Делавэр, ожидаем вашего визита.

***

     Я пошел в спальню, думая о том, что в больнице голос Синди казался не столь нервным, как дома. Что-то будоражило ее - вызывало беспокойство, которое, в свою очередь, приводило к манипуляциям Мюнхгаузена?
     И если бы даже она оказалась девственно невинна, было понятно, что дом пугает ее. Дом для нее - это место, где скрывается беда.
     Робин надевала маленькое черное платье, которое я раньше не видел. Застегивая молнию, я прижался щекой к теплу ее тела между лопатками, но все же ухитрился поднять застежку до конца. Мы отправились в итальянский ресторанчик, расположенный в торговом центре, рядом с Малхолендом. Мы не сделали предварительный заказ, и нам пришлось ждать в холодном баре цвета оникса. Сегодня был вечер бесноватых новомодных песен, обилия загорелого тела и оглушительного по громкости звука. Мы были рады, что не участвуем в этом сумасшествии, и наслаждались тишиной. Я всерьез начал верить в возвращение наших былых отношений - приятный предмет для размышлений.
     Через полчаса нас посадили за угловой столик, и мы сразу же сделали заказ, пока официант не успел умчаться прочь. Мы ели телятину и пили вино, провели час в тишине, поехали домой и сразу же легли в постель. Несмотря на вино, наша близость была быстрой, игривой, почти веселой. Потом Робин наполнила ванну, залезла в нее и пригласила меня присоединиться к ней. Как раз когда я собирался это сделать, зазвонил телефон.
     - Доктор Делавэр, это Джейни. Вас вызывает Чип Джонс.
     - Спасибо. Соедините нас, пожалуйста.
     - Доктор Делавэр?
     - Привет, Чип, что случилось?
     - Ничего. То есть ничего, относящегося к медицине, слава Богу. Надеюсь, звоню не слишком поздно?
     - Нисколько.
     - Синди только что позвонила мне и сказала, что вы собираетесь посетить нас завтра днем. Я просто хочу узнать, должен ли я быть дома?
     - Ваша информация всегда желательна, Чип.
     - Гм...
     - Вас это не устраивает?
     - Боюсь, что да. У меня занятия во второй половине дня, в час тридцать, а сразу после них - встреча с некоторыми студентами. Ничего особенного, обычные занятия, но с приближением выпускных экзаменов паника среди студентов разрастается с безудержной скоростью.
     - Ничего страшного, - ответил я. - Встретимся в следующий раз.
     - Прекрасно, и, если у вас возникнут ко мне вопросы, просто позвоните. Я ведь дал вам мой здешний номер, да?
     - Да.
     - Отлично. Тогда договорились.
     Я положил трубку. Этот звонок обеспокоил меня, но я не мог понять причину. Робин опять позвала меня из ванной комнаты, и я отправился на ее зов. Свет приглушен, Робин по самую шею укутана в пену, ее голова откинута на край ванны. Несколько гроздьев пузырей прицепились к ее волосам, которые она заколола наверх, пузыри сверкают, как драгоценности. Глаза закрыты, она не открыла их и тогда, когда я залез в ванну.
     Закрывая грудь, она сказала:
     - Ах, дрожу, дрожу, надеюсь, ты не Норман Бейтс .
     - Норман предпочитал душ.
     - О да. Тогда брат Нормана, склонный к созерцательности.
     - Мокрый брат Нормана - водяной .
     Она рассмеялась. Я вытянулся и тоже закрыл глаза. Она положила свои ноги на мои. Я лег ниже, чувствуя, как становится тепло, массируя пальцы ее ног и пытаясь расслабиться. Но я все еще продолжал перебирать в памяти подробности разговора с Чипом, и напряжение не спадало.
     Синди только что позвонила мне и сказала, что вы собираетесь посетить нас завтра днем.
     Он хочет сказать, что, когда я звонил, его не было дома.
     Разве не он разговаривал тогда с Синди?
     И ее раздраженность...
     - Что случилось? - спросила Робин. - Твои плечи так напряжены.
     Я пересказал ей разговоры с Синди и Чипом.
     - Может быть, ты придаешь этому слишком большое значение, Алекс? Это мог быть какой-нибудь родственник, пришедший навестить ее, - отец или брат?
     - У нее нет ни того, ни другого.
     - Тогда это был кузен или дядя. Или какой-нибудь работник обслуживания - водопроводчик, электрик, кто угодно.
     - Попробуй пригласить одного из этих молодчиков в воскресенье вечером, - возразил я.
     - Но они богаты. Богатые получают, что хотят и когда хотят.
     - Да, может быть, так и было... Тем не менее мне показалось, что она была очень раздражена. Как будто я застал ее врасплох.
     - Хорошо, давай предположим, что у нее интрижка. Ты уже подозреваешь ее в отравлении ребенка. По сравнению с этим супружеская неверность - просто мелкое преступление.
     - Развлекается с мужчиной в первый же день после возвращения из больницы?
     - Но и муженек счел уместным умчаться в свой колледж в первый день после возвращения, так ведь? Если для него это обычное явление, то, вероятно, она скучающая одинокая леди, Алекс. Он не дает ей того, что ей нужно, поэтому она добывает это на стороне. Во всяком случае, имеет ли какое-нибудь отношение супружеская неверность к этому синдрому Мюнхгаузена?
     - Все, что вызывает у человека с такими наклонностями чувство беспомощности, оказывает влияние на развитие синдрома. Но это значит гораздо больше, Робин. Если у Синди любовная интрига, то это серьезный повод. Избавиться от муженька и детей и стать свободной, чтобы быть с любовником.
     - Есть более легкие способы избавиться от семьи.
     - Мы говорим о больном человеке.
     - По-настоящему больном?
     - Мне платят не за работу со здоровыми головами.
     Она наклонилась и коснулась моего лица.
     - Это уже серьезно задевает тебя.
     - Конечно. Кэсси совершенно беспомощная, и все предают ее.
     - Ты делаешь все, что в твоих силах.
     - Думаю, да.
     Мы продолжали сидеть в ванне. Я опять попытался расслабиться, мышцы потеряли упругость, но мозг продолжал работать. Облака пены собрались вокруг плеч Робин как горностаевый палантин. Она была такой красивой, и я сказал ей об этом.
     - Какой ты льстец, водяной, - отшутилась она. Но ее улыбка была серьезной и искренней. По крайней мере, хоть кому-то я сделал приятное.

***

     Мы вернулись в постель и занялись воскресной газетой. На сей раз я просматривал ее тщательно, выискивая что-нибудь о Западной педиатрической или о Лоренсе Эшморе, но не нашел ничего. Без четверти одиннадцать зазвонил телефон. Робин подняла трубку:
     - Привет, Майло.
     Он сказал что-то, от чего она засмеялась.
     - Абсолютно, - согласилась Робин, передала мне трубку и вернулась к своему кроссворду.
     - Приятно вновь слышать ее голос, - заявил Майло. - Наконец ты проявляешь некоторый здравый смысл.
     Голос был четким, но звучал откуда-то издалека.
     - Где ты?
     - В переулке за лавкой скорняжных изделий. Небольшое расследование по поводу кражи, пока ничего не обнаружено. Я вам помешал?
     - Ты помешал семейному счастью, - сказал я, поглаживая руку Робин. Она еще больше сосредоточилась на кроссворде, даже засунула карандаш в рот, но ее рука поднялась навстречу моей, и мы сплели пальцы.
     - Послушай меня ради любого счастья, - хмыкнул Майло. - Есть пара сообщений. Первое - твой мистер Хененгард весьма интересный экземпляр. Подлинные водительские права и номер страховки, но, судя по адресу на правах, он должен проживать в Тарзане, у него нет номера телефона, сведений о финансовом положении, и он не числится в списке службы внутренних доходов. Никаких сведений нет и в архиве округа. Ничего в военных или избирательных списках. Картина такая же, как у заключенного, который отсидел много-много лет и только что вышел из тюрьмы, он не голосовал и не платил налоги. Хотя фамилия Хененгард не фигурирует и в данных Национального центра информации о преступлениях или в списках досрочно освобожденных. Поэтому можно предположить, что это ошибка в компьютере или я что-то напутал в технике. Завтра я попрошу Чарли проверить.
     - Призрак больницы. Зная, что он возглавляет службу безопасности, я чувствую себя немного лучше.
     Робин быстро взглянула на меня и вернулась к своему кроссворду.
     - Ага, - согласился Майло. - Ты бы удивился, узнав, какие странные типы попадают в службу безопасности: чокнутые, которые пытаются поступить в полицию, но не проходят психиатрического обследования. В любом случае держись от него подальше, пока я не раздобуду побольше информации. И второе: я покопался в деле Херберт и ближе к полуночи хочу проехаться в тот район, поговорить с барменом.
     - У него есть что-нибудь новое?
     - Нет, но, на мой взгляд, Гомес и его коллега расспросили его не слишком тщательно. Этот парень круто увяз в делах с наркотиками, и они сочли его ненадежным свидетелем. Поэтому особенно и не нажимали, задали кое-какие вопросы - и все. Я разыскал его телефон, поговорил с его подружкой и установил, что он получил работу в другом клубе, в районе, относящемся к Ньютонскому отделению полиции. Вот я и решил побывать там и поговорить с ним. Подумал, может быть, тебе будет интересно поехать со мной. Но у тебя, как видно, есть более приятные планы.
     Робин подняла голову. Я понял, что сжал ее пальцы слишком сильно, и отпустил кисть.
     - Когда ты собираешься ехать?
     - Через час или около того. Я рассчитал, что попаду туда после полуночи, как раз когда действо только начнется. Мне хочется застать его в естественной среде, но раньше, чем эта среда примет слишком выраженные формы. Во всяком случае, желаю тебе наслаждаться счастьем.
     - Подожди. И у меня есть кое-что для тебя. Есть время послушать?
     - Конечно. Здесь, в этом переулке, кроме нас и кошек, нет никого. Что случилось?
     - Дедушка Чак сегодня прихватил меня, как раз когда я выходил из клиники. Он, защищая честь клана, разразился передо мной речью на тему "Единая большая счастливая семья". Именно так, как мы с тобой и предполагали. Закончил тем, что предложил мне работу. У меня возникло впечатление, что он советовал мне успокоиться и не слишком совать нос в его дела.
     - Не очень-то тонко.
     - Нет. На самом деле он ухитрился сделать это очень тонко. Даже если бы его слова были записаны на пленку, прижать его никак не смогли бы. Конечно, нельзя сказать, что предложение представляло особую ценность, потому что работа в Западной педиатрической больнице едва ли может означать прочную обеспеченность.
     Я пересказал Майло интервью Пламба для газеты и те финансовые гипотезы, которые заставили меня посерьезнее заинтересоваться научной деятельностью Лоренса Эшмора. Когда я дошел до рассказа об институте Ферриса Диксона, Робин отложила свой кроссворд и прислушалась.
     - Вирджиния, - повторил Майло. - Бывал там пару раз на федеральных тренировочных сборах. Красивый штат, но все, что там происходит, по-моему, зависит от решения правительства.
     - Институт числится в списке частных предприятий. Своего рода корпорация.
     - На какое исследование была дана субсидия?
     - Пестициды в почве. Эшмор анализировал свои старые изыскания. Слишком большая сумма на подобную работу, Майло. Я решил завтра утром позвонить в институт, посмотреть, что еще можно узнать. И попытаюсь опять связаться с миссис Эшмор. Узнать, заходил ли к ней Хененгард, наш Таинственный Мужчина.
     - Повторяю, Алекс, держись от него подальше.
     - Не волнуйся. На расстояние короче, чем телефонная трубка, я не приближусь. Во второй половине дня буду занят тем, чему учился в медицинской школе, - посещу Чипа и Синди. Которые, возможно, не испытывают семейного счастья.
     Я пересказал Майло свои подозрения, включая и предположения, высказанные Робин.
     - Твои соображения?
     - Кто, черт возьми, их знает?! Может, у нее действительно тек кран, а может, она Хестер Прин  из долины Сан-Фернандо. Скажу одно: если она и в самом деле меняет Чипа на другого, то делает это слишком неаккуратно. Тебе так не кажется? Позволяет тебе услышать голос своего любовника.
     - Возможно, она не хотела - я захватил ее врасплох. Она была очень раздражена - почти сразу же прикрыла трубку ладонью. Я услышал лишь несколько слов, произнесенных низким голосом. И если у нее синдром Мюнхгаузена, то ей должно быть свойственно играть в опасные игры.
     - Низкий голос, да? Ты уверен, что это не был телевизор?
     - Нет, это был настоящий разговор. Синди говорила, парень отвечал. Я счел, что это Чип. Если бы он позже не позвонил мне, я бы и не задумывался, кто это был.
     - Гм. Тогда что это значит? Для Кэсси?
     Я повторил мою теорию о мотиве преступления.
     - Не забывай о деньгах Чипа. Это чертовски сильный стимул.
     - Но также чертовски неловко для семьи, если дело получит широкую огласку и состоится скандальный развод. Может быть, именно это Чак старается скрыть от меня. Он настаивал на том, что Чип и Синди создали прочную семью, называл Синди чудесной девушкой. Даже если она и не подходит под тип девушки, которую человек его положения хотел бы видеть своей единственной невесткой. С другой стороны, судя по тому, на что похожи его зубы, он сам с большим трудом проложил себе дорогу наверх. Поэтому, возможно, он не сноб.
     - А что с его зубами?
     - Они кривые и желтые. Он никогда не раскошеливался на ортодонтов. Да и, кроме того, его манеры оставляют желать лучшего.
     - Человек, выбившийся из низов своим трудом, - заключил Майло. - Может, он уважает Синди за то, что она сделала то же самое.
     - Кто знает. Есть какие-нибудь сведения, почему она уволилась из армии?
     - Пока нет. Придется нажать на Чарли... Ну ладно, свяжусь с тобой завтра.
     - Если что-нибудь узнаешь у бармена, сразу же перезвони мне.
     В моем голосе звучало напряжение. Плечи вновь покрылись узлами натянутых мускулов. Робин коснулась моей руки и спросила:
     - В чем чело?
     Я прикрыл трубку рукой и повернулся к ней.
     - Он напал на след того, что может иметь, а может и не иметь отношения к нашему делу.
     - И он позвонил, чтобы пригласить тебя с собой?
     - Да, но...
     - И ты хочешь поехать?
     - Нет, я ...
     - Это опасно?
     - Нет, просто разговор со свидетелем.
     Она ласково подтолкнула меня:
     - Отправляйся.
     - В этом нет необходимости, Робин.
     Она засмеялась:
     - Все равно поезжай.
     - Мне не обязательно. Это очень мило с твоей стороны.
     - Семейное счастье?
     - Великое счастье. - Я обнял ее.
     Она поцеловала мою руку и сняла ее со своей.
     - Поезжай, Алекс. Я не хочу лежать здесь и слушать, как ты крутишься в постели.
     - Я не буду.
     - Ты знаешь, что будешь.
     - Ты предпочитаешь остаться одна?
     - Я не буду одна. В мыслях. Я буду не одна, я буду с тем, что происходит с нами.

23

     Я уложил ее в постель и вышел в гостиную ждать Майло. Незадолго до полуночи он тихонько постучал. В руках он держал твердую коробку размером с атташе-кейс, а одет был в водолазку, брюки из твида и ветровку. Все черного цвета. Настоящая пародия на одежду лос-анджелесского хипстера .
     - Пытаешься раствориться в ночи, Зорро?
     - Возьмем твою машину. Я не собираюсь демонстрировать "порше" в таком районе.
     Я вывел из гаража "севиль", он поставил коробку в кузов, залез в кабину и скомандовал:
     - Поехали.
     Я следовал его указаниям и направился по бульвару Сансет к дороге 405, ведущей на юг, где растворился в потоке несущихся в сторону аэропорта грузовичков со светящимися красным задними огнями. На пересечении с шоссе Санта-Моника я свернул к Лос-Анджелесу и поехал на восток по скоростной полосе. Шоссе было на редкость пустынным, таким я его никогда не видел; смягченное теплой влажной дымкой, оно выглядело как-то по-импрессионистски.
     Майло опустил стекло и закурил дешевую сигару, пуская дым в проносящийся мимо город. Он выглядел усталым, будто весь выговорился по телефону. Я тоже чувствовал себя утомленным, поэтому мы оба молчали.
     Вблизи Ла-Бреа низкий спортивный автомобиль с шумом догнал нас, проехал впритирку с моей машиной, выпустил клуб дыма и, прежде чем обогнать нас на скорости, близкой к ста милям в час, сверкнул всеми своими сигнальными огнями. Майло внезапно выпрямился - рефлекс полицейского - и наблюдал за автомобилем, пока тот не исчез из виду, и только тогда опять расслабился и принялся смотреть в боковое стекло.
     Я проследил за его взглядом, устремленным на луну цвета слоновой кости, подернутую полосами облаков и какую-то жирную, хотя еще и не совсем полную. Она висела перед нами как гигантское йо-йо, слоновая кость, покрытая пятнами зелено-бурого