азоряет больницу, для того чтобы в конце концов снести здания и продать землю.
     - Это не в его стиле.
     - Ты знаком с ним?
     - Встречал пару раз в обществе. "Здравствуйте" и "до свидания" на ходу. Он меня не помнит. Но я знаком с его стилем.
     - А именно?
     - Созидание, а не разрушение. Он один из крупнейших нынешних денежных заправил, Алекс. Не обращает внимания на то, что делают другие, и скупает солидные компании по пониженным ценам. Честные и выгодные сделки. Покупает ценные бумаги, о которых все мечтают. Но ему успешнее, чем другим, удается разыскивать их.
     - Каким образом?
     - Он знает, как точно установить, в каком состоянии находятся дела компании. А это значит, что нужно знать значительно больше, чем ежеквартальные отчеты. Как только ему удается разнюхать, что низко оцененные фонды готовы лопнуть, он их скупает, выжидает, продает, повторяет этот процесс. Его способность угадывать подходящее время безукоризненна.
     - Вынюхивая то, что ему нужно, он пользуется информацией для служебного пользования?
     Пауза.
     - Такой ранний час, а ты уже говоришь о грязных делах.
     - Так же, как и он.
     - Алекс, все эти разговоры о служебной информации были раздуты сверх всякой меры. Что касается меня, то я ни разу не столкнулся с мало-мальски точным определением.
     - Не увиливай, Лу.
     - А тебе пришлось иметь с этим дело?
     - Конечно, - ответил я. - Использование сведений, недоступных простым смертным, для того чтобы принять решение о покупке или продаже.
     - Ну хорошо. Тогда что ты скажешь об инвесторе, который поит вином и угощает обедом для того, чтобы узнать, правильно ли компания ведет свои дела? О том, кто действительно пытается проникнуть в суть всех операций, проводимых компанией. Как ты это назовешь: коррупция или простая предусмотрительность?
     - Если в этом деле участвует взятка, это коррупция.
     - Что, угостить вином и обедом? Чем этот человек отличается от журналиста, который подмасливает свой источник информации? Или от полицейского, который подбадривает свидетеля бубликом и чашкой кофе? Я не знаю ни одного закона, по которому обед между двумя бизнесменами считался бы чем-то предосудительным. Теоретически это дозволено каждому, если они желают устранить напряжение. Но об этом никто никогда не беспокоится, Алекс. Вот в чем дело. Даже профессиональные исследователи обычно полагаются на графики, карты и цифры, которые им предоставляет компания. Та компания, которую они проверяют.
     - Мне кажется, это зависит от того, что именно узнает инвестор за вином и обедом.
     - Совершенно верно. Служащий компании рассказывает ему, что кто-то тогда-то и тогда-то намерен сделать серьезную попытку завладеть контрольным пакетом акций. Это незаконно. Но если этот самый служащий скажет, что финансовое положение компании таково, что она созрела для перекупки контрольного пакета, эта информация законна. Как видишь, здесь очень тонкая грань. Понимаешь, о чем я говорю? Чак Джонс просто основательно готовится, вот и все. Он настоящий бульдог.
     - А какое у него образование?
     - Не думаю, что он когда-либо учился в колледже. Мы имеем дело со случаем восхождения от бедности к богатству. Мне кажется, он в юности подковывал лошадей или занимался чем-то в этом роде. Разве это не взывает к твоей чувствительности? Этот парень вышел из "черного понедельника" героем, потому что он распродал свои акции за месяц до краха и переключился на государственные казначейские билеты и металлы. Несмотря на то что стоимость его акций быстро росла. Если бы кому-нибудь это стало известно, они бы подумали, что у него начался старческий маразм. Но когда на рынке разразился кризис, он вступил в игру, вновь скупал акции и сколотил еще одно состояние.
     - Почему об этом никто не знал?
     - Он помешан на секретности. Вся его стратегия зависит от нее. Он постоянно покупает и продает, избегает крупных торговых сделок и сторонится компьютеризованной торговли. Прошли месяцы после краха, прежде чем я сам узнал обо всем этом.
     - А как ты узнал?
     - Понял задним умом, когда мы все зализывали свои раны.
     - Как он смог предвидеть крах?
     - Это чутье. Лучшие игроки обладают этим качеством. Сочетание огромного запаса информации и экстрасенсорного восприятия, которое предопределяется длительным участием в этой игре. Я раньше думал, что обладаю им, но был наказан - не велика потеря. Жизнь становилась скучной, а возрождение приносит больше радости, чем простое хождение по воде. Но у Чака Джонса есть эта способность. Я не говорю, что он никогда не проигрывает. Это бывает со всеми. Но выигрывает он намного чаще.
     - А чем он занят теперь?
     - Не знаю. Как я уже сказал, его стиль - помалкивать. Вкладывает деньги только за себя, поэтому ему не приходится иметь дело с акционерами. Однако я сомневаюсь, что он особо заинтересован в недвижимости.
     - А почему?
     - Потому что недвижимость сулит неудачу. Я не говорю, что это касается таких, как ты, кто много лет тому назад вложил деньги в покупку собственности и теперь удовлетворяется некоторым стабильным доходом. Но для дельцов, заинтересованных в быстрой наживе, этот фокус уже не пройдет, по крайней мере, в настоящее время. Я изъял свои деньги из подобных дел и вернулся к ценным бумагам. Джонс сообразительнее меня, поэтому почти наверняка он сделал то же самое намного раньше.
     - Его сын владеет большим участком земли в Вэлли.
     - Кто сказал, что мудрость переходит по наследству?
     - Его сын профессор в колледже. Я не думаю, что он смог бы купить пятьдесят участков на собственные деньги.
     - Вероятно, он взял их из фонда, положенного для него в банк. Не знаю. Тебе придется убедить меня, что Чак занимается крупными операциями с недвижимостью. Земля, на которой расположена больница, принадлежит Голливуду, так?
     - Несколько акров, - ответил я, - куплены давно - больнице уже семьдесят с лишним лет, поэтому, возможно, они уже все выкуплены. Даже при падении спроса продажа земли принесет чистую прибыль.
     - Конечно, это так, Алекс. Но что касается самой больницы. Есть у Джонса какой-нибудь стимул?
     - Получить комиссионные на сделке.
     - О каком количестве акров мы говорим и где точно они расположены?
     - Пять акров или около того.
     Я сообщил Лу адрес Западной педиатрической больницы.
     - Значит, это десять - пятнадцать миллионов, ну, пусть даже двадцать - с прилегающими участками. Цифра завышена, потому что такой большой участок будет трудно продать целиком, возможно, придется разделить его на более мелкие. Это займет много времени, при делении возникнут споры, разбирательства, потребуются разрешения, трюки в комиссии по окружающей среде. Самый большой кусок, какой, не вызывая суматохи, сможет урвать Чак, это двадцать пять процентов, но скорее всего десять. Значит, от двух до пяти миллионов в свой карман... Нет, не могу представить себе, чтобы Чак возился из-за такой суммы.
     - А что, если дело не только в этом? - предположил я. - Что, если он планирует закрыть эту больницу и открыть новую на земле сына?
     - Ни с того ни с сего он вдруг занялся бизнесом в области больниц и клиник? Сомневаюсь, Алекс. Не хочу тебя обидеть, но здравоохранение - одна из самых неудачных разновидностей бизнеса. Больницы, как правило, быстро прогорают.
     - Знаю, но, может быть, Джонс надеется провернуть удачное дельце даже при таких условиях? Ты только что сказал, что он не обращает внимания на то, чем занимаются все остальные.
     - Все возможно, Алекс, но опять-таки ты должен убедить меня в этом. И вообще, откуда у тебя возникли все эти предположения?
     Я рассказал Лу о комментариях Пламба, опубликованных в газете.
     - А, еще одно имя в твоем списке. Об этом типе я никогда не слышал, поэтому поискал во всех имеющихся у меня справочниках. В основном вырисовывается фигура этакого корпоративного трутня - магистр управления бизнесом, докторское звание, серия административных постов и восхождение по должностной лестнице. Он начал с работы в национальной бухгалтерской фирме под названием "Смотерс и Кримп". Затем перешел в главное управление другой организации.
     - Куда именно?
     - Подожди, я где-то все выписал... А, вот, слушай. Пламб, Джордж Хаверсфорд. Родился в 1934 году, с 1958 года женат на Мэри Энн Чэмплин, имеет двоих детей и так далее... Окончил университет в 1960 году, получил звание доктора по управлению бизнесом; "Смотерс и Кримп" с 1960 года по 1963-й, ушел из этой фирмы, будучи партнером в деле. Инспектор в фирме "Хардфаст стил" в Питсбурге с 1963 по 1965. Инспектор и главный исполнительный чиновник в фирме "Редилит Мэньюфэкчюринг", Рединг, Пенсильвания, с 1965 по 1968; вверх по лестнице до поста главного администратора в организации под названием "Бакстер консалтинг", оставался там до 1971 года; с 1971 по 1974 год - в фирме "Адвент менеджмент спешиалистс"; организовал собственное дело под названием "Пламб груп", просуществовавшее с 1974 до 1977; затем, в 1978 году, обратно в корпорацию, в фирму под названием "Вантидж хелс плэннинг" в качестве главного администратора, работал там до 1981 года.
     - Этот тип часто прыгает с места на место.
     - В общем-то нет, Алекс. Переходит на другое место каждые два года, чтобы поднять свою ставку. Типичный образец вульгарного корпоративного трутня. Это одна из главных причин, почему я быстро оставил такую карьеру. О чем это я говорил? "Вантидж хелс" до 1981 года, затем, похоже, он начал специализироваться в медицине. В фирме "Артур Маккленан диагностике" - три года. Еще три года в "Неодайн биолоджикалз", затем в системе Всеобщей медицинской службы в Питсбурге - в фирме консультантов по охране здоровья, именно об этой фирме ты просил меня разузнать.
     - И что тебе удалось выяснить?
     - Небольшая или средняя фирма больничного типа, специализирующаяся по оборудованию для лечения острых заболеваний в маленьких и среднего размера городах северных штатов. Основана группой врачей в 1982 году, стала компанией открытого типа в 1985-м. Далее продажа лекарств без рецептов, нерегулярные поставки, поэтому в следующем году фирма вновь становится частной - выкупается синдикатом и закрывается.
     - Зачем синдикату выкупать ее, а потом закрывать?
     - Причины могут быть разные. Возможно, они обнаружили, что покупка была ошибкой, и пытались поскорее сократить потери. Или им нужна была собственность фирмы, а не она сама.
     - Какая собственность?
     - Диагностическое оборудование, инвестиции, пенсионный фонд. Другая группа, о которой ты спрашивал, "БИО-ДАТ", вначале была в подчинении Всеобщей медицинской службы. Отделение по анализу информации. Кстати, прежде чем они выкупили эту фирму, она была продана другому концерну - "Нортен холдингз", Миссула, штат Монтана, и тем самым была сохранена.
     - Компания открытого типа?
     - Частная.
     - А другие компании, в которых работал Пламб? Тебе они знакомы?
     - Нет.
     - Среди них есть компании открытого типа?
     - Секундочку, сейчас скажу... У меня тут старый компьютер. Подожди, пока я получу обзорный лист. Ты хочешь знать о всех компаниях, начиная с бухгалтерской - "Смотер", и так далее?
     - Если у тебя есть время.
     - У меня больше времени, чем я привык иметь. Подожди секундочку.
     Я ждал, слушая стук клавиш.
     - Ну вот, - наконец произнес Лу. - Развернем список и поищем... начинаем.
     Щелчок.
     - В Нью-Йорке - ничего.
     Щелчок.
     - Ни одно из них не числится в списках американской фондовой биржи. Давай посмотрим, как обстоят дела с системой автоматизированной котировки ценных бумаг Национальной ассоциации дилеров...
     Щелчки.
     - Не числится, Алекс. Сейчас проверю списки частных владений.
     Щелчок.
     - Мне это не нравится, Алекс. - В его голосе послышалось раздражение.
     - Хочешь сказать, что ни одна компания не работает?
     - Похоже на то.
     - Тебе это кажется странным?
     - Ну, в общем-то, предприятия разоряются или закрываются довольно часто, но этот Пламб похож на поцелуй смерти.
     - Чак Джонс нанял его администратором больницы, Лу. Не хочешь ли пересмотреть свое мнение по поводу намерений твоего старого знакомого?
     - Считаешь его Разрушителем, а?
     - Что случилось с другими компаниями, с которыми был связан Пламб?
     - Это будет трудно разузнать. Все они небольшие, а если еще и частные, то едва ли происходило какое-либо деление фондов, а в деловой прессе если и промелькнуло сообщение, то совсем неприметное.
     - А как насчет местной прессы?
     - Если город существовал ради этой компании и множество людей оказались выброшенными на улицу, то может быть. Но попробуй отыщи этот город.
     - Хорошо, спасибо.
     - Это действительно так важно, Алекс?
     - Не знаю.
     - Мне было бы намного легче разыскать следы, если бы я знал суть дела, - сказал Лу. - Позволь мне поиграть в Тарзана и немножко полазить.

***

     После того как Лу повесил трубку, я вызвал справочное бюро штата Вирджиния и получил номер телефона института химических исследований Ферриса Диксона. Ответил приятный женский голос:
     - "Феррис Диксон", добрый день, чем могу вам помочь?
     - Это доктор Швейцер из Западной педиатрической больницы в Лос-Анджелесе. Я коллега доктора Эшмора.
     - Подождите одну секунду.
     Длительная пауза. Музыка. Голливудский струнный оркестр играет "С каждым твоим вздохом" Полиса.
     Голос послышался снова:
     - Да, доктор Швейцер, чем я могу вам помочь?
     - Ваш институт субсидирует научную работу доктора Эшмора.
     - Да?
     - Меня просто интересует вопрос: известно ли вам, что его больше нет в живых?
     - О, как ужасно, - проговорила женщина, но ее голос не казался удивленным. - Но я боюсь, что человек, который мог бы помочь вам, отсутствует.
     Я не просил помощи, но не оставил эту фразу без внимания.
     - Кто бы это мог быть?
     - Я не совсем уверена, доктор. Мне придется выяснить это.
     - Пожалуйста, если вас не затруднит.
     - Конечно, но потребуется некоторое время. Почему бы вам не сообщить мне свой номер, я бы перезвонила вам.
     - Меня не бывает на месте. Может, лучше я вновь позвоню вам?
     - Конечно, доктор. Всего хорошего...
     - Простите, - продолжал я. - Раз уж мы разговариваем, не могли бы вы сообщить мне некоторые данные о вашем институте? Я интересуюсь ради собственной работы.
     - Что бы вы хотели знать, доктор Швейцер?
     - Какого рода исследования вы предпочитаете субсидировать?
     - Это технический вопрос, сэр, - сказала она. - Боюсь, что в этом я тоже не смогу вам помочь.
     - А вы могли бы выслать мне какую-нибудь брошюру? Список предыдущих работ, которые вы субсидировали?
     - Боюсь, что нет. Наше агентство довольно молодое.
     - Серьезно? Сколько ему лет?
     - Одну минутку, пожалуйста.
     Еще одна длинная пауза. Опять музыка. Затем женщина заговорила вновь:
     - Простите, что так долго отсутствовала, доктор, и боюсь, что не могу больше продолжать разговор - у меня есть еще несколько вызовов. Почему бы вам не перезвонить и не задать все интересующие вас вопросы человеку, компетентному в них? Я уверена, он сможет помочь вам.
     - Компетентному, вы говорите?
     - Именно, - внезапно бодро подтвердила она. - Всего доброго, доктор.
     Отбой.
     Я позвонил еще раз. Линия была занята. Я попросил оператора сделать срочное включение, прервав тот разговор, и ждал ответа.
     - Сожалею, сэр, линия неисправна.
     Я сидел и все еще слышал приятный голос.
     Очень гладко... Отлично отрепетировано.
     Однако одно произнесенное ею слово всплыло у меняв памяти: "Наше агентство довольно молодое".
     Странный способ рекомендации частного предприятия.
     Вирджиния... все, что там происходит, зависит от решения правительства.
     Я вновь попробовал вызвать номер института Ферриса Диксона. На том конце провода трубка все еще снята. Я проверил свои записи относительно других работ, которые субсидировал этот институт.
     Зимберг, Уолтер Уильям. Университет в Балтиморе, Мэриленд.
     Что-то связанное со статистикой в научном исследовании.
     Медицинская школа? Математический факультет? Общественного здравоохранения?
     Я нашел телефонный номер университета и позвонил. Никаких Зимбергов на медицинском факультете не числилось. То же самое на математическом.
     В отделении общественного здравоохранения ответил мужской голос.
     - Профессора Зимберга, пожалуйста.
     - Зимберга? Здесь таких нет.
     - Простите, - сказал я, - я получил неправильные данные. Нет ли у вас под рукой списка состава университета?
     - Одну минутку... Я нашел профессора Уолтера Зимберга, но он на отделении экономики.
     - Не могли бы вы соединить меня с его кабинетом? Будьте так любезны.
     Щелчок. Женский голос:
     - Отделение экономики.
     - Будьте добры, профессора Зимберга.
     - Подождите, пожалуйста.
     Щелчок. Еще один женский голос:
     - Кабинет профессора Зимберга.
     - Будьте добры, профессора Зимберга.
     - Его нет в городе, сэр.
     Я высказал догадку:
     - Он в Вашингтоне?
     - Гм... Простите, а кто вы?
     - Профессор Швейцер, старый коллега. А Уол... профессор Зимберг сейчас на съезде?
     - На каком именно съезде, сэр?
     - Национальной ассоциации биостатистиков - в столичном отеле "Хилтон"? Я слышал, он собирается предоставить некоторые новые данные нетрадиционной статистики. Из работы, которую субсидирует институт Ферриса Диксона.
     - Я... Профессор вскоре должен позвонить, сэр. Почему бы вам не оставить свой номер телефона, и я сообщу ему, чтобы он перезвонил вам.
     - Спасибо за предложение. Но я и сам собираюсь прыгнуть в самолет. Поэтому-то и не смог попасть на съезд. А профессор перед отъездом написал реферат по своей работе? Что-нибудь, что я смог бы прочесть по возвращении?
     - Вам лучше поговорить об этом с профессором.
     - Когда вы его ожидаете обратно?
     - В общем-то профессор находится в годичном отпуске. Научная работа.
     - Вы не шутите? Не слышал об этом... Но он должен появиться, не так ли? Где он бывает?
     - В разных местах, профессор...
     - Швейцер.
     - В разных местах, профессор Швейцер. Однако, как я уже сказала, он часто звонит. Почему бы вам не оставить ваш номер, и я попрошу его перезвонить вам.
     Повторяет слово в слово то, что сказала пару минут назад.
     Слово в слово то, что пять минут назад сказал другой приятный женский голос, доносившийся из благословенных кабинетов Института химических исследований Ферриса Диксона.

25

     К чертовой матери Александера Грейама Белла .
     Я поехал в священные аудитории, которые мог видеть и ощущать.
     Вблизи административного здания один счетчик парковки оказался свободным. Я направился в регистрационную комнату и попросил служащую-индианку в сари персикового цвета разыскать дело Дон Кент Херберт.
     - Сожалею, сэр, но мы не даем сведений личного характера.
     Я посверкал удостоверением клинического факультета, выданным медицинской школой, расположенной на другом конце города.
     - Никакого личного характера здесь нет, мне просто нужно знать, на какое отделение она поступила. Это имеет отношение к работе. Проверка образования.
     Служащая посмотрела мое удостоверение, попросила меня повторить имя Херберт и пошла разыскивать дело.
     Через минуту она вернулась.
     - Я нашла ее - аспирантка школы здравоохранения. Но ее регистрация прекращена.
     Я знал, что школа здравоохранения находилась в корпусе наук о здоровье, но никогда там не был. Я сунул еще несколько монет в счетчик и направился в южную часть кампуса, мимо факультета психологии, где я научился тренировать крыс и слушать третьим ухом, пересек квадратную площадь Науки и вошел в центр с западной стороны, недалеко от школы дантистов.
     Длинный коридор, который вел к отделению общественного здравоохранения, оказался неподалеку от библиотеки, где я недавно изучал академическую карьеру Эшмора. По ст